***
like crazy — jimin
— О да, дружище, это именно то, чего я хотел больше всего, — тянет довольно Чимин, пропуская Чонгука в квартиру и при этом улыбаясь так, будто выиграл в лотерею. — Твоего присутствия на этом празднике жизни мне и не хватало. — Чонгук-а, — растягивая последнюю гласную, констатирует Намджун, выглянувший из-за угла, ведущего в другую комнату, когда видит друга. — Как этот траходром ходячий тебя уговорил прийти? — Мозг выебал, — тут же отвечает Чон, пожимая другу руку. — Это я могу, — довольным котом мурчит Чимин, проходя мимо них к уже прибывшим гостям, чтобы закончить сервировку стола. — Чем пригрозил? — удостоверившись, что на горизонте именинника нет, спрашивает в полголоса Намджун. — Сказал будет ломиться ко мне, пока не открою, — смотря ушедшему альфе вслед. — Я сказал, что в таком случае затоплю его, — повернувшись обратно к Киму. Намджун прыскает с его слов. — И всё же ты здесь. — И всё же я здесь, — кивает Чон. Альфа вдруг закидывает ладонь на его плечо. — Ты хороший друг, Чонгук, — тепло говорит, светя ямочками от улыбки, чуть сжимая пальцы, даже как-то по-отечески. — Ещё бы, такого, как Чимин, не каждый выдержит терпеть, — хмыкает в ответ парень. Они с Кимом проходят вслед за Паком в огромную гостиную, тематически заставленную шарами, украшенную конфетти, а в двух углах светили чуть ли не в глаза два диско шара, сейчас — пока ещё светло — только мешая на самом деле. Из присутствующих человек десяти Чонгук, дай бог, знает хотя бы троих, что немного успокаивало, остальные же — новые лица, среди которых были пока преимущественно омеги, успевшие уже довольно говорящими взглядами пробежаться по его телу. В принципе, на такое Чонгук и рассчитывал, когда говорил о них с Чимином. Хотя в его внешнем виде нет чего-то сверхъестественного: чёрная кофта с длинными рукавами, которые он закатил до локтей, да такие же джинсы, почти скинни, плотно сидящие на бёдрах. Может, других привлекло, что на фоне всего этого выделяются бельмом на глазу белые носки, он не знает, но это не мешает, а потому и не напрягает. — Чё по выпивке? — спрашивает, подойдя к виновнику торжества. Тот в ответ хмыкает и, преисполненный счастьем, до сих пор не может перестать улыбаться. Хотя, если так подумать, Чонгук не помнит, когда тот хотя бы раз был серьёзным или не таким шибутным, будто у него шило в заднице. Но сейчас у его счастья хотя бы есть причина. На свой день рождения Чон привык оставлять хладнокровие после одной неприятной ситуации, и под визги Чимина не праздновал его торжественно уже порядка пяти лет, собираясь вдвоём или с кем-то ещё выпить, или ничего не делая совсем. — Издержки профессии? — хмыкает Пак, а потом быстро перечисляет набор купленной выпивки, после которой Чонгук остаётся вполне довольным, хваля хороший вкус друга. — Ещё бы он был плохим с таким придирчивым к выпивке другом! Тут рядом вырастает откуда ни возьмись какая-то девушка ноунейм, переключая внимание на себя. — Оппа не хочет сделать пару фоток? — спрашивает лелейным голоском, накручивая прядь тёмно-русых волос на палец. — Оппа хочет очень много, куколка, — разворачивается к ней флиртун, растягивая уголки губ в ухмылке, — но пока можно отделаться только фотографиями, — соглашается по итогу, разыграв сценку специально для барышни, пикантно закусившей губу, и вместе с ней идёт в ту часть гостиной, которую обустроил под фотозону специально для таких целей. Чонгук, смотря им вслед, поджимает придирчиво губы и решает взять разгон уже сейчас, налив себе в один из стаканов виски на два пальца и залив остальную часть колой. Сейчас он чувствует себя несколько замкнуто, потому что на таких мероприятиях привык быть сторонним наблюдателем, а не участником, но он знает: ещё несколько тостов с гостями, парочка отдельных лично с Чимином, и он тоже вольётся в поток веселящихся людей. Что там было на выходных? Начало новой жизни? Разнообразие? Ну, посмотрим, что Пак предложил ему, затащив сюда. Но, признаться честно, желания как не было идти в шум изначально, так и не появилось сейчас. Хочется уйти, но Чимина обижать