***
— Отец в больнице... — пустыми глазами смотря в стол, произнесла Люмин, — на него напали... Из-за той работы с Фреиром Альберихом... — Он...? — спросил Кэйа с волнением в голосе. — Жив, но в тяжелом состоянии. — Люмин накрывает лицо руками, пытаясь собрать себя и не дать ненужным эмоциям волю, — Нужно ехать к Итэру... Или к маме в больницу, чтобы она не сидела с папой одна... Не знаю, кому из них будет сейчас хуже. — А далеко больница? — Относительно. Я жила раньше неподалеку от нее, она чуть дальше Гандхарвы, знаешь... — Поехали. — сразу же выпалил Альберих, вставая из-за стола и снимая со спинки стула кожаную куртку. — Что? — Люмин в непонимании поднимает на него отчаянные глаза. — На чем? Сейчас едва ли поймаешь маршрутку туда... — На лошади. — в шутку бросил Кэйа, но Люмин не оценила, лишь окинула юношу разочарованным взглядом, — У меня есть мотоцикл. — наконец пояснил он, после чего двинулся к выходу. Тогда Люмин с благодарностью посмотрела ему вслед, чувствуя вину за свое первоначальное поведение и отношение к Кэйе. Она поспешила подняться и последовала за ним. — Шлема нет, так что придется ехать так... — с неловкостью чеша затылок, обозначил Альберих. — Предвкушаю, как твои волосы будут лететь мне в лицо, — беря в ладонь длинную синюю прядь, пошутила Люмин. Но в каждой шутке есть доля правды, и в этой тоже. Вскоре они уже мчались по потрепанным автострадам Сумеру, минуя прекрасные творения архитектуры, которые, увы, в большинстве виднелись лишь размытыми пятнами сбоку. Воздух на улице был ощутимо холодным, чувствовалась поздняя осень, а быстрый ветер обдавал кожу хладом, и развевал и синие волосы юноши, и блондинистые локоны Люмин. Освещение на таких отдаленных от городов дорогах было слабым, что могло бы напугать Люмин, не будь она так глубоко погружена в свои мысли. Небольшие частые домики, которые едва удавалось разглядеть из-за высокой скорости, сменялись густыми лесами и редкими озерами, пока жилые участки вновь не показались вдали — это и была Гандхарва. Они быстро въехали в сам город, а затем добрались и до больницы. Стоило признать — мотоцикл доезжал в два, а то и три раза быстрее общественного транспорта, и сейчас это было как никогда важно. — Спасибо тебе огромное! — с некоторым стыдом в глазах сказала Люмин, — И прости за то, как я... — уверенно начала Люмин, но прервалась, когда до ее волос неожиданно дотронулись. Кэйа, нисколько не стесняясь, принялся приглаживать ее растрепавшиеся пряди. — Запутались в дороге. — пояснил он, внимательно осматривая голову Люмин и оценивая результат своих трудов, — Не переживай, все хорошо. И я понимаю, как это эгоистично в данной ситуации, но как получится, прошу все же помочь мне с моей проблемой. — вдруг сказал он, уже более серьезно, — Не подумай, что я повез тебя лишь из-за личной выгоды, я бы поступил так в любом случае. — спустя паузу решил добавить он. — Так пойдем со мной. — совершенно спокойно сказала Люмин. — Что? Зачем? Не думаю, что твой отец захочет говорить об этом сейчас... — Не отец, мама. Расскажи ей обо всем, она, конечно, сейчас в панике, но должна будет понять, да и это хоть немного ее отвлечет, а я поговорю с врачами и позвоню Итэру, он, наверное, уже с ума сошел один. — поясняла девушка, притаптывая на месте от холода. — Ладно... — очень неуверенно ответил ей Альберих. Они ступили в большое здание больницы. Стоило переступить порог и в нос ударил резкий запах хлорки, смешанный с ароматами разных препаратов. Атмосфера тут всегда было особенно ощутимой — множество работников в белых халатах, все коридоры, оформленные в те же светлые тона, с какими-нибудь фиолетовыми кожаными диванчиками, и обязательно до тошноты вымытые стены и полы. Это все настолько въелось в память, как предвещание чего-то очень плохого, что только оказавшись в подобном месте, на душе сразу становилось очень тоскливо. Люмин и Кэйе потребовалось выстоять в небольшой очереди в регистратуре и спросить у сидящей там девушки, куда положили Эриха Эванса. Затем они искали дорогу, ведь, несмотря на долгие объяснения работницы больницы, Кэйа и Люмин все равно заблудились. Они выходили на каждый этаж, просматривая, есть ли там нужная палата, пока Люмин не сказала уверенным голосом «Нам сюда». — Смотри, видишь ту женщину? — девушка кивнула в сторону сидящей на диванчике огорченной женщины. Кэйа осмотрел ее, сразу понимая, к чему Люмин обратила на нее внимание и подмечая некоторое сходство между ней и дочерью: невысокая, с такой же бледной кожей и янтарными глазами; а вот волосы были другими — немного темнее, чем у Люмин, почти русые, — Это моя мама. Пойдем к ней скорее... — Люмин быстрыми шагами направилась к матери. — Стой! — резко выпалил Кэйа, даже с некоторым испугом, и схватил ее за запястье. — Ну что еще? Мне нужно поскорее поговорить с врачом, Кэйа. — с недовольным лицом разъясняла Люмин. — Так сразу знакомишь с родителями? — c нелепой улыбкой говорит Альберих, на что получает злобный прищуренный взгляд, — Скажи хоть как ее зовут, а то неловко как-то... — Герта. Герта Эванс.***
Дайн, как хорошо, что ты был дома! — быстро, едва уловимо, чмокая парня в губы в жесте приветствия, сказала Ария, присаживаясь на старые добрые качели. — Вообще-то мне тоже нужно было с тобой поговорить. — совершенно нетерпеливо начал Дайн, но Ария обрубила его рассказ. — Это не может подождать? — Отца Люмин и Итэра избили, он в больнице и там кошмар просто... — не желая ходить вокруг да около, выдал Дайнслейф. — Да... — Ария поставила ноги на землю и растерянно посмотрела на Дайна, пытаясь понять, — А ты... — хотела она спросить, но вовремя себя остановила. Она поняла, все поняла, но не хотела знать, правда ли это. Ария лишь с некоторым разочарованием смотрела Дайну в глаза, не позволяя себе сейчас тратить время на выяснение отношений, — Ладно, неважно... — тихо произнесла она, — Я говорила с Итэром. Ты должен знать, в каком положении их семья, они ни за что не найдут эти деньги, а просить отца еще и об этом я не в силах. У меня на счету есть вся сумма, но Итэр не хочет брать деньги, оно и понятно почему... Позвони или напиши Люмин, или их матери, кому-нибудь. — потирая переносицу, говорила девушка. Сейчас как никогда чувствовалась жуткая усталость от всех этих проблем, что с грохотом свалились на голову, как снежная лавина, да засыпая лед прямо под воротник. — Откуда они у тебя вообще? — в недоумении спросил Дайн, — Ладно, это не так важно... Если Итэр отказался, то Люмин и слушать не станет, она само олицетворение упрямости. Да и я не представляю, какого это, когда какой-то человек, не имеющий никакого отношения к проблеме, пытается ее решить. — Мне плевать. — твердо сказала Ария, — Итэр мой лучший друг, и он достаточно натерпелся за всю свою жизнь, так еще и это, словно какое-то проклятие... Он светлейший человек из всех, что я знаю, и я не позволю этой ситуации развалить ему жизнь и сломать его окончательно. Ясно? — Ария снова говорила этим властным и уверенным тоном, будто ее мнение было законом и все уже решено. — Ладно... — отвечал Дайн, уже доставая из кармана телефон, — Но я повторюсь — если Итэр отказался, то Люмин... — Это вопрос их жизней, Дайнслейф. — по коже юноши прошли мурашки от строгого голоса Арии, — Не только Итэра. Всей их семьи... — Ладно, но я отойду... — как-то неуверенно сказал он, уже направляясь к выходу с детской площадки. — Что? Зачем? — в недоумении, и даже некотором возмущении кинула ему вслед Ария, но ответа не последовало. Дайн лишь отдалялся, делая вид, что не услышал вопроса, а девушка смотрела на него. Когда он достал телефон, Ария вдруг поняла, что совсем не слышит разговор, и вся эта ситуация очень неприятно кольнула где-то в душе. Неужели ему есть что скрывать? Дайнслейф остановился около выхода с детской площадки, облокотился на, пусть и старенькое, но вполне устойчивое, невысокое ограждение. Он тяжело вздохнул и набрал номер Люмин.***
— Мам, как ты? — спросила подошедшая к Герте и Кэйе Люмин. — Я в норме. А как Эрих? Что говорят врачи? — женский голос звучал очень устало и опечаленно, но в нем так же слышалось беспокойство. — Хорошего, конечно, мало, но все излечимо, просто это будет долго и трудно... — начала рассказывать Люмин, но телефон в кармане ее брюк вдруг зазвонил. Она тут же достала его и прочитала на экране «Дайнслейф», что девушку сильно удивило, ведь они говорили совсем недавно, прямо перед тем, как она пошла к врачам. — Подождите, я отойду. — Люмин сказала это как-то отрешенно и, взяв с дивана куртку, направилась к лифту. — Да? — Не пререкайся и вообще ничего не говори, просто скинь мне номер своего счета... — От волнения Дайнслейф сжал свободную ладонь в кулак. — Что? Нет! — сразу же выпалила Люмин, в своей голове уже продумывая речь о том, что ни за что не даст ему это сделать, попутно кое-как натягивая на себя куртку, дабы не замерзнуть на улице. — Это не вопрос, Люмин. — ответил ей юноша, делая глубокий вдох, — Это деньги Арии, и она сказала, что эта ситуация не должна ломать жизнь Итэру, так что просто позволь ей сделать это и ничего не говори брату. Это не ради тебя или твоего отца. Поверь, это значительно упростит всем нам жизнь. — Твоя подруга детства? — призадумалась Люмин, — Это еще хуже. И как я вообще должна это принимать?! — Как пожертвование в ваши светлые