***
Ночью Том так и не уснул. Гарри уже дважды просыпался от кошмаров о подвале и потом долго не мог заснуть, если его не успокоить. Том поглаживал кудри Гарри, и тот медленно закрыл глаза — в третий раз за ночь. Мальчик крепко-крепко прижал к себе друга, покачивая на волнах своей магии, создавая приятное чувство невесомости, будто они вдвоём зависли между Луной и Солнцем. Гарри задремал. В пять утра кто-то забарабанил в дверь. Гарри подскочил и сдавленно, со всхлипом, выдохнул. Том с трудом успокоил друга, чувствуя, как гнев жжёт вены. Ну конечно, надо было припереться именно тогда, когда Гарри, наконец, уснул! Том встал и размашисто распахнул дверь. В коридоре стоял Билли Стаббс и прижимал к себе мёртвого кролика. — И что ты здесь забыл? — зло прошипел Том. — Недостаточно натворил? Билли протиснулся мимо него в комнату. Мальчик едва сдержался, чтобы не убить хулигана на месте, на всякий случай, напомнив себе об ужасных последствиях такой оплошности. Успокойся-успокойся-успокойся. — Гарри, пожалуйста, спаси Пушистика, — всхлипнул Билли. Хулиган сунул мёртвого кролика прямо в руки мальчика и заставил погладить, будто так дар исцеления сработает сам собой. При виде кролика выражение лица Гарри стало по-настоящему страшным, неживым. Тому безумно хотелось закрыть другу глаза, чтобы избавить от жуткого зрелища. — Я убью тебя, — порычал он Билли, бережно убирая дрожащие руки мальчика от мёртвого зверька. — Том, — зашипел по-змеиному Гарри и схватился за ладони друга. — Я справлюсь. — Уверен? — Доверься мне, — попросил Гарри. Том уселся на кровать рядом с мальчиком и вперился в Билли лютым взглядом, источающим презрение. Гарри глубоко вздохнул. — Билли, это ты запер меня сегодня в подвале? Мальчишка замер. — Н-нет. — Не смей врать, жалкий червяк, — процедил Том. — Соврёшь — помогать не буду, — закивал Гарри. Билли опустил взгляд в пол. — Тогда д-да. Да, я запер. П-прости п-пож… — Хватит, — огрызнулся Гарри, — пустые слова. И плевать я хотел на твои извинения. Билли задрожал, точно осиновый лист на ветру. — Прошу, — взмолился хулиган. — Это ведь не вина Пушистика. Он всего лишь маленький кролик. — А вот и причина помочь, — сказал Гарри. — Единственная причина. Но ты больше никогда в жизни никого не ударишь. Перестанешь обзываться. Не будешь никого запугивать. А ещё извинишься перед каждым человеком, которого успел обидеть, и от чистого сердца, а иначе… да поможет тебе Бог. Поклянись. — Клянусь! — разрыдался Билли. — Гарри, но кролик же мёртв, — резонно заметил Том. Мальчик начисто проигнорировал глас разума и сел на пол рядом с тельцем Пушистика. Одеяло соскользнуло следом. Гарри протянул руку… Нет. Нет-нет-нет… он собрался вытянуть из кролика саму смерть. — Гарри, я запрещаю так делать! — яростно вскричал Том. — Прекрати немедленно! Ладонь мальчика засияла, но не привычным белоснежным светом. Из его руки хлынула настоящая тьма, превратившаяся в кроваво-красные символы, — точно буквы незнакомого языка — которые мерзкими воспалёнными стигматами поползли вверх по нежной коже. От ладони к запястью, а оттуда — к локтю. — Гарри, прошу тебя, — Том, чуть не плача, бухнулся рядом с другом на колени и потряс за плечо. — Такое даже тебе не под силу. Ты умрёшь. Гарри потянулся к чему-то невидимому для Тома. А затем будто принялся обматывать что-то вокруг ладони. Спустя несколько секунд в воздухе повисла серебристая нить, которую мальчик скрутил воедино. Задняя лапка кролика дёрнулась. От изумления и страха у Тома перехватило дыхание. Гарри вновь взялся за прядение нити, складывая и скручивая