я больше не хочу смотреть в твои глаза

"Я больше не хочу смотреть в твои глаза немые. Видеть боль и нож спасения. Я больше не хочу встречать тебя во снах. Вживую видеть боль прикосновения. Хотелось лишь взглянуть на дикий райский сад. Где втоптаны в земле планеты, ты и я." — слова прокручиваются, завязываются и раскалываются. В который раз выписываю мерзкие слова на пергаменте, которые застревают в голове. Но в этот раз. В последний раз хочется оставить в памяти мягкое тело моей любовницы и самые лучшие воспоминания.       Как прекрасны лимонные бутоны в твоих кудрях. А пыльца ромашек окутала горячие плечи. Снова хочу лежать в саду, где ты, я и безмолвные цветы. Тепло и уютно: в объятиях кареглазой наложницы. Теперь же холод летит из губ Турхан. В саду хозяйничает молодая властительница, заставляет каждый цветок и букашку забыть о наших с ней сладких мгновениях.       Я чувствую, наша обитель погибает. Скамейка с виноградными лозами забыла наш смех. А врата и вовсе сомневаются: разве мы возлюбленные с тобой? Нужен ли нам приют райского сада?.. Сегодня у каждой из нас за спиной заготовлен острый нож под названием "ненависть".       Мой ангел с золотой диадемой в волосах вечен. Я никогда не разорву с тобой поцелуя, а кожа жаркая и нежная останется в моём плену. — Здравствуй, Кёсем. — официальным тоном заявляет она. С высоко поднятой головой и без улыбки. Холодная. С пустыми глазами. В платье, которое сшито самим Солнцем.       Как хорошо, что ты пришла. Как плохо, что люблю тебя я. На тебе ярко-жёлтое платье с кружевными манжетами. Хочу целовать твои руки. И касаться холодными щеками серебряных браслетов. Как в наш первый раз: я думала, что это продолжаться будет вечно. Любовь девичья озарила мою жизнь. И погубила девичья жажда власти...       Турхан. Моя Турхан. Я осматриваю твоё лицо: толстые брови и пухлые губы. Я не могу перестать глядеть на персиковые губы. Я так хочу... Тяжёлые камни в серьгах оттягивают твои мочки ушей, всем видом показываешь — больше не девочка. Слышать приближение твоих шагов приятно — дальше следуют поцелуи всегда. Без исключений молодая Султанша прошептала моё имя, никто так сладко не произносит его. — Кёсем. — тихо начинает она. Подходит близко и наклоняет голову. — Ты подарила мне свою любовь, ею и же отравила меня. Я ненавижу тебя.       У меня хватает смелости усмехнуться. Моя Повелительница говорит грозные слова, словно не она первая тогда ко мне приблизилась и привела нас к краху. Сглотнула тяжело я. И ведь знаю прекрасно, что это правда. Мы сделали друг другу много плохого. Тропа уважения и любви завязалась в тугой узел. Да, я признаю. Это борьба. Перейдёт скоро в ожесточённую войну. А пока... Она ангел с каштановыми кудрями и светящимся нимбом — всегда. — Я ненавижу тебя. И люблю одновременно. Мне не дано дать объяснений. Но прошу, позволь. — продолжила она, словно извинялась.       Девушка не удержалась, тонкие руки тепло обняли, как клубок десерта — пишмание. И она целует губы мне и щёки. Эти секунды должны длиться дольше. Хватаю крымчанку за ягодицы, прижимаю к себе. — Турхан... — протягиваю твоё имя и срываюсь на стон, когда молодая Султанша касается моего горла и проводит пальчиком по ключице и спускается к ложбинке меж грудей. — Как сильно ты меня любишь?       Наклоняюсь ближе, твои губы касаются моих. Твои глаза слегка расширяются, когда слышишь эти слова, слетающие с моих губ. На лице возлюбленной появляется улыбка, она говорит в мои губы, соприкасаясь с ними: "Жаль, Кёсем, что ты ещё не уяснила. Я люблю тебя сильнее, чем кто-либо", — она начинает страстно целовать, проникать в рот языком.       Чувствую твои разгорячённые руки, расшнуровывающие мой корсет и жадно сжимающие кожу. Страстная натура Турхан знает, что я люблю и обожаю. Моя важная Султанша, озабоченная страстью, ведёт меня за руку на второй этаж в спальню. Неугомонная Турхан спешит и смотрит на меня как на песок в часах. — У нас целая ночь впереди, я не растворюсь... — на самом деле горько и отвратительно звучит.       Вечная ночь и день только в нашем саду, а здесь в моих покоях осталась единственная ночь. Мы ограничены желаниями, принципами, страстью и всё это из-за борьбы за трон Османской империи, который мы не поделили.       Моё медленное и тяжёлое дыхание заглушает твоё быстрое и тихое. У меня не хватает терпения дойти до кровати, поэтому я прижимаю тебя к перилам и раздеваю прямо здесь. С визирями и моим глупым сыном ты жесткая и властная, а со мной расцветаешь прелестным бутоном и даёшь мне делать всё что заблагорассудится. Всхлипы молодой Султанши становятся громче, даю твоему платью расстелиться на ступеньках, и рукой забираюсь под нижнюю рубашку. "Уже мокрая." — удовлетворённо думаю я и облизываю губы, когда чувствую на кончиках пальцев твою влагу.       Ты, полная возбуждения, прижимаешься носом к моей шее и пытаешься что-то шептать, чтобы ускорить меня и получить желанное, но вместо этого я слышу хныканье. Мы останавливаемся каждый раз, проходя новую ступеньку, чтобы притянуть друг друга ещё плотнее. Мне становится понятно, что я тоже не обладаю терпением.       Не разъединяя губ, мы идём семимильными шагами и, наконец, достигаем кровати. Я сажусь на кровать и протягиваю руку. Твои глаза сверкают так каждый раз, когда ты меня раздеваешь. Не каждый заслуживает, чтобы на него так смотрели. — Я хочу тебя. — губы девушки не отрываются от моего тела. Я не просила её это говорить, я итак вижу, как сильно она меня хочет. Ласкает плечи, отбрасывает драгоценное платье, как будто оно является цацкой, и даёт то, без чего я не могу жить.       Тёплый язык обводит контур моих сосков и следует дальше, посасывая их. Покусывает мою кожу. Наши тела трутся друг о друга, и я прижимаю ладонь к твоей голове, направляя тебя вниз. — Прошу тебя, ниже спустись... — я томно стону и зарываюсь ладонью в твои волосы, когда твоя голова оказывается между моих ног и язык ласкает мой клитор.       Твои руки дразнят меня, скользя по внутренней стороне бёдер. Ты отлично справляешься, нажимаешь языком, отпускаешь — ты слушаешь мои блаженные стоны. Руки кладу на свои груди, сжимая. Такому наслаждению невозможно противостоять. Стараешься и вырисовываешь бездумные, но такие возбуждающие узоры.       Я развожу ноги больше. Хоть бы это счастье длилось вечно. Ты сильно стараешься, массируешь языком мой пульсирующий клитор. Я выгибаюсь, пальцами сжимаю простынь. Посасываешь громко клитор, прижимаешься к нему языком. Я сжимаю твоё плечико, даю тебе понять, что необходимо идти дальше.       Когда ты сменяешь язык на пальцы, они легко скользят в меня. На твоих пальцах будет много смазки. Стонами я одобряю твои действия. Твой быстрый темп заставляет зажмуриться: толкаешься, вызываешь стоны громкие, посылаешь искры, входя до конца и делая меня ужасно мокрой.       Я пытаюсь сказать тебе довести меня до предела, но сейчас я способна подарить лишь звуки и кончить. А ты и без слов отлично понимаешь. Ускоряешься, меняешь угол и попадаешь в цель.       Ты добавляешь язык, яростