***
Разлепив глаза, Лилит повертела головой в стороны. Все тело болело, было тяжело дышать. Головокружение накатывало снова и снова. Издав тяжелый стон, она выдохнула, ее желудок выворачивался наизнанку. Она либо сейчас потеряет сознание, либо ее вырвет. Слабый звук раздался в ушах. Сознание начало приходить в норму, когда кто-то дотронулся до Лилит, спрашивая, как она себя чувствует. Лилит повернулась, чтобы разглядеть парня, увидев его одежду, она обернулась в противоположную сторону, и у нее перехватило дыхание. Она качала головой, пытаясь осознать что-либо, кроме ужаса, зарождающегося в груди. Возле Майи стоял парень, который отрицательно мотал головой. Лилит вывели из машины и посадили на бордюр. Холодный ветер ударил в голову, глаза медленно начали привыкать к яркому свету из большой машины. На носилках лежало какое-то тело, накрытое белой простыней. Запах тошнотворно дыма забивал ноздри Лилит, но это не та причина, по которой ей было трудно дышать. Эта рука, которая выглядывала из-под простыни, была похожа на руку ее подруги. Девушка медленно подошла к носилкам, ее движения были скованны и неестественны. Она взяла в свою дрожащую руку тонкую женскую кисть. Рука была вся в ссадинах и крови, но это было не тем, на чем была сосредоточена Лилит. Парный браслет, который Майя когда-то подарила на день рождения Лилит. Она протерла верхнюю часть браслета от крови, и ее сердце замерло. Лилит упала на колени, когда увидеоа надпись — Forever. «Нет». Сердце разбилось, прошив легкие тысячами кровавых осколков. Она не могла дышать. «Это все нереально». «Нет, только не ты. Пожалуйста. Кто угодно, только не ты». Делая шаги назад, Лилит уперлась спиной в машину и медленно скатилась вниз. Глаза покрылись пеленой, Лилит взялась за волосы, прикрывая свое лицо, которое было белым от страха. В воздухе раздался рев. Ее руки ударялись о голову — так Лилит пыталась выбить из себя осознание того, что на носилках была ее подруга. Медики подбежали к девушке, которая дрожала, как осенний лист. Агония скрутила ее внутренности, она била себя по голове, словно пыталась потушить огонь. Она кричала так, что, скорее всего, ее крик пронесся по всему городу, захватывая еще и соседние города. Лилит ощущала, как душа покидает тело и бьется в агонии в океане, пытаясь всплыть, чтобы насытить легкие воздухом. Медики пытались успокоить девушку, но она продолжала кричать. Один из медиков вколол ей успокоительное. В это время головной мозг посылал спинному сигналы, ограничивающие движения тела, и через какое-то время пустота заменила боль внутри, и Лилит вместе с Майей увезли в больницу. Через пятнадцать минут машина скорой прибыла в больницу. Лилит осматривала врач, которая промывала небольшие раны на ее теле. Вскоре вбежала женщина. Врачи что-то говорили ей и сочувственно покачивали головой. Крики женщины доносились до ушей Лилит, и весь гребаный мир исчез. Проезжающий грузовик врезался в машину Майи, сделав несколько оборотов, машина приземлилась на землю. Майя получила сильное ранение осколком в живот, пока скорая ехала, она уже скончалась от потери крови. Лилит слышала крики мамы Майи, которая застыла у порога в комнату, где лежало тело дочери. — Лилит… — болезненно выдохнула мама Майи. И все. Мама Майи сорвалась. Всхлипы затопили весь коридор больницы. Слезы градом полились из глаз, когда в груди развернулась черная дыра. Лилит болезненно прикрыла глаза и крепко обняла маму Майи. Кроме конвульсивных всхлипов не было ни единого звука. Она лишь плакала так сильно, что тело ее пробивало судорогами. Лилит стояла, как боец, крепко держа в своих руках маму Майи. Возможно, действие от успокоительного помогало Лилит справиться с этим, ведь картина была ужасающая. Майя лежала там на столе, совсем одна, она была такая бледная и безжизненная, а лицо было опухшим и в крови. Спустя вечность, истерика мамы Майи начала стихать, и они уже сидели, полностью опустошенные, на лавочке у