невидимые волокна, после чего сунул клубок готовой серебристой пряжи обратно в кролика. Символы на коже Гарри выцвели, точно настоящие шрамы, а затем исчезли без следа. Кролик распахнул странные молочно-голубые глаза. — Спасибо… — срывающимся голосом поблагодарил мальчика Билли и прижал к себе Пушистика. Неизвестно, что хотел сказать Гарри в ответ: его лицо смертельно побледнело, а глаза закатились до самых белков. Он рухнул на пол, а из его носа двумя тонкими струйками потекла кровь. Грудная клетка оставалась до жути неподвижной — Гарри не дышал. Том дьявольски закричал, и вся мебель в спаленке затряслась ходуном, точно одержимая злыми духами. От взмаха руками всё рухнуло на пол. — Ты убил его! Убил! В отчаянии Билли схватился за хрупкое запястье мальчика: — Пульс есть, Том! Хватит уже громить всё вокруг! Том вырвал Гарри из рук хулигана, желая проверить пульс самому, не доверяя недоумку. Под тонкой кожей прощупывался медленный, методичный стук, похожий на похоронный марш. — Уходи, — от подступающей истерики Тома затрясло. — Убирайся! Билли выбежал прочь, не забыв прихватить свою пушистую нежить. — Гарри… — прошептал Том — его сердце разрывалось на части. Он уложил друга себе на колени, обнял и принялся баюкать. Мальчик по-прежнему не подавал признаков жизни. — Гарри. Внезапно распахнулась дверь. На пороге замерла миссис Коул, державшая в руке масляную лампу. — Быстрее спускайтесь на первый этаж, мальчики. Неподалёку случилось землетрясение, отголоски дошли и до нас. — Гарри ранен, — выдавил Том, впервые не в силах подобрать дельные слова. Миссис Коул сразу ринулась к детям. — Зашибло мебелью во время землетрясения? — деловито спросила она. Том медленно кивнул. — Осторожно помоги ему спуститься. Мы сейчас же вызовем доктора, Том, и Гарри обязательно поправится. Пульс проверил? Том снова кивнул, не сказав ни слова. — Гарри — сильный мальчик. Он скоро очнётся, Том. Риддл просунул руки под мышками друга, прижал покрепче к себе и потащил вниз, где взрослых уже ждали другие дети. Все здорово перепугались, увидев бессознательного Гарри, но подойти никто не рискнул — очень уж страшным было выражение лица Тома. Мальчик устроился в углу, так и не отпустив друга, и вцепился пальцами в его запястье. Настроившись на чужое магическое ядро, Том ощутил драгоценную связь. Гарри не дышал, но пульс под кожей равномерно бился. Значит, ещё жив. Тому казалось, что он видит какой-то жуткий, бесконечный сон. Часы тикали, отсчитывая секунду за секундой. Тик-так. Ровно спустя семнадцать минут после того, как Гарри попрал законы природы, у него открылись глаза. Сделав глубокий-глубокий вдох, мальчик болезненно схватился за горло. Магия в сердце Тома полыхнула живым пламенем. — Том? — слабо прохрипел Гарри. Мальчика затрясло. Он крепко-крепко обнял Гарри, чувствуя отвратительную слабость во всём теле. — Никогда больше так не делай, — прошипел он по-змеиному, опасно понизив голос. — Долго я спал? — тихо спросил Гарри. — Да, — в глаза Тома словно песка насыпали. Неприятно жгло. — Ненавижу тебя. Глаза Гарри сразу же заволокло слезами. — Ты же обещал, что никогда меня не возненавидишь, — всхлипнул мальчик, утирая лицо рукавом. — Ты обещал! Том сделал глубокий-преглубокий вдох и быстро заморгал: глаза по-прежнему зудели и чесались. На щёку капнула слеза, и мальчиком мигом смахнул её прочь. Пришлось долго просидеть вот так, в полном молчании, отчаянно пытаясь успокоить взбалмошное сердце. — Я совсем не то имел в виду, Гарри, — признался он. — Но теперь я… я запрещаю тебе уходить куда-то без меня. Особенно туда. Я… если бы ты не вернулся, не знаю… не знаю, что бы я тогда делал. Не уходи никуда без меня. Обещай, что никогда не уйдёшь. — Обещаю, — прошептал Гарри. Том быстро смахнул с лица очередную слезинку в надежде, что друг ничего не заметит. Гарри всхлипнул, не прекращая тихо плакать. — Зачем ты убил зайчика, Том? — спросил Гарри дрожащим голосом. Чувство вины пребольно цапнуло мальчика за сердце, вцепившись острыми зубами. Плевать на Билли — он вовлёк в этот кошмар Гарри, позволил увидеть смерть невинного зверька. — Я просто хотел отомстить за тебя Билли, — признался Том, зло вытирая бесконечный поток слёз. Одна слезинка капнула Гарри на лицо. — Я… я же не думал, что ты… Я страшно сглупил, Гарри. Не надо было так поступать. Мне, правда, жаль зайчика. Тяжёлый взгляд Гарри смягчился. Да уж, сплоховал. Следовало придумать какой-нибудь другой способ отомстить Билли. Продуманнее. Коварнее. Чтобы даже Гарри признал, что эта месть заслуженная. Мальчик потянулся к лицу Тома, словно к величайшей драгоценности, и смахнул с мокрой щеки друга слёзы. Нежность мимолётного касания пронзила Тома до глубины души, а ненависть к самому себе затопила с головой, точно ведро горячей крови. — Тогда ты прощён, Том, — просто сказал Гарри и чмокнул друга в лоб. Лицо Тома вспыхнуло. Лёгкий поцелуй был подобен благословению. В измученном сердце затеплилась надежда, которой вторило странное чувство безопасности. Дома. Том прижался к другу и обхватил его лицо ладонями. — Что с тобой стряслось после оживления кролика? — тихо спросил Том. — Не знаю. Голова страшно разболелась. А потом я закрыл глаза и ушёл. — Куда? — встревожено спросил Том. — Сквозь Завесу, — рассеянно отозвался Гарри. — Кажется, я с кем-то разговаривал, но уже не помню, с кем. — А как ты его оживил? Ну, кролика? — не унимался Том. — Когда я сосредоточился, то увидел душу Пушистика. Знаешь, она выглядела, как серебристый огонёк, и парила рядом. Я попытался поймать огонёк, но тот превратился в длинную нить, поэтому я смотал её в клубок и сунул обратно в Пушистика. — Псих, — выдохнул Том. — Грубиян, — парировал Гарри. — Даже не смей так говорить. Не после того, как оставил меня одного на целых семнадцать вечностей, — проворчал мальчик, и его голос предательски дрогнул. — Меня не было так долго? — мягко спросил Гарри. — Я не хотел тебя пугать, Том, честно. Я не знал, что так получится. Он завозился, устраиваясь на коленках друга поудобнее, и уткнулся подбородком ему в плечо, крепко обняв. Том отчаянно обвил руками худенькую талию. Гарри поцеловал его в щёку. — Я люблю тебя, Том. Очень-очень. Том судорожно выдохнул и отстранился. — Я тоже очень тебя люблю, — признался он. Мальчики одновременно прижались друг к другу лбами, отчего их магия пробудилась и окружила прозрачным, тяжёлым одеялом. Том закрыл глаза, мерно вдыхая и выдыхая, умиротворённый объятиями. Но страх уже глубоко укоренился в его душе, точно тёмная, вязкая смола. Однажды Гарри умрёт. И Том никак не сможет это изменить.***
В Лондон пришла зима, а Билли сдержал своё слово. Том внимательно следил за ним, ждал, когда хулиган оступится и вновь падёт. После ненароком устроенного Томом землетрясения приют не сильно пострадал. Все шкафы и кровати споро починили и вновь расставили по местам. К счастью, кровати сначала начали трястись, так что почти все дети успели проснуться и слезть на пол, прежде чем гнев мальчика раскидал мебель по сторонам. Те немногие, кто пострадал, отделались синяками да ссадинами. Окна уцелели, а вот несколько дверей вынесло из косяков. Парочку Том починил