***
Новая блузка от Диор открывает вид на острые молочные ключицы — выглядит сексуально, Тэхёну определённо нравится тот парень, которого он видит в зеркале: хищный взгляд подведённых тенями глаз; уложенные небрежными лёгкими волнами блондинистые волосы, разделённые прямым пробором; блестящие от блеска губы; струящийся шёлк на руках и груди; и облегающие сильно рваные джинсы, удерживаемые ремнём со свисающей сбоку цепочкой. Добавить к образу небольшой клатч и сразу можно отправлять на показ мод, но никак не в клуб. В груди тлеет огонёк предвкушения — совсем скоро снова алкоголь разольёт удовольствие и расслабление, мысли перестанут досаждать своим бесконечным вихрем, а тело наконец получит свою дозу адреналина от встречи с новым незнакомцем, которого Тэхён планирует сегодня выцепить из толпы. На месте, где стекаются крылья ключиц, слабо поблёскивает тонкая подвеска с бледно-голубым камнем — подарок, сделанный когда-то Джиханом. Он не знает, от чистого ли сердца, но все же украшение заставляет ненадолго углубиться в дни, когда всё, из чего он состоял, — было нечто светлое, большое и необъятное, что наполняло до краёв, но оно же заставило захлебнуться в слезах после унижения. Тэхён не знает, почему всё ещё хранит и, более того, носит подарок бывшего, но сейчас подвеска просто красиво смотрится на рельефной, тонкой шее, впитавшей в себя терпкий, дорогой аромат парфюма. Но всё в прошлом, как и прошлый он, слабый и никому не нужный. Сейчас он другой, он лучше, популярней, его все хотят… Но действительно ли в этом он нуждается? Мобильный на кровати загорается, колокольчик оповещает о входящем сообщении: такси прибыло. До «Homeless» он добирается за пятнадцать минут; на входе встречают два бугая, запросившие паспорт и специальный пропуск, но взглянувшие на предоставленный документ не как другие — на отъебись, а действительно проверив тот на достоверность. Видимо, проблемы с законом хозяину не нужны и с контролем здесь очень строго, это в какой-то степени радует и впечатляет. Заведение не из простых.i got love — miyagi & эндшпиль feat рем дигга
Как и другие клубы, он встречает омегу громкой музыкой, смешанными запахами, непонятно — от альф и омег или их фруктовой жижи для электронок, дым от которых они пускают прямо в помещении. Должно быть, здесь хорошая система вентиляции, раз каждый третий считает своим долгом пустить облако дыма в сторону. Синевато-фиолетовый неон танцпола привлекает внимание сразу, стоит попасть в главный зал, где расположилась небольшая чилл-зона, барная стойка, сцена напротив и несколько дверей, в зашторенной бордовыми занавесками нише, с табличкой «не беспокоить». Как показалось сначала, это может быть комната для важных гостей, типа гримёрки или чего-то такого, пока оттуда не выползло двое размалёванных — красиво, что стоит отметить, — омег, в обнимку с подкаченным альфой, докуривающим табак неизвестного происхождения. Приват комнаты. С танцорами. Не сразу Ким обращает внимание на небольшие круглые сцены у столиков, видимо, вип-зоны, где и давали представление за определенную сумму разукрашенные мальчики. Довольно колоритное заведение. Мысленную оценку Тэхён пока удерживает в голове, решает оставить до лучших времён, после того, как опробует напитки и хоть немного отпустит осточертевшие мысли. Поэтому подходит к бару и, не глядя, становится спиной к стойке, упираясь локтями в барный стул. Изучающий взгляд скользит по присутствующим, Хосока среди них не находит. Но зоркий глаз подмечает нечто иное — гости данного заведения точно не жалеют денег на развлечения и на самих себя, раз оказались здесь. Многие с дорогими украшениями, в люксовых шмотках и с завышенной самооценкой, судя по интонации, с которой ведут между собой непринуждённые беседы. Хосок пишет, что опоздает. Тэхён, цокнув, убирает телефон обратно в сумочку, последний раз мажет по танцполу и приват зоне и разворачивается, забираясь на барный стул. Бармен стоит к нему спиной. Навскидку выглядел недурно: широкий размах плеч, скрытых под белой рубашкой; сквозь хлопок едва виднеются чернильные рисунки, идущие от правой руки и заходящие немного на спину; от движений рук, которых омеге не видно, приходят в действие лопатки — залипательно; смоляные волосы скрывают шею, струясь небрежными волнами. Когда обладатель неплохих параметров решает повернуться, Тэхён едва удерживается, чтобы не вскинуть удовлетворённо брови — парень оказался не только крепкого телосложения, но и с неплохой, даже милой мордашкой. Ля-ля-я-я. Омега даже зависает на какое-то время, пока не поднимает глаз резко с открытых ключиц на лицо. Бармен сверкает кольцом в нижней губе, когда уголок дёргается в слабой ухмылке при пересечении взглядов. — «Виски-кола», красавчик, — делает заказ Тэхён, расположив правый локоть на стойке и оперевшись на него, из-за чего ключица стала чётче, а её впадина глубже. Пользуясь тем, что чужой взгляд сосредоточен на напитке, омега детально разглядывает рисунки татуировок, по большей степени чёрных, обвивающих полностью правую руку бармена, закатанные по локоть рукава белой рубашки позволяют насладиться искусством, запечатлённом на мягкой коже. Тонкие пальцы лишены колец, но, по скромному мнению Кима, они здесь и не нужны вовсе — длинные фаланги и есть самое лучшее украшение этого парня. Ровный тон кожи на лице разбавляют блёклые блики, слабо долетающие сюда с танцпола, над стойкой — собственное освещение фиолетового цвета, за спиной альфы, где стоят бутылки с алкоголем и бокалы, — тоже — белое, чтобы не было так темно. Перед Кимом ставят высокий стакан с трубочкой, где бурая жидкость играет перезвоном кубиков льда. — «Виски-кола», — оповещает бармен, недолго задержав ладонь на стакане. Тэхён растягивает сладкие губы в благодарной улыбке и, взяв напиток, отпивает сразу, после проведя кончиком языка по кромке губ, чтобы вместе с блеском собрать остатки коктейля. За тем, как улетает стремительно алкоголь, Тэхён не успевает заметить, как начинает медленно пьянеть, и просит повторить заказ, только в этот раз просит больше виски, чтобы забыться окончательно и уйти в нирвану, а сам, пока ждёт, достаёт телефон, чтобы ответить на поступившее сообщение от Хосока. Хосок: не напивайся вусмерть, я, скорее всего, не смогу приехать. Тэхён: я почти не пью, о чём ты) Хосок: не ввязывайся в неприятности и не ищи приключений на жопу, окей? Тэхён: что делать, когда вокруг так много классных мужиков, Хос? Хосок: ехать домой отсыпаться. — Ц, — вздыхает Тэхён, уже почти ложась на руку, на которую опирался, и убирает телефон в карман джинс. — Вот ты, — подбирается весь, выпрямившись, и обращается к бармену, протирающему стакан, указав на него указательным пальцем вывернутой лицевой стороной к верху ладони. Альфа, заинтересовавшись, отставляет стакан и упирается одной рукой в стол со своей стороны. — Ты сексуальный. Объективно говоря. — Та-а-ак, — участливо тянет тот. — И вот как на тебя не вестись, особенно, когда я уже мало что соображаю, м? — не внося контекста, вот так, просто и частью души даже не ожидая ответа на свой вопрос. — Не знаю, не приходилось быть в такой ситуации, — чёрт, какой же у этого парня приятный голос. Своей хрипотцой он будто по рёбрам скользит, ведя за собой след из мурашек. Пробирает. — А если перед тобой