***
Рейнира проснулась в холодном вечернем сумраке, с ярким ощущением, что в комнате она не одна. Выпуталась из шелковых простыней, вглядываясь во мрак, прислушалась, пытаясь расслышать малейший шорох, сквозь серый шум улицы внизу. — Деймон, я знаю, что это ты. Хватит прятаться в темноте, чертов скопофил. — Отличное слово для игры Элиас. Деймон стоял в дверном проеме, словно призрак. При виде его после длительной разлуки, у девушки перехватило дыхание. Не осознав еще до конца, что он здесь, Рейнира включила ночник, обнаружив на его, теперь залитом мягким светом лице, ухмылку. Седьмое гребаное пекло, он как всегда великолепен. Хорошо сидящий на его фигуре темно-серый костюм, шелковая рубашка, расстегнута ровно настолько, чтобы это было недопустимым для корпоративной среды (естественно, он назло всем, носил ее так весь день), блеск цепочки на шее, светлые волосы, зачесаны назад, открывают его угловатое лицо. Лицо, к ее сведению, имеющее в высшей степени самодовольное выражение. Чертов сатир. — Как ты узнал, что я дома? Он подошел ближе. Его светло-голубые глаза кипели от жара, вызывая дрожь в ее теле, заставляя пальцы ног подогнуться. Боги, она почти забыла о том, насколько его присутствие может будоражить, насколько уничтожающей бывает его близость. Изо всех сил старается, чтобы ее слова звучали максимально небрежно, хотя знает, что Деймон наверняка видит ее насквозь. — Возможно, я подкупил консьержа. Так и знал, что ты захочешь провернуть что-то подобное. — Это совсем не весело, если ты мне не подыгрываешь. — Хм, — Деймон опустился на край кровати, — это мы еще увидим. Иди сюда, дай мне взглянуть на тебя. Он протянул руку, касаясь большим пальцем линии ее челюсти, обводя губы, очерчивая дорожку вниз по шее. Дернул за простыни, в которые она вцепилась, словно они были ее щитом. — Всю тебя, zaldrīzitsos, — приказал он и от этого прозвища она вздрагивает. — Последние несколько недель все о чем я думал, это ты. Рейнира позволяет ему отбросить одеяло сторону, на мгновение пугается нахлынувшего чувства беззащитности. Его взгляд словно поджигает ее, рот мягко приоткрыт, пока глаза скользят по изгибам ее тела. Она отчаянно хватается за самообладание, пытаясь вернуть контроль в свои руки. — Я почти не думала о тебе, — отрезает она, вызывающе вздернув подбородок. — У меня было много дел. — Ты ранишь меня, dārilaros. Деймон немного отступил, снял пиджак и расстегнул еще две пуговицы на рубашке, позволяя ей рассмотреть бледные мышцы его груди. Черт, ему обязательно быть таким… таким. Заметив ее напряжение, он усмехнулся про себя. — Бедный Деймон. — Противная злобная девчонка, — прошептал он, нависая над ней. Неизменный запах его одеколона — ветивер и пламя — заполнил ее ноздри. — У меня есть несколько идей как стать более… запоминающимся… для тебя. — Чудно. Ты знаешь мой график, может даже получиться выцепить пару свободных часов, чтобы все это мне рассказать. И не забудь добавить захватывающие переходы в свой PowerPoint. Бросив на нее откровенно грязный взгляд, Деймон, намереваясь отомстить ей за дерзость, без предупреждения наклоняется, прихватывая губами ее сосок. От внезапности ощущений она выпускает громкий вздох, пока его рука скользит вниз, прижимаясь к ее бедру, в то время как вторая — обхватывает ее горло. Такая хватка доводит ее до безумия, и, поддавшись экстатичному импульсу, она запускает пальцы в его лунно-светлые волосы, хватая, почти впиваясь ногтями в его голову. Чувствует вибрацию стона на своей груди. Деймон слегка прикусывает чувствительный комочек, слегка оттягивает, прислушиваясь к ее беспорядочным вздохам, а когда Рейнира разводит бедра, пытаясь обвить ногами его торс, проскальзывает указательным пальцем внутрь нее. Громко выдыхает, обнаружив насколько там влажно и скользко, сразу добавляет второй, услышав ее несдержанную возбужденную мольбу. — Ты маленькая лгунья, — прерывисто говорит он. — Ты думала обо мне, с момента как только уехала, не так ли? Он двигает пальцами быстро и беспощадно, замедляясь каждый раз, как она приближается к своему пику, доводя девушку до слезливого исступления. Рейнира хватает его плечи, руки, умоляя, но он только крепче сжимает ее шею, завороженно наблюдая за отчаянием ее желания. Когда она сдавленно шипит, он одним движением убирает пальцы из нее и бесцеремонно проталкивает ей в рот. Она неохотно принимает, сопротивляясь желанию вонзить зубы в его руку, прожигая его взглядом. — Веди себя хорошо, — приказывает он, освободив ее рот от своих пальцев, давая возможность говорить. Рейнира скалит зубы. — Я не в настроении для твоих ролевых игр, — огрызается она. Он отпускает ее горло и толкает обратно на подушки, когда она пытается приподняться на локтях. Усаживается сверху, прижимая ее к постели своим весом, не давая возможности двинуться. Похоже, это ее новый кинк, беспомощно проносится в ее, возбужденном до предела от их положения, мозгу. Тем временем, он достает из кармана какой-то отрезок темной ткани, подносит к ее лицу ближе, давая рассмотреть. — Узнаешь? — спрашивает насмешливо. — Не говори, что ты принес этот чертов галстук, — недоверчиво отвечает она, но это действительно он — тот самый с Гала. Деймон хватает ее за запястья, удерживая оба в одном кулаке. Не давая ей вырваться из тисков, принимается искусно затягивать узлы на шелковой ткани. — Да, это тот самый. — Извращенец. — Тсс, что я тебе говорил про вежливость? Деймон слегка приподнимается, чувствуя как она напряглась, частично обездвиженная узами, сердито глядящая на него. — Деймон, только попробуй. Она знает — он видит ее настоящие желания. — Рейнира, lo ao sagon olvie sȳz, nyke'll tepagon ao skoros ao jaelagon, — он отодвигается, присаживаясь на скомканные простыни и мучительно медленно расстегивает ремень. — Расслабься, маленький дракон. Проскользнув ладонью под поясницу, наклоняя ее бедра, вонзает зубы в нежную кожу внутренней их части, заставляя ее вскрикнуть. Со связанными руками, она чувствует себя ужасно беспомощной и уязвимой. Она ненавидит это чувство. Она обожает его. Ее вкус, кажется сводит его с ума, крепко сжимая по бокам, он мучительно медленно проводит кончиком языка вдоль ее промежности, прежде чем впиться в нее губами. Ловкие умелые движения языка доводят ее до исступления, срывая с ее губ восхитительный греховный вскрик его имени, затерявшийся в потоке развратных грязных вещей, которые заставят ее краснеть, вспоминая об этом позже. Вибрации его стонов только раззадоривают. Она толкается, навстречу его лицу, нетерпеливо двигая бедрами, так, что когда он отстраняется, его губы и подбородок блестят от стекающей по ним смазки. Тяжело дыша, он бесцеремонно переворачивает ее на живот, заставив вскрикнуть от негодования, и, все еще полностью одетый, направляя себя рукой, одним сильным толчком погружается в нее. Она вздрагивает и сжимается, сдавленно проклиная его в шелковую поверхность подушки. Деймон смеется, задыхаясь. — Непослушная, порочная девчонка, — шепчет он, определенно намереваясь довести ее сегодня до безумия. Рейнира чувствует как пряжка ремня больно бьется о ее бедро, как натянуты ее волосы, намотанные на его кулак. Не в состоянии пошевелить руками, она беспомощна, как тряпичная кукла, чем он пользуется этим в свое удовольствие, задавая ритм, сгибая и удерживая ее как пожелает, безжалостно вдавливая лицом в кровать, пока, наконец, она не рассыпается в экстазе, с его именем на губах. Она слышит как он обожающе и зачарованно повторяет ее собственное имя, прежде чем последний раз погрузиться в нее и сильно вздрогнуть, уткнувшись лбом в ее плечо. Они падают на кровать запыхавшиеся и мокрые от пота. Деймон оставляет ленивые поцелуи на ее плечах, осторожно распутывая галстук, освобождая ее затекшие запястья. Рейнира потирает покрасневшие следы от узлов и изгибает бровь. Мысленно прощупывает почву для насмешек, удерживая себя от всепоглощающего прилива любви к нему и отчаянного желания, чтобы он всецело принадлежал ей. — Пожалуйста, не говори, что ты был в обуви все это время. — Что хуже, в обуви или только в носках? — Седьмое пекло, в носках. — Тогда, к твоему счастью, на мне совсем новые туфли. — Боже, Деймон, это что, носки в ромбик? — Я скучал по тебе, — улыбается он и целует ее со всей нежностью, пока она плавится в его руках. Не оставляй меня, думает она про себя. Пожалуйста, только не оставляй. — И я скучала, — призналась она. — И правда все время думала о тебе. — Я знал это. — Как отвратительно быть таким самодовольным. — Ах… — Еще более отвратительно чем твои носки.***
Понежившись в постели еще немного они поднимаются чтобы принять душ, где он трахает ее снова под теплыми брызгами. В это раз нежно, удерживая ее взгляд и завороженно шепча ее имя, пока она не кончит, сжимаясь вокруг него — один раз, второй. Она слышит что-то очень напоминающее слово “люблю” у своего уха, но возможно ей лишь показалось. Позже, завернутая в самый теплый худи и домашние штаны Рейнира наблюдает как он мастерски откупоривает бутылку вина, насыщенного красного Санджовезе, привезенную ею из австралийского путешествия. Он протягивает ей бокал, и удовлетворенно мычит, сделав глоток со своего. — У тебя отличный вкус, — говорит он. — Оно просто великолепно. Рейнира отпивает немного, чувствуя легкость лета на языке, так контрастирующую с зимой за окном. — Отличный сорт. Очень насыщенное. 2021 был хорошим годом для Ярры. Демон поднял бокал. — За наш собственный хороший год для Ярры. Рейнира отсалютовала ему бокалом и пригубив, поставила его на столешницу. Задумчиво проводит пальцем по губе, разглядывая то этикетку бутылки, стоящей рядом, то вазу с фруктами, что угодно, чтобы не смотреть на него. Отмечает, что лимоны за ее поездку в Мельбурн успели испортиться. Извечный тягуче-неприятный вопрос не дает ей покоя, бесцеремонно врываясь в ее мысли, подливая сомнений. Интересно, от скольких женщин он его слышал? “Кто мы теперь?” “Что будет дальше?” “Когда ты снова исчезнешь?” — Я подумал, мы могли бы заказать доставку и посмотреть какой нибудь второсортный ужастик. У меня есть один на примете, тебе точно понравится. Рейнира криво улыбается его очаровательной манере сменить тему. — А потом? — Ну… Я могу остаться у тебя на ночь. Возьми завтра выходной, в любом случае, в офисе перед праздниками почти никого нет. Можем пойти посмотреть на эту нелепую рождественскую елку на Трафальгарской площади. Помню, тебе всегда нравилось. — Деймон. — А после… У меня еще не было времени заняться подарками. Эта вся хайтауэрская чепуха не оставляла мне ни одной свободной минуты. Поможешь мне выбрать что нибудь для Алисенты? Ты ведь лучше знаешь, что ей нравится. Думаю, она придет в восторг от какой-то ерунды вроде новой скатерти или набора посуды. — Ты знаешь о чем я, — говорит Рейнира. — Верно, конечно. Рождество ведь через неделю. Мы все еще приглашены на семейное празднование, поэтому, думаю, можем пойти вместе, если не будем целоваться на глазах у детей и Визериса. Или хотя бы не слишком часто. — Деймон, — Рейнира попыталась скрыть, расплывшуюся в ее лице улыбку, но безуспешно. Он улыбнулся в ответ. — На Новый год у меня пока нет планов, что ты… — Я имею в виду, дядя, — настаивает она, нарочно выделяя последнее слово, — что будет потом с нами? — Я пытаюсь объяснить, а ты не слушаешь. — Ты знаешь, что ты самая большая заноза в заднице? Во всем мире? — Кажется я снова побил собственный рекорд. Итак, как я уже говорил до того, как ты меня ужасно невежливо перебила, в новом году тебе понадобится кто-то, кто поддержит твое предложение в Совете. А после — тот, кто составит компанию, когда ты снова отправишься в Ярру. Если не считать ядовитых рептилий, мне это место по душе, и не придется снова расставаться с тобой на несколько недель. Эти дураки в Совете сводят меня с ума, мне определенно лучше поехать с тобой, иначе новый повод отстранить меня от дел, не заставит себя ждать. — Ты, — засмеялась она, — избегаешь моего вопроса. Деймон поставил свой бокал, и обошел столешницу, чтобы приблизившись, обхватить лицо Рейниры ладонями, оставляя невесомые поцелуи на лбу, носу, щеках. — Не избегаю, — убеждает он, — а отвечаю на него. Что теперь? Все, чего мы пожелаем. Ты моя, а я твой. Что теперь? Только будущее, маленький дракон. Такой ответ тебя устроит? Рейнира смеется, понимая, что наконец верит ему — если и не полностью, то большая часть ее точно. Пожалуй, пока этого достаточно. — Да, Деймон, — отвечает она. — Полагаю что да. Он прислоняется своим лбом к ее, мягко чертит какие-то узоры на ее ладони. — Теперь более важный вопрос Rossopomodoro или Il Sugo? — Иногда я просто не выношу тебя. — А я, — отвечает он, — тебя обожаю. В простоте их вечера и приятной компании Рейнира понимает, что наконец-то может ослабить свою бдительность, хотя бы немного. Она готова принять все, что преподнесет ей будущее, но это все потом. А сейчас, уютно свернувшись калачиком в объятиях Деймона, она умиротворенно наблюдает, как первые снежинки этой зимы сверкают в вечерней дымке, под светом уличных фонарей Кемдэн-Тауна.