Ренато поправляет выбившиеся пряди из небрежного пучка. Крутится перед зеркалом, щурит свои подведённые черными стрелками глаза и довольно хмыкает, поправляя подол самых классических штанов-юбки, которые только смогла припомнить. Смириться с необходимостью носить юбку только потому, что женщина одетая в штаны — это дикость, она так до конца и не смогла.
Поначалу носить платья и юбки было непривычно, но человек скотина такая, что ко всему привыкает. К тому же, как оказалось на практике под пышным подолом можно спрятать много чего интересного, начиная оружием и заканчивая препаратами. Наверное, только поэтому она умудрилась терпеть почти, что десятилетие прежде, чем начать искать ателье способное исполнить её маленький каприз.
После того, как она кое-как умудрилась объяснить итальянской швее, что ей нужны штаны похожие на японские хакама, которая эти самые штаны в глаза ни разу не видела и даже о названии этого не слышала, осталось разве что ждать результата. Когда же Ренато увидела первые эскизы ей хотелось ударить свою голову об что-то.
Ведь как так можно, а? Нафига, спрашивается, она столько мучилась, пытаясь объяснить все на словах, если можно было показать?
После этого дела у них пошли веселее. Теперь у неё была куча этих самых штанов-юбок, начиная, до скрежета зубов, самыми официальными, где ни в жизнь не догадаешься, что это штаны, а не юбка, и заканчивая самыми такими бунтарскими, где отчётливо видно, что это этакий своеобразный гибрид между штанами и, собственно говоря, юбкой.
Самыми любимыми у неё были, что не удивительно, эти самые гибриды. От них, стоило признаться честно, так и веяло самой капелькой бунтарского духа. В стиле того же Скалла, но куда более мрачном. Весь её гардероб так и дышал аурой некой таинственности и готическим настроем, обеспеченным изобилием черного цвета. Который разбавляли разве что рубашки лимонного оттенка, редкие белые вещи — в основном медицинские халаты, как у Верде, и одинокая оранжевая лента на федоре, которой так дорожил её предшественник.
Что шляпа, что лента на ней — оба предмета итальянцу были дороги по-своему. Каждая из этих вещей, что для всего остального мира казалось неотъемлемой частью образа самого Реборна и одной-единственной деталью, а не двумя отдельными. И признаться честно, только из-за этого она ещё не выкинула эту чертову шляпу ко всем чертям собачьим. Ну, вот не нравились ей головные уборы, что уж тут поделаешь? В особенности те, что казалось были способен унести ветер.
Федора ещё молодому Реборну досталась от его уже давно отправившегося на покой учителя. Как ученику после смерти старика ему досталось всё, чем только тот обладал при жизни, не ограничиваясь банальными деньгами и милым старым двухэтажном домике первый этаж которого ещё при жизни старика был приспособлен под магазин музыкальных инструментов. Вместе со всеми знаниями и появившимися у него со временем связями, благодаря старому хрену, ему достались так же долги и задолженности.
Должников у старика была куча, если не сказать, что их было целое море. И каждый из таких вот счастливчиков был записан в маленьком стареньком блокноте в кожаном переплете. По сравнению с этим один-единственный долг старика на фоне всего этого великолепия казался ничтожным, но то кому он должен был отдать этот самый долг портило всю малину.
Конечно, Реборн, а теперь и она, знал о том, что у старика водились связи даже в самых верхах, среди таких гигантов, как Вонгола или Кавалоне. Как-никак бывший киллер очень уж любил по ностальгировать, рассказывая истории из прошлого, и даже не единожды способствовал Реборну в налаживании связей с такими вот крупными рыбками, но то откуда взялся этот самый долг и по сей день оставалось загадкой.