прямо сейчас окажется доступный во всех смыслах омега, — Тэхён медленно вытягивает руку, на которую опирался, стуча пальцами по светящейся барной стойке, игриво опускает взгляд на фиолетовый неон, прежде чем стрельнуть им из-под взмаха чернильных ресниц. — И будет готов к чему-то безумному… — Это намёк? — чуть щурит глаза альфа. Ким оставляет неопределённость витать в воздухе, только хмельная улыбочка одним уголком губ говорит о том, что парень перед ним довольно смышлён. По поплывшему взору напротив альфа понимает, что клиент явно начинает перебарщивать. Чуть склонившись к блондину, он говорит: — Не привык пользоваться уязвимостью людей для удовлетворения своих потребностей. — Пф-ф-ф, — вздыхает, обмякнув и закатив скучающе глаза Ким. — Какой неинтересный, — из игривого взгляд становится осуждающим — увы, секса с красавчиком не перепадёт, и это печально, что ужас! И тут же сменяется вновь хитро-лисьим, флиртующим. — Но всё ещё сексуальный. И в той же степени нудный. С тобой неинтересно, — выносит вердикт Ким, но не отворачивается, выпрямившись и чуть сощурившись. — А я думал, ты мной был заинтересован минуту назад. — Индюк тоже думал, знаешь ли, — из-под полузакрытых век. — Был интересен, а теперь — нет. Так бывает в жизни, не расстраивайся. Бармен усмехается, отвернув голову на миг. — Вместо того чтобы смеяться, сделал бы лучше «Маргариту», — тоже не в силах сдержать улыбку, говорит Тэхён. Пока третий по счету коктейль влетает в омегу со скоростью света, тело начинает медленно двигаться в такт музыке, играющей за спиной, басы которой так настойчиво давали о себе знать последний час нахождения в клубе. Ненавязчивая, даже мягкая мелодия зовёт Кима на танцпол, а тяжёлая голова с лёгким головокружением только подталкивает его пойти подвигаться. Внимание «красавчика» снова потеряно и обращено не ему, а стакану, в котором он что-то намешивает. Видимо, занятий у него здесь не так много — протирай стаканы да делай достойную выпивку. Он даже отдохнуть не может, потанцевать, а ведь постоянно находится в среде, подстрекающей пойти оторваться. В какой-то степени омеге обидно — почему внимание альфы не обращено на него? — По-моему, здесь слишком прохладно, — начинает невзначай Ким, переманивая тёмные глаза на себя, выдерживает двухсекундную паузу и, удостоверившись, что слушатель ждёт продолжения реплики, договаривает. — Вон там, — показывает мимолётно пальцем себе за спину, — самая жара, — на миг в мыслях всплывает диалоговое окно с Хосоком в голове о просьбе не искать неприятности на зад. Омега облокачивается обеими руками о стойку, чуть поддаваясь вперёд. — А я, говорят, неплохо танцую. Если присоединюсь к другим, начнётся настоящий пожар, — понизив голос до интимной хрипотцы. — Не пропусти такое представление, красавчик, и гляди в оба, чтобы ухватить каждое движение, — с этими словами Тэхён слезает со стула, не отрывая глаз от омутов напротив, скользнувших быстро по его телу, и походкой немного от бедра идёт в сторону толпы. Стоит оказаться в потоке людей, двигающихся в такт музыке, тело само начало подстраиваться под биты какой-то завирусившейся песни, перевода которой он не знал, но она ему уже определённо нравилась. Движения плавные, в основном бёдрами, так хорошо очерченными облегающими джинсами, что после свободно топорщатся, светя порезами на коленях и ляжках. Белый шёлк струится вместе с волной тела, переливаясь в неоне цветным, хищный взгляд омеги то и дело стреляет в сторону бармена, что стоит и, как и было велено, наблюдает, что вызывало пьяную довольную улыбку с закрытыми в блаженстве глазами. Купаться во внимании такого парня — не дурно, даже если ты это внимание, по сути, выпросил. Плевать. Когда за тобой следит ходячий секс, не стыдно и согласиться на всё, что тот предложит. А Тэхён не на многое согласен, что стоит отметить. Слабый дымок от курева даёт по мозгам, когда омега у кого-то берёт что-то и затягивается, в голове чувствуется приятная пустота. Из распахнутых губ густыми, белыми струями возносится к потолку фруктовый пар. Кажется, кто-то танцует с ним, придерживая за бёдра, скорее всего тот, кто и поделился заветным по́дом. В глазах он видит незнакомца размытым силуэтом, но оно и не важно, когда телом правит не разум, а развлечения. Простой человеческий кайф. Во рту чувствуется горечь от какого-то высокоградусного напитка, Тэхён не разбирает, где взял его, но и это тоже не имеет значения. Хосок точно прибьёт его, если каким-то образом узнает, но опять же — Киму плевать. Пока в моменте он чувствует чьи-то губы на своей ключице и крепко сжимающую его ягодицу ладонь; пока спину холодит плитка на стене, а по шее и груди бежит дрожью возбуждение, его не волнует, что будет завтра или когда-то ещё. Только сейчас. Только наслаждение. Только забытье. Когда тело перестаёт чувствовать чужое тепло перед собой, глаза сами собой распахиваются лениво, бёдра немного уходят вперед, лопатки же наоборот плотней прижимаются к стене, пока два альфы, силуэты которых омега видит неразборчиво из-за полумрака и тёмного дизайна туалета, о чём-то беседуют с разным контрастом эмоций в голосах. В отражении зеркала напротив кабинки он замечает своё расслабленное тело, поплывшие глаза, открытые, немного опухшие губы, почти полностью сползшую с плеча блузку. Глубокое дыхание от бегущей по венам крови заглушает громко бьющееся сердце; за дверью глухо отзываются басы новой песни; в голове вестибулярный аппарат устроил настоящий водоворот из стен, которые окружают Кима. Глухо доносятся отголоски разговора альф, одного из которых он подмечает только сейчас. Незнакомец, сопроводивший его сюда, плюётся ядом в другого парня, которого плохо видно из-за его расположения — тот, скорее всего, стоит возле дверцы, как раз к стене с её стороны Тэхён и прижат, плохо удерживаемый собственными ногами. Так дело не пойдёт, он пришёл сюда расслабиться, а его намерение подцепить кого-нибудь на одну — не слишком длинную — ночь кто-то наглым образом обломал. Не успевает он оттолкнуться, выровняв осанку и подняв высокомерно подбородок, чтобы высказать наглому кайфолому все недовольства, как его мягко берут за локоть и выводят из кабинки, а после — и из душного туалета. Поначалу казалось, что это был его спутник, но нет — часы на запястье откуда-то появились, это не он.***
В вечер пятницы всегда много народу. Чонгук, сменяющий напарника, вышел только потому, что Джунмён его часто подменял, стоило бы отплатить той же монетой, а так остался бы после закрытой сессии дома с бутылочкой пива. В пятницу всегда шумно, многолюдно и жарко. Выряженные в дорогие вещи омеги, хвастающиеся вычурностью украшений альфы, толстосумы, приходящие сюда ради представления в вип-зоне или уединения в одном из залов, — одна и та же картина, которую Чон привык видеть за недолгое время существования клуба. Но работать барменом в одном из дорогих клубов неплохо, на самом деле. Из-за определённого статуса, «Homeless» был заведением не для всех, а лишь тем, кто имеет лишнюю купюру в пару сотен зелёных в кошельке, поскольку удовольствие здесь недешёвое. Тем лучше для него. В двадцать четыре года альфа может похвастать квартирой в одной из высоток Каннама, небольшой, больше похожей на студию, но не оставляющей без внимания своим стильным дизайном