Язва

Выстрел. Еще один. Голова мутанта разлетается вдребезги, окропляя все вокруг мерзкой жижей. «Как все заебало, — думал Нечаев, перезаряжая увесистый дробовик. — Когда это уже кончится». Трупы, кровь, оторванные конечности повсюду. Сергей хоть и был закален под всякую жесть, но к такому его жизнь явно не готовила. Однако его не спрашивали, а он просто не мог ослушаться. Поэтому наступал в свежие багровые лужи, переступал через горы тел, а с некоторыми погибшими товарищами даже умудрялся общаться — чистое безумие. И все же его временами беспокоило то, как спокойно он выдерживал происходящее вокруг. У него ни разу не дрожали руки, не хотелось кричать или забиваться в угол. Ему не снились кошмары, если он приваливался прикорнуть в комнате отдыха минут на десять. Даже когда он смотрел в разинутую пасть Плюща или когда лезвия этих ебучих робо-пил пролетали в считаных сантиметрах от шеи, он не паниковал. Он слышал на записях, как кричали от страха люди, самые разные люди, включая военных, как не хотели умирать, взывая о пощаде и помощи. Он же не чувствовал ничего, за исключением легкого оттененного волнения и желания разорвать всех врагов в клочья. Казалось бы, это не должно было ебать Нечаева от слова совсем, но ебало посильнее прочего. Он просто помнил, что раньше, на других заданиях, которые он выполнял после того как вернулся в строй, ему было стремно так, что хотелось обосраться прямо на месте. Адреналин стучал в висках, от него закладывало уши, сердце выпрыгивало из груди, а тело — коченело. Он что, настолько очерствел? — Товарищ майор, — роботизированный голос, знакомый до скрипа зубов, отлетел эхом от стен зачищенного коридора. — Еще немного, и мы достигнем ядра этого корпуса. Там, возможно, будут подсказки касательно того, куда делся Петров. — «Возможно» не считается, — привычно отмахнулся Сергей. — Все или ничего. — Утверждение философское, и все же до философа вы не дотягиваете, — спокойный тон обрел ноты токсичности. — Закончил, железка? Сколько раз просил не пиздеть по пустякам. Сколько раз просил — столько раз и ждал потом, что ХРАЗ скажет что-нибудь наперекор. Всяко лучше, чем в тишине бродить по этим сраным ходам, заваленным мертвечиной и бешеными роботами. Сергей понимал, что абсолютное большинство его комментариев вырывались спонтанно, позволяя хоть на унцию спускать накопленный стресс. Кто ж был виноват, что выгребал постоянно ХРАЗ? Только потому, что оказался, так сказать, под рукой. Хотя он и не выгребал особенно. По крайней мере, так казалось Нечаеву. Перчатка была на редкость остра на язык и щедра на колкости — Сеченов его о таком не предупреждал. Так что ХРАЗ держал удар достойно, а иногда говорил настолько занудным голосом, что Сергей чувствовал себя подростком на ковре у директора, хотя свои школьные годы не помнил. — Железка, товарищ майор, стоит у вас в бедренной кости после ранения, а я — современная модель ИИ, оснащенная рядом инновационных функций. Звезда в центре перчатки открылась, и ХРАЗ выполз наружу, изогнув концы своих проводков в сторону Нечаева. — Это что, получается, в будущем все умные перчатки будут такими? — хмыкнул тот, продолжая свой путь по опустевшему зданию. К счастью, он видел в тупике комнату отдыха. — И нахуй тогда они нужны? Мозги ебать? — Я уникальная модель, в своем роде неповторимая. И вам бы следовало ценить то, что вы имеете, товарищ майор. Меня вам отдал лично доктор Сеченов, а он, выражаясь на вашем языке, хуйней не занимается. — Только не говори Дмитрию Сергеевичу, что я тебя научил таким словам, — засмеялся майор. Он не первый раз слышал, как материлась перчатка, но каждый раз ему становилось от этого смешно. — К вашему сведению, я знал непристойные слова, когда вы еще на свет не родились. — Чего? — оторопел Нечаев. Он даже остановился, чтобы посмотреть на эти змееподобные кабели, которые вдруг встрепенулись. Как будто бы встряхнули несуществующей головой. — Лингвистическая ошибка. Я имел в виду, подобный лексикон был знаком мне до того, как я оказался в вашем распоряжении. Майор недоверчиво изогнул бровь и скривился. Подобная херня случалась с ХРАЗом не впервые. То он ляпнул, что проектировал какое-то здание, потом, что приложил руку к созданию программного обеспечения, хотя рук у него даже не было, а теперь это. И на все один аргумент — сраная «лингвистическая ошибка». Сергей пускай и не был семи пядей во лбу, но различал, когда ему откровенно припизживают. К превеликому сожалению, он замечал это даже за Сеченовым в последнее время, а за ХРАЗом — еще раньше. Тот часто съезжал с неудобных тем, переспросить его о некоторых вещах было также невозможно, еще и эти «оговорки по Фрейду» сыпались из него, как из рога изобилия. — Ладно, проехали, — он решил не давить, поскольку смысла в том не было ровным счетом никакого, и толкнул дверь в комнату отдыха. Интересно, а ХРАЗ чувствовал, что Нечаев не доверял ему временами? Он ведь к его мозгу подключен. А это вам не шутки. Нужно было отдохнуть. Сергей никогда не мечтал стать роботом, однако признавался себе честно, что было бы неплохо иметь бесконечный запас энергии — пока есть аккумулятор и устройства, чтобы его заряжать. Но он человек, а всякому человеку требовалась пауза, чтобы хоть немного прийти в себя. С таким пониманием Нечаев завалился с ногами на диван прямо напротив Элеаноры, похотливые реплики которой вызывали в нем тошноту, закинул руки за голову и уставился в потолок. Мысли лезли обо всем и ни о чем одновременно. На его плечи свалилось столько дерьма, что он и представить себе не мог, как это теперь разгребать. «Да, шеф!», «Будет сделано, шеф!», «Вас понял, шеф!» — да нихуя он не понял, если честно. Без ХРАЗа он бы и часа не протянул, заблудился бы и сгинул в объятиях мутанта, а задачи, которые ему ставили, были по факту ясны, однако их цель оставалась загадкой. — Эй, ХРАЗ, — обратился он к помощнику, к которому, невзирая на все их «высокие отношения», успел привыкнуть, и убрал левую руку из-под головы. — Слушаю, товарищ майор, — тот выскочил, как черт из табакерки, и ответил каким-то чрезвычайно чистым, энергичным голосом. В духе Терешковой, иными словами. Словно бы только и делал, что ждал, когда его позовут. — А ты можешь читать мои мысли? — Никак нет, товарищ майор. Я считываю только импульсы, на основании чего могу судить, позитивная ли эмоция в вас преобладает или нет. Ваши мысли — ваше право на конфиденциальность, его нельзя нарушать. — А страх? Мой страх ты можешь контролировать? — Прошу прощения? Уточните вопрос. Вот опять. Он ведь все понял с первого раза, Сергей в этом не сомневался. Однако почему-то иногда включал дурака, причем делал это с наигранной серьезностью. Вот уж никогда не думал товарищ майор, что всего за пару дней станет экспертом по интонации блядских роботов. — Я спрашиваю, можешь ли ты отключать мой страх? — прозвучало более грозно. Эта тема действительно волновала его довольно долго. Сейчас он наконец решился о ней поговорить, а такие личные беседы давались ему с невозможным трудом, но ему, казалось, просто не хотели отвечать, что дико раздражало. Даже обижало в какой-то степени. — Извините, я опять вас… — Ты че, упырь, издеваешься?! — вспыхнул Нечаев, рывком принимая сидячее положение. А еще он перехватил свою левую руку в районе запястья, как будто бы придушивал бесячего ИИ. Поступок, конечно, странный, и премию за него не дадут — разве что «Дарвина» — но Сергею было насрать. Он выплескивал свое недовольство всеми возможными способами. — Или ты хочешь сказать, что я психопат, раз смотрю на этот пиздец вокруг так хладнокровно?! — Когда вы так кричите, то вполне смахиваете