больницы. Вернувшись домой, Лилит сняла с себя платье. Взглянув в зеркало, она увидела разбитую губу и глубокую ссадину на лбу, которую накрыли пластырем. Сняв пластырь, Лилит выкинула его в мусорку. Ходить было больно, ребра были, словно сдавлены, вызывая сильную отдышку и тошноту. Лилит ходила по комнате, словно бездыханный труп, который не ощущал ничего, кроме пустоты. Услышав вибрацию на телефоне, Лилит взяла телефон в руки и открыла смс от неизвестного номера. Девушка резко отшатнулась, словно от удара. Действие успокоительного стремительно выходило из организма. Выбежав из дома, она пробежала несколько кварталов. Молния рассекла небо, гроза грубо загремела. Только это все было в сердце девушки. Колотя входную дверь кулаками, она нервно переступала с ноги на ногу. Дверь наконец-то открылась, и перед ней появился Нейтан. — Что с тобой? — спросил Нейтан, увидев разбитую губу и ссадину на лбу от аварии. — Что это? — пройдя в дом, Лилит кинула ему телефон в руки. Взяв телефон, Нейтан открыл какое-то видео. Когда видео начало воспроизводится, на лице Нейтана проступили желваки, челюсти были крепко сжаты, а руки очерчивали линии напряженных мышц. — Это ведь неправда, так? Не молчи, Нейтан, — взмолилась Лилит. На лице Нейтана появилась едва уловимая горькая ухмылка.***
От лица Нейтана: Мамин шелковый халат касался моего тела, а ее волосы цвета шоколада щекотали мою шею. Крепко обнимая, она рассказывала мне свою историю. Моя мать была крайне юна, когда вышла замуж за моего отца. Она училась в балетной школе и со временем стала выступать, так ее и заметил мой отец. Он ухаживал за ней, дарил огромные букеты цветов, подарки. Мой отец был очень богатым человеком, имея деньги и власть, он забрал мою маму насильным способом. Точнее, выкупил ее у родителей. Мать узнала об этом уже тогда, когда появился я. Однажды за ней приехала машина, которая отвезла ее в дом отца. В доме отца она станцевала ему. Мраморный пол, большие хрустальные люстры, высокие потолки — это было сказкой для нее, потому что она родилась в бедной семье. Но потом наступила темнота, когда она открыла глаза, с нее снимали уже платье. Маме было четырнадцать, когда отец покрывал ее тело поцелуями, пока мама плакала под ним. Потом он стянул ее нижнее белье, резко вошел в нее, и, как ни странно, ей это понравилось. Ей понравилось, что он взял ее силой, ведь она стала большой девочкой. Так делали настоящие мужчины. Они подчиняли. Они брали свое. Скорее всего, моя мать просто была травмирована, и, как в следствии травмы, ее разум затуманился. Она была действительно душевнобольным человеком. Ненормальным человеком. Я был маленьким, когда умер отец. Так и не узнав причину его смерти, мы переехали в другой город, и мама нашла себе нового ухажера, который стал моим отчимом. Не знаю, что случилось, почему это случилось. Что было у моей мамы в голове? Почему? Мать смотрела на меня, пальцами она скользила по моим штанам, а после просунула руку в них, начиная меня поглаживать. — Ш-ш, все в порядке, тебе пора практиковаться. Тебе пора стать таким, каким был твой отец, — сказала мать, начиная быстрее двигать рукой в штанах. Я не хотел этого, я пробовал отстраняться, пытался думать о чем-то другом, но мое тело становилось твердым под ее руками. На протяжении нескольких лет она испробовала на мне все, на что были способны ее руки и, в особенности, ее рот. Отчим не знал об этом, а мне было попросту стыдно и страшно кому-то рассказать. Люди посмеялись бы надо мной. Горло сдавливало каждый раз от подступавшей рвоты. Я хватал мыло, намыливал грудь, живот, а потом и член, чтобы очистить его. Насколько было возможным. Порезы, которые я мастерски наносил в незаметных местах, не всегда приносили достаточную боль, чтобы заглушить всю мерзость прихода матери. Мне было двенадцать, я был не способен постоять за себя. Но в один день все перевернулось. Она ласкала мое лицо и плечи, смотрела на меня так, будто мне по-прежнему было двенадцать. — Когда-нибудь ты станешь властным мужчиной, прямо как твой папа. Я закрывал глаза, пытаясь мысленно перенестись подальше. Моя мать была молода, ведь она рано меня родила. Поэтому ее кожа была упругой, а тело подтянутым благодаря балету. Волосы цвета шоколада, голубые глаза с отблеском коричневого цвета. Я видел столько дерьма и уже был не уверен, что плохо, а что хорошо. — Я не хочу, остановись, — рычу я. — Рассказывать не стану, но больше не буду заниматься этим. Она дала мне пощечину. Голова дернулась в сторону. Меня бросило в холодный пот. — Ну, все, все. Лучше? — спросила мать. — Помнишь, о чем мы договаривались? Я всегда знаю, что тебе нужно, — целуя мою шею, сказала мать. — Мне звонила мама Лизы Бретхем. Сказала, что застукала тебя и свою дочь полуголыми на диване. Маленькие девочки не понимают, что нужно мальчикам. Но все в порядке, я здесь. Она начала стонать, когда промежностью потерлась об мою ногу. Мой член налился горячей кровью и затвердел. — Покажи мне, как ты хотел эту глупую девчонку. Возьми свое, — настаивала мать. К моим глазам подкатывались слезы. Я втянул воздух, схватил ее за шею сзади и наклонил над столом. — Молодец, мой мальчик, а теперь сделай это. Ну же, давай. Сделай. Кончи в меня. Удерживая ее перед зеркалом, я смотрел на мать, в то время как она с вызовом посмотрела на меня и прошептала: — Сделай это, малыш. Ну же, ну же, ну же… Испепеляя ее взглядом, я крепче сжал ее шею. Мать раздвинула ноги. Облизав пальцы, она дотянулась до моих штанов и обвела мокрыми пальцами мой член. Я начал хватать ртом воздух. Позволил диким эмоциям захлестнуть меня. Злость. Стыд. Страх. Жестокость. Боль. Беспомощность. Они кружились внутри, перемешивались до тех пор, пока не появились агрессия и гнев. Я просто хотел, чтобы мать сдохла к чертям. Ударив ее лицом об стол, я кинул ее на пол. Навалившись сверху, я наносил удары ей в лицо. Кровь заливала пол все больше и больше. Я не смог остановить себя, но, даже когда остановился, этого было мало. Все, что она сделала, за все эти годы… Такая легкая смерть была слишком прости, и я не был этим удовлетворен. Мой отчим был слишком хорошим, настолько хорошим, что его хотелось убить. Ведь зная, что я убил мать, он не бросил меня. После смерти матери, меня перевезли в Мистик Фоллс, и здесь началась моя обычная жизнь школьника-оборотня. Я вел разгульный образ жизни, наверное, потому, что хотел очиститься или потому, что мне хотелось так закрыть свою травму детства. Все было вполне нормально, пока я не встретил ее. Лилит Делон недавно переехала в Мистик Фоллс с отцом, который был архитектором. Занималась танцами, но в основном любила танго. Знала английский и французский. Любимые книги были: «Джейн Эйр», «Пролетая над гнездом кукушки» и «Унесенные ветром». Хотя в ее коллекции книг присутствовали и крайне пошлые, новые романы этого времени. Я узнал о ней все. Лилит была для меня открытой книгой, к которой прилагалась еще и инструкция, благодаря Тайлеру. Глупый Тайлер, который был давно влюблен в свою подружку. Забавно. Я хотел погубить ее. Усложнить ей жизнь. Сокрушить ее невинность. Потом смотреть, как все горит. Если моя душа черная, зачем миру цвета? Ведь Лилит была копией моей мамы во внешности. А я хотел мести, и эта девчонка могла дать то, что мне так нужно было — покой. Это целая наука — заставить людей доверять тебе. Для Лилит была важна эмоциональная связь и поддержка, что я ей и давал, а она, как губка, все это впитывала в себя. Я ее первая любовь, первый опыт в отношениях и в сексе, у меня были все козыри на руках. Я показывал ей, что мои чувства такие же сильные, как ее. Все девочки мечтают об этой херне. Начинаешь говорить всю эту хуйню про чувства, строить совместные планы, и это обезоруживает их. Теперь девчонка слушает тебя и создает в голове фальшивые сценарии. Ты наносишь ей удар, говоришь, что после встречи с ней твоя жизнь разделилась на до и