Сквозь пелену

Ранняя осень в Хогвартсе выдалась особенно ветреной и холодной. Первые дни учебы прошли для Николетт словно в тумане. Несмотря на то, что девушка освоила очень много материала за прошлый год, дабы нагнать пропущенные годы обучения, еще оставалось уйма пробелов в знаниях, которые нужно было заполнять немедленно. СОВ хоть и сдано, но стоило больших трудов, а ведь дальше ждет аттестация ЖАБА — сложнее сто крат. Поэтому все свободное время Лайтвуд либо корпела над книгами в библиотеке, либо обкладывалась шаткими стопками толмудов в гостиной, на излюбленном месте в углу, куда свет камина почти не доходил, а соответственно, глаза студентов туда почти не доходили. Никаких расспросов, попыток пустить сплетни. То, что надо. И все-таки, в плотном графике у нее всегда находилось время, чтобы уцепить взглядом красный огонек палочки в коридоре, отметить макушку светлых волос среди однокурсников в Большом зале, услышать холодноватый, всегда спокойный голос, отвечающий на вопросы преподавателей. Все чаще Летта стала замечать Оминиса. Он в свою очередь вел себя очень даже непринужденно. Казалось, что потеря лучшего друга не поменяла в нем ничего. Но все же иногда проскальзывало то, что кого-то рядом с ним не хватает — в те моменты Оминис оставался один, наедине со своей спутницей-палочкой. Николетт подмечала эти моменты. Замечала неуловимое изменение в его состоянии, когда он прощался с сокурсниками и оставался один. И внутри себя она остро начала ощущать желание подойти к Оминису, завести разговор. Не оставлять его один на один с мыслями о прошедшем. Но… Страх почувствовать обвинение в его словах, отторжение преследовал ее. «Нужно ждать подходящего момента…» — решила слизеринка. Но вот уже больше недели Лайтвуд никак не могла найти время. Или смелость. Но судьба имеет свойство поступать так, как ей заблагорассудится, не спрашивая мнения.

***

Распрощавшись после ужина с Имельдой, чуть ли не единственной ее подругой, которая относится к ней, как к обычной сверстнице, Николетт поудобнее перехватила свитки с учебниками по астрономии и поспешила в Астрономическое крыло замка. Нужно было успеть закончить карту. По пути слизеринка задумалась и свернула не в ту сторону. Заметила она это по приглушенным факелам и совсем пустому коридору. — Черт… Час от часу не легче. Когда же уже она прекратит путаться в замке? Коридор выглядел смутно знакомым, хотя опознавательных вещей в нем Летта не видела. Чуть заинтересованно, она прошла дальше и заметила. Заметила едва видную красную искру, а дальше и силуэт ее хозяина. Ну конечно, коридор рядом с Криптой. И вновь Оминис. И, похоже, вот он, тот самый подходящий момент. Приглушенные шаги в убийственной тишине Мракс услышал так же отчетливо, как чувствовал приближающуюся вибрацию Лайтвуд. Ту вибрацию, которую теперь он, непонятно почему, старался уловить везде, где бы не услышал гул многочисленных голосов студентов. Однако у него было ощущение, словно Летта его… избегала? Старалась не попадаться под градус обозрения его палочки. И Оминису была известна возможная причина того, что она старается обходить его. То самое чувство вины, что жгло ее душу и сердце, что немного, но угасло после их разговора в поезде. И решение этой задачи пришло к нему давно, и так ясно, словно было перед ним всегда. Оминис не хочет потерять в пучине самобичевания единственную, кто был посвящен в его секреты. Единственную, кому он может сейчас довериться. Открыться. — Ты была тут с прошлого года? — сразу же спросил юноша, как только шаги Летты прозвучали совсем рядом. — Нет. С того момента, как… В общем, ты понял. Даже не подходила, и старалась не вспоминать. Мракс выдохнул. Да, Крипта, что раньше была местом его успокоения, стала местом разрушения всего, что у него было. Горечи практически не осталось, лишь ее тень до сих пор неприятно колола внутри. — …Я тоже. Летта взглянула на узоры секретного прохода. Молчание не обременяло, каждый из них сейчас борется со своими мыслями, которые навеяла им Крипта. — Хочу в последний раз сюда зайти. А затем запечатать навсегда, будто ее и не было. — тихий голос, разрезавший тишину как ножом. — Можешь пойти со мной? Не хочется быть там… в одиночестве. — Оминис, наконец, отвел палочку от двери и повернулся к Летте. — Конечно, Оминис. — ни тени сомнения, неуверенности. Николетт сделает все для успокоения слизеринца. Неуловимое движение палочкой, и механизмы пришли в движение, открывая проход. Здесь не изменилось ничего с момента их последнего появления здесь. Все те же завалы ящиков и коробок, те же колонны с факелами и канделябрами. Изменилось лишь одно — ощущение этого места. Оминис прошел в глубь зала, разрезая воздух красным огнем. Место, которое было ему по-настоящему дорого, пусть и досталось от ненавистного ему рода Мраксов, стало неуютным и чужим. Полным боли и разочарования. Да, слизеринец не думал, что будет настолько тяжело быть здесь. — Как ты? — едва слышно спросила Летта, успевшая подойти к нему. Оминис горько усмехнулся. — За исключением ужасного чувства боли и предательства, которым наполнено это место, все в норме. Пойдем обратно, тут делать больше нечего. Не успев сделать и пары шагов, Мракс остановился. Несмелое и можно сказать даже робкое касание ее ладони к его пропустило словно бы электрический ток. — Оминис… Мне жаль. — Летта вновь подошла ближе. — Знаю, как много значило для тебя это место. — Вот именно, что значило. Время сжигать мосты. — с этими словами слизеринец перехватил девичью ладонь своими длинными пальцами и слегка сжал. — Пойдем. Уже поздно. Тихий шепот на парселтанге, запечатывающий вход в Крипту от всех, значил для Оминиса многое. Освобождение от боли прошлого. Начало чего-то нового и большего.