Что же насчёт ленты, от которой киллер в конечном итоге так и не смог избавится или хотя бы заменить на другую, ту что была бы в цвет его атрибута, и не мозолила глаза каждый раз при взгляде на неё? Это был подарок Луче. Пускай женщина давно уже была мертва, только на этот раз по-настоящему, нельзя было отрицать то, что провидица умудрилась занять довольно важное место в сердце старого Реборна и самую чуточку её.
Было ли то самое чувство, которое испытывал Величайший в Мире Киллер на самом деле любовью или простым мимолётным желанием, ошибочно выдаваемым за столь светлое, как все любят говорить, чувство? Ответ на самом деле уже давно был не нужен.
Но всё же, какая всё-таки ирония? Реборн не дожил каких-то пару лет для того, чтобы своими собственными глазами увидеть то, как женщина, неспособная сказать несколько простых слов в качестве своего оправдания, навеки будет погребена под землёй.
Во многих фанфиках писали, что если бы Луче сказала те самые пресловутые слова «Простите, я не могла иначе. Он бы всех нас убил!», то история пошла по совершенно другому пути. Она не знала так ли это на самом деле, но говорить что-то о том, что бывшая Донна Джиглио Неро была абсолютно точно плохим человеком просто не могла.
Они с Небом Аркобалено были знакомы лично. Поэтому в какой-то мере она могла утверждать, что знает, о чём говорит. Ведь сама, лично, наведывалась к женщине, с намереньем познакомиться, а, может, и подружиться. Это решение ей далось отнюдь не легко, учитывая, что в воспоминаниях прошлого Реборна, поддернутых некоторой поволокой жгучей обиды, от осознания предательства, Луче была изображена вовсе не как позитивный персонаж.
После получения проклятья для обладателя Солнечной Пустышки женщина представлялась не иначе, как живое воплощение дьявола, скрывающегося за улыбкой святой девы Марии. Позволь судьба этим двоим пересечься ещё раз, после получения проклятья, всё чтобы ни сказала Луче вероятнее всего было бы воспринято киллером в штыки.
С её же стороны стоило заметить, что в каком-то смысле эта женщина была достойна уважения. Учитывая то, насколько понимающе она отнеслась к желанию почти всех Аркобалено иметь с ней как можно меньше общего и за все годы ни разу не побеспокоила ни одного из них так тем более. А ведь как у Аркобалено Неба у неё в жизни не единожды возникали ситуации в которых явно не помешала бы помощь других проклятых.
Но несмотря на это были всё-таки ситуации в которых даже ей, как относительно уравновешенному человеку, насилие любившему исключительно, как строчки какой-нибудь интересной книги или кадры интересного аниме или фильма, хотелось взять пистолет и выстрелить в провидицу.
Одним из таких немногочисленных моментов было то, когда Джиглио Неро просила прощения. В этом не было вины женщины просто каждый такой случай невольно служил триггером для того, чтобы воспоминания того злополучного дня, когда их восьмерка получила проклятье. В такие моменты эти самые извинения казались не больше, чем насмешкой или изощренной издёвкой. То, что в этих самых воспоминаниях Луче была безумно бледной, а по её щекам стекали безмолвные слёзы, никак не помогали сложившейся ситуации.
Аркобалено не нужны были извинения…
Ей не нужны были извинения от точно такой же жертвы сложившееся ситуации, как все остальные проклятые. Да, Джиглио Неро не превращались в младенцев, как остальные проклятые, но вместо этого они жертвовали годами своей собственной жизни, а ещё видели будущее, которое никак не могли изменить.
Их дар это проклятье.
Проклятье — дар.
Она вовсе не жалела никого из потомков Сеппиры, ведь в каком-то смысле находилась с ними в одной лодке. Вот только, если провидицы не могут изменить то будущее, которое они видят, то её задача сделать так, чтобы в конечном итоге всё пришло к единому знаменателю. А для этого ей в один момент придется временно оставить свою лечебную практику и взяться за воспитание двух оболтусов.
Боже, нянька! Ну, это уже совсем не смешно. Наверняка ведь на этом её работа этим не ограничится. Она это жопой чует. А жопочуйка, это уже показатель полного и неотвратимого пиздеца, как это было с Аркобалено. И почему, спрашивается, Реборн не послушал свою интуицию и не свалил куда подальше, когда у него был ещё шанс? Конечно, вряд ли он смог бы убежать от Шахматноголового, но попытаться стоило.
Ох, как же ей не хватает понимающей Луче и её печенья. Та не была сущим ангелом, та была человеком именно, что понимающе отнеслась, к вполне логичной обиде на неё других проклятых, а не дрожала в страхе от каждого их движения. Молясь господу о том, чтобы эти монстры, а в каком-то смысле Аркобалено в действительности были монстрами, не пожелали отомстить ей за обман.
Единственным, как она узнала от самой Луче, вскоре после возобновления их общения, кто продолжал хоть как-то поддерживать с ней связь после получения проклятья был Скалл — глупый гражданский, о котором никто из них даже не удосужился позаботиться, утопая в собственном горе вперемешку с отчаянием.
Женщина вообще очень любила поднимать при ней тему касательно де Морта в те редкие визиты, что она бывала в гостях. Бывало это достаточно редко и с облаком в такие моменты они, что удивительно, не пересекались. Порой даже сами того не подозревая умудряясь разминуться не более чем за пару мгновений.
Скалл был крёстным отцом малышки Арии и наведывался в поместье хотя бы раз в пол года, неизменно появляясь на праздниках, которые само Солнце игнорировало. Выходило это не специально. Она любила праздники, просто всё время о них забывала ещё с прошлой жизни. Что уж говорить, если дату своего рождения она кое-как выучила, наверное, к годам десяти и при этом всё равно вспоминала о ней не часто.
С того самого момента, как умерла Луче и другие проклятые время от времени начали наведываться в особняк Джиглио Неро. Из-за этого Скалл немного сдвинул дату своих визитов, как по секрету ей сказала малышка Ария. Что наводило её на мысли о том, что семейка провидиц их явно шипперила или видела в будущем что-то такое, из-за чего так охотно делились информацией по поводу непутевого гражданского только с ней. Так, как остальные проклятые даже приблизительно не знали о том где и как пропадает их непутёвый товарищ по проклятью, ныне удосуживающийся наносить визиты в особняк Джиглио Неро разве что только спустя неделю-две после прошедшего праздника.
Эн, да… Судьба и правда странная штука. Кто бы мог подумать, что глупый каскадёр, о котором другие сильнейшие уже давно, считай с самого проклятья, ничего толком не слышали поддерживает связь с Джиглио Неро? Она бы тоже об этом ни за что в жизни не узнала бы не приди к ней в голову мысль наведаться к Луче.
Ей вообще нереально везло на информацию касательно других проклятых, даже, если сама она её целенаправленно не ищет. Не иначе, как тут нереальная удача перепавшая ей от бывшего Ребона виновата. Ну, или то, что она в сути своей работает в больнице, в которую попадают самые разные представители их теневого общества, которые тот ещё кладезь информации на самом деле.
Но всё равно она не может без того, чтобы не пожаловаться. Ну, вот какой ей может быть дело до информации о том, что в Триаде, где-то там в далёком Китае, попытались похитить одного из наследников, приходившегося Оку Бури родственником? Или то, что Лар наконец-таки устроилась работать в CEDEF, Колонелло засел в Мафия-Лэнде, Вайпер инсценировал свою смерть, а очередная тайная лаборатория Верде находится где-то во Франции?
***
Она одновременно любила и не любила выполнять задания в качестве киллера.
Любила, потому что это кровь, адреналин, новые впечатления и одновременно с этим этакое подобие эмоциональной разрядки для того, чтобы никого ненароком не пристрелить.
«В этом мире всегда найдется криворукий идиот просто уверенный, что он тут самый умный, умудрившийся полезть куда не следует и все испортить.» — говорил в ней её собственный опыт и она соглашалась.
Соглашалась, потому что в больнице, которой она работала ничего нельзя было оставлять без присмотра. Возможно, тут говорила любовь Реборна всё контролировать помноженная на некоторые зачатки её собственной, но обойтись без того, чтобы время от времен проверять «Всё ли хорошо?» она не могла.
Потому что их пациенты — мафиози, работники, кстати, тоже, несмотря на то, что были среди них и те, кто не владел Пламенем Посмертной Воли. Поэтому самое безобидное, что могло произойти это начинающий практикант, перепутавший лекарства, слишком много чего о себе возомнившие пациенты или их посетители или контрабанда пронесенная в больницу.
Их заведение было нелегальным, но в нём по-прежнему действовали некоторые правила, что делали это место чуть больше похожим на самую обычную больницу. Сил уже её нет на то, чтобы помогать придуркам решившим, что выписанная для них диета это пустой звук, который можно игнорировать. И подобная безалаберность абсолютно точно не приведет к ухудшению их состояния!
А ведь есть у них ещё и такие, что готовы тяжелобольному впихнуть совсем непроверенный медицинский препарат, которому только предстояло пройти все предварительные тесты. Камикадзе хреновы. А кто будет объясняться перед семьей пациента, если тот ненароком коньки, из-за подобной врачебной халатности откинет?
Она уже молчит о том, как эти умники, из числа дежуривших врачей, решили отпраздновать новый год. Видите ли им тоже праздник хочется, а не скучное дежурство. Надо же было додуматься разбавить спирт водой и, не иначе, как с дуру, добавив галлюциногенные таблетки при сотворении которых было использовано пламя тумана?
О подробностях того вечера она, пожалуй, промолчит… Компромат такой компромат. В особенности, если это компромат не только на подчинённых, но и на начальство, которое эти самые миньоны умудрились напоить.
И нет, она молчит о подробностях не потому, что даже такую ответственную и суровую, в некотором смысле, особу в виде неё умудрились обратить в бегство. Ну не расстреливать же пьяных в зюзю придурков, которые всё, как один, твердили ей о её милоте и пытались затискать до полусмерти? Хотелось. В тот вечер ей очень хотелось это сделать, но останавливало ей только то, что большая часть из этих долбаёбов была просто шикарными специалистами, а вырастить кого-то им на замену займет слишком много что сил, что энергии.
Чтобы там, на той вечеринке ни произошло, но она выжила, благодаря богатому опыту киллера, не иначе, и ушла в плюс. Но теперь это всё в прошлом и ей бы стоило перестать думать о всякой чертовщине и насладиться своим отдыхом.
Зря она что ли столько денег отвалила Верде для получения цепей Мамона, а потом ещё себе отпуск на Мафия-Лэнде устраивала?
Послышался громкий шум, напоминающий выстрел из какого-нибудь оружия наподобие пушки со стороны моря.
Ну, кто бы мог сомневаться, что первый настоящий отпуск за долгое время, так же посещение вотчины Колонелло закончится хорошо?
Она говорила о том, как «любит» свою удачу, помноженную на удачу Реборна?
Если нет, то она скажет, ибо… Ну какого хрена? Вот не мог Скалл самую чуточку подождать, пока у неё не закончится отпуск прежде чем нападать на Мафия-Лэнд в свой первый раз? Почему а? Вот почему они не могли разминуться, как делают это обычно во время посещения особняка Джиглио Неро?
Поправив детский раздельный купальник желтого цвета, у которого была куча оборок, она тяжело вздохнула и направилась в сторону, которую всеми правдами и неправдами намеревалась избегать до самого конца импровизированных каникул.
Стоило присмотреть за тем, чтобы Дождь случайно не прибил их облако. Блондин и так был обижен на Скалла за то, что тот за все эти годы никак не удосужился хотя бы связаться с ними, не то, что заявиться на ежегодное собрание Аркобалено, а учитывая, в чьей именно компании на остров заявилось Облако, обычной парой подзатыльников всё явно не закончится.
В мафиозных кругах семья Каркаса имела не самую лучшую репутацию, стоило признать. Но это не значило, что содержимое целиком и полностью совпадает с тем, что показано на обертке. Возможно когда-то и было так, но нынешняя Каркаса явно отличалась от той, что была в слухах.
Больница в которой она работала и семья в которой ныне состоял Скалл имела довольно тесное сотрудничество благодаря которому она в некоторой степени была осведомлена о реальном положении дел в этой семье. У них прекрасные специалисты, но в некоторые моменты она готова лично прибить придурков из этой семейки, пришедших к ней на практику. Не то, чтобы достававшиеся ей практиканты вообще не косячили, но представители этой семейки имели чести отдельного списочка, потому что в большинстве случаев если они косячили, то косячили по крупному.
А кому разгребать последствия таких вот косяков?
Правильно… Рене, ведь именно она в большинстве своем была ответственна за этих косячников.
Путь до двух придурков с которыми слава деве Марие они виделись не так уж и часто, чтобы серьезно задуматься над тем, чтобы оторвать им руки и пришить их туда, где они и должны быть, а именно в задницу. В которую их можно просто запихнуть, но она искренне сомневается, что в ней поместится сразу две руки без дополнительных манипуляций.
И да, она бы действительно не вмешивалась до последнего, позволив Колонелло выпустить свой пар на каскадере не переступи тот определенную черту. Всё же между тем, чтобы дать несколько подзатыльников или устроить пару синяков и забить до полусмерти была большая разница.
— Перебарщиваешь, тупой салдафон! — только и сказала она, прежде чем вырубить обладателя атрибута Дождя.
Да, она напала со спины и ей ни капли не стыдно. Даже за удар молотом — в которого превратился Леон, что обычно находится в форме браслета или какого-нибудь украшения для волос, когда она находится в своей женской форме. В любом случае в отличие от кое-кого она контролировала силу своего собственного удара. Единственное, что грозит нерадивому ученику Лар это болючая шишка, которая будет сходить ещё долго.
Присев прямо перед всё ещё не иначе как чудом остающимся в сознании Облаком она принялась за работу. Практически все вещи, которые могли ей помочь в лечении остались в отеле, но времени было не так уж и много, поэтому приходилось работать в полевых условиях. Ну, на самом деле всё было не так уж и плохо, учитывая то, что у неё был полный очаг, а ещё Леон под рукой, способный превратиться во всё, что только душе угодно.
Вообще, по-хорошему с тем, как Дождь поработал над облаком стоило того немедленно госпитализировать. Ведь множественные переломы, внутренние кровоизлияния, повреждения внутренних органов, не меньшее количество трещин. Было удивительно, как при всём при этом Скалл оставался жив и в сознании. Было сложно представить какую боль тот испытывает, но можно было сказать то, что та была адской. Чудо, вообще, что он ещё не помер и оправдывал своё звание «Бессмертного».
***
С того идиотского дня, когда её отпуск был сорван, из-за чего было в пору косплеить Вайпер и выставлять двум Аркобалено непомерный счет за её услуги, прошло три дня. Никто из Каркаса, учитывая, насколько всё ещё непродуманным оказалось новое развлечение, для посетителей Мафиа-Лэенда, не отдал богу душу, хотя могли. И ей вот ни капельки не интересно то, где миньоны шестерки смоли откопать идеально подошедший ей по размеру черный мотоциклетный костюм с жёлтыми вставками.
Время шло. Скалл поправлялся ударными темпами, а она планировала то, как стрясти бы с каскадера компенсацию за испорченный отдых. И не только с облака, но и с Колонелло, как одного из виновников данной ситуации.