и видом, открывающимся из панорамного окна. Смена проходила довольно гладко, напитки улетали быстро, помещение постепенно заполнялось лёгким дымом от накура, басы сотрясали стены. Одним словом: всё проходило как обычно, без особых новшеств. У работы в баре есть свои плюсы: во-первых, это навык делать шикарные напитки; во-вторых, большую часть времени ты слушаешь хорошую музыку и попадаешь на представления, если такие устраиваются, бесплатно; в-третьих, если ты не обделён презентабельной внешностью, то чаще всего у бара ошиваются симпатичные омеги. Впрочем, ему они не интересны, пока он на работе, да и пользоваться их доступным состоянием, и вызванным алкоголем желанием переспать, он не сильно горит. — А если перед тобой прямо сейчас окажется доступный во всех смыслах омега, — томный голос, разливающийся мёдом по ушной раковине, завлекает его вновь. Обладатель низкого, и — Чон не побоится этого слова — пленительного голоса медленно вытягивает руку, на которую опирался, стуча пальцами по светящейся барной стойке, игриво опускает взгляд на фиолетовый неон, прежде чем стрельнуть им после взмаха чернильных ресниц. — И будет готов к чему-то безумному… Сказать, что Чонгук удивлён? Нет, ни капли. Сколько раз ему предлагали завуалированно разделить вместе ночь — по пальцам двух рук не сосчитать. Не сказать, что это огромное достижение, но лично он не видит в этом ничего сверхъестественного. Много людей ведётся именно на оболочку, что нередко приводит к провалам по другим параметрам человека, это тоже не было чем-то необычным, в настоящее-то время. — Не привык пользоваться уязвимостью людей для удовлетворения своих потребностей, — разочарование для омеги, но и он должен понимать, что уж лучше так, чем прибегнуть к практически изнасилованию человека, который соображать трезво не в состоянии. — Какой неинтересный, — бурчит очередной полупьяный экспонат, сидя перед ним в белой блузке, что совсем скоро спадёт с одного плеча. Незнакомец, завлёкший его в непринуждённую беседу, перетёкшую — что предсказуемо — во флирт, сначала какое-то время прожигал его долгим взглядом: от Чона не ушёл и изучающий, пристальный, прикованный к его телу, в частности, к рукам, а после мимолётный огонёк в глазах, когда те поднялись и встретились с его, тёмно-карими, в немом столкновении. Сколько таких было и сколько ещё будет. Чон не позволял перейти границы ни одному и сейчас не собирается изменять своим принципам, сначала отрешённо делая омеге «Маргариту», а потом, смешивая другие напитки подошедшим посетителям, периодически сталкиваясь с блондином взглядами. — По-моему, здесь слишком прохладно, — говорит тот спустя ещё минут пять, когда в стакане жидкости остаётся на донышке. Чонгук снова возвращается к нему, убедившись, что кроме него пока никому здесь его услуги не нужны, и с мнимым интересом ждёт продолжения мысли. — Вон там, — показывает омега мимолётно пальцем себе за спину, — самая жара, — и поддается вперёд, наклоняясь в попытке соблазнить. — А я, говорят, неплохо танцую. Если присоединюсь к другим, начнётся настоящий пожар, — понизив голос до интимной хрипотцы. — Не пропусти такое представление, красавчик, и гляди в оба, чтобы ухватить каждое движение. Чонгук вскидывает бровь и, хмыкнув себе под нос, следит за удаляющейся спиной, когда парень идет в сторону толпы. Странные они, эти омеги. Столько стараний и всё в пустую, видят же, что Чону неинтересен секс, пока он на работе, но даже если решат попросить номер, чтобы застать его в выходной, навряд ли они осмелятся позвонить, поддавшись смущению от совершённого. Да и что там говорить, сам Чонгук редко отвечает на