сам, с помощью одолженных инструментов, а остальные искусно поставил на место магией. — Это милость Божья, — заявила миссис Коул за ужином и осенила себя крестом. — Бог защитил нас от землетрясения. Некоторые дети закивали, а вот Том с трудом подавил желание демонстративно закатить глаза. Не верил он в Бога. Не после обрядов экзорцизма. Всех детей в приюте заставляли ходить в церковь по воскресеньям. Единственное, что нравилось Тому — это орган и слушать, как Гарри поёт в детском хоре. Преподобный Смит — новичок в их церкви, сменивший бывшего Преподобного, которому пришлось уйти на скоропостижный покой из-за серьёзных ожогов по всему телу — давал двадцатиминутные уроки на фортепиано всем желающим сиротам по воскресеньям. Прискорбно короткое время, но достаточно длинное, чтобы скрасить скучную неделю. Обычно Том уходил сразу после службы и бродил по церковному кладбищу, пока у Гарри не заканчивался урок фортепиано, и тогда они вместе возвращались в приют. Окно в комнате мальчиков так и не заменили, потому Том никак не мог отделаться от ощущения, что миссис Коул так их наказывает. Она же не могла узнать, что именно Том стал причиной недавнего землетрясения? Правда, директриса даже спросила мальчиков, хотят ли они пока разъехаться по другим комнатам, но оба отказались — не хотели разлучаться. Каждую ночь простыня громко трепыхалась на ветру, а спаленку насквозь продувал морозный зимний ветер. К счастью, мальчики не мёрзли: они открыли для себя согревающую магию. Перед сном нагревали простыни с помощью дара, а вкупе с теплом их тел сладко спать можно было почти всю ночь. По утрам Том приноровился греть магией и школьную форму — так Гарри оказалось гораздо проще выманить из тёплой постели. Местный вязальный кружок сшил для всех сирот по две пары новеньких шерстяных носков, и Том оставил себе всего одну — на ночь. Ступни у Гарри всегда были ужасно ледяными, а несколько пар носков помогали мальчику хоть немного согреться. Гарри подрос всего на пару дюймов и по-прежнему едва доставал макушкой до подбородка Тома: к большому огорчению первого, и радости другого. Как дразнить Гарри птичкой-невеличкой, если бы они сравнялись в росте? Первый снегопад занёс улицы Лондона, окутал город чудесной белизной, однако вскоре грязь смешалась со льдом, и всё вокруг посерело. Том винил во всём выхлопы автомобилей, хотя едва ли во времена лошадей и повозок дела обстояли лучше. По радио миссис Коул передали, что сейчас в Соединённом Королевстве насчитывается порядка миллиона автомобилей. Том пока ещё не ездил ни на одном, но очень хотел. Гарри как-то упоминал о поездке на машине с дядей, но воспоминания явно были не из приятных. Однажды Том обязательно купит машину, и они с Гарри будут постоянно кататься по разным городам и окрестностям. Медуза впала в спячку, а значит, теперь мальчики не повидаются с ней до самой весны. Потихоньку друзья начали обедать не во дворе, а в классе, и некоторые сверстники даже осторожно пытались поболтать с ними. О всякой ерунде: чем занимались, сделали ли домашку по Латыни… Том всегда оставался неукоснительно вежлив, но предпочёл бы, чтобы их с Гарри оставили в покое. Рождественские каникулы наступили очень уж быстро. В честь праздника каждому воспитаннику приюта подарили по апельсину. Гарри аккуратно почистил апельсины, — свой и Тома — отчего кожурки напоминали лепестки диковинного цветка. — Спасибо, Гарри, — искренне поблагодарил друга Том, забирая свой подарок. Внезапно от окна оторвалась простыня и захлопала на ветру, впуская сноп снежинок. Придётся хорошенько подоткнуть окно перед сном, иначе совсем замерзнут. Гарри сунул дольку апельсина в рот и принялся ловить снежинки, однако те неизменно таяли. Руки мальчика были слишком горячими для такого развлечения. — Ногами попробуй, — посоветовал Том. — Такими ледышками ты в миг все снежинки поймаешь! Гарри недобро прищурился и резко прижал ступни к спине друга. Тот дёрнул мальчишку за лодыжку и защекотал чувствительную кожу. Гарри взвизгнул и попытался вырваться из стальной хватки. На следующий день после Рождества мальчики заглянули в магазинчик на углу, чтобы подарить миссис Робертс открытку, которую нарисовали сами, да ещё и разукрасили цветными карандашами. А добрая женщина выудила из-под прилавка апельсиновый шоколад от «Терри» в виде настоящего фрукта, которую приберегла специально для друзей, и сильно треснула им по столешнице, прежде чем развернуть фольгу и протянуть детям неровные дольки. Гарри восхищённо ахнул. Том, честно признать, тоже был в восторге, просто вёл себя чуточку сдержаннее. Они вдоволь наелись шоколада, а потом миссис Робертс дала мальчикам ещё по дольке с собой. Ничего вкуснее Том за всю жизнь не пробовал. — Если бы апельсиновый шоколад давали на завтрак, обед и ужин, я бы тогда с удовольствием кушал каждый день, — со вздохом признался Гарри, пока они шли обратно в приют, держась за руки. Том засмеялся. — И что, не надоело бы? — с сомнением спросил он, весело размахивая руками. Гарри — сама серьёзность! — покачал головой: — Никогда. Однажды я обязательно выращу в нашем саду деревья с шоколадными апельсинами. Сначала Том снова расхохотался, а потом вдруг осознал, что Гарри и вправду на такое способен. — Только давай не в саду миссис Коул, хорошо? — на всякий случай, попросил он. В ответ Гарри загадочно захихикал. Потому всю дорогу до приюта Вула Том на полном серьёзе пытался его переубедить.***
Остаток каникул мальчики провели прекрасно: бездельничая, играя и болтая допоздна. А ещё Том постоянно рисовал свою главную музу: Гарри. Незаметно изрисовывалась страница за страницей в попытке запечатлеть каждое его выражение лица, улыбку или жест. Гарри же проводил вечера за вязанием: купил моток шерстяной пряжи у Армии Спасения за целую монету, когда случайно наткнулся на одного из волонтёров по дороге в приют. Честно говоря, получалось ужасно, однако Том старательно молчал. Чуть погодя Гарри вымолил у члена вязального кружка поучить его хоть немного. Женщина, которая просто принесла детям новую пару носков, подарила мальчику старенькие спицы и пригласила в свой кружок. Теперь они собирались в церкви ещё и каждую вторую субботу месяца по вечерам. Том упрямо сначала провожал друга, а потом забирал обратно в приют, но церковь была противна ему настолько, что оставаться и наблюдать за уроком не хотелось. Наверняка Гарри был самым младшим членом вязального кружка за последние десятилетия. Ночью — накануне дня рождения Тома — мальчики засиделись допоздна. А стоило стрелкам часов остановиться на двенадцати, как Гарри запел незатейливую праздничную песенку и залез под кровать, откуда выудил просто огромную коробку, которая тут же перекочевала в руки Тома. Тяжёлая… — Ну же, открой! — воскликнул Гарри. Мальчик послушно снял крышку коробки. И потерял дар речи. Радио! — Да быть не может, — выдохнул Том, дрожа от волнения. — Может, — возразил Гарри. — Только оно сломано. — Так я починю, — Тому не терпелось взяться за дело. — Где ты вообще его достал? — Преподобный Смит всё возился с ним во время моего урока по фортепиано. Я решил спросить, а он возьми и скажи, что собирается выкинуть это радио и купить себе новое — не работает. Тогда я попросил забрать радио себе, и он согласился, только с оговоркой: надо было повыполнять всякие поручения. Потом на меня свалилась целая куча дел, но слово он сдержал и отдал радио. Так вот, почему в последнее время у Гарри так поздно заканчивались уроки по фортепиано. — Спасибо, — Том крепко обнял друга. — Такое красивое… — А у тебя получится его починить? Так грустно, что пришлось подарить тебе сломанную рухлядь, — посетовал Гарри. — Получится, — уверенно заявил Том. — В худшем случае, всегда можно смухлевать и помочь себе магией. Гарри успокоено кивнул и широко зевнул. — С днём рождения, Том, — ещё раз поздравил друга мальчик, взял за руку и сразу уснул. Том переплёл их пальцы, чувствуя, как в сердце кроваво-красной розой расцветает счастье. Как же хотелось проводить каждый день рождения вместе с Гарри…***
На починку радио ушло несколько дней, но оно того стоило — теперь мальчики могли слушать новости. — В лондонском зоопарке продолжается строительство нового бассейна для пингвинов, завершение которого планируется в мае этого года. У нас в гостях сегодня Бертольд Любеткин, который поделится с нашими слушателями эксклюзивными новостями об этом архитектурном чуде… Гарри просиял. Том покрутил ручку радио, настраиваясь на новую волну. В динамиках, потрескивая, заиграла музыка. Мальчики сразу узнали знакомую мелодию «Планет» Густава Холста. Сюита как раз переходила с Марса на Венеру. — Венера — моя любимая пьеса, — признался Гарри. — Венера и Юпитер. — А мне больше всего нравится Нептун, — отозвался Том. — И Марс. — Может, миссис Робертс разрешит нам послушать запись сюиты с самого начала? Тогда ты сможешь снова переслушать Марс, — предложил Гарри. Том пожал плечами. Они сидели на полу, наслаждаясь сюитой и играя в криббедж* засаленной колодой карт на покоцанной доске, втихомолку утащенной из игровой. Посреди партии Гарри уснул, и Том не удержался — достал дневник и принялся рисовать друга. Внезапно через приоткрытую дверь в спаленку заскочил Пушистик, и мальчик осторожно выпроводил кролика в коридор. Том не имел ничего против животных — на самом деле, они были куда приятнее большинства людей. Пушистик попал под раздачу только из-за Билли, и хотя мальчик по-прежнему не особо переживал по этому поводу (только расстраивался из-за вмешательства Гарри), сам факт убийства невинного кролика ему самому откровенно претил. А ещё теперь Пушистик выглядел жутковато. После того, как Гарри вытащил его с того света, кролик изменился навсегда. Голубые глаза подёрнулись молочной дымкой, и, похоже, Пушистик больше не моргал. Гарри и Том прозвали его зомбликом.* Пришлось накрепко закрыть дверь, чтобы Пушистик снова не забрался в комнату. Пока Гарри сладко спал, Том настроился на его магическое ядро — прекраснейшее из чудес, что только существуют в мире. Магия мальчика обжигала сердце, но согревала до самых кончиков пальцев. Сияла и переливалась, точно солнечный зайчик, озаряя всё вокруг калейдоскопом света. Белее жемчуга, прозрачнее хрусталя, драгоценнее алмаза, горячее расплавленного золота. Том мог часами наслаждаться прикосновениями магии Гарри: тепло и восторг накрывали с головой — казалось, будто сам друг крепко-крепко обнимает его душу. Интересно, так ли Гарри ощущал магию самого Тома? Было бы здорово. День клонился к вечеру, и Том переключил радио на новостную станцию. От шума помех Гарри с трудом разлепил глаза. — Ой, я заснул, — он широко зевнул. Тому никогда не надоест слушать, как Гарри говорит с ним на змеином языке. Отчего-то сразу становилось тепло на душе. — Я заметил, — поддразнил Том друга. Гарри недовольно сморщил нос, а затем выглянул в окно. — Ого, какой снегопад! Пойдём, поиграем? — Можно, — протянул Том. — Я хочу попускать мыльные пузыри. Давай спросим миссис Коул, вдруг у нас ещё осталось то здоровское мыло? — Только куртку сначала надень, — строго велел Том. На Рождество приют Вула получил много пожертвований, поэтому теперь друзья щеголяли в новых курточках. — Духами пахнет, — заявил Гарри, обнюхивая воротник своей обновки. Куртка была заметно великовата: длиной доходила до самых икр, рукава закрывали пальцы, и приходилось затягивать пояс потуже, чтобы смотрелось прилично. Зато ткань тёмно-серого цвета с узором «ёлочка» здорово подходила мальчику. А новая куртка Тома была синей, с отполированными до блеска деревянными пуговицами и вычурно пришитыми карманами. Гарри сразу сказал, что в обновке Том смотрится очень элегантно. Правда, обоим пришлось подвернуть рукава. Куртки были поношенные, да ещё и по размеру велики, но мальчики носили их, не снимая. Миссис Коул оказалась в хорошем расположении духа, так что без лишних вопросов отдала детям оставшиеся обмылки. Друзья вышли на улицу. В чарующей тишине падал снег. Гарри сложил пальцы в кольцо и потёр о влажные обмылки. Подув, он выдул переливающийся на свету мыльный пузырь. Тот парил в воздухе, пока не приземлился в снег. Стоял такой холод, что мыльный пузырь начал замерзать. На поверхности затанцевали крохотные ледяные звёздочки, становясь всё больше и больше, кружа хороводы, пока весь пузырь не покрылся хрупким прозрачным инеем. А затем… лопнул. Гарри издал удивлённый возглас. — Волшебно, — прошептал он, затаив дыхание. Том тоже потёр пальцы об обмылки и выдул мыльный пузырь, искреннее изумляясь причудливому узору инея. Невероятная красота. Том никогда прежде не видел ничего подобного. Мыльные пузыри увлекли Гарри на целых полчаса. Иногда ледяной узор напоминал листья папоротника. Иногда — звёзды. А иногда — россыпь удивительных цветов. — Как интересно… — протянул Гарри и вдруг умолк. Сложив лодочкой покрасневшую, замёрзшую ладошку, мальчик создал шарик света. Том резко вскинулся и огляделся, но кроме них на улице больше никого не было. Почти все дети сейчас сидели на внеурочной церковной службе. Тому идти не хотелось, вот он и уговорил друга тоже остаться в приюте. Тем временем Гарри с помощью свободной руки выдул мыльный пузырь. Внимательно изучив, как иней покрывает мыльную поверхность, он попытался воспроизвести нечто похожее на шарике света. Не вышло. Том с любопытством наблюдал за другом, не вмешиваясь. Наконец, на седьмой попытке шарик света покрылся инеем — той же причудливой вязью узоров из листьев и звёзд, что и на мыльном пузыре. — Смотри, Том! — взволнованно воскликнул Гарри. — Теперь шарик и правда похож на Луну. — Получилось чудесно, Гарри, — искренне похвалил Том друга. И задумался, сможет ли повторить подобное. Вышло с третьей попытки. Наблюдая за неудачами Гарри, Том быстро понял принцип и медленно-медленно замораживал шарик света, чтобы тот не погас. От рук исходило приятное тепло. Они с Гарри выбежали во двор без перчаток, шарфов или даже шапок. Друзья сотворили ещё несколько замёрзших шариков, и те парили вокруг, точно множество маленьких лун. — Обожаю магию, — заявил Гарри со счастливой улыбкой. На его ресницах сверкали снежинки. Это было до того красивое зрелище, что у Тома перехватило дух — сразу захотелось записать увиденное в дневнике. И снова возникло желание украсть Гарри и спрятать: точь-в-точь, как дракон, оберегающий своё самое ценное сокровище. Мальчик запустил в задумавшегося Тома новый световой шарик, который на полпути покрылся льдом. Том рассеянно ткнул в него пальцем, а шарик, к удивлению друзей, лопнул и исчез в снопе золотистых искр. — Ого, — выдохнул Гарри. — Обычно шарики не лопаются. — Может, оттого, что замёрз? Вот и стал хрупким, — предположил Том. Теперь Гарри лопнул шарик света специально. И вновь сноп золотистых искр. — Прямо как крошечный фейерверк, — заулыбался мальчик. — Как раз на Новый Год, хотя мы припозднились на пару дней, — сказал Том. — Хотелось бы, чтобы этот фейерверк никогда не заканчивался, — грустно добавил Гарри. — Зато мы можем всегда сотворить его снова, — утешил друга Том. Пока он ещё даже не придумал, как навечно сохранить красоту обычных шариков света, а уж фейерверков и подавно. Надо будет пораскинуть мозгами на досуге. Стемнело, и мальчики решили вернуться в приют раньше остальных детей. Умывшись и причесавшись к ужину, они развесили новенькие куртки сушиться. Стоило согреться, как замёрзшие руки сразу разболелись. Гарри принялся растирать ладошки Тома. Щёки Риддла вспыхнули, а по коже побежали мурашки. Никто раньше так о нём не заботился. Он крепко стиснул ладошки Гарри, желая отогреть друга в ответ. Ночью, пока все спали, мальчики развлекались тем, что создавали созвездия из замерзших волшебных шариков. Спальня сразу озарилась приятным мягким светом. Хорошо, что комната находилась за углом коридора — никто не увидел ничего лишнего. Когда шарики сталкивались друг с другом, раздавался мелодичный перезвон, быстро убаюкавший друзей.***
За два дня до начала занятий миссис Коул, наконец, вставила новое окно. Поначалу Гарри перетащил кровать на место, но теперь они попросту не могли уснуть друг без друга. — Давай сюда, — требовательно позвал Том мальчика спустя два с половиной часа после того, как они с тоской смотрели друг на друга из разных концов комнаты — сна ни в одном глазу. Гарри прихватил подушку и улёгся рядом с Томом, который заботливо укрыл его одеялом. Мальчик уткнулся макушкой ему в подбородок. Его кудри пахли снежинками и лавандой — приютским шампунем. Том закрыл глаза. Всего через пару мгновений он уже крепко спал.***
Примечание автора: Ой, угадайте, кто случайно замотивировал будущего мужа искать путь к бессмертию? Дневник Тома на треть состоит из планов мести, заговоров и интриг, ещё на треть из рисунков Гарри и змей, а остальное… «божечки, Гарри такой милый», «божечки, Гарри такой очаровашка», «сегодня Гарри сказал, что любит меня», «Гарри — мой самый лучший друг», «не могу дождаться, когда мы с Гарри уже будем жить в своём собственном доме». Гарри наконец-то расправил крылышки! А за Завесой его хорошенько отругала смерть. В этой истории я придерживаюсь идеи, согласно которой быть Мастером Смерти — это быть правителем прошлого и будущего. Статус, не имеющий временных рамок. И подстраивающийся под настоящее, если так вам будет понятнее. Так что Гарри уже стал Мастером Смерти. Если вам интересно, с каким звуком сталкиваются шарики света, то послушайте первые тридцать секунд этой песни: https://www.youtube.com/watch?v=w5eAy2d05MQ. Мне самой так нравится эта история, что я решила опубликовать продолжение пораньше. Надеюсь, глава вам понравилась! И огромное спасибо за отзывы и похвалу. Я очень ценю каждое слово <3 Примечание переводчика: *Криббедж — спокойная, даже семейная карточная игра для двоих, в которой за каждую вытянутую карту присуждаются очки. *Зомблик — зомби + кролик. Рассмотрю ваши предложения х) В оригинале zombunny.