на человека, имеющего психоневрологические проблемы, — ХРАЗ извивался, словно приглядываясь, вилял из стороны в сторону, подобно танцующей кобре. Но, как известно, кобры не танцуют ни под чью дудку, а просто ждут удачного момента, чтобы напасть. — Однако, если вам действительно так интересно… Секунда — и сознание стало ватным. Пропало раздражение, злость, волнение. Исчезло абсолютно все, превратившись в густой, почти ощутимый шум, и Нечаев замер, уперевшись безразличным взглядом в ремшкаф. Хватка ослабла, руки податливо опустились на диван. Сознание сохранилось, здравый рассудок был так же при нем, но ему показалось, словно его заперли где-то глубоко внутри, под куполом, и он мог лишь беспомощно наблюдать из-под туманной завесы за тем, что происходит вокруг и что делает его собственное тело. — Да, — новая реплика прервала внезапный транс, и Сергей вновь обрел власть над собой. Он вперился в перчатку ошарашенными глазами. — Я могу брать под контроль ваши негативные эмоции и снижать их эффект различными способами, физическими или нейрогуморальными. Потому что, во-первых, стресс в нынешних условиях в разы снижает продуктивность, а во-вторых, как я говорил однажды, ваши переживания провоцируют неприятные артефакты в моем программном коде. Следовательно, я ощущаю дискомфорт и моя производительность также падает. — Ты че, сука, меня овощем только что сделать хотел?! — предупредительный выстрел на Нечаева не подействовал. Вернее, вызвал противоположный эффект. — Это че за хуйня?! Ебучие, блять, пироги! Это что, получается, Сеченов знал о такой функции с самого начала? Но он ведь сам носил перчатку. Выходит, его тоже устраивала подобная психоделика? А дерзость? Или он снова наврал П-3, чтобы изначально сформировать у него доверие к ХРАЗу? Но тогда зачем ему понадобилось так яро пропагандировать какой-то сраный ИИ и врать о значимости этого устройства? — Товарищ майор… — проводки резко отпрянули, изогнувшись дугой. — Успокойтесь! На ваши крики сейчас все роботы из соседнего крыла сбегутся. — А ты давай, блять, успокой меня еще раз! Псих! — Справедливо заметить, что я не создавал себя сам, а лишь являюсь продуктом, спроектированным лично Сеченовым. Каждая моя функция была создана им с определенной целью, и психом, в таком случае, является создатель. — Да иди ты нахуй! То есть ты с самого начала делал так, чтобы я ощущал себя ко всему и ко всем равнодушно?! — Успокойтесь, товарищ майор, — проводки расселились и волнообразно затрепетали, успокаивая, упрашивая. — Ты делал меня такой же бездушной машиной, как ты сам! — выпалил Нечаев ХРАЗу прямо в его наглую красную звезду и увидел, как тот вмиг сложился в единый шнур и замер. Огонек на его конце стал нервически мигать. Тишина. С каждой секундой она давила на голову, сжималась кольцом у висков и перекрывала горло, порождая внутри неприятный ком. Нечаев медленно отдалил руку с перчаткой, не сводя с нее обескураженных глаз. Ровно на мгновение ему показалось, что ХРАЗ вот-вот вцепится ему в лицо своими щупальцами, что в корне противоречило его миролюбивому ПО. Но Сергей готов был поклясться, что чувствовал под кожей левой кисти жжение, а в позе, которую принял ИИ - недвусмысленную угрозу. — Вас понял, товарищ майор, - отрапортовал в итоге ХРАЗ. Такого холодного тона, если это прилагательное вообще было можно применить к роботу, Нечаев от него еще ни разу не слышал. Он вызывал мурашки по коже, дергал за нервы, порождая дискомфорт. Однако сразу после реплики провода втянулись обратно, звезда закрылась, а огонек на датчике предплечья символически потух. Нечаев просидел наедине с собой еще немного, тщательно анализируя, что за херня только что с ним произошла, а потом упал обратно на диван, шокированный и выебанный ментально, со словами: «Ну и пиздуй, псих. Ебучие пироги!»