незнакомые номера. Друг и коллега, Намджун, частенько говорит, что альфа многое упускает, отказывая стольким омегам, которые только и жаждут его внимания, когда приходят в бар. В «Homeless» не ходит абы кто, каждый здесь имеет определённый достаток, что видно не только по тому, какие услуги они заказывают, но и по внешнему виду — вылизанному, идеальному и даже иногда модельному. А Чонгук носом крутит, когда к нему подходят познакомиться. Вот и сейчас он смотрит в сторону танцпола минуты две, прежде чем достать телефон и уткнуться в него до прихода нового человека. Но чёртов взгляд то и дело соскальзывал с экрана и поднимался, чтобы среди людей уловить нужную фигуру, плавно вырисовывающую «восьмерку» бёдрами под известную песню каких-то зарубежных исполнителей. И ведь не сказать, что омега плох, совсем наоборот: он привлекателен, сексуален и может привлечь к себе внимание, когда того хочет. Он пленяет своим взором из-под полуприкрытых томно ресниц, явно знает себе цену, показывает это через движения и завлекающую низким тембром речь. — И куда это ты так упорно смотришь? — справа из ниоткуда возникает Намджун со сложенными на груди руками, но, приблизившись, расцепляет их, опираясь одной о стойку. На губах тень улыбки просматривается, когда Чон поворачивается к нему, и даже знает, что служит её причиной. Просто Намджун очень любит свою работу, вечно кайфует от играющей музыки и «ловит вайб», наслаждаясь сменой так, будто он сам на танцполе прожигает с алкоголем в теле бурную молодость. Убрав телефон в задний карман джинс, Чон лениво поворачивает голову к толпе, чтобы взглядом найти блондинистую бестию. Долго искать не приходится, тот ведь специально не заходил глубоко, чтобы альфа смотрел на него. — Да вон, — кивает подбородком на людей, — блондин в белой блузке. — Опачки, — поднимает брови удивлённо альфа, — Ким Тэхён. — Знаешь его? — внимание Чона, как одеяло, перетягивает на себя Намджун. — Звезда твоего универа, Чонгук, — осуждающе тянет, — стыдно не знать, — а Чонгуку, продолжающему стоять с непонимающей миной, от поступившей информации ни горячо ни холодно, не знает он никаких звёзд. — Ну, мы ещё учились вместе, да и на универских тусовках он был частым гостем. — По нему видно, — едва заметно хмыкает, дёрнув уголком губ. Намджун, понаблюдав за тем, как нирвана танцпола вновь увлекает его, решает спросить: — А что? Понравился? — лукаво улыбается, так как знает о принципах друга, а тут они, кажется, начинают давать сбой. Однако его огорчают. — Он выпил и просил за ним присмотреть, — объясняется Чонгук, скрестив руки на груди. Не хватало ещё, чтобы Джун чего-то лишнего себе надумал, а потом прицепился, как банный лист, чтобы подтолкнуть к встречным действиям. — Прям присмотреть? — неверяще щурится, усмехнувшись и отзеркалив его позу. — Конечно, нет, — скептически. — Это было больше что-то типа «следи за мной, как я сексуально двигаюсь». — А-а-а-а, — понимающе тянет Ким, качнув головой в такт словам. — Я, в принципе, по этому поводу и подошёл, — Чонгук заинтересованно поворачивается к нему, задумчиво сведя брови к переносице. — Хосок писал недавно, чтобы я периодически поглядывал за ним. — Парень его? — А он, по-твоему, выглядит как тот, у кого есть парень? — кивает на омегу Намджун. — Друг его, и мой тоже, — раскрывает личность Хосока. — Они должны были прийти сегодня вместе, но, видимо, что-то пошло не так. Он сказал Тэхёну, чтобы тот попросил кого-нибудь присмотреть за ним, но всё же поставил его понимание под сомнение. Поэтому он просил проследить, чтобы Тэхён, когда напьется, не уехал с кем-то, а вернулся домой, желательно один. Я думал