после, делаешь ее особенной. Так я получил все, что хотел. Я мог ее сломать так же, как сломали меня, а, как известно, со сломанными куклами никому не нравится долго играть. Меня не остановила ее история детства, ее отец и в правду был мудилой. Закопать живую дочь — это еще надо было так крышей поехать. Но я не проявил к ней сочувствия, мне казалось, что я даже не был способен на такое чувство. Как только Лилит влюбилась, она стала моей марионеткой, которая после каждой ссоры прибегала ко мне, извиняясь. Пыталась надевать сексуальные комплекты белья, танцевать передо мной, говорила о своих чувствах. Из самоуверенной девчонки я сделал девчонку с полным багажом комплексов и неуверенности в себе. Финальным ударом стала ее подруга, которая давно положила на меня глаз, на что Лилит даже не обращала внимание. Было бы забавно, если бы она после всего покончила жизнь самоубийством. Но Лилит была бойцом по жизни, цеплялась за нее зубами и когтями, мне это нравилось, это только сильнее пробуждало во мне тьму. Моя месть должна была закончится, но какое было мое удивление от того, что Лилит снова прибежала ко мне после того, как я открыто ей изменил. Тогда я решил, что надо дать ей надежду на наши отношения и нанести окончательный удар. Но возникла проблема. В наших отношениях были то положительные моменты, то отрицательные. Своего рода эмоциональные качели. Я использовал этот способ, чтобы Лилит быстрее привязалась ко мне, но я и не думал, что в итоге мог привязаться сам. Это был сокрушительный удар для меня. Лилит внешне напоминала мою мать, но она была из тех людей, которые с виду гордые и бесчувственные, а внутри нежные и ранимые. Свет, который она излучала, я жадно поглощал. Как бы плохо ей не было, она всегда беспокоилась в первую очередь обо мне. Она защищала меня перед своими друзьями, когда я за спиной обливал ее грязью. Она целовала мои шрамы, которые я нанес из-за матери, и ее поцелуи не были ни капельку похожими на поцелуи матери. Они были теплыми, успокаивающими, исцеляющими. Сам не понял, как моя месть переросла во влюбленность. Я хотел отстраниться, я пытался отстраниться, но когда мне была необходима ее светлая душа, я звал ее обратно, и Лилит всегда возвращалась ко мне. Но тут Лилит нанесла удар мне. Я был обескуражен. Она никогда не давала повода для ревности, никогда не смотрела в сторону других парней, она полностью отдавалась мне и принадлежала только мне. Я был в ярости и не понимал. Я ведь достаточно ее сломал, чтобы она чувствовала, что только я способен ее полюбить, никто другой на нее даже не посмотрел бы. И хоть измена была давно и даже заслуженна, эмоции взяли вверх, ведь мне было больно. Я все это делал, чтобы отомстить и успокоить свою душу, но в итоге влюбился и уже не знал, как мне жить дальше.***
Человек, за которого вы бы приняли пулю, является тем, кто держит пистолет.
— Все было ложью с самого начала? — спросила Лилит, на что Нейтан тяжело вздохнул. Какое-то время они просто смотрели друг на друга дикими глазами. В видео Нейтан под хохот друзей сказал, что влюбит в себя Лилит, а потом сломает ее. — Все это не… — дрожащими губами произнесла Лилит. Нейтан молчал, устремив свой взгляд на пол. — Да как ты мог?! — спросила Лилит. — Я ведь тебе доверяла! Лилит крепко прижала ладони к глазам, пытаясь затолкнуть поступившие слезы обратно… Нет, плакать она будет из-за кого угодно, но только не из-за него. — Я могу объяснить, — сказал Нейтан, когда Лилит развернулась и устремилась к двери. — Лилит! — крикнул Нейтан в уже закрытую дверь. На улице ее встретил ливень. «Это все не правда! Это все ложь! Это все нереально!!!» Она пыталась отключиться от этого мира и просто перестать думать хотя бы на секунду. Но мысли продолжали атаковать ее одна за другой. Длинными пальцами она зарылась в волосы и крепко зажмурила глаза. В грудной клетке словно взорвалась бомба, превращая кости в острые разлетающиеся осколки. Несуществующие стены начали сужаться, медленно сдавливая ее. Лилит старалась дышать глубже, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, но было такое чувство, будто она делала это через соломинку. Ей хотелось плакать. Ей хотелось кричать. Разгромить весь чертов мир. Упасть на пол и свернуться калачиком. Но она продолжала стоять с прямой спиной. Пальцы, которые уже запутались в волосах, отчаянно дергали пряди в стороны, в надежде получить ту физическую боль, которая смогла бы подавить эмоциональную. Словно опьяненная горечью, Лилит убежала домой, прикрыв рот рукой, чтобы не закричать от боли. Зайдя в дом, Лилит посмотрела на пол: с нее капала вода, оставляя под ногами большую лужу. — Иди переоденься, а то затопишь нам зал, — сказал Деймон, наливая себе крепкий алкоголь в стакан. — Деймон… — прошептала Лилит. — Нейтан, он все это время обманывал меня, а Майя. Вспомнив о подруге, девушка была готова заплакать. — А чего ты ожидала? Я ведь не раз говорил, что он играется с тобой, — раздраженно сказал Деймон. — Майя, — прошептала Лилит. Она не могла сказать громче, потому что была на грани, слезы были готовы скатиться по щекам. Деймон, проигнорировав слова подруги и прыгающий ритм сердцебиения, просто ушел. Возможно, так он хотел свою боль перекинуть на Лилит. Девушка крепко сжала ладони в кулаки, пытаясь подавить чувство, что потолок, нет, целый мир переворачивался и падал на нее.***
Скорость, с которой мчался по трассе ее байк, заставил бы папу и Майю поседеть, нахрен. Но их больше нет. Двигатель ревел, словно дикий зверь, заглушая все остальные звуки. Затылок ныл от напряжения скопившихся эмоций. Легкие пылали огнем, словно из них разом выдавили весь воздух. Наклонив голову, она неслась вперед, превращаясь в искру. В какой-то момент ей начало казаться, будто она летела в бездну. Мрачные мысли окружили Лилит живыми тенями, мечтающими полакомиться ее сознанием. В глазах — дорога, на спидометре — 200 километров в час. Тут же, посреди дороги, встал олень и лениво посмотрел на мотоцикл, который приближался к нему с возрастающей скоростью. Заголовки завтрашней утренней газеты уже стояли у Лилит перед глазами. Девушка сбила оленя на Уиллоу-роуд. Умерла на месте. Олень продолжал наблюдать, как Лилит жала на газ. Она зажмурилась и, стиснув зубы, позволила этому случиться. Байк затарахтел и начал замедляться, хотя девушка вдавливала газ со всей силой. Лилит резко открыла глаза. «Нет». Мотоцикл сбавлял ход, двигаясь медленнее с каждым метром. «Нет, нет, нет, нет, нет». Байк полностью остановился, замерев в метре от оленя. Тупое животное, наконец-то, решило моргнуть и неторопливо ушло с дороги, мягко цокая копытами. На несколько минут воцарилась тишина. Только Лилит, покойный байк и ее колотящееся в груди сердце, а после из горла вырвался крик. «Нееет». Девушка стала колотить по мотоциклу. Один раз, второй… третий, пока с костяшек пальцев не полилась кровь. В груди все горело, а кровь пропитала джинсы. Зазвонил телефон, жизнерадостной мелодией, словно издеваясь над Лилит. Он звонил снова, и снова, и, мать его, снова. Девушка резко вытащила его из кармана и посмотрела на экран. Это чудо? Небесное провидение? Нежданный спаситель, которому на самом деле насрать? Кто это? Спам. В трудную минуту ей не подали руку, но дали понять, что у нее есть своя. Лилит оставила байк на дороге и пошла пешком пятнадцать километров до другого города. Искренне надеясь, что натолкнется на волка, который завершит начатое.***
Глаза рассматривали то, где сейчас Лилит находилась. Слева она заметила круглосуточный магазин, войдя в него, она купила сигареты. Открыв пачку «Davidoff», она прочитала надпись: «курение убивает». «Ну и похер» Легкие наполнились сладостно обжигающим дымом, она запрокинула голову назад и выдохнула вверх. Докурив, она прищурилась, ее взгляд привлекла вывеска, которая несколько раз загорелась, словно сейчас погаснет. «Паб» Зайдя в бар, Лилит подошла к барной стойке. Бармен был лет двадцати, высокий и крепкий парень с русыми волосами и неприметной внешностью. Чем-то он напоминал плюшевого мишку, который совсем не вписывался в обстановку этого паба, где была компания, которая походила на бывших зеков. Присев на высокий стул прямо напротив бармена, Лилит заказала себе текилу. Люди, которым Лилит действительно была важна, — оказались под землей. И все равно даже сейчас девушка пыталась оправдать Деймона. — Может уже притормозить? — спросил бармен. — Бар все еще не вращается, — усмехнулась Лилит. — Смотрите, а у нас тут свежее, хорошенькое мясо, — сказал один из тех «зеков», подзывая к себе остальных. — Детка, не выдался день? Хочешь я тебя расслаблю? А может мы все? — встав к Лилит в плотную, ухмылялись они. Перед глазами промигал красный цвет, выпуская зверя внутри Лилит. Разум растворился, отчаянно пытаясь донести до Лилит, что она сходит с ума.***
Провалы в памяти — бесплатный приз на дне каждой бутылки крепкого алкоголя. Подняв свою тушу в вертикальное положение, Лилит скривилась, голова отдалась громким звоном, словно копилка. Окинув взглядом картину перед собой, она сделала максимально непринужденный вид. Не хотелось бы драматизировать, хотя, возможно, так оно и есть. Это место было похожим на кошмар, залитый очень дорогим разбавленным алкоголем. По залу валялись разорванные в клочья тела, а на столешнице бара лежал труп, у которого из жопы торчала палка. Найдя ближайшую бутылку с алкоголем, Лилит сделала большие глотки. Должно было взбодрить, но неет…. Кинув бутылку в стену, Лилит равнодушно посмотрела, как она разбивается на тысяча осколков. Заметив зеркало на стене, Лилит направилась к нему. Девушка просто уставилась на человека в отражении, на незнакомку, с которой, честно говоря, наверняка никогда не подружится. Лилит рассматривала, как посмеялась над ней судьба. Ее кулак полетел в зеркало, почти разбивая его одним ударом. Крошечные осколки разлетелись во все стороны, осыпаясь на пол. Это в точности имитировало то, что чувствовала ее душа. Разбита вдребезги.***
Остановившись в мотеле, Лилит сидела на кровати. Мокрые волосы, с которых все еще стекали капельки воды, лежали на плечах. Она глубоко затягивалась и выдыхала длинную струю дыма. Проклятый экран был пуст. Ни одного уведомления. «Ты же не ждала, что кто-то тебе напишет?» — раздался в голове девушки насмешливый голос Люцифера, который тут же перешел в злодейский хохот. Девочкам следовало бы в детстве на ночь читать «Русалочку» Андерсона, вместо «Золушки», чтобы понять одну-единственную вещь: ты можешь вырвать себе язык, ходить по острым ножам, но он так и не полюбит тебя. Взглянув еще раз на телефон, Лилит болезненно выдохнула. «Разве я ни на что не гожусь? Разве я ничего не стою? Я что теперь хлам, который никому не нужен?» — спросила себя Лилит. Затуманенный разум от алкоголя и сигаретного дыма уже не понимал, что происходило вокруг. В глазах мелькала вода, но она была очень далеко, словно Лилит стояла на каком-то мосту. Чувство потерянности окутывало ее. Словно она застряла где-то в лабиринте и не знала, куда двигаться. Что делать? Как жить? Ведь смысл жизни Лилит заключался в том, чтобы выживать каждый раз, когда ее ломали. Но, кажется, она уже окончательно сломалась, и никакой супер клей или тугой скотч, не поможет склеить раны. Зачем цепляться за жизнь, если она так тщательно пыталась утопить? Зачем? Девушка всегда старалась плыть по течению, но течение, сука, такое сильное, что каждый раз окунало ее в воду с головой. Так зачем бороться с ним? Все бессмысленно, все старания были бессмысленными. Никого больше не осталось в жизни Лилит. В голове сработал щелчок. Лилит сделала большой шаг в пропасть. Зажмурив глаза, она отпустила перила. Она уже почувствовала, как ветер окутывает ее, но кто-то резко схватил ее за руку, спасая от падения. — Да вы, сука, издеваетесь! — сказала Лилит. Повернув голову, она увидела парня лет девятнадцати.