***
В кофейне царит спокойная атмосфера. Парижане лениво начинают своё утро за чашечкой горячих напитков. На пороге появляется пара молодых людей. Они вальяжно заходят внутрь и игнорируя очередь, проходят к бариста. Недовольная таким поведением девушка в начале очереди отчитывает их с характерным акцентом. Парень с волосами цвета тёмного блонда протягивает к ней руки и сворачивает шею. Безжизненное тело девушки с грохотом падает на пол. Окружающие кричат от ужаса и поднимаются со своих мест, чтобы сбежать на улицу. Больше желающих приобрести кофе нет. Очередь после них пропадает. Рыжеволосая вскидывает руки в стороны, блокируя вход. Немного магии и в кофейне все возвращается на круги своя. Посетители занимают прежние места и продолжают дела, на которых они прервались. — Кто будет паинькой и вскроет себе вену? — с улыбкой интересуется ведьма, оценивающим взглядом проходясь по окружающим. Никого больше не смущает то, что вампиры среди них устроили себе кровавый завтрак. Рыжеволосая с наслаждением потягивала капучино вперемешку с кровью симпатичного брюнета, который любезно вскрыл для неё свою артерию. — Достаточно, Ник, его сердце едва бьётся, — взмахом руки девушка отняла у вампира его жертву. — Я варвар, дорогуша, следовало предупредить тебя об этом раньше, — смеётся он, вытирая рот. Она закатывает глаза. Закатывает глаза. Никлаус даже не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то осмеливался закатить на него глаза. Разве что Ребекке была дозволена такая вольность. — Не устраивай демонстративных показов только потому, что ты капризный ребёнок, — руки рыжеволосой отдают слабым свечением, пока она исцеляет едва живого парня. — Ты отключила человечность, к чему загонять себя в рамки? — слегка раздраженно интересуется Никлаус, наблюдая за ней. — Я отключила человечность, а не мозги, Ник, — возражает рыжеволосая. — Ты обещал показать, как красив этот мир, а не познакомить меня с охотниками, чьё внимание мы привлечём, оставляя за собой кровавые следы, — недовольно поясняет она. Очень похоже на Кроули. Он не сбрасывал со счетов возможных угроз и проявлял осторожность к своим противникам. Я всегда был более безрассуден. — Я позабыл о том, что ты мастер самоконтроля, — со смешком проговаривает Майклсон. — Даже без чувств здорово укрощаешь свою хищную натуру. — Ты еще плохо знаком с тем, насколько я люблю всё контролировать, — шутливо проговаривает рыжеволосая с очаровательной улыбкой. Они вместе покидают кофейню. Их пунктом назначения становится Лувр. У Никлауса появляется возможность показать собственное произведение, что хранится в Эрмитаже. Среди всех знаменитых полотен притягательнее всего для него был её образ. — Не пялься, Ник, — проговаривает рыжеволосая, рассматривая картину. — А ты не будь такой красивой, — беззаботно возражает гибрид. Морена поворачивается к нему. У нее скучающее выражение лица. — Хочу услышать что-то более впечатляющее. — Ты мне нравишься, — откровенно признается Майклсон. Морена слегка наклоняет голову в бок. — Поздравляю, — язвит она. — Впечатляющее, а не очевидное, Ник. Я лишь ухмыляюсь. Эта ведьма спрятала своё сердце, но я знаю, что оно у неё есть, и принадлежит оно только мне. Я притягиваю её к себе за руку. Сердцебиение её ровное. — Ты научилась у звёзд, пташка? Так же невероятно притягательна и практически недостижима, — обольстительно спрашиваю у неё я. — Я создана для самой себя, Ник, — она мягко кладёт руки мне на шею. — Я ничуть не девушка мечты. Я хороша, как друг, — руки её скользят вниз по моим плечам. — Как бы тебе не нравился огонь, однажды он окажется костром инквизиторов и сожжёт тебя заживо. — А что, если я дракон и огонь мне ни по чём? — лукаво интересуюсь я. Она смеётся. — Ваша самоуверенность была отмечена. Я предупредила: танцевать с Дьяволом — значит сгореть заживо, — она пытается сбросить мою руку. — Я знал, что ты хитрая и коварная, но я не догадывался о том, что ты королева, — увлечённо подмечаю я. — Ого, что это? — вдруг спрашивает она, повернувшись к картине. Я следую её примеру и замечаю то, что с полотна в меня устремляется стрела, направленная прямо в сердце. Ловлю её на лету и поворачиваюсь к Морене. Но ведьмы уже нет рядом, она уверенным шагом направляется к выходу. Я лишь усмехаюсь. В ней не то что загадка, а скорее целый сборник задач. Непредсказуемое поведение, уверенность, независимость, расчётливость и её неприступность. Всё это привлекает меня в ней всё сильнее. Морена удивляет меня смелыми поступками и вида не подает, что я ей нужен. Я знаю, что это не так. С той поры, как Элайджа намеревался вырвать моё сердце из груди, но вдруг остановился и сказал: «Я хочу сохранить тебе жизнь, но мне нужна причина, чтобы сделать это». Я догадался, что это из-за её вмешательства. А сейчас она предпочитает моё общество всем остальным. Всё это неспроста, как бы она не убеждала меня или саму себя в обратном. С Мореной нужно быть внимательным к деталям и скрытым смыслам, в них больше правды.***
Сердце? Я просто возненавидела эту жалкую, ущербную мышцу, что тянула так сильно, норовя вот-вот разорваться. Разум ничуть не лучше. Мне нужен перерыв от эмоциональных коктейлей, я для них знаю хорошую альтернативу — алкогольные напитки. Никлаус подшучивает надо мной из-за того, что я продолжаю сдерживаться, отключив человечность. Меня это не задевает. Никакой волчьей агрессивности. Никаких усиленных чувств вампира. Я ничего не чувствую и мне от этого хорошо. Кажется, что я никогда больше не была в себе, чем сейчас. Собираясь вечером на ужин, я ещё не успела застегнуть на себе платье, как в моём номере появился Ник. На нём был чёрный костюм. Пиджак от него гибрид небрежно закинул на плечо и удерживал на весу двумя пальцами, так и лаская взгляд своей привлекательностью. — Как бестактно с твоей стороны, — с наигранным недовольством упрекаю его я. — Прости, пташка, пришлось оставить манеры в девятнадцатом веке, — голубо-зелёные глаза медленно скользят по платью, что доставили от его имени вместе с приглашением отужинать на Эйфелевой башне. На лице появляется довольная улыбка с ямочками. — Хотел узнать, задерживаешься ли ты или решила проигнорировать моё приглашение. — Не переживай, Ник, задерживаюсь я бесподобно — вообще не прихожу, — кокетливо поясняет она. Прежде Никлауса раздражало то, как Ребекка флиртует с парнями, и то, как они бездумно ведутся на её чары. А теперь ему приходилось сдерживаться, чтобы самому не оказаться в чарующих сетях Морены. Ведьма взмахом руки толкает гибрида в кресло, а затем садиться к нему на колени для того, чтобы он застегнул замок на платье. К чему заниматься этим самой, если можно предоставить дело мужчине? Ухаживания — это чертовски красиво. Даже на их игровом поле, где всё происходящее пустая попытка завоевать даму без сердца. Это действие предельно сексуально. Для них обоих. Никлаус улыбается и медленно выдыхает через нос. Его пальцы хватаются за застежку и он намеренно не спеша поднимает её наверх. Всё для