заняться этим, но у тебя, я смотрю, получается намного лучше. Чонгук мельком смотрит на то, как названый Тэхён, танцующий с каким-то высоким альфой, позволяет приблизиться и присосаться к своей шее, пока на ягодице удобно примостилась широкая рука. При этом недовольным не выглядит ни один из них. — По-моему, у него всё хорошо, — выносит вердикт Чон, не нанимаясь кому-то в няньки. Тэхён взрослый человек, который может самостоятельно принимать решения, и сам несёт ответственность за свои действия. Чонгук ему даже не друг, а просто незнакомый человек, с каких делов он должен за ним присматривать? — А по-моему, сейчас кого-то трахнут. — Какое мне до него дело? — ровно говорит Чон, искренне не понимая. — Как минимум то, что он решил тебе доверить такое поруче… — И сбросить ответственность за всё то, что может с ним произойти, на меня, — не даёт договорить. — То, что он сказал приглядеть за ним, не значит, что я обязан это делать. Опять же, я его не знаю и он меня тоже. — Ладно, я понял, сам займусь этим, — говорит Намджун и уже разворачивается, чтобы уйти, оставив поручение альфе, — дай только с делами разберусь, а пока подмени меня. Чонгук только вздыхает, устало прикрыв глаза. — Приятель, — зовёт его мужчина, подошедший к стойке, — сделай две текилы. И Чон возвращается к работе. Сделав две текилы, он отпускает альфу и уже машинально уводит взгляд в толпу, но знакомой фигуры уже не находит. Тэхён успел смыться куда-то за недолгие две минуты, пропал с горизонта и альфа, с которым он так самозабвенно крутил задом. Немного наклонившись к барной стойке, приходится покрутить головой, чтобы найти омегу возле коридора, ведущего к уборным, но что-то подсказывает ему, что кавалер не настроен на разделение комнат по гендерному стереотипу. «Куда Намджун свалил?» — думает парень. Нет, Чонгуку нет дела до ветреного омеги, которого он видит впервые в жизни. Намджун попросил присмотреть, но ему, Чону, не нужно, и всё же… Нет, они всё ещё незнакомые люди, и это не его проблемы. Чёрт бы побрал эту совесть, что вопит пойти за омегой, и которую Чон, даже если сильно захочет, не сможет отключить. Но спасает от её гнёта только то, что взгляд улавливает, как из того самого коридора минуты две или три спустя выходит Намджун в обнимку с Тэхёном, а позади плетётся недовольный мужик, прижимавший омегу до этого к себе. Теперь оба выглядят недовольными. — Зачем ты это сделал, меня хватило бы на всех, — бурчит Тэхён, когда они с Джуном проходят мимо Чона. Выглядит омега уже не таким активным и окрылённым, как ранее. Сейчас видно, что он сильно расстроен прерванной прелюдии, пытается как-то отбрыкиваться от Намджуна, ведущего его за плечи рядом с собой. А омега как ребёнок сначала недовольно бурчит, а потом понимает, что рядом всё равно идёт альфа, и можно попробовать ещё и с ним, на что Намджун смеётся. — Не, милочка, я, может, и был бы не против, но Хосок мне голову открутит, если я позволю себе что-то с тобой сделать. — Так не позволяй, я сам всё сделаю. — Чонгук, — подойдя достаточно близко, обращается к нему Ким. Тэхён, видимо услышав речь, обращённую не к нему, вертит головой в поисках того самого «Чонгука», а встретившись лицом к лицу с барменом, довольно растягивает губы со вскинутыми в приятном удивлении бровями. — Я отвезу его и вернусь, если что Иму скажешь, что я на складе. — «Красавчик» тебе больше идёт, — говорит заплетающимся языком омега. — Пошли на воздух, красавчик, — усмехается Намджун и ведёт того на выход. Чонгук провожает парочку долгим взглядом и успевает схлестнуться в битве взглядов с омегой последний раз, прежде чем тот пропадает с поля зрения.