***
Итэр все думал о своем новом соседе. Он несколько раз пытался разговорить Сяо, узнать о нем побольше, но тот отвечал очень кратко, а порой и грубо, что крайне озадачивало. Итэру показалось, что он сам попросту не понравился Сяо, но тогда напрашивался вопрос: отчего? Итэр не раз встречал нелюдимых личностей, даже его давний знакомый Дилюк из Мондштадта… Однако Сяо вел себя несколько иначе, он буквально отталкивал от себя. Он был совершенно не заинтересован в разговорах и показывал это всеми возможными способами, и такое поведение вызывало дискомфорт. Он был невежлив, словно бы его совсем не заботили окружающие. Итэр понятия не имел, как вообще разговаривать с Сяо, но не планировал сдаваться. В другой раз он не стал бы ничего делать и принял бы должным образом поведение своего соседа, однако что-то было не так, Итэр это замечал. Сяо не был похож на заносчивого и излишне гордого человека… С мыслями об этом он и заснул, однако, ненадолго. Вдруг раздался крик. Не слишком громкий, но Итэр проснулся. Он подскочил, принимая полусидячее положение. В комнате было ужасно темно, только ночное освещение улиц из окна едва позволяло разглядеть силуэты мебели. Итэр стал прислушиваться. Было слышно тяжелое дыхание и тихие стоны, а еще шуршание одеяла. Итэр взял телефон и включил фонарик, после чего взглянул на кровать соседа. Сяо ворочался и что-то бормотал — явно мучался. Итэр ненадолго замер, удивленно смотря на это, но в какой-то момент из Сяо вновь вырвалось подобие негромкого то ли крика, то ли стона, и тогда Итэр вернулся в реальность. Он подошел к чужой кровати и, положив телефон на тумбочку так, чтобы фонарик освещал комнату, легонько толкнул Сяо, отчего тот тут же распахнул веки. Его взгляд выражал сильный испуг. «Кошачьи» зрачки выглядели как две полоски. От яркого света фонарика на его лбу поблескивали капли пота. Сяо в совершенном недоумении смотрел на Итэра, видимо, еще не понимая, что происходит и где он находится. Когда же пришел в себя, он попятился назад, до тех пор, пока спиной не уперся в изголовье кровати. Он потерянно смотрел в золотые глаза Итэра, тяжело дыша. — Ты как? — Итэр чуть отошел от кровати, видя, как Сяо пытается увеличить расстояние. — Кошмар. — хрипло ответил Сяо, отводя взгляд в сторону, — Прости. — Оу, неприятно... — Итэр ненадолго задумался, — Я заварю чай. Когда мне снятся кошмары, моя сестра делает чай! Это успокаивает... — Итэр сразу же пошел к небольшому столу, на котором стояла чистая посуда и электрочайник, который, собственно, он и включил. Устройство тут же начало издавать характерные негромкие звуки. — Правый ящик, — тихо произнес Сяо, видя смятение Итэра, который не мог вспомнить, где лежит чай. Тот кивнул в знак благодарности и достал из ящика большую банку с заваркой. Этот чай был совсем не похож на тот, что обычно они покупали с Люмин, Итэр вообще впервые видел подобную упаковку. Он открыл банку и понюхал содержимое. Пахло очень ароматно, словно помимо чая там есть что-то еще. Ложкой Итэр насыпал в две чашки небольшое количество заварки, и залил все кипятком. Пока нес чашки к прикроватной тумбочке Сяо, чуть не разлил половину на пол — руки немного тряслись от волнения. Острые тени от слабого освещения фонарика плясали по комнате страшными фигурами, а тяжелое дыхание соседа все еще раздавалось в ночной тишине. Дрожащую чашку Итэр протянул к Сяо, а тот тут же взял емкость, побаиваясь, что блондин и правда разольет чай. — Спасибо. — сухо говорит он, вдыхая ароматный запах, — мой наставник подарил мне этот чай, — вдруг сказал он, глядя на едва заметные во мраке плавающие чаинки, — он с лепестками глазурной лилии. — Глазурной лилии? — непонимающе спросил Итэр, присаживаясь на край своей кровати. — Да, — кивает Сяо, — на моей родине, в Ли Юэ, растут эти цветы... — он ненадолго замолкает, обдумывая, стоит ли сказать что-то еще, — Раньше... В перерывах между тренировками и учебой я любил любоваться ими. Глазурные лилии распускаются только от истинной музыки. — он отпивает глоток напитка, после чего тяжело вздыхает, — Ты ужасно завариваешь чай… — Правда? — Итэр в удивлении распахивает глаза, совершенно не понимая, что сделал не так, — Тогда… Может быть покажешь, как нужно? — Он неловко улыбается, опуская к коленям грустный взгляд, чем ошарашивает брюнета. — Сейчас?.. — недоумевая спрашивает Сяо, на что получает положительный кивок, — Ну… Что ж… — он отводит взгляд в сторону, поражаясь подобному предложению. — Хорошо. Сяо поднимается с кровати, а Итэр следует за ним, отмечая довольно милые тапочки соседа — в виде драконов. Брюнет достает из шкафа прямоугольный деревянный поднос, а на него ставит два чайника — один стеклянный с ситцем, а второй керамический, и две чашки — совсем не такие, какие привык видеть Итэр, эти были маленькие и без ручек, а весь сервиз был расписан красивыми цветами, чем-то даже напоминавшими каэнрийские интейваты, только у этих было как бы два уровня лепестков — снизу голубые, а в середине белые, может, это и есть глазурные лилии? — Распускаются только от музыки? — вдруг заговорил Итэр, на что получил положительный кивок, — Хотел бы я увидеть эти цветы вживую! Есть у меня один знакомый, который точно смог бы распустить лилии своей игрой на лире. — Это не так просто, как ты думаешь. — грубо отрезал Сяо. На самом деле ему самому ни разу не удавалось "уговорить" цветы распуститься. Знакомая его наставника сказала, что лилии распускаются не от той музыки, которая играет для того, чтобы заставить их цвести, а от той, что создана истиной, от той, что играет от души, не для чего-то конкретного. Глазурные лилии никогда не поведутся на ложь, что создана лишь надеждой увидеть их прекрасные лепестки. Сяо вновь ставит воду кипятиться, а затем засыпает некоторое количество заварки в керамический чайник. Он делает все молча, а Итэр внимательно наблюдает, пока не отмечая ничего необычного. Когда вода вскипает, Сяо заливает ее к заварке, затем немного помешивает и ждет какое-то время. — Теперь нужно перелить во второй чайник, но так, чтобы заварка осталась внутри этого. Если какое-то количество выльется вместе с чаем, то нужно будет пересыпать с ситца обратно. — Строго произносит Сяо, — Попробуешь? Итэр немного удивляется, но кивает, хоть и нерешительно. Его руки слегка дрожат, он берет чайничек и делает все ровно так, как ему говорил сосед. Перелил чай в стеклянный чайник, а затем вопросительно глянул на Сяо. — Теперь нужно омыть чашки, — Сяо берет стеклянный чайник и выливает всю заварку на две чашечки, чем удивляет Итэра еще больше. — А что… А что тогда мы будем пить? — Нужно просто снова залить кипяток в первый чайник, — Сяо проделывает это очень аккуратно, даже изящно, держа чайник в своих тонких руках, он словно был воплощением элегантности, ни проливая ни капли, — Первая заварка никуда не годится. — поясняет он, — В Ли Юэ мы завариваем одну порцию чая по три-четыре раза, и первую никогда не пьем. — Вот как… Итэр внимательно наблюдает за всеми движениями: вот Сяо снова помешивает чай деревянной ложечкой, а затем накрывает крышкой, ждет около минуты и с легкостью переливает в стеклянный чайник, при этом оставляя все чаинки в первом чайнике, после он разливает уже готовый чай по небольшим чашкам. — Готово. — Сяо протягивает одну из чашек Итэру, что тот с охотой принимает. Блондин отпивает глоток, отмечая, что вкус и правда совсем другой — более мягкий, но при этом такой же насыщенный. — Чай для тебя так важен? — спрашивает он, на что Сяо положительно кивает. — Чай часть моей культуры. А я очень ценю культуру своей страны. Они в тишине проводят оставшиеся несколько минут, периодически зыркая друг на друга в полумраке. Когда чай все же закончился, Сяо повернулся и пошел обратно в кровать. — Это правда немного успокоило. — хриплым голосом произносит он, ложась на кровать, — Спасибо. — значительно тише говорит он. —Добрых снов! — воодушевленно отвечает ему Итэр, явно довольный подобным времяпровождением со своим новым соседом.***
Ария стояла у окна, прислушиваясь к шуму дождя. Стоило только остаться с Дайном наедине, как напряжение сразу настигло ее. Обида и злоба отступили, и сейчас в душе бушевали лишь непонимание и страх. Дайнслейф был расстроен, это было видно, даже сейчас, в полумраке вечернего уличного освещения. На балконе было до мурашек холодно. И некомфортно. От температуры ли? — Ладно, нам следует поговорить, — разрывает тишину Дайн, навевая на Арию еще большую дрожь. Он пошел за ней на балкон только по этой причине. Он знал, что она не стала бы выходить сюда сейчас, если бы не сегодняшние недопонимания. Она просто не хотела оставаться наедине. Девушка нерешительно кивает, поджимая губы. Такие моменты пугали своей гнетущей атмосферой. Она отпрянула от стены, неуверенно подойдя к парню. — Просто скажи, куда ты сегодня поехал... — тихо произносит она, в надежде, наконец, получить ответ. Однако одна только реакция Дайна усугубила положение. Его лицо сделалось еще мрачнее и последовал тяжелый вздох, — Пожалуйста, Дайн... — Ария тянет руку к его плечу, но так и не осмеливается коснуться. — Меня больше пугает твое нежелание говорить, чем то, что ты поехал куда-то. Была бы это любая другая ситуация, и у меня не было бы такой реакции, но ты безответственно отнесся к ужину с твоими родителями... — Ария чуть было не вставила фразу о том, что он мог бы проявить такое же легкомысленное отношение и ко встрече с ее родителями, но не стала этого говорить, только усугубила бы положение. — Ты придаешь излишнюю важность сегодняшнему вечеру. — он говорит это спокойно, как бы между прочим, — И я думал, что все успею. Я не должен был опоздать, а ты не должна знать о том, что я вообще куда-то ездил. — он смотрит ей в глаза с грустью, в надежде найти там понимание, но Ария не понимала. — Это... звучит не утешительно... — она нервно смеется, отводя взгляд к окну. — Я не понимаю. Мы же спланировали все заранее... Я верю тебе... Н-нет, конечно я верю, что должно было случиться что-то несомненно важное, но я просто хочу знать что. Меня пугают эти недосказанности, Дайн. — от волнения Ария начинает активно жестикулировать едва трясущимися руками, — Я ведь могу подумать о чем угодно, и эти мысли будут изводить меня, пока... — Ты не доверяешь мне? — вдруг сказал Дайн, что звучало почти как упрек. Где-то за окном раздались раскаты грома, и Арию действительно будто ударило молнией. Она стояла ступором, не в силах связать мысли. Ей точно не хотелось, чтобы он так подумал. Ее дыхание участилось, а сердце билось с бешеной скоростью, казалось, стекла лопнут от напряжения. Дайнслейф тут же увидел эту реакцию, — Я... Нет, я не это имел в виду... — Это не вопрос доверия. — единственное, что она смогла тихо сказать, опуская взгляд к ногам. Ария дрожала, подобно тем стеклам, о которые каждую секунду бились десятки дождевых капель. — Нет, это как раз он и есть. — уверенно говорит Дайнслейф, подходя ближе к Арии, — Ничего. — он кладет руки ей на плечи, отчего та неожиданно поднимает голову, — Я ездил тебе за подарком. И не пытайся даже размышлять, почему сегодня. Ария распахивает глаза от удивления. — Но почему... — Не пытайся. — строго говорит он, смотря прямо в глаза, — иначе сюрприз испортится окончательно. Но Ария все равно пыталась сложить в голове логическую цепочку. До ее дня рождения еще куча времени, но нет, Дайн поехал именно сегодня... Почему? Должна быть определенная причина, иначе это не имеет смысла, он ведь мог бы поехать в любой другой день... — И еще... — Дайнслейф вырывает Арию из размышлений, возвращая все ее внимание, — Не бери в голову произошедшее, — серьезно говорит он, — и не вини себя. Я бы тоже разозлился на твоем месте, но я действительно не мог позвонить тебе. Я удивлен, что ты стояла там так долго... — Потому что я верила, что ты придешь! — с наигранной обидой говорит Ария, задирая подбородок. — Прости, прости... — Но я все же думаю... — вновь начала она, — Если ты поехал сегодня... Дайнслейф тяжело вздыхает и вдруг затыкает Арию поцелуем. Та опешила, не зная, как и реагировать, но неуверенно ответила, а из головы окончательно улетучились всякие мысли о сегодняшнем происшествии. Как быстро могут меняться человеческие эмоции касательно одной и той же ситуации в зависимости от тех фактов, которые люди узнают. Грусть тут же сменилась радостью, хотя сама произошедшая ситуация нисколько не менялась. Спустя время Ария все же отстранилась и робко взглянула на раскрасневшегося Дайна. Он смущенно смотрел на нее, а затем рассмеялся. — Ты недовольна? — Да. — она с некой несерьёзной обидой смотрит прямо в глаза, — Сейчас ночь, на улице отвратительная погода, а мы стоим на балконе, мерзнем, и мы, черт побери, у тебя дома. Разве таким должен был быть наш первый поцелуй? — Смотри на вещи романтичнее. Сейчас ночь, за окном идет ливень и создает эту замечательную атмосферу на балконе, и пускай тут действительно немного прохладно, но... Сейчас, — он крепко обнимает ее, — вот так, я обниму тебя, и сразу станет уютнее. И да, черт побери, мы у меня дома. — он улыбается и утыкается ей в плечо, — Что тебе не нравится? — Нет, я не сказала, что не нравится... — Ария немного теряется, но потом, услышав тихий смех, все понимает. — Ах, опять эта грязная уловка! Ты весь в свою мать! — возмущенно воскликнула Ария, но тоже засмеялась, прижимаясь к Дайнслейфу в ответ.***
Люмин возвращалась в общежитие после окончания пар. Усталость брала свое, но, несмотря на все это, девушке нравилось. Особенно интересным ей казалось изучение созвездий, но это так же было сложным. У каждого человека свое индивидуальное созвездие, в особенности поэтому изучать данную тему было трудно. Но увлекательно. — Эй, соседка! — вдруг раздалось за спиной. Люмин не сразу поняла, что это было адресовано ей, однако быстро расслышала знакомый голос и обернулась. К ней весьма уверенно двигалась Мона. — Соседка? — несколько возмущенно спросила Люмин, — У меня имя вообще-то есть. — Да, я помню, Люмин. — она наконец сравнялась с блондинкой по шагу, — Как тебе идея ходить вместе в общежитие? Когда пары заканчиваются в одно время, конечно. — нервно оглядываясь и размахивая своими длинными хвостиками, говорила Мегистус. — Да, хорошо... — ответила Люмин, наблюдая за девушкой, — ты кого-то ищешь? — Я... Да, вообще-то у меня было не самое удачное предсказание на вторую половину дня... Вот я и опасаюсь... — Ты делаешь предсказания на каждый день? — немного недоумевая, спросила Люмин. — Не на каждый, конечно, но довольно часто... Особенно сегодня, я чувствовала, что что-то будет не так... — Все еще смотря по сторонам, но только не на свою собеседницу, говорила Мона, — но, похоже еще рано... — уже почти шепотом, будто для себя, добавила она, — Я и тебе могу погадать! — уверенно сказала она. — Хм... — задумалась Люмин, — А сколько стоит твое гадание? — Пф, гадание не нуждается в таких материальных вещах, как деньги, — девушка гордо вздернула подбородок, — звезды, созвездия, судьба... Все это имеет более глубокую, духовную, я бы даже сказала, магическую связь! — воскликнула она, как вдруг ее живот заурчал. Люмин едва сдержалась, лишь бы не засмеяться. Ее ничуть не забавило серьезное отношение Моны к миру астрологии, напротив, она очень уважала такой подход и, более того, была уверена, что Мона очень талантлива в этой сфере, однако надо же было так совпасть... Хотя, если подумать, и назвать это совпадением навряд ли можно. Люмин живет с Мегистус совсем недолго, но уже отметила, насколько экономно та подходит к покупке еды, однако астрологическое оборудование у Моны было достаточно дорогое, и это удивляло. — А гадание примет приготовленный со всей душой и благодарностью ужин? — улыбнувшись спросила Люмин. — Кхм-кхм... Звезды не нуждаются в еде, однако, если узы духовные для тебя пока непостижимы, то они примут и такой дар. — Хорошо, тогда идем скорее, а не то звезды разозлятся. — посмеиваясь сказала Люмин, уже думая, чтобы приготовить.***
— Итак, твое созвездие... — Мона начинает выстраивать свое оборудование, состоящее из двух основных частей: верхней, которая показывала фотографию нужного созвездия, и нижней, которая в воде это созвездие отражала. — Венец... — Венец тьмы. — говорит астролог, наконец найдя необходимое созвездие. — Не буду спрашивать, откуда ты знаешь... — Верное решение. — Кстати... У меня ведь есть брат-близнец, но у нас разные созвездия... — Ничего удивительного. — все еще хлопоча над устройством для гадания, поясняла Мона. — Не думай, что вы единственные близнецы на планете. Каждому человеку присваивается личное созвездие, никак не иначе. — строго проговорила она, а затем замолчала на некоторое время, — А у твоего брата... Какое созвездие? — Звездный путник. — ненадолго задумавшись, ответила Люмин. — Да, поразительно... Совершенно разные. — Быстро обдумав значение обоих созвездий, заключила юная астролог. — Да... — Люмин улыбнулась, вспоминая брата, — Мой близнец, Итэр, он тоже учится в Академии, но в другом Даршане. — Вахумана, или Спантамад, верно? — спрашивает Мона, на что Люмин кивает, — Было бы интересно с ним познакомиться. Уверена, вы совершенно разные. — Мона подливает воду в ёмкость, что располагалась внизу устройства, — Вернемся к твоему гаданию. — Да... — Люмин подсаживается ближе, внимательно всматриваясь в отражение своего созвездия. А Мона тем временем задвигала шторы и создавала в комнате темноту для лучшего виденья. — А свечи не нужны? — вдруг спросила Люмин. — Нет. Я гадаю на гидромантии, и мне, наоборот, лучше видно, когда подсвечивается только вода, а от свечей только лишние тени. Для качественного гадания важно максимально четко разглядеть рябь. — Мона внимательно всматривается в воду, а Люмин молчит, наблюдая за соседкой. — Вообще-то, все не очень хорошо. — взгляд Мегистус становится серьезнее, — Тебя ждут неприятности. Хм... С мужчиной... — Мужчиной? — настороженным тоном спросила Люмин, — Но... Я сейчас не в отношениях, и даже не планирую... — Вы с этим мужчиной не в романтических связях. — перебивает ее Мона, — Он твой родственник, но не брат, дальний родственник, общаетесь редко, и даже виделись последний раз давно. — Это довольно странно... Я вообще не общаюсь с дальними родственниками. — сразу же ответила Люмин. — Проблемы будут связаны с деньгами, и они повлекут за собой серьезный раздор. — Мона еще долго всматривается в водную гладь, пытаясь разглядеть еще что-нибудь. — Не знаю, Мона... — озадаченно сказала Люмин, обдумывая всю полученную информацию, — Проблемы с деньгами преследуют меня по жизни, но дальние родственники... Не думаю, что это обо мне. — Пф, ты смеешь сомневаться моих гаданиях? — откидывая один из хвостиков за спину, возмущенно воскликнула Мегистус. — И это гадание не может быть предназначено кому-то другому, оно отражалось на твоем созвездии. — Это не похоже на мою жизнь. — Судьбу нельзя изменить, ей нельзя противиться, её можно только принять. Поэтому она называется судьбой. — строго говорит астролог с несколько обиженным лицом. — Хочешь отрицать — отрицай, но то, что тебе суждено — неизбежно. — Быть может, ты права... — Люмин засматривается на отражение созвездия, пока ее соседка, наконец, не включает свет. — Не смей сомневаться в моих предсказаниях, дорогая. Звезды не врут мне, а значит, твоя судьба обязательно сбудется. — Хм, хорошо... В любом случае, я благодарна тебе. — Я бы советовала обзвонить родственников. Возможно, удастся предотвратить тяжелые последствия. — Мона говорит со всей серьёзностью и важностью. — Я... Подумаю над этим... — неуверенно ответила ей Люмин, — Так, Мона, как житель Мондштадта, ты наверняка любишь медовое мясо с морковкой? — гордо подняв подбородок и уперев руки в бока, спросила Люмин, а глаза соседки тут же засияли. — Я... — весьма воодушевленно начала Мона, — Кхм-кхм... Обычно я не ем что-то такое, но если ты приготовила, то я с удовольствием попробую... — уже более сдержанно продолжила она. — Вот и славно. — улыбнувшись сказала Люмин, — тогда я сейчас пойду и поло... — ее прервал неожиданный стук в дверь. Блондинка тут же хотела открыть, но Мону как током ударило. — Не стоит открывать, просто подожди, пока уйдут. — Что за бред? — Люмин недовольно сощурила глаза, —Это невежливо. А если там что-то важное? — она открыла дверь. Там стоял невысокий бледный юноша с темными волосами. — О, ты чертовски похожа на одного моего... Кхм... Знакомого. — первое, что он сказал, оглядев Люмин, — Поразительно, словно один человек, только у него волосы подлиннее... — Что тебе нужно? — Мона вдруг нарисовалась за спиной Люмин, осторожно выглядывая и недовольно осматривая парня. — Хах, не очень-то теплый прием. — он перевел свой взгляд на юного астролога, — Я живу в соседней комнате и хотел узнать, нет ли у вас чая. Люмин сверлила его взглядом, пока Мона доставала из шкафа упаковку с чаем. — Как тебя зовут-то, сосед? — облокотившись о дверную раму, спросила Люмин. — Мое имя... — его лицо приняло задумчивый вид, — А какое бы имя ты дала мне? — Что за шуточки... — А твой брат назвал меня Камио. — улыбнувшись, и, кажется, даже пустив ехидный смешок, сказал он, — Меня зовут Куникудзуши, но я не люблю, когда меня так называют. — Удачи, Куникудзуши. — Мона вновь вырастает неожиданно. Она протягивает ему около семи пакетиков чая. — Спасибо... — окидывая ее пренебрежительным взглядом, сказал юноша, — Хорошего вечера. — Да, и тебе того же. — говорит Люмин, после чего сразу же закрывает дверь прямо перед лицом парня. — Он мне не нравится. — долго смотря в дверь, будто имея возможность смотреть сквозь нее, заключила Мона. — Хм... — Люмин призадумалась, — Не стоит судить о человеке всего за один разговор. — Я не хочу никого судить. И в таком случае надеюсь, что говорить мы с ним больше не станем. — Мона гордо вздернула подбородок и пошла к своей кровати, — Так что там с ужином? — Да, пора бы уже.