того, чтобы второй рукой поправить ей волосы и ненароком пройтись по задней стороне шеи. Из-за этого Морена едва заметно подаётся вперед и тяжело выдыхает. Закончив с замком гибрид наклоняется к шее ведьмы и оставляет на ней легкий поцелуй. — Мы можем никуда не идти и сразу приступить к жаркому гибридному сексу, — вызывающе предлагаю я. Морена неспешно встаёт с моих колен и разворачивается ко мне лицом. Она загадочно улыбается. Я не успеваю разгадать её сигнал, потому что она поднимает ногу и упирается ею мне в грудь. — Вижу тебе и туфли пришлись по душе, — с ухмылкой подмечаю я, приступая к застёжке. — Хочешь королеву? — она вскидывает брови с явным вызовом. — В моём царстве матриархат, — довольно поясняет она. Она возбудилась и пытается это скрыть. Это тешит моё эго. Я не буду на неё давить, Морену нужно медленно подтолкнуть к тому, что она сама этого хочет. Закончив с одной ногой, необходимо было повторить тоже самое со второй. Но в этот раз я задержал её, взявшись за икру. Наклонившись, я оставляю на ней легкий поцелуй. — Предложение в силе, бессрочно, — хитро намекаю я. — А пока я буду наблюдать за тем, как ты сдерживаешься, чтобы не наброситься на меня, — самодовольно поясняю я. Я чувствую, что она ослабила магическое удерживание и подрываюсь с места. Мы оказываемся предельно близко друг к другу. — Дорогой, я тебя еще познакомлю с представлениями, которые я могу устроить, — спокойно проговаривает она мне в лицо. — Как ты сказала: «Не устраивай демонстративных показов только потому, что ты капризный ребенок», — поддеваю её я. Она закусывает губу, улыбаясь. — Обманула, со мной бывает, — шутливо проговаривает ведьма и разворачивается так, что волосы ударяют гибриду в лицо. Ужинать им предстояло на втором этаже Эйфелевой башни, в ресторане «Жуль Верн» с изысканной кухней и элегантным интерьером. Ночью зал освещали огни города и мерцающая подсветка самой башни, создавая романтичную и немного интимную атмосферу. Это было свиданием, на котором Никлаус намеревался узнать о Морене больше: о том, чем она была занята с тех пор, как они расстались; что стало с Кроули; что из того, что ему довелось слышать о её матери было правдой. — В мире столько кокаина, Ник, а ты суёшь нос в мою жизнь, — со смешком отвечает она на мою просьбу рассказать о себе. — Время кокаина прошло, пташка. Наступило время тяжелых наркотиков, — с ухмылкой проговариваю я. — Дай-ка подумать, с чего мне лучше начать, — ведьма отводит взгляд в сторону, замирая с бокалом шампанского в руках. — У нас достаточно времени, чтобы познакомиться с историей с самого начала, — подсказываю я. — Создал Бог священный сад, назвал его Эдем и поселил в нем Адама, Еву и своих детей — ангелов, — выразительно начала она. Я смеюсь. Морена и впрямь начала с самого начала. С библейской истории создания мира. Хорошо, пусть так. Мне интересно, насколько далеко она в ней дойдет. — Вместе с тем, создал Бог Землю, населил её людьми и стал за ними наблюдать. Мир был полон магии, от того божьи твари, не ведающие о том, что есть великий творец, воображали разных Богов — солнца, звезд, моря, и дальше по списку, — устало проговаривает она. — Так появились языческие боги. Давай перейдем к главной драме, — нетерпеливо предлагаю я. — Да ты ценитель, — озорно подмечает она. — Я слегка разбираюсь в том, как делать жизнь родных невыносимой, — с улыбкой проговариваю я. — Не скромничай, Ник, это тебя не красит, — с очаровательной улыбкой язвит она. — Признаю, что ты права, дорогуша, — довольно соглашаюсь я. — А, впрочем, ничего нового, — самодовольно отмахивается рыжеволосая. Яркая внешность теперь сочетается с буйным характером. Не удивительно, что она способна возбуждать, когда просто здоровается, в то время, как другие могут не завести, даже если танцуют стриптиз. Такая мне и нужна. Та, что одним взглядом всю кровь свернёт. — Господь всемогущий и его сыновья, — напоминаю я. — Люцифер, любимый сын Бога, оказался горделивым говнюком, — с той же выразительностью продолжает рыжеволосая. — Вроде тебя, только хуже, — быстро проговаривает она. Я в ответ слегка киваю головой. — Утренняя звездочка пожелала возвести для себя трон равный тому, что был у самого Бога. — Господь напомнил ему о значении отца в жизни каждого живого существа — разочаровывать, — отшучивается гибрид. — А мне казалось, что с этой целью у ребёнка есть мать, — задумчиво протягивает она. Никлаус слегка вскидывает брови. Занятно, это подтверждает его догадки о том, что Морена не даром представлялась другой фамилией, наверняка пыталась убежать от семейной драмы. — Так история подошла к тому, что Люцифер был изгнан с Небес в Ад и превратился в Дьявола, совращающего и извращающего людские души, превращая их в демонов, — продолжает за неё гибрид. — Иронично, как думаешь? До чего могут довести плохие отношения с родителями, — ведьма слегка склоняет голову на бок и внимательно рассматривает его. — Не люблю иронию, — просто проговаривает Майклсон. — Зря. Сама жизнь её любит, — на лице Морены лукавая улыбка. — Продолжай, не терпится услышать о том, как Кроули стал королем Ада, — прошу я. Она выставляет перед собой ладонь. — Ты слишком забегаешь вперёд. Мы ещё не закончили с началом. А началось все с Константы, моей покойной бабушки, что заключила сделку с Дьяволом за магический дар, а взамен стала его верной слугой и, по слухам, даже любовницей. — Кроули говорил, я цитирую: «Моя бабка — неуравновешенная подстилка Люцифера, поэтому я её убил». А ещё он всегда полагал, что сам убьет матушку. Но этого ему так и не удалось. — Что ж, выходит, что симпатия к негодяям — это наследственное, — Морена смеётся. Никлаус воспринимает это на свой счёт и расплывается в довольной улыбке. В её жизни он тот негодяй, перед которым она не устоит. — Затем на свет появилась моя матушка — Ровена. По твоему взгляду вижу, что ты о ней слышал. — Она знаменита среди ведьм, — гибрид кивает. — Говорят, что именно она сделала Наполеона коротышкой, истребила больше половины ведьм из-за того, что те её не принимали, а так же то, что она причастна к смерти Авраама Линкольна. — Кто-то пришёл подготовленным, — отшучивается она. — При жизни в неё был влюблен Фрэнсис Таблти, у неё была интрижка с Артуром Кетчем, но родила она от невзрачного богатого женатика. Артур Кетч, наемный убийца Британского общества, в двадцатых был напарником Майкла, пока отец пытался их выследить. Ровена и впрямь легендарная женщина. — Дай угадаю: мать из неё вышла не очень. Кроули никогда о ней не упоминал, — с усмешкой высказывает предположение гибрид. Морена слегка улыбается. Никлаус знает Кроули в качестве короля Ада, но их отношения не достигли уровня разговоров по душам, значит, когда они общались, Винчестеры ещё не успели повлиять на брата. — В детстве матушка чуть не продала его за трёх свиней, поила алкоголем, чтобы он заснул, а потом и вовсе оставила в работном доме, пока бежала от охотников. Ровена дала ему имя Фергус. Брат ненавидел его, потому что, по его