жизни? — с этакой нелепостью выдал Дайн, — Она не успокоится, пока проблема не решится. Думай как хочешь, а друзей она правда ценит, а потому если знает, что может помочь — то ни за что не отступит. И повторюсь — это не вопрос. — А что? Приказ? — с возмущением, и даже некоторой злостью возразила девушка, но затем быстро уняла свой пыл, — Мы говорим не о пятнадцати и даже не о ста тысячах, а о трех миллионах моры... — Люмин вскидывает глаза к ночному небу, отмечая, что в Гандхарве еще хоть как-то можно разглядеть звезды. Она пытается мыслить рационально... Слишком тяжело брать на себя такую ответственность... Да любой бы посоветовал ей послать Дайна с таким предложением, все это звучит слишком бредово и сомнительно, даже если ссылаться на искренние дружеские чувства, — Ладно... Но... — она думала, что сказать и какими словами выразить все те опасения, что окутали мысли, — Это неправильно. Я... Мне сложно поверить в то, что от этого не последует проблемы. — Но пока это единственный надежный выход. — Надежный? Навряд ли... Передавай ей спасибо, но не смей думать, что я рада, я ужасно недовольна. Пока это правда единственный выход... Я ничего не скажу Итэру. — Хорошо! — с облегчением ответил Дайнслейф. Не успел он продолжить говорить, как из динамика послушалось пиканье, сигнализирующее об окончании разговора, — Пока... Люмин осталась на улице еще на какое-то время, чтобы побыть в одиночестве. Все это было очень странно. Вроде бы проблема решилась, так еще и неожиданно, но благодаря Итэру, однако на душе было так тоскливо, будто случалось что-то совершенно неверное, перечащее всем жизненным принципам, и от этого на душе что-то очень неприятно скребло. Казалось даже чем-то низким, вот так принимать помощь. Это огромная сумма, и получить ее просто вот так... Было даже чем-то незаслуженным, хотя и не ради нее Ария эти деньги отдавала. Но в любом случае проблема казалась наполовину решенной, и это не могло не позволить успокоиться и выдохнуть с облегчением, хотя и подозрения до конца не отпускали.***
Ария продолжала покачиваться, рассматривая камушки на земле. Оставаясь наедине с собой, она возвращалась к мыслям обо всем плохом, что случилось за последний час. Родители разводятся, так отец еще и уходит к другой женщине, у Итэра вообще горе, и по-хорошему надо было бы его навестить, но дорога займет слишком много времени, а учеба ждать не будет, так еще и Дайнслейф, по всей видимости, до сих пор поддерживает связь со своей бывшей, и совсем непонятно, о чем они вообще могут общаться. — Я поговорил с ней. — из мыслей вдруг вырвал знакомый голос. Ария подняла опечаленный взор к любимым голубым глазам. — Она согласилась. — Славно. — выдавила из себя девушка, а затем поднялась с качелей и уткнулась лицом Дайну в грудь. В любых обстоятельствах в его объятиях всегда было невероятно тепло и уютно, это успокаивало и позволяло на мгновение забыться. — Ну ты чего? — удивленно спросил он, неуверенно обнимая девушку в ответ, — Так расстроилась из-за Итэра? Все будет х... — Родители сказали, что разводятся... — тихо-тихо сказала она с огромным огорчением в голосе, — И отец против поступления в Сумеру. Ещё и пришлось просить его помочь с Итэром, так он хотел и из этого извлечь выгоду. Пока не сказала, что пойду к твоему отцу, он сидел и ухмылялся, как же это мерзко. Я так устала от этих бесконечных интриг, споров и ссор... — Разводятся? — как-то совсем неуверенно повторил Дайн, — Да, это нехорошо... — он начал поглаживать Арию по голове в попытке успокоить, — но если им так будет лучше, то значит так нужно. Для тебя ничего не изменится, если они не любят друг друга, то и в документе о браке нет смысла. — Это была иллюзия семьи, а я верила, что изредка они будут мириться, и хотя бы на тех папиных мероприятиях мы побудем близкими людьми... А это никогда не было так, просто какой-то спектакль, чтобы хорошо выглядеть среди таких же надменных и вечно лгущих всем людей. — с досадой говорила Ария, сильнее прижимаясь к Дайнслейфу, — Это просто убивает меня. — Чем раньше ты это поняла, тем быстрее отпустишь. — он продолжал гладить ее по волосам, — Мне безумно жаль тебя, Ари. Но нет смысла верить в фальшивку, лучше уж знать правду и принять ее. Все это забудется, когда в жизнь придёт хорошее. А в нашей с тобой жизни еще будет очень много хорошего. — Ария кивнула, а затем немного отстранилась, чтобы посмотреть Дайну в глаза. — Я так люблю тебя... — тихо сказала девушка, ища в чужих глазах такой же ответ, но там мелькнуло лишь сожаление. Дайнслейф немного наклонился, чтобы дотянуться к губам девушки и завлечь ее в нежный поцелуй. Ответа так и не последовало.