Истории, рассказанные Совёнком. Легенда о храбрости

Бесконечное лето. 24. Истории "Совëнка". Легенда о храбрости (01 июля, 1987 года, пионерлагерь "Совëнок" 01:17) -Ë. твою мать ...,— Прошептал одними губами Семëн, пытаясь с помощью бинокля просмотреть сквозь непроглядную тьму. -Тоже самое,— Негромко отозвался Марат. -Как думаете, с чем это всë связано? — Поинтересовался Андрюха, глядя в сторону дороги. -Х.й знает,— Неопределëнно бросил Марат,— Но вот мне кажется, что эту ночь мы не переживëм. Толян промолчал. По дороге, что вела из райцентра в лагерь, примерно в километре от ворот шла на лагерь огромная толпа человек четыреста, не меньше. В темноте нельзя было понять кто это: люди или нежить. Однако, всем на стене было ясно: люди такими группами ходить не будут. Это зомби. Они пришли. -Что будем делать? — Обратился к директору Семëн. -Обороняться,— Ответил тот, не отрываясь от бинокля,— Снайпера на вышку, пулемëт спустить ниже, к воротам. Марат — бегом со мной, Семëн — за старшего до моего возвращения. Немедленно поднять весь лагерь, старшим занять на первую линию обороны, младшие отряды пусть займут вторую. Без команды не стрелять. Вопросы? -Что вы собираетесь делать с Маратом? — Задал вопрос Семëн. Артëм Сергеевич ответил: -Ориентиры вам укажем. Ещë вопросы есть? -Нету. -Выполнять! -Тоха, поднимай народ! — Скомандовал Семëн. Анатолий, Марат и директор молча бросились бежать вниз по маленькой лесенке, а затем по дорожке в столовку. Через пять минут "Волга" выехала в открытые ворота, а ещë через минуту по всему лагерю раздался голос из динамиков: "Тревога! Тревога! Все подъëм! Все подъëм! К оружию!". Постепенно к воротам подтягивались заспанные пионеры, прибежала Алиса с винтовкой, забралась на вышку; братья-кибернетики стащили оттуда пулемëт ПКМ, принялись устанавливать его на стене левее ворот. -Что за движуха? — Продирая глаза, пробралась сквозь небольшую толпичку Ульяна. -Нападение,— Коротко ответил Семëн и добавил,— Сейчас стрелять будем и кричать "Ура!". Пришедших без оружия отправляли вновь за ним, и принести патронов. И вскоре ближайшее пространство у стены было всë заставлено коробками с боеприпасами. Было всë: 5,45, 7,62, пистолетные патроны — конечно, большинство осталось на складе. В бинокль Семëн видел, как директор и Марат, отъехав от лагеря примерно на полкилометра, вышли из машины, и принялись что-то сноровисто устанавливать. Затем, видимо, закончив работу, они вновь погрузились в "Волгу" и направились обратно, но не доезжая метров ста до ворот, остановились, вышли, Артëм Сергеевич открыл багажник и вместе с Маратом они с трудом достали оттуда хорошую металлическую бочку, поставили еë на попа прямо посередине дороги. Далее Марат спрятался за багажником, а директор принялся что-то устанавливать. Потом они снова сели в машину, проехали в лагерь (ворота которого сразу же закрылись и были заколочены несколькими досками), и поехали к столовке. -Дрюха, расставляй народ по позициям, я пока распоряжусь,— Сказал Семëн Андрею, и полез на вышку. Андрей молча кивнул. -Ты чë раскомандовался, я не понял? — Возмутился кто-то из средних возрастов, лет 14-15. Андрей отреагировал немедленно: -Может ты покомандуешь? Сергеич вернëтся — он тебе скажет! А пока цыц! Семëн забрался на вышку, где уже устроилась Алиса. -Не видно ни черта, как я стрелять буду? — Пожаловалась она и повернулась к Семëну,— Чего тебе? -Не стреляй без команды,— Сказал он,— Бей в голову, для нас каждый твой выстрел на счету. Уменьшай их