мнению, оно звучит как венерическое заболевание. Их следующая встреча случилась спустя тридцать лет, когда Фергус завершил свою никчёмную человеческую жизнь. Гибрид удивлённо вскидывает брови. Этого он не знал. Они расстались прежде, чем Кроули встретился с Ровеной. — В самом деле? Морена пожимает плечами. — Он был портным, к тому же алкоголиком, и его собственный сын Гэвин его ненавидел, — без особого интереса проговаривает она. — Кстати, когда у Кроули была возможность всё исправить, Ровена не дала ему этого сделать. — У Кроули появилось желание искупить свои грехи? — со смешком уточняет Никлаус. — Пока мы были вместе, его заботило лишь то, что Винчестеры убивают демонов, а он был занят поиском способа, с помощью которого можно было избавиться от Люцифера. — Кроули узнал, что Гэвину было суждено погибнуть вследствие катастрофы на морском судне. Брат намеревался поспорить с судьбой и спасти его. Ровена напомнила Гэвину о том, что он на судне вместе со своей возлюбленной Фионой, и посоветовала не вмешиваться в ход истории, потому что так будет лучше. Гэвин предпочёл умереть вместе с Фионой. М-да... Морена, Гэвин не тот член семьи, с которого стоит брать пример. Она поистине удивительная девушка. Не знаю, как ей удалось быть такой светлой и доброй с такой родословной. И даже сейчас, без человечности, ведьма демонстрирует мастерство самоконтроля. — Ровена тоже продала свою душу Дьяволу? — интересуется гибрид. — Нет, — со смешком отвечает рыжеволосая. — Месть без души не имеёт смысла, — интригующе пояснила она. — Месть? — заинтересованно переспрашивает Никлаус. — Когда Ровена сбежала от охотников, её приютила у себя крестьянская семья с неизлечимо больным ребенком Оскаром. В благодарность матушка его излечила и наделила бессмертием. Она привязалась к нему. Много позже на Дина была наложена проклятая печать. Обряд, снимающий ее, включал сердце ведьмы — смерть того, кого она больше всего любит. Кроули, чтобы помочь Дину и избавиться от печати, разыскал Оскара и вынудил Ровену убить его. Никлаус задумчиво поджимает губы. Достаточно неоднозначно. Точно сказать можно лишь то, что МакЛауд обладатели мрачной семейной истории, наполненной жестокостью, болью и горестью. Вдобавок ко всему, похоже на то, что когда я был проклят из-за убийства охотников, Кроули начал работать с Винчестерами. Он помог Дину избавиться от печати, а это значит, что ему было от него что-то нужно. Король Ада не славился своей безвозмездной помощью. В его интересах был только он сам и его собственное благополучие. — Готов забрать свои слова обратно или мне продолжить? — язвительно интересуется она. — Продолжишь ты или нет, я от сказанного не откажусь, — уверенно проговаривает гибрид. — Ты меня ничем не напугаешь, пташка, — на лице его очаровательная улыбка с ямочками. Морена недовольно поджимает губы. Откуда берётся такая самоуверенность? С вершины Эвереста, не иначе. Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Ник может воображать, что угодно. Я не хочу казаться слабее, чем я есть. Морена — порождение жестокого огненно-кровавого мира. И сейчас я этого не стыжусь, не избегаю и не пытаюсь притворяться нормальной. Мне плевать на то, насколько сложно в это поверить. Я выкладываю правду о своей семье. — Кроули становится демоном перекрёстков, заключает с людьми сделки в обмен на их души. Он преуспевает в этом деле и становится королём перекрестков. Занимает престол преисподней и упивается властью, пока не выходит так, что Люцифер при помощи своих соратников оказывается на свободе и заявляет свои требования на трон. — Ад был создан в качестве его тюрьмы. Люцифер никогда не был его королём. А Кроули был, — воодушевлённо проговариваю я. — Верно сказано: «был», — подтверждает Морена и залпом выпивает бокал шампанского. Никлаус от услышанного хмурится. Сэм Винчестер говорил правду? Что или, вернее, кто сразил его? Морена слышит внутри себя голос своей человечности. Это слишком болезненная тема. Она способна вызвать эмоции, тем самым вернуть все то, что было заблокировано. Этого ведьме сейчас не нужно. Рыжеволосая решает срочно отвлечься. Нужно что-нибудь вопиюще неожиданное. — Расскажи мне, что произошло, — гибрид останавливает её, схватив за руку. — Кроули удалось избавить мир от Дьявола, но он был в этом мире не один. Всего одна оплошность и с ним случилось это, — ведьма заключает лицо Майклсона в ладони и передаёт ему воспоминания о сожжении брата. Всё в мельчайших подробностях, в точности, как ей запомнилось с тех пор, когда она только узнала об этом. Ангел Кастиэль находит Кроули. У него останки брата. Кастиэль не раздумывая сжигает их. Кроули воспламеняется. Сгорая заживо, он погибает. Кожа ощущает жар пламени, сжигающий его плоть, в нос ударяет запах жжёных волос — настолько реалистичным воспринимается видение. Гибрид возвращается в кресло, пытаясь осознать увиденное. Ужасная смерть. Кроули этого не заслужил. Майклсону тяжело принять воспоминания о его гибели. Он потерял своего друга. Его надежды о встрече разрушились в этот миг. Никлаус задумчиво застывает взглядом на стакане с бурбоном. Что ждало Кроули после смерти? Если людям принято желать обретение покоя, уместно ли пожелать демону того же? Мог ли он вообще рассчитывать на покой? Гибрид переводит взгляд в сторону и замечает наконец то, что Морена все же устроила представление. Ведьма танцевала с каким-то брюнетом прямо посередине ресторана. Его руки держали её за талию. Пока они кружились в танце, он поедал её своими карими глазами. Парень наклоняет рыжеволосую перед собой и скользит рукой по её бедру, высвободившемуся из-за разреза на платье. Едва брюнет успевает поднять её обратно, Никлаус оказывается за его спиной и резким движением вырывает из его груди сердце. Зеленоглазая без особого интереса наблюдает за тем, как парень с дырой в груди падает на пол. — Прости, дорогуша, его сердце выбрало меня, — с ухмылкой проговаривает Никлаус и впивается в него зубами. На губах и подбородке остаётся кровавый след. — Станцуй со мной, — воодушевлённо предлагает он. — Если только не боишься испачкаться. Морена переступает через тело парня и подходит в плотную к гибриду. Сердце за ненадобностью оказывается на полу. — Воображаешь себя альфа-самцом? — с улыбкой интересуется ведьма. — Не воображаю, — возражает Майклсон, наклоняясь к ней. — Я и есть альфа-самец, — уверяет он. Их лица в предельной близости друг от друга. Так велик соблазн слегка податься вперёд. И губы неизбежно столкнутся в поцелуе. Морена делает лёгкое движение головой. Но не для поцелуя. Ведьма медленно проходится языком по следам крови на его лице. Невероятно возбуждающее действие. Никлаус не выдерживает и целует её. Руками гибрид прижимает её к себе, предотвращая попытку побега. — Ну вот, теперь в химчистке придётся объясняться, откуда на платье следы крови, — слышится со стороны узнаваемый тон с властным акцентом. Майклсон резко прерывает поцелуй и поворачивается к нему. Морена с бокалом шампанского устроилась