он не будет, а потому просидит на празднике столько, сколько тот ему позволит. Ему не сложно, а другу приятно. А гости всё прибывают и прибывают. — Как я давно тебя не видел, боже ты мой! — слышно, как Чимин говорит с кем-то в коридоре, видимо, встречая. — Я уж думал, не придёшь, весь в делах и заботах, — журит он пришедшего, а потом смеётся, скорее всего отхватив осуждающий взгляд или, быть может, закатывание глаз. Чонгук знает, Чимин может довести и не до такого. — Заткнулся бы и расцеловал своего друга, старпёр, — в той же манере отвечает другой голос, который Чону смутно знаком. — Вот сука, — хмыкает альфа. Чонгук показывается из тени, решая понаблюдать, как он обычно это делает, и видит, как друг обнимает какого-то парня, имя которого промелькнуло мимолётно, сорвавшись не с уст Чимина, а с других — их обладатель был скрыт за альфами, а после показался, когда именинник подошёл обнять и его. — Сам не лучше, Хосок, — приятно мурчит бархатистый голос, и на его источник именинник сразу обращает всё своё внимание. — Тэхён-и, — довольно улыбается Чимин с теплотой во взгляде и подобревшем голосе, раскрывая руки для объятий. — С каждой встречей ты всё краше становишься. Тэхён улыбается широко в ответ и мимолётно чмокает Пака в пухлые губы, прежде чем дарит подарок. — А ты всё так же не перестаёшь льстить, чёртов сердцеед. — Что есть, то есть, — пожимает плечом альфа, прикрыв согласно глаза, — в любом случае, добро пожаловать, рад, что вы пришли. Тэхён, снимая обувь и оставляя её в прихожей на полке, отведённой под неё, распрямляется и вместе с Хосоком и Паком проходит вглубь квартиры, пока взгляд не спотыкается о тёмное пятно, замершее со стаканом виски на повороте, ведущем в гостиную. «Красавчик». Приплыли. Чонгук по чужому мимолётному ступору понимает: узнал. И прошёл мимо, лишь приветливо кивнув, но каким-то образом как крючком зацепив его голову и заставив повернуть её за собой следом. — Вечер становится всё интересней, — уныло подмечает альфа, делая глоток своего напитка. — Чего в проходе стоишь? — подходит с другой стороны Намджун, вынырнув, видимо, из ванной. — Что за скала тут стоит? — вместо ответа Чонгука, Ким слышит другой голос, чей обладатель вальяжной походкой идёт к ним, поставив руки в боки. — И в упор не видит старых друзей? — чтобы потом их развести с яркой приветливой улыбкой на лице. — Виноват, — поднимает руки в сдающемся жесте альфа, скромно растянув пухлые губы в ответ. — Как жизнь, Хосок? — и, обойдя Чонгука, обнимает друга. — Была бы лучше, угощай ты меня в баре почаще, — оба усмехаются. Стоит Джуну отстраниться, Чон спрашивает насчёт его знакомого, замершего в ожидании чужого внимания. — Чон Чонгук, — протягивает руку для рукопожатия Чон, Хосок её принимает. — Чон Хосок, — представляется второй. — Ты с ним в «Homeless» работаешь? — мельком глянув на Намджуна, спрашивает. — Верно, — кивает несколько раз альфа. — Мы довольно давно знакомы, именно Намджун замолвил за меня словечко, позволив работать там. — Рассчитываю как-нибудь застать тебя в баре, не он, так ты угостишь меня одним коктейлем бесплатно, идёт? — подмигивает Хосок. Чонгук, потянув слабо уголки губ вверх, кивает, а когда фигура нового знакомого начинает удаляться, салютует ему низким стаканом. Блондин, стоящий в фотозоне с Чимином, привлекает внимание так же умело, как ночью на танцполе. Давно не виделись, как говорится. Одет, конечно, не так роскошно, нежели в клубе, но оттого не менее изящно — держа прямую осанку и непринуждённую улыбку на губах, общается активно с Паком. Видимо, им есть что обсудить. Чимин не отпускает его очень долго, к тому времени все гости успевают прийти и начать разливать напитки, готовясь говорить тосты. А Чонгук отмечает, что выпить придётся чуть больше, чем он рассчитывал изначально, или расслабиться не получится. Может, и впрямь стоит попробовать разбавить рутину своей жизни… Окинув лениво взглядом помещение, Чонгук видит, как двое омег, говорящих друг с другом в стороне, смотрят прямиком на него, а потом как-то загадочно улыбаются, стоит поймать ответный взгляд на себе. Наверное, друг был прав, и отсутствие регулярного секса действительно сказывается на его состоянии, проявляясь в некоторой вялости, редком раздражении и скованности в теле. Хорошо, его слова имеют смысл быть, Чон признаёт. Значит, пора в этой жизни что-то менять, да?.. Понять бы ещё, как на такое решиться. — Друзья, прошу внимания, у меня есть пара слов! — громко объявляет Чимин, привлекая внимание гостей. Толкает длинную речь, в ходе которой жестикулирует рукой, держащей низкий стакан с алкоголем, а другой — обнимая за плечи Тэхёна с бокалом и скромной улыбкой на лице. — За меня! — За тебя! — вторит имениннику толпа. Но почему-то взор Чонгука прикован был не к тому блондину, который должен был украсть его внимание на сегодняшний вечер, а на того, что был чуть ниже, в чёрной футболке и, несмотря на весёлость, с очень грустными глазами.***
бронежилет — коста лакоста, элджей
— Я против оргий, Чимин, — открещивается Хосок, смеясь звонко и уже покраснев лицом от количества выпитого алкоголя. — Какие вы нудные, ей богу, жизнь одна, надо перепробовать всё! — жестикулирует руками хозяин дома. Шутит, конечно же, дома никто оргию не собирался устраивать, но знатно поржать с затеи — за милую душу. Вечер плавно перетекал в ночь, и вот уже солнце почти скрылось за горизонтом, погружая комнату в полумрак, где из источников света осталась светодиодная лента и те два диско шара по углам, что сейчас были очень в тему. Гости уже весёлые, пьяные: кто-то отрывается под плейлист, который Пак собрал специально для дня рождения; кто-то продолжает вливать в себя спиртное на спор; а кто-то даже успел притаиться в тени на диване, изучая ротовую полость друг друга. Тэхён, находясь постоянно в компании Хосока и Чимина, отлучился на час, уходя в беседу с омегами по поводу новых брендовых вещей и последних новостей в мире звёзд. Он знает, что не со многими может обсудить подобное, а здесь как раз кстати нашёлся его друг, который в этом не просто разбирается, а является дальним родственником Доменика Дольче, бывает часто на показах мод и может рассказать много интересного. Омега заслушивается его и не замечает, как сзади подходит кто-то, чьи руки скользят от угловатых плеч до локтей, а хмельное дыхание обжигает ненавязчиво ушную раковину. — Позволишь украсть тебя на танец? — спрашивает Чимин хрипловато, когда друг поворачивает к нему голову, немного отклонившись в сторону, чтобы не столкнуться нос к носу с ним. — Если только на один, — поднимает длинный указательный палец Тэхён, подняв предупреждающе брови. Они с тем омегой ещё не договорили, он хотел бы вернуться, но отказывать в маленькой прихоти Чимина было бы неуважительно по отношению к нему как к хозяину. С другой стороны — Киму нужно немного отдохнуть от разговоров и дать телу волю. За руку Чимин плавно утягивает его за собой в сторону импровизированного танцпола, не отрывая взгляда от чужих глаз, пленяющих своим хитрым прищуром. Наверное, Чимин для него чуточку больше, чем просто друг. Их связывает нечто большее, чем просто одноразовый секс, это видит каждый присутствующий. За ненавязчивыми касаниями друг к другу во время танца, многозначительными взглядами прямо в душу скрывается что-то более глубокое, нежели другим представлено, это точно. Кто-то думает, что они до сих пор спят, кто-то придерживается позиции, что всё это не более чем показуха ради пиара друг друга в интернете. Но Хосок, присоединившийся к ним через какое-то время с несколькими бокалами алкоголя, предназначенными им, знает, что творится в головах обоих друзей: там нет места любви или страсти, там что-то, что сильней пустых сплетен о пиаре — прожитые вместе тяжёлые дни. Чимин, как и Хосок, был одним из самых близких омеге друзей, особенно после его разрыва с Джиханом. Тэхён, может, не знает, но после того, как Чон рассказал альфе о том, в каком состоянии он нашёл Кима, и что тот ему после рассказал, Чимин не поленился и заявился к уроду домой, хорошенько отпиздив за дело, и отправил селфи с окровавленным лицом Хосоку. Но беда в том, что с Чангюном он до сих пор в хороших отношениях, потому что выгодно. А потому, сюрпризом для многих, но не для него, становится то, что посреди вечеринки к ним решил кто-то заявиться. Оставив в покое Тэхёна, он идёт в прихожую открыть дверь и видит на пороге сладкую парочку из тех, кого всей душой желал бы не видеть. — Извини, что без приглашения, — говорит улыбчиво Чангюн. — Но я не мог не поздравить своего школьного друга с такой датой. Чимин, вопреки желанию скривиться от отвращения, улыбается, растянув губы пошире, и переводит взгляд колкий с омеги на стоящего за его спиной упыря, по-другому язык не повернётся назвать его. Успел зажить за полгода. По плохо скрытому яду в словах Чангюна, Пак понимает, что он знает о том, кто превратил лицо его бойфренда в мясо, однако им обоим хватило смелости заявиться к нему и дарить подарки. И явно ведь не просто так. Так или иначе, Чимин, будучи довольно гостеприимным человеком и хорошим хозяином своей вечеринки, приглашает новых лиц пройти в квартиру, чтобы угостить напитками и угощениями в благодарность за подарок. Джихан предсказуемо ничего не говорит, когда проходит мимо него, уведя взгляд тёмный куда-то вперёд и, Пак знает, желая всей душой задеть его плечом на ходу, но не делает этого из уважения к положению альфы в доме и праздника. На устроенный цирк блондин усмехается и следует за ними в гостиную к гостям.***
Тэхён, повернув голову, когда улавливает движение из коридора, в его направлении, где горит, а после гаснет свет, слабая улыбка, что была на лице большую часть вечера, стирается, стоит двум новым фигурам образоваться на горизонте в сопровождении Чимина. Джихан и Чангюн. А он-то думал, что на сегодня ему сюрпризов достаточно. В животе всё резко скрутило, в горле образовался ком заблудившегося в лёгких воздуха, во рту стало до невозможного сухо. Собеседник, не замечая изменений в настроении омеги, продолжает вещать что-то, но Тэхён его уже слышит фоном, не в силах оторвать взгляда от альфы. Всё так же красив, подтянут, со строгостью на лице, не скрытой смолью ниспадающих по обе стороны от лица волос, доходящих по длине до середины ушей. Брови самопроизвольно хмурятся, как только Ким замечает, что Джихан, стоя поодаль, сканирующим взглядом размеряет помещение, медленно поворачивая голову, будто ищет кого-то. И находит, вонзаясь острым, как лезвие ножа, взглядом прямиком в Тэхёна, выбивая у того твёрдую поверхность из-под ног. Кажется, он задыхается в эту секунду, не слыша, что ему говорит собеседник, чувствуя лишь фантомное покалывание в груди и жжение от маленького камушка над одной из букв на подвеске, спадающей в ямку между ключиц. Почему Чимин не предупредил его о таком? Залпом допив шампанское, Ким, извинившись перед омегой, пулей вылетает из комнаты, подхватив сумочку, которую с собой взял. Там должны быть сигареты. Срочно. Попав на балкон, он не замечает чужое присутствие, пытаясь сразу, стоило только выйти из помещения, подпалить кончик сигареты, но зажигалка, как назло, перестала подавать признаки жизни, только шипя бездейственно в пустоту. Сбоку кто-то вытягивает руку, чиркнув своей зажигалкой. На кончике сверкает искра, а после рождается небольшой огонёк. В незамеченном незнакомце Тэхён узнаёт бармена, с уже тлеющей медленно сигаретой, зажатой между лепестков губ, опёршегося бедрами о небольшой подоконник, согнув одну ногу и уперев ту стопой в стену за собой, а свободной рукой вынув из губ белую скрутку. — Спасибо, — приглушённо говорит Ким, подпаляя кончик своей сигареты и с блаженством затягиваясь, чтобы насытить легкие никотином и тут же выдохнуть сизый дым в темноту ночи. Чонгук, понаблюдав за этой картиной, отмечает, что будь омега моделью, мог бы хорошо прорекламировать даже сигареты, потому что курит тот красиво, изящно — на выдохе подняв голову и уставившись куда-то вдаль, оставляя взору любоваться своим профилем. Но по тому, как локти упираются в перила, а голова впоследствии клонится к земле с еле слышным вздохом, можно понять, что вышел тот покурить не из прихоти, а чтобы отвлечься от чего-то. — Почему ты здесь один? — заговаривает первым Ким, слегка повернув голову в сторону альфы. Оставаться в тишине он не хочет, тогда начнёт слишком много думать, преимущественно о том, кто остался в доме, а этого ему как раз и не надо. — Внутри душно и слишком много людей, которых я не знаю, — отвечает честно Чон. Сейчас они с Тэхёном не в клубе, масок нет, как и лишней эмоциональности, чтобы затащить в постель. Поэтому он считает, что с ним можно было бы побеседовать на какие-нибудь отвлечённые темы, чтобы немного скрасить своё одиночество. Слова Чимина заставили его крепко задуматься насчёт жизни и её скоротечности. Выйдя сюда около часа назад, Чонгук сначала просто, как это бывает, отрешённо смотрел на высотки домов и уходящее солнце, погрузившись полностью в мысли. Алкоголь способствовал зарождению новых идей, касающихся перемен, к которым он, как оказалось, не готов, но был бы не прочь попробовать, придя к нелёгкому, но простому выводу, что друг прав — он действительно погряз в рутине, привыкнув к этому настолько, что уже не находил чем-то странным и ужасным оставаться одному или проводить немногие выходные в пустой квартире в компании интернета или телевизора. Каждый человек боится перемен, каких-то резких изменений в жизни, переворачивающих её с ног на голову или вскоре приводя к этому. Вот и он размышлял на эту тему, пока его не прервал омега. В этом он ему даже отчасти благодарен — ещё немного и голова начала бы кипеть. — А ты? — задаёт встречный вопрос Чон. — Почему без Чимина или Хосока? — за вечер он успел понять, с кем у омеги наиболее тесно обстоит общение. — Там мой бывший, — усмехается невесело омега и не видит, как хмурится на момент Чонгук, не припоминая, чтобы кто-то из находящихся внутри альф своим присутствием так менял его настроение. — Припёрся со своей новой пассией, по всей видимости, поздравить Чимина, — и снова затягивается, поднеся к губам сигарету, после поджав их и опустив голову на выдохе. Какого чёрта на глаза так просятся слёзы? Это уже пройденный этап, они должны были давно высохнуть и оставить его в покое. — Расстались не на хорошей ноте? — огибая сканирующим взглядом немного сгорбленную фигуру омеги. — Не то слово, — снова хмыкает, чувствуя, что голос едва не сорвался на последнем слове. Нужно взять себя в руки срочно. Чонгук, видя чужие душевные терзания, решает перевести тему, раз уж они оба будут какое-то время тут. Он не набивается Киму в друзья, стараясь отвлечь его, а просто сам нуждается сейчас в общении с кем-то, кто не Чимин. А так, при ином раскладе, он бы даже не поддержал беседу на стадии её зарождения. — Как тебе вечеринка? — самое простое, что он смог придумать за короткий промежуток времени. — Чимин знает толк в их организации, так что не смею жаловаться. А тебе? — машинально поворачивает голову к Чону, ловя момент, как тот, закрыв глаза, пожимает плечами и выдыхает клубы пара из рта. — Неплохо, только это точно не моё, — отвечает, прислонившись затылком к стеклу. — Мне нравится проводить время в компании за чем-нибудь крепким, но вечеринки — это больше по его части. И, несмотря на это, он всегда как-то умудрялся меня на них вытаскивать. И даже сейчас, — со вздохом смотрит на сигарету между указательным и средним пальцами и решает немного оттянуть удовольствие, затягиваясь чуть позже. — Хочешь уйти, да? — дёргает уголком губ блондин. — Я обещал, что буду до конца вечера, если не найду кого-то, так что… — Не найдёшь кого-то? — переспрашивает омега, непонятливо сведя брови. — Да, — в очередной раз вздыхает, — Чимин считает, что единственное, что мне для счастья нужно, это регулярный секс и какие-то перемены в жизни, но я думаю, что не в этом проблема, на самом деле. Не знаю… У него всегда всё к сексу сводится, так что тут сиди и гадай, всерьёз он или нет. Тэхён, немного подумав, говорит: — Ну, а вдруг он окажется прав? — Чонгук переводит на него свой расслабленный взгляд. — Тебе вот хочется расслабиться прямо сейчас в компании какого-нибудь симпатичного мальчика? — Чимин считает, что да. Я — нет. Не вижу смысла к чему-то подстрекать. — Может, ты, сам того не осознавая, не даёшь своему внутреннему голосу сказать своё слово и подавляешь желание в себе? — Говоришь прямо его словами, — не может сдержать слабую усмешку альфа. — Я не привык… жить как он. И вряд ли привыкну. — Тебе и не нужно жить в точности как он. Как я понял, он присел на уши потому, что волнуется о твоей постели больше, чем ты сам? — Чонгук кивает один раз, затягиваясь вместе с ним. — Прикрывается тем, что хочет увидеть счастье на моём лице. — Понимаю, — улыбается себе под нос Ким, проводя языком по губам, блеска на которых уже давно не осталось после алкоголя. — Вы встречались? — любопытствует Чонгук, раз они разоткровенничались. Понаблюдав сегодня за ним с Чимином достаточно, чтобы сделать определённые выводы, он считал, что как раз они могут состоять в отношениях или хотя бы раньше имели тесную связь. Однако, вспоминая клуб, нагрянула мысль, что омега сейчас свободен. И решает, что лучше спросить напрямую, чем безрезультатно гадать. — С Чимином? — кивок в ответ побуждает продолжить. — Нет, но нас связывает кое-что большее, чем просто дружба и сотрудничество в сети… Хосок в своё время научил меня пить, а Чимин показал, как заново можно начать жить, — подняв взгляд на альфу. — Чимин и Хосок собирали меня по осколкам, когда произошла определённая череда событий, которые могли меня сломать. Они для меня почти как семья, но немногие так думают, считая нас скорее извращенцами, состоящими в полиаморных отношениях, чем близкими друзьями. Мы же блогеры — бесстыдники и бездельники без какого-либо чувства стыда, но это не так. Я утолил твой интерес? — улыбается слабо, но с тем явно веселей, если сравнить с началом их разговора. Чонгук удовлетворительно кивает, тоже поднимая уголки губ несильно. — Я, может, сейчас полезу не в своё дело… Я в некоторой степени поддерживаю Чимина в отношении тебя, но в то же время, я с ним не согласен. Расслабляться иногда нужно, куда чаще, чем ты можешь себе представить, особенно в нашем возрасте, — усмехнувшись в конце фразы. — Проблема только в том, что секс нужен человеку не только ради удовлетворения физических потребностей, а чтобы почувствовать что-то более сильное, чем тяжесть мыслей, возникающих в голове. Но чтобы отпустить их и забыться, нужно что-то своё и в разных количествах. Это может быть не только секс. Ещё: алкоголь, сигареты, — поднимая свою почти скуренную, говорит, — громкие тусовки. Кому-то это надо редко совсем, а кому-то едва ли не каждый день, чему я завидовать не хотел бы. Поэтому, лучше тебе не доводить себя до предела и послушать Чимина. Иногда его советы бывают полезными, — усмехается. — Я тоже залезу не своё дело, если ты не против, — предупреждает альфа, прежде чем спросить: — Твой метод забыться включает в себя всё перечисленное? Тэхён вдруг веселеет, поменявшись в настроении. — Возможно, красавчик, — оба на обращение смеются тихо, уведя глаза в пол смущённо. Да, Тэхён определённо его помнит и не стыдится своего поведения, воспринимая это больше с иронией, чем с позором. — Всё ещё хочешь переспать со мной? — спрашивает Чонгук серьёзно, с интересом ожидая ответ. Сколько там прошло с их первой встречи? Почти две недели? А будто было всё только вчера. Будто вчера он мешал напитки омеге, слушал его неудачные попытки пофлиртовать, а потом откровенно засматривался на его движения телом. Кто ж знал, что они ещё когда-то встретятся, ещё и на вечеринке у общего друга? — А ты? — последний раз прислоняя к губам сигарету, спрашивает ровно Тэхён. — Ты сейчас не на работе, так есть ли у меня шанс? Омега сейчас видит в их возможном сотрудничестве только выгоду: Чонгук сможет уйти с ненавистной вечеринки, а он позволит себе утонуть в наслаждении, позабыв о Джихане, ещё и в компании парня, с которым перспектива провести вместе время казалась лучшей из всех, которые он может представить на остаток вечера. — Решать всё равно тебе. Но посмотри на нас — он нам обоим нужен. Только скажи, хочешь ли ты этого? Чонгук, немного помолчав, глубоко вдыхает, прежде чем сказать своё слово. — Желания могут быть опасны. — Не бойся своих желаний, бойся того, к чему они могут привести, — грудным, глубоким голосом наставляет омега и оставляет тишину повиснуть в воздухе, пока над его предложением думают. Хотя на самом деле, он не рассчитывает уже на положительный исход. Ну, ничего. Не Чонгук, так кто-то другой, много от этого Ким не потеряет. Будет только немного обидно, что его отшили уже дважды. Мысли снова возвращаются к Джихану, будь он неладен. С досадой омега отмечает, что сигарета докурена до фильтра, сослужив ему достойную службу, и тихо выругивается под нос. Чонгук, решив, что омега больше не будет говорить, удивляется, когда вновь слышит его голос. Поникший, с грустинкой. — А ты любил когда-нибудь? — говорит тот. — Все в жизни хотя бы раз любили, — отвечает Чон, смотря на почти исчерпавшую себя сигарету. — Есть такой грешок и за мной. — Надеюсь, ты был счастлив. Если бы, думает альфа, на деле же едва слышно усмехается. Он тоже хочет надеяться, что был тогда счастлив, но всё же смысла от одних воспоминаний всё равно мало, если сейчас, в настоящем, он не чувствует, как задыхается от эмоций, находясь с человеком, которого любит. Грустно получается, несчастно. Чимин сказал, что счастье начинается с перемен. Так, быть может, и у него оно случится, если он просто… попробует?wickend games — the weeknd
Чонгук, глубоко затянувшись, встаёт с места, оставляя сигарету дотлевать в пепельнице, и подходит к омеге, неторопливо разворачивая его за руку к себе, кладёт мягко другую ладонь на чужую скулу и склоняется чуть, чтобы плавно передать никотиновые пары в призывно распахнувшиеся от неожиданности губы. Тэхён льнёт навстречу, касаясь чужих губ своими, и машинально слабо их сминает, прикрыв веки. Ладонь в плен поглощают пальцы альфы, её он закидывает себе на плечо, чтобы обняли, и сокращает расстояние тем, что рука с лица сползает на талию и прижимает к себе за поясницу. Кажется, альфа принял решение касательно сегодняшнего вечера. Оказавшись в его квартире, что была этажом выше, прямиком над чиминовой, Тэхён попадает в окружение тёмного интерьера прихожей, где припадает к чужим губам снова, на этот раз смелей прижимаясь к твёрдым мышцам на теле бармена. Здесь прохладней, чем в прошлой квартире, но алкоголь и вырабатывающийся в крови адреналин не дают замёрзнуть, как и не позволяет это сделать альфа. Чонгук прижимает его к стене, ловит ладони своими и располагает их по обе стороны от блондинистой головы, переплетая тут же пальцы. По коже от тесного контакта тел мелкой рябью, словно разряд тока, бежит возбуждение, найдя себя в сплетении двух языков, когда губы сливаются в нетерпеливом поцелуе. Вырвав беспрепятственно руки из цепких ладоней, Тэхён окольцовывает чужую шею, чувствуя, как по телу скользят чужие, широкие ладони. Чонгук подхватывает его под бёдрами, отрывая от пола и заставляя обвить ногами свою талию, дабы оставить минимум пространства между ними. Шумный вздох срывается с кимовых уст, стоит губам альфы перестать терзать его собственные и спуститься ниже, прикусывая небольшой участок кожи на стыке между плечом и шеей. Немногим позже Тэхён находит себя уже на широкой, низкой кровати среди чёрного постельного, со склонившимся над ним альфой, что и принёс его сюда, осторожно уложив на мягкие простыни. Пользуясь тем, что Чонгук наклонился к нему, Ким одним движением меняет их позициями, оказываясь на нём сверху. Внутри почти умирает внутренний эстет омеги, когда взору предстают разбросанные по подушке волосы цвета ночи, что царствует за панорамным окном слева — единственным источником света в непроглядной тьме комнаты. Ягодицы сжимают в тисках через ткань брюк, пока Тэхён отбрасывает футболку в сторону, оставаясь лишь в них, и тянет края чоновой кофты, помогая освободиться и ему. Температура в комнате повышается. Чонгук поднимается, чуть сгибая в коленях ноги и ровняясь с омегой, чувствует бархат его кожи грудью, как бьётся чужое сердце беспокойно от одних лишь касаний в области паха, как сбивается дыхание, вырвавшись отчаянно неконтролируемым тихим стоном, и отключается разум, когда внизу живота приятно закручивается тугим узлом желание. Тэхён, оказавшись снова снизу, когда одежды не остаётся совсем, тонет в черноте глаз Чонгука, когда тот вдруг замирает, рассматривая его лицо в лунном свете. В них он видит то, что больше всего сластит его душу — восхищение, вожделение, чёртово наслаждение от вида, что предстал перед ним. Плавно накрыв чоновы скулы ладонями и притянув к себе, Ким лениво подхватывает мягкие губы, сначала невесомо чмокая, а после — углубляя поцелуй, когда под напором альфы чувствует его горячий язык во рту. Тело податливое, как пластилин гнётся в руках, двигается навстречу, когда в разгорячённое, истекающее смазкой нутро входит без сопротивления мышц стоящий колом член. Чонгук заводит худые ноги себе за спину, чтобы их скрестили между собой, и склоняется, вместе с тем делая первый толчок и чувствуя, как пьянит эта узость, которую ему дарует тело омеги. Шумное, смешавшееся дыхание двоих заполняет комнату, где-то внизу долбят басы от очередной песни, играющей у Чимина, но её заглушают шлепки бёдер друг о друга. Тэхён сплетает руки на напряжённой спине, чувствуя, как перекатываются под пальцами крепкие мышцы, на особо глубоких толчках стонет в голос низко, так, что у Чонгука, помечающего омежьи шею и ключицы, невольно перехватывает дыхание от его тона, пробирающего до мелких мурашек. Ему даже не хочется просить ускориться, как он обычно любит — чего ему хватает, чтобы отключить мозг на долгое время, позволить себе испытать жестокость, резкость на себе, сейчас же — нет. Сейчас ему с альфой настолько хорошо, что хочется наоборот растянуть мгновение ночи на подольше. Чонгук позволяет забраться сверху, взять в руки контроль, чтобы омега, вцепившись руками к спинку кровати, начал двигаться сам, раскачиваясь на его члене, пока его — берёт широкая ладонь, усыпанная мелкими тату, проводя от основания до покрасневшей головки, немного сжав. Чона откровенно ведёт, когда Тэхён прогибается чуть назад, запрокинув голову и томно распахнув покрасневшие губы, дав руками соскользнуть ему на торс и там остаться. В белом свете луны его тело прекрасно, играет бледностью и контрастирующими с ней тенями, очерчивающими слабый рельеф на животе и груди. Будто в битве за право вести они вновь меняются позициями — Чонгук резко подаётся вперёд, скидывая омегу на спину, нависнув над ним и тут же врываясь поцелуем в опухшие, поалевшие губы и в сокращавшуюся мышцу своим естеством, прижав к мятой простыне всем телом. Тэхён его игриво кусает за губу и цепляется за альфу, как утопающий за круг, стоит движениям бёдер возобновиться и стать неожиданно резче. Омегу чуть подбрасывает, золото волос разбросано по тёмной ткани, голова откинута, открывая доступ к шее с медленно наливающимися розами засосов. Чонгук не отрывает взгляд от чуть нахмуренных бровей, от трепещущих опущенных ресниц и зацелованных, вечно разомкнутых губ, с которых собирает вздохи-стоны. Чувствуя, что омега на пике, Чон ускоряется, болезненно шипя от ногтей, полосующих кожу на спине, что заглушается нарастающими чужими стонами, и изливается в презерватив, чуть позже обнаружив следы семени омеги на них обоих. Никто из них не предполагал, что одноразовый секс перерастёт в несколько других, растянувшихся на добрую половину ночи. Оба не жалели друг друга, выжимая по максимуму из времени, что было отведено на то, чтобы забыться. Омега улыбается, опустив веки, зарывается ладонью в мягкие растрёпанные волосы альфы, сидя на его коленях, пока он поцелуями прокладывает дорожку от груди к шее, оглаживая ладонями кимову талию. Чонгук тонет в нём, когда слышит тихий смех от щекотки, стоит ему губами коснуться места за ухом, упивается Тэхёном так, как никогда и ни кем во время близости, не думая о последствиях, что грядут сразу с первыми лучами солнца. Это всего лишь одна ночь, после которой они вновь станут друг другу просто знакомыми. Всего лишь мгновение, которое должно дать толчок к новой жизни Чона и способное изменить её до неузнаваемости. Но ни Чонгук, ни Тэхён, пока утопают в одном удовольствии на двоих в чёрных простынях, даже не подозревают, как.