число. -Сама знаю! — Огрызнулась Алиса и отвернулась к прицелу,— Не учи учëную. -Семëн! — Криком позвал его Андрей,— Иди сюда! -Ща, бегу! — Семëн спустился, не попрощавшись с Алисой,— Что такое? На стене (кирпичная стена лагеря стала на участке у ворот выше раза в два, усилена деревянными элементами и получила небольшой деревянный настил в восемьдесят сантиметров над землëй. На настиле можно было укрыться за стеной полностью, если сидеть) его уже ждали Марат, Андрей и Анатолий. -Короче,— К Семëну подошёл Марат,— Это ходячие. -Я так и знал,— Процедил тот,— И что теперь? -Зырьте, пацаны,— Марат указал в сторону дороги,— Мы две бочки с керосином поставили, оказывается, под столовкой этого керосину — хоть жопой ешь, дохрена, короче. Ну, вот, одну поставили в ста метрах от ворот, другую в пятистах. Возле каждой бочки приткнули по гранате на растяжке, рванëт граната — рванëт и бочка. Так что, будет нам освещение. Алиске прикажи стрелять с пятисот метров, как дальняя бочка рванëт. Остальные пусть с сотки эту шваль косят, как ближняя рванëт. Так Сергеич приказал. -Ясно. А где он сам? -В администрацию зачем-то пошëл. Ещë сказал, что пока его нет — ты за старшего, Семыч. -Понятно. Братцы! — Семëн обратился к стоящим внизу пионерам,— Час настал: ходячие пришли! Большим числом! Но товарищи пионеры, не вешаем нос, делаем, что должны! Позади наш дом, и отступать нам некуда, и помощи нам никакой не будет! Но, братцы! — Тут он повысил голос,— У нас целый арсенал, и нас не мало! Так что, мы победим! Бъëмся насмерть и победим! Сила за нами, и победа будет тоже за нами! Ура! -Ура-а-а! — Взревела пионерская толпа, расходясь по укрытиям. -Первый, третий, четвëртый, шестой, седьмой и восьмой отряды — на стену, пятый и второй готовятся подносить патроны! — Скомандовал Семëн, прикладываясь к биноклю. -Остальные — за мной! — Крикнул Марат, закидывая автомат на плечо,— Не теряемся! Малышня, галдя, веселясь и толкаясь друг с другом, понеслась за ним. Ещë долго был слышен их радостный гомон в районе домиков, потом они утихли. Вернувшийся Марат привëл с собой нескольких бледных насмерть вожатых и сказал, что оставил младших на Ольгу Дмитриевну. Едва он договорил — грянул взрыв: ходячие зацепили первую растяжку. От неожиданности все вздрогнули, но тут же ухнул тяжëлый выстрел, протяжным эхом отдаваясь вдали: Алиса открыла огонь и уложила одного ходячего. Семëн посмотрел в бинокль: несколько заражëнных, пылая огнëм, метались из стороны в сторону в тщетных попытках потушить пламя, тем самым лишь задевая других своих соплеменников. Несколько тел уже догорали, лëжа на земле. Огонь дал хорошее освещение и теперь ясно можно было разглядеть приближающуюся орду мертвецов; не в деталях, но понять, что идëт их огромное число было вполне возможно. Твари, видимо почуяв наконец большое число людей неподалëку, зарычали (Семëн услышал их рычание и поëжился), и ускорились, пошли быстрее. Алиса каждые десять секунд производила выстрел, но двумя патронами из трëх промахивалась. Уже был слышен их топот ног, сдавленно сиплое дыхание, утробное грозное рычание, как на стене раздался голос директора: -Салют, пионерия! Не закисли? Пионеры сразу же воспряли духом, загалдели, послышались радостные возгласы: "Ура командиру!" или "Сергеич с нами!", но Артëм Сергеевич неожиданно сразу же их пресëк: -Ну ка, не расслабляться! — Заявил он строго,— Не в игры играем! Глядеть в оба! Меж тем, толпа приближалась, и Алиса начала попадать уверенней: примерно три выстрела из семи попадали в молоко. Все, нервничая, молчали, даже Марат и директор. Только слышно было, как идут за добычей мертвяки, да раз в десять раз секунд стреляла Алиса, вздрагивая при каждом выстреле от отдачи. Спустя пятнадцать минут живые трупы подошли к ближней растяжке. -Ложись! — Сдуру кричит Семëн, позабыв, что ложиться тут некуда, и первым укрывается за стеной, закрывая голову руками. Гремит новый взрыв, и горящие ошмётки падают на землю; слышен визг, урчание, хлопки, топот приближающихся сотен ног. Семëн поднимает голову и видит, как толпа ходячих с перекошенными мордами несëтся на стену. Две-три минуты — и они будут у ворот. -Огонь! — Командует Семëн, и передëргивает затвор, прицеливается; но со стены не раздаëтся ни единого выстрела: пионеры, прильнув к прицелам, не стреляют, а Алиса меняет магазин. -Огонь! — Снова крикнул Семëн и первым выстрелил для примера короткой очередью, разорвавшей тишину. Он видел, как упал ходячий, сражëнный его очередью, и переставил режим стрельбы на огонь тремя патронами и снова спустил курок. Попал он или нет он не мог понять: до защитников лагеря, видимо, наконец дошло, что если сейчас не начать стрелять, то эта орава своим бешеным напором сломает ворота и прорвëтся в лагерь — и тогда несдобровать никому, и пионеры, подняв дикий визг, открыли по тварям шквальный огонь, буквально как косой выкашивающий передние ряды ходячих. Вскоре к бою подключились даже те отряды, которые должны были подносить патроны, забыв о своей должности, и в результате получился очень плотный огонь; и не смотря на то, что многие стрелки умудрялись мазать даже в упор, пуль в зомбаков летело столько, что какая-нибудь из них обязательно попадала в цель. Алиса теперь не промахивалась и каждым выстрелом выводила из строя по одному ходячему. Братья-кибернетики возились с пулемëтом, вставляли ленту, передëргивали затвор: у них что-то заело. Подбежавший Артëм Сергеевич осмотрел пулемëт, и одним ударом кулака "вправил" затвор. Пулемëт загрохотал, заговорил своим тяжëлым говором, бесцеремонно вклинившись в общую музыку выстрелов, хлюпанье попаданий, треск расплющивающихся костей, общий визг, гик и улюлюканье. Ходячие огромной толпой набились под стены, давили огромной своей массой на ворота, по-звериному рычали и протягивали свои окровавленные руки к защитникам, силясь их достать; безрезультатно, естественно. Вскоре, когда их число заметно поубавилось, они выработали свою тактику: отступая, они будто бы разбегались и бросались всем скопом на стену, предпочитая ворота: они нашли слабое место в обороне. Автомат Семëна щëлкнул затвором и замолк. Семëн сбросил пустой рожок в захваченный подсумок, потянулся за новым, и вдруг заметил: у него осталось всего-то два полных рожка! Тут же где-то рядом раздался голос: -Патроны! Не успел Семëн даже рта раскрыть, как одновременно замолчали ещë несколько стволов; закричали, видимо, их владельцы: -Патроны есть у кого? -Народ, одна обойма осталась! -Ребят, поделитесь патрончиками! — И тому подобное. Огонь заметно ослаб. Семëн похолодел: "Только этого не хватало",— Он, спрыгнув вниз, подбежал к воротам и остановился: пионеров из пятого и второго отряда, которые должны были подносить патроны, не было на месте! Никого! Даже рядом не было! "Что за чертовщина?",— Подумал Семëн,— "А что, если ...",— Мелькнуло у него в голове, и тут, словно подтверждая его худшие мысли, сзади, со стороны столовки и администрационного корпуса, поднялась интенсивная стпельба. Раздались детские крики.