на барной стойке. На лице её усмешка. Никлаус поворачивает голову назад и видит перед собой незнакомую девушку. Морена играет с его восприятием реальности. Шея девушки издает громкий треск и она занимает место рядом с брюнетом на полу. — Выключатель чувств наконец заработал должным образом? — воодушевлённо интересуется гибрид, направляясь к барной стойке. — Один упрямый молодой человек пытаясь меня разговорить, чуть всё не испортил, — отчитала его рыжеволосая. — Я любопытный и люблю получать то, что хочу, — расслабленно поясняет он. — Занятно, Ник, мы похожи. Жаль, что наши цели не совпадают, — рыжеволосая спускается со стойки на пол. — Это легко исправить, тебе только нужно перестать упрямиться, — поддеваю её я. — Прости, дорогой, поддаваться не в моих правилах, — игриво парирует она. Как такое возможно, что за прошедшее столетие она стала ещё более упёртой? Неизменно вредная девушка. — Неужто я тебе не мил? — напрямую интересуюсь я. — Красивый, сильный, харизматичный злодей, — чётко проговаривая каждое слово, смотрит прямо в глаза. Невероятна. — Разве можешь ты быть не в моём вкусе? — Тогда предлагаю тебе грешить со мной, чтобы вместе смеяться, — величаво говорю я. — Это уже второе предложение, в котором я тебе откажу. Как твой внутренний мир? Не перевернётся от того, что тебе пришлось столкнуться со словом «нет»? — насмешливо интересуется она. — Я научился одной хитрости у французов: в начале следует отказаться от предложения, чтобы позже была возможность передумать и согласиться, — с улыбкой рассказываю я. — Я не передумаю, — хмуро заверяет рыжеволосая. — Вот и проверим, — лукаво проговаривает Никлаус. Морена ясно дает понять, что она трофей, который нужно заслужить. Я убеждён, что в истории нет ни одной женщины, за которую пришлось бы сражаться дольше и отчаяннее, чем за неё.***
В Париже надолго они не задержались, хоть город и был восхитителен. Французы — интересный народ. Их язык — флирт и откровенная грубость. Они умеют наслаждаться жизнью, едой, делают все не спеша. Но куда ни плюнь, всюду есть что-то о любви. Такая атмосфера не самая подходящая для тех, кто просто ищет развлечений. Выбор пал на Лас-Вегас. Никлаус был рад своей должности гида для Морены. Кому как не ему знать, почему Вегас зовут городом грехов. Бульвар Стрип — главная артерия Лас Вегаса. Каждая прогулка тут — как увлекательное путешествие по утопающему в разноцветных огнях проспекту, где каждое здание — масштабный хит, каждая скульптура источает мощный магнетизм, каждый фонтан — прохладу и искромётность. Вечерами в лучших барах и клубах Морена и Никлаус напивались. Гибрид каждый раз с улыбкой наблюдал за тем, как ведьма танцевала на барных стойках, столе или сцене. И с ревностью следил за тем, как она флиртовала с парнями, чтобы те покупали для неё алкогольные коктейли. Никлаус медленно, но верно узнавал её лучше. Выяснилось, что она никого не убивала, пока питалась кем-то. Даже сразу после обращения. Это поразительно. Казино «Венецианский Лас-Вегас» с самой великолепной архитектурой — одно из лучших казино, что Морена от скуки решила вынести за один вечер. Клаус и Морена неспешно подходят к столику с рулеткой. — Поставлю всё на красное зеро, — воодушевлённо проговаривает она. — Дорогуша, нет такой ставки, — мягко указывает ей гибрид. — В самом деле? — она удивляется. — А что это тогда там? Никлаус переводит взгляд на рулетку и замечает на колесе появление нового значения — ноль красный. — Мошенница, — с улыбкой отчитывает Никлаус. — Да, — довольно соглашается ведьма. Рулетка ей быстро наскучила, поэтому пришлось переключить внимание на блэкджек. Им везло. Почти без мошенничества за час игры Клаус и Морена опустошили стол, заработав примерно одинаковое количество чипов. Никлаус уже знал, что их ждёт дальше. Морене только предстояло с этим познакомиться. Когда кто-то настолько удачлив, это мало нравится владельцам казино. За ними стали наблюдать ещё за столом с рулеткой. После такого фурора за карточным столом личная встреча обеспечена. Проходят столетия, но кое-что остаётся неизменным — человеческая жадность и беспощадность. Они стояли возле бара, когда Никлаус заметил приближающегося к ним крупного мужчину в строгом костюме. — Пташка, готова ещё сыграть? — заманчиво интересуется гибрид. — Да, если найдётся что-нибудь поинтереснее, — скучающе проговаривает ведьма. — Что насчет игр на наши жизни? — интригующе уточняет Майклсон. Морену заинтересовало это предложение. На лице появилась лёгкая улыбка. Подошедший мужчина пригласил их в VIP-зону для особых гостей. Им было предложено сыграть в покер с серьёзными на вид важными шишками. Теми, кто за внешним лоском скрывает свою гнилую натуру. Игра шла неплохо около получаса, пока Морена не засекла то, что их оппоненты мухлевали. Я рыжая и бесчувственная. У меня больше прав и возможностей для более умелых афер. Никлаус понял то, что ведьма вмешалась в ход игры, когда на лицах мужчин вместо расслабленного выражения появилось недоумение. Как так выходит, что в руках всё время оказываются не те карты, если буквально секунду назад были подтасованные? В итоге один из них все же не выдерживает. — Что за фокусы?! Как вы это делаете?! — мужчина в красном костюме швыряет карты на стол и обводит гостей гневным взглядом. — Дружище, о чём речь? — подаёт голос Ник. — Какой я тебе дружище?! Плут! — злобно кричит он, опираясь на игральный стол. Морена положила руку Никлаусу на колено, чтобы повременить с их убийством. — Ребята, вы попали, — с улыбкой проговаривает другой мужчина в синем костюме. — Зачем сразу грубить? — спокойно интересуется гибрид. Морена слегка улыбается. Всё же он умеет быть сдержанным. — Чему ты улыбаешься сидишь? — третий мужчина в чёрном костюме подрывается из-за стола. — Попыталась меня облапошить и думает, что это ей сойдет с рук, — зло проговаривает Красный Костюмчик. Мужчина в синем костюме с довольной улыбкой уселся на край стола, наблюдая за тем, как Чёрный Костюмчик подходит к рыжеволосой. — Девочка просто не знает, что целая отсюда не выберется, — похабно улыбнувшись, проговаривает Синий Костюмчик. Мужчина в черном костюме подходит к Морене со спины и хватает её за шею, дергая со стула. На лице ведьма изображает испуг. Никлаус подрывается с места вслед за ним. По лицу видно, что ещё немного и он не выдержит. Охранник громко щёлкает предохранителем на пистолете и направляет его на гибрида. Никлаус поджимает губы и сердито смотрит на мужчину в черном костюме. — Ну что, герой, рискнешь спасти свою пассию и получить пулю в лоб? — с вызовом интересуется Синий Костюм. Никлаус вскидывает бровь, глядя на Морену. Ведьма слегка качает головой. Ещё немного. Хочется ещё немного понаблюдать за тем, как их ощущение вседозволенности сведёт их в могилу. — Нет, он лучше посмотрит на то, как она обслужит нас на этом столе, — мужчина в черном костюме толкает Морену вперед. Ведьма вскрикивает от испуга. Никлаус сжимает кулаки. Еще одно прикосновение к ней и путевка в Ад вам обеспечена. — Пожалуйста, не нужно, может, мы можем что-нибудь сделать? — дрожащим голосом интересуется рыжеволосая. — Тебе повезет, если ты умеешь прятать зубки и глубоко берёшь — сможешь получить удовольствие, — грязно отвечает ей Синий Костюмчик. — Я знаю, как доставить удовольствие, — судорожно проговаривает она, а затем тон её меняется. — Синий Костюмчик, передашь привет моей маме, — договорив, она расплывается в широкой улыбке. Ведьма решает расправиться именно с мужчиной в синем костюме. Из всех присутствующих ему больше всего хотелось умереть. Рыжеволосая прижимает его за горло к стене и двумя пальцами шагает ими от груди до подбородка. — Покажешь мне свои зубки? — с улыбкой интересуется ведьма, засовывая руку ему в рот, позабыв о брезгливости. Морена прикладывает небольшое усилие, оттягивая его нижнюю челюсть, и внимательно следит за тем, как кожа в уголках рта не выдерживает и начинает рваться. Нижняя челюсть не выдерживает такой нагрузки. Лёгким движением рыжеволосая добивается разрыва жевательного мускула. Горячая кровь заливает ей руки. Синий Костюмчик от чего-то больше не такой возбужденный. Он в ужасе, и в добавок к неистовым крикам мерзко мочится от боли. Слышно, как трещит нижнечелюстная кость. Она неровно обламывается и оказывается у ведьмы в руках. Повреждение сонной артерии подарит быструю смерь. Этого он не заслужил. Пока Синий Костюмчик не теряет сознание от болевого шока, Морена намеренно медленно разрывает куском нижней челюсти его шею. Ведьма использует его собственные зубы в качестве орудия для отсечения головы. Никлаус берет на себя мужчину в черном костюме. Гибрид выдавливает его глаза, затем ломает ему руки, после чего с силой отбрасывает его в стену. Охранник из-за суматохи выпускает несколько пуль, но этим он лишь привлекает к себе нежелательное внимание и умирает следующим от рук Майклсона. Морена и Никлаус переглядываются и обмениваются довольными улыбками. Остаётся мужчина в красном костюме. Теперь на его лице страх. Он забивается в угол в нелепой попытке сохранить свою жизнь. — Кто вы такие? — дрожащим голосом спрашивает он. — Как всегда одни и те же вопросы, — с издёвкой проговаривает Никлаус, медленно шагая в его сторону. — Кто вы такие? За что вы так со мной? Морена оставляет туфли на полу и забирается на карточный стол. Ведьма грациозно вытягивает перед собой ноги. — Страшный пожар в «Венецианском Вегасе». Изувеченные тела. Владелец обезумел от произошедшего, — звучно проговаривает рыжеволосая, словно читая новостной заголовок. — Пожар? — переспрашивает гибрид, повернувшись к ней. Морена судорожно осматривается по сторонам. — Я что, забыла спецэффекты добавить? — встревоженно спрашивает она, после чего вскидывает ладонь, шепча заклинание и за её спиной появляется бушующее пламя. Майклсон инстинктивно улыбается её убийственному очарованию. Она не менее жестока, чем Кроули, но более изящна. — Чего вы хотите? — сбивчивым голосом спрашивает мужчина. — Вы можете забрать деньги, только не убивайте меня, — судорожно предлагает он. Клаус смеётся. Ни он, ни Морена не заинтересованы в деньгах. Но ему больше нечего предложить. — Я знаю, что с ним делать, — воодушевлённо проговаривает ведьма и огонь за её спиной потухает. Она вскакивает со стола и подходит к мужчине. Тот из-за её приближения пытается вжаться в стену. — Если ты тоже обмочишься, я снесу тебе голову в тот же момент, — холодно грозит она. Красный Костюмчик нервно сглатывает и дёргается, когда ведьма берёт его за руки. Морена накладывает на него заклинание под чутким надзором любопытных голубо-зеленых глаз. — Мы можем идти, он сам умрет, — произносит она, выпуская его руки. — Что ты сделала? — интересуется Клаус. — Превратила его жизнь в сказку, — загадочно проговаривает она. Ведьма берет со стола стакан и протягивает его Красному Костюмчику. Тот нерешительно принимает стакан из её рук. Едва его пальцы прикасаются к стакану, он становится золотым. — Сказку о короле Мидасе, — увлеченно оглашает Никлаус. Морена не успевает отойти от него, как проворный красный костюмчик хватается за неё. Умно. Если бы ведьма не предусмотрела такой вариант развития событий, превратилась бы в золотую статую. Красный костюмчик понял, что совершил огромную ошибку, когда рыжеволосая лишь рассмеялась, скидывая с себя его руки. — Идиот, — Морена резко поворачивает ладонь перед собой и вместе с этим сворачивает ему голову. Покидая кабинет, ведьма захватила со стола фишку. Закрывая за собой дверь, она смотрела на огонь, распространяющийся в кабинете и улыбалась. «Венецианский Вегас» и впрямь захватило страшное пламя к тому моменту, как Морена и Клаус оказались на улице. Новость о пожаре расшевелила всю Лас-Вегас-Стрип. Морена впервые убила кого-то для развлечения. Не из-за угрозы для жизни, а лишь потому, что ей было скучно. И это повлияло на её человечность. Ей не хотелось становиться такой. — Ты властная и такая же неудержимая, как и я. Мне нравится, — с наслаждением проговаривает Никлаус. — Что ж, я рада, что тебе нравится та часть меня, что я в себе презираю, — равнодушно произносит она. — Твоя человечность снова просвечивает? — интересуется гибрид. — Где-то в глубине души тихий голос пытается убедить меня вернуть всё как было. Но с каждым днём я всё меньше обращаю на него внимание. — Это остатки твоей совести, Морена. Со временем она совсем затихнет, — поясняет гибрид. — Ты и впрямь считаешь, что для меня так будет лучше? — интересуется ведьма. — Ты живёшь полной жизнью, думаешь только о себе, развлекаешься и наслаждаешься происходящим. Разве это плохо? — спрашивает в ответ гибрид. — Такой я нравлюсь тебе настолько, что ты решил открыто заявить о своих чувствах? — уточняет ведьма. — Теперь я убедился в том, что достоин тебя, — признаётся гибрид. — А у тебя были сомнения? Разве у такого, как ты, не должны все покорно лежать у ног? — поддевает его рыжеволосая. — Конечно, были, — хмуро соглашается Майклсон. — Я бы отравил собой твоё доброе сердце. Мне этого не хотелось. — Как трагично, — без особого интереса говорит Морена и ускоряет шаг, чтобы поскорее оказаться в гостиничном фойе. Морена попросила принести в её номер пасту с курицей. Не имеет значения, где они достанут её посреди ночи. Ведьме захотелось пасты. Пасты. Полусладкого. И, внезапно, поговорить. — Ровена велела защитить сознание, а затем влезла в мою голову. Как будто я знала, как это делать, — рыжеволосая недовольно закатывает глаза. — Когда детей бросают в воду, чтобы научить их плавать, в этом есть логика — инстинкт самосохранения помогает барахтаться, чтобы не утонуть. — Но тебе удалось все же защитить своё сознание, — подытоживает Майклсон. — Да, после того, как она посмотрела слайд-шоу из моей жизни пятьдесят раз и почти лишила меня памяти около десяти раз, — холодно соглашается она. Гибрид напряжённо поджимает губы и опускает взгляд. — Зато теперь я чертовски хороша в том, чтобы проникать к кому-то в голову, — горделиво проговаривает она. — Она лишала тебя памяти, а затем она восстанавливалась? — интересуется Никлаус. — Поделись со мной своими ведьмовскими секретами. — Восстанавливалась, но не сама, Ровена использовала заклинание, иначе никак. Проникая к кому-то в сознание, его можно серьёзно повредить. Чем активнее попытки подавить сопротивление, тем ближе точка невозврата. — То есть ты могла остаться с чистой памятью, без возможности вернуть свои воспоминания, прямо как демоны? — уточняет Никлаус. — Да, всё так, — легко подтверждает она. — Я уже говорила, что мне нравится твоя сообразительность? Никлаус в ответ слегка улыбается, хотя на самом деле, он шокирован. Неужели всем ведьмам приходится проходить подобные испытания? Становится ясно, откуда в ней столько силы. Её воспитание отчасти тоже напоминает путь воина. — Что насчёт твоего отца? — не унимается Майклсон. — Я понятия не имею, — рыжеволосая пожимает плечами. — Матушка говорила, что, вероятнее всего, забеременела на оргии. Там было полно мужчин. И единственное, в чём я могу быть уверена — он оборотень. — Меня мать нагуляла на стороне от отца. Из-за её предательства он ведёт на нас охоту уже тысячу лет, — равнодушно делится Никлаус. Морена замечает его притворство. Нельзя по-настоящему быть равнодушным к тому, что ты нелюбимый ребёнок. Невозможно до конца свыкнуться с мыслью о том, что твой родной человек желает для тебя смерти. Само зло во плоти, Сатана, мечтал стереть людей с лица земли из-за обиды на Господа. Люцифер был обижен тем, что отец предпочёл его каким-то никчёмным созданиям, вроде людей. Ещё одна острая тема, от которой начинает тянуть в груди. Морена не хочет, чтобы голос её совести пропал. Но она пока не готова вернуть себе все чувства. Ведьма решает прервать разговор о семье. — Что ж, я рада, что у меня нет отца, — с улыбкой проговаривает ведьма, поднимая перед собой бокал. — За родителей, что желают нашей смерти. Никлаус с хмурым взглядом наблюдает за ней, поднимая в ответ стакан. Он испорчен собственными демонами. Эти демоны не спят. Они хотят убить его и все прекрасное, что его окружает. Морена была тем прекрасным, что он пытался уберечь. А теперь он увидел её в другом свете и узнает о том, что демоны поедают и её тоже. Девочка-воин с ледяным взглядом заботится о других, пытаясь исцелить ту часть себя, что нуждается в том, чтобы кто-то позаботился о ней. Я хочу быть этим кем-то, кто сумеет о ней позаботиться. Своим поведением Морена ворвалась в сердце, не снимая обуви. А в моменты откровений въедается в его стенки и вместе с кровью разносит по всему телу смешанные чувства. Я одержим ею. Мне кажется, что сам Сатана продал бы за неё душу — настолько велико моё восхищение её способностью быть такой разной и сочетать в себе несочетаемое. Вот дилемма — чтобы завоевать её сердце, нужна человечность и способность чувствовать. Но как только она её вернёт, Морену потянет в Мистик Фоллс, где она непременно захочет возвести новый мост взамен того, что сожгла. Таков её жизненный оптимизм и неугасаемое желание все исправлять. Наблюдая за тем, с каким успехом Морене удается себя контролировать без человечности, и то, как часто её тревожит голос совести, Никлаус предполагал, что рано или поздно Морена вернёт себе свою человечность. Он решил подготовиться на этот случай — в Мистик Фоллс команда рабочих строила по его эскизам дом. Запасной вариант, если вдруг придётся там остаться. Майклсон не оставил свою идею о создании гибридной армии. Пока он был с Мореной, эта задача была поручена обращённому им гибриду. Он вместо Никлауса колесил по штатам в поиске оборотней для пополнения военных полков. Гибридная армия — не просто прихоть, она необходима для выживания. Майкл неутомим. Он всегда появляется. В этот раз нужно быть готовым к его появлению. К тому же теперь я беспокоюсь не только о своей безопасности.***
Ведьме полюбился один ночной клуб. Его ей хотелось посещать чаще, чем другие. Прознав об этом, Никлаус решил вставить ей палки в колёса. Майклсон внушил вышибалам не впускать никого из мужского пола, кроме него самого. Рыжеволосая появляется вновь, невероятно красивая и горячая. Пытливые зелёные глаза сразу замечают, что в клубе из противоположного пола только обслуживающий персонал и настырный Майклсон. Никлаус с довольной улыбкой наблюдает за ее приближением. Что ты будешь делать, пташка, когда больше некому подарить своё внимание, кроме меня? — Вторник — день вагин? — шутит она, устраиваясь рядом за барной стойкой. — Решил избавить тебя от необходимости выпрашивать коктейли. Можешь брать всё, что хочешь. За счёт заведения. Она смеётся и удерживает со мной зрительный контакт. — А я думаю, что за напряжение в воздухе, — задумчиво произносит ведьма. — Буду знать, что так ощущается твоя ревность. Никлаус улыбается и обращается к бармену. — Мартини для дамы и чистый бурбон для меня. — Текилу для дамы, — поправляет меня она. Я с интересом смотрю на неё. Она что-то задумала. Если она решит пойти в другое место, я избавлю от всех парней и его. — Что, если я хочу взять не всё «что» захочу, а «кого» захочу? — спрашивает она, игриво проводя ладонью по моему бедру. Никлаус, прояви всю свою стойкость. Это по-прежнему игра. — Удиви меня, дорогуша, у тебя это так хорошо получается. — Будет исполнено, — с очаровательной улыбкой проговаривает она и уходит. Я слежу за ней взглядом и наблюдаю за тем, как Морена знакомится со светловолосой девушкой. Они возвращаются вместе. Девушка оказывается на барной стойке. На её животе дорожка из соли, во рту долька лайма. А у девушки моей мечты стопка текилы. Наблюдаю за тем, как Морена слизывает с живота дорожку соли, резко опрокидывает стопку текилы, а затем наклоняется к светловолосой и, забирая лайм, целует её. Интересно, какая сейчас у нее стадия в жизни? Сходит ли она с ума? Потому что я могу утверждать, что я схожу от неё с ума. Попытка была не плохая, но она с треском провалилась, снова доказав то, что Морена похожа на Кроули в своей манёвренности. Когда Морена заканчивает, она с вызовом смотрит на меня. Я в ответ улыбаюсь и протягиваю светловолосой руку, чтобы помочь ей спуститься со стойки. Едва она оказывается на полу, я кусаю её в шею. — Хватит убивать тех, с кем я развлекаюсь, — требует ведьма, пытаясь отнять у него девушку. — Дари своё внимание только мне и никто не пострадает, — твердо проговаривает Майклсон, выпуская светловолосую. — Вот это у тебя запросы, Ник, — возмущается она. — Загадай меня на Рождество, может повезёт, — договорив, ведьма намеревается уйти. Майклсон её останавливает и притягивает к себе. — Я загадал тебя звездам и они мне тебя обещали, — с улыбкой делится гибрид. — Я похожа на библию? — спокойно интересуется она. — Только в той части, с запретным плодом, — отшучиваюсь я. — Выходит, что всё-таки похожа, а то я никак не могла понять, с чего ты взял, что можешь неверным образом истолковывать сказанное мной для оправдания своих эгоистичных намерений, — с легким раздражением выговаривается ведьма. Никлаус чувствует, как его руку начинает жечь. Кожа Морены становится такой же обжигающей, как вербена. Гибрид судорожно отдёргивает от неё руку. — Хороша, ведьмочка, — со смешком проговаривает гибрид. — Что ты будешь делать, если я надену на тебя браслеты из железа? — Выжду подходящей момент и убью тебя во сне, — сквозь зубы отвечает она. Никлаус смеётся. — Я и впрямь такая забавная, когда угрожаю или тебе просто бессмертие надоело? — Королева с ледяным сердцем, скажи мне, почему ты не расправилась со мной прежде? — надменно интересуется Майклсон. — Ты спас мне жизнь, и теперь у нас с тобой кровная связь. Так что, для того, чтобы от тебя избавиться, мне потребуется приложить чёртову дюжину усилий, — беззастенчиво отвечает она. Холодный расчёт и острый ум. Я уверен в том, что Кроули был бы от неё в восторге. Если бы только жизнь короля Ада не закончилась таким трагичным образом.***
Смешанная кровь Морены позволит контролировать превращение в оборотня. Она сможет обращаться каждый раз по своему желанию. Всегда, кроме первого раза — это обращение вынужденное и его просто нужно пережить. Несколько часов ведьма мучилась от боли, пока её суставы и кости ломались неестественным образом, чтобы соответствовать физиологии волка. Кожа её горела. — Ровена, я тебя ненавижу, — крик ведьмы был вперемешку с рычанием. Послать к чёрту — она среди них главная. Насылать проклятье не имеет смысла — Ровена проклятая душа, прикованная к Аду. Невыносимо сложно мириться с неуязвимостью тех, кто заслуживает смерти. — Ты с этим справишься, волчонок, я в тебе не сомневаюсь, — поддерживает её Майклсон. — Еще бы… — начала язвить ведьма, но прервалась на крик из-за того, что плечевые суставы её ломались, смещая лопатки на спине. Дикая, непрекращающаяся боль и ничего, кроме неё. Никаких чувств. Морене не было страшно. Не хотелось, чтобы превращение поскорее закончилось. Ничего. Хорошо то, что первое обращение совпало со временем, когда она решила отключить человечность. Потому что, если бы эти страдания были эмоционально окрашены, было бы ещё хуже. Никлаус заподозрил неладное. Рядом с ними кто-то был. Гибрид всматривался в темноту, пытаясь успокоить свою паранойю или убедиться в том, что он не ошибся. Спущенный курок в кромешной темноте был свидетельством того, что Майклсон не ошибался. Пуля попала в спину гибрида. Место ранения зажгло — пули были вымочены в аконите. На них вышел охотник на оборотней. Устроив засаду, он ещё никогда так в жизни не ошибался. Никлаус оставил ненадолго Морену, чтобы разобраться с тем, кто в него выстрелил. Он был не один, поэтому это заняло больше времени, чем ожидалось. Расправившись с группой охотников, Майклсон услышал волчий скулёж, и это его напугало. Возвратившись, он обнаружил то, что Морена завершила обращение. Рыжая шёрстка испачкана в крови. Её окружали мертвые тела охотников. Она буквально откусила им всем головы. Я в восхищении. Хоть сейчас она скалит на меня зубы и не спускает взгляд светящихся зеленых глаз. Я знаю, что она отдаёт себе отчёт в том, что делает. — Не стоило им сегодня выходить из дома, — с усмешкой проговариваю я. Морена медленно подходит ко мне и встаёт на задние лапы, упираясь передними мне в грудь. Глаза неотрывно смотрят на меня. Я догадываюсь о том, что ей что-то нужно и опускаю взгляд чуть ниже. Её поведение и впрямь немая просьба — в боку у неё остался нож, от которого ей не удастся самой избавиться. Я резким движением избавляю её от лишнего железа в организме. Волчонок злобно рычит мне в лицо. — Потом поблагодаришь, — отшучиваюсь я, после чего обращаюсь.***
Август Морена и Никлаус проводят в Испании. Бульвар Ла Рамбла становится их излюбленным местом. Морена просыпается из-за того, что, повернувшись во сне, натыкается на что-то в кровати. Ещё не открыв глаза, ведьма предполагала, что это может быть. И оказалась права. Клаус вальяжно устроился с ней в кровати. Гибрид улыбнулся в ответ на её пробуждение. — Прочь из моей головы, Ник, мы и так проводим с тобой каждый день. Я не хочу видеть тебя в своих снах. Никлаус смеется. — Я тут не при чем, дорогуша, ты сама фантазируешь обо мне. В этом он был прав. С самого Парижа ведьма размышляла о том, насколько Ник был бы хорошим любовником. Влажные сны о сексе с ним часто посещали Морену ночью, и в них всегда было исключительно хорошо. На то они и сны. В реальности у ведьмы не было человечности, но была голова на плечах. Ей нужны были развлечения, а случайные половые связи к их числу не относятся. Флирт — тот максимум, который она могла себе позволить. Ни с кем делить свою постель Морена не хотела. Особенно если этот кто-то — Никлаус Майклсон. Даже если он чертовски горячий. Никлаус выяснил, что чем больше он прикладывает усилий, ухаживая за ней, тем сильнее Морена сопротивляется и переключает своё внимание на других ухажеров. Она принимает подарки, но другие знаки внимания намеренно игнорирует. Так же, как и разговоры о их схожести. Майклсон в один из дней проговорил, что Морена — его судьба. На что ведьма с равнодушием возразила, что она кара. Как такую можно не любить? — Тогда иди к чёрту, — бубнит рыжеволосая и переворачивается на другой бок. — Это твои фантазии, я-то тут при чём? — со смешком интересуется гибрид. — Как на испанском будет: «ты невыносим»? — тихо спрашивает Морена. — Estoy loco por ti, — с улыбкой отвечает гибрид. — Mala apuesta por ganar, — устало проговаривает она. Майклсон смеется. Она знает испанский. — Вставай, поздняя пташка, разве тебе не хочется как следует отметить свой день рождения? — Мы начали праздновать ещё вчера, Ник: много алкоголя, танцы и салют, — сонным голосом перечисляет ведьма. Никлаус закутывает её в одеяло и поворачивает к себе. Она так и не сняла заклинание, что делает её кожу обжигающей, как вербена. — У меня есть для тебя подарок, — проговаривает он и открывает бархатную коробочку, чтобы продемонстрировать её содержимое ведьме. Морена неохотно открывает глаза. Взгляд задерживается на симпатичном золотом браслете с камнями зелёного агата. Никлаус хорошо запомнил всё, что ей нравилось. Агат был её любимым камнем. — А хотелось бы с чёрным, — вяло говорит она и возвращает голову на подушку. Никлаус поджимает губы. В самом деле, кто из нас ещё капризный ребенок? — Есть только с зелёным, — твёрдо проговаривает гибрид и надевает ей браслет на руку. Несколько раз Майклсон обжигает себе пальцы, но завершает начатое. — Отлично подходит к твоим глазам, дорогуша, — горделиво подмечает гибрид. — Вставай, или я сам стащу тебя с кровати, — предупреждает он, одёргивая занавески. Морена сонно потягивается в кровати, после чего без особого энтузиазма выбирается из неё. Она не догадывается о том, что как только она выйдет из номера отеля, ей придется столкнуться с тем, что все вокруг будут поздравлять её с днём рождения и вручать подарки. В готическом квартале играли любимые песни ведьмы. Прохожие скандировали её имя с поздравлениями. Ощущение было, словно, она стала героиней мюзикла. Или глупой пародии на него. Мюзиклы Морена не любила. Пародии на них и подавно. — Я встретила сто пятьдесят дней рождения в Аду, и каждый из них был лучше этого, — кисло проговорила ведьма. — Тогда предлагаю тебе прогулку по саду. Покажу тебя цветам, — торжественно заявляет гибрид. Морена внимательно всматривается в его лицо. — Если ты изначально планировал показать мне сад, зачем было начинать с общественных дифирамб в мою честь? — Мне нужен был запасной вариант, — с улыбкой отвечает Никлаус. Сад поразительно красив. Жаль, что эмоциональный диапазон ведьмы не позволяет в полной мере ощутить его великолепие. Никлаус развлекает Морену историей о том, как этот сад был возведён. Есть свои преимущества в долголетии — оно даёт возможность своими глазами наблюдать за тем, как вершится история. Майклсон был надёжным справочником достоверных исторических сведений. — С таким усердием пытаешься меня очаровать и не отступаешь, сколько бы раз я не показывала тебе, что это бесполезная затея, — рассматривая цветы, рассуждает она. — Так только сейчас, — уверенно парирует гибрид. — Когда ты вернёшь свою человечность, ты почувствуешь всё, от чего пытаешься сбежать, — поясняет он. — Слишком дальновидно, Ник. Вдруг я никогда не верну свою человечность, — рыжеволосая поворачивается к гибриду. — Ты же знаешь, что для вампира никогда — очень долгий срок. — Тренируюсь в долгосрочном планировании, — с улыбкой проговаривает он. — С вечной жизнью всегда приходится учиться чему-то новому. Затяжная прогулка закончилась к тому моменту, когда солнце уже начало садиться. Вечером, по обыкновению, они отправились в клуб. Ведьму и там ждали поздравления. В разгар танца официантка позвала её на сцену для того, чтобы как следует поздравить именинницу. Морена решила не упускать свой звёздный час. Ведьма с улыбкой поднялась на сцену и притворялась очень заинтересованной в том, каких благ ей желают. В зале появился большой торт со свечами. Рыжеволосая недовольно глянула на Никлауса. Гибрид расслабленно откинулся на сиденье и с довольной улыбкой следил за происходящим. Позади него была танцовщица с волнистыми чёрными волосами. Девушка в короткой юбке и открытом топе развлекала своим телом гостей на небольшом пьедестале. Перед ведьмой прозвучал шквал из залпов шампанского. Морену стали забрызгивать игристым напитком. Она смеялась и прятала лицо от летящих в неё холодных струй. После липкого душа до неё наконец добрался торт. Морена зависла над горящими свечами, размышляя о том, чего бы ей хотелось загадать. Но ничего не шло в голову. Её жизнь была полна развлечений и новых знакомств. Она бывала в лучших местах во время этого путешествия, носила на себя красивые наряды, жила в пятизвёздочных отелях, ела в дорогих ресторанах и ничего не чувствовала за всё это время, кроме небольшого раздражения из-за Никлауса. Ей нечего было пожелать, поэтому ведьма подумала о том, что это не имеет никакого смысла, и просто задула свечи. Вместе с тем публичное поздравление закончилось, и Морена, наконец, сошла со сцены. Рыжеволосая по пути взяла с чьего-то стола бутылку шампанского, чтобы в отместку облить им Клауса. Майклсон разгадал её намерения и по-ребячески решил от неё убежать. У него нет возможности за мгновение вернуть себе прежний вид, в отличие от Морены. Ведьма оказалась на улице и столкнулась там с ливнем. Ночная прохлада, шумная музыка за спиной и полупустые улицы. Рыжеволосая вышла из-под навеса и подставила лицо холодным каплям. Морена отпивает прямо из бутылки и плавно танцует под шум дождя. Рыжеволосая за эти несколько минут промокает насквозь. Кружась в танце, она оборачивается и встречается взглядом с голубо-зелёными глазами Клауса. Майклсон с тёплой улыбкой наблюдал за ведьмой, подмечая то, что некоторые её привычки остались неизменными даже после сотни лет. Морена и её любовь к непогоде. Она никогда не жаловалась на дождь, потому что умела им наслаждаться. До знакомства с ней Никлаус не предполагал, что когда-нибудь он добровольно согласиться промокнуть насквозь. Но танцы под проливным дождём и раскаты грома — это так романтично. Рыжеволосая протягивает в воздухе руку. — Станцуй со мной, если только не боишься промокнуть, — бросает вызов она. Прямо как в первый раз. Но сейчас Никлаус соглашается с большим желанием. Гибрид берет её за руку и с удивлением обнаруживает, что она сняла с себя чары. Майклсон кружит её перед собой, а затем прижимает к себе второй рукой. Морена кладет ему руку на шею и они медленно кружат в танце. Ведьма удерживает с ним зрительный контакт и понимает, что есть одна вещь, которую ей бы хотелось. Но загадывать её не имеет смысла, потому что она находится буквально под рукой. Конкретнее, одной рукой она держит её за руку, а второй за плечо. Если и впрямь навсегда отказаться от человечности, то ни к чему всегда рациональной части напоминать о вещах, которые она не сможет сама себе простить, если её чувства вернутся. Поддаться его властности и неотступности. Доверить своё тело его уверенным рукам и, наконец, ему сдаться. Что, если согласиться на предложение о жарком гибридном сексе? Есть только один вариант это проверить. Её взгляд медленно спускается от голубо-зелёных глаз к прямому носу и застывает на манящих губах с лёгкой улыбкой. Никлаус научился различать колебания её состояния. Ему не нужны были слова, чтобы понять, что ей от него нужно. Спустя три месяца она, наконец, решила попрощаться с остатками своей совести. Как можно упустить такой момент? — Вот ты и попалась, пташка, — гибрид выпускает её руку, чтобы притянуть её к себе. — Я ведь могу и передумать, — предупреждает она, но вторая её рука оказывается на шее Никлауса. — Так передумай, — он ухмыляется, наклоняясь к ней лицом. — Мне снова придётся тебе отказать, — проговаривает она и тянется к нему в ответ. Едва их губы соприкасаются в столь долгожданном поцелуе, как их прерывает громкий удар хлыста. Оба тут же поворачиваются в сторону звука. Та черноволосая танцовщица из клуба держит в руке серебристый хлыст и внимательно смотрит на пару под дождём. Никлаус её узнал. Иззи — охотница за нечестью. Кроули убил её из-за того, что та на него охотилась. После смерти он извратил её душу, но она не оставила охотничье ремесло после этого. Напротив, обретя неуязвимость, она с прежним рвением вернулась к охоте. Последний раз, когда они виделись, Иззи была твёрдо намерена расправиться с Кроули. Из Морены так и не удалось вытянуть больше о Короле Ада. Если Иззи была той, у кого нашлись силы с ним справиться, то у нас большие неприятности. — Здравствуй, Морена, — из-за спины донёсся знакомый голос. Ведьма обернулась, и перед ней предстал Джек Локвуд. В его руках зачарованный меч, отдающий слабым голубым свечением. Что ж, я знаю только одного демона, который мог привязаться к этому сосуду. Ксавье, этот меч станет моим подарком или причиной твоей последней гибели. Я не чувствую к тебе больше той привязанности, чтобы сохранить тебе жизнь. Возвращением в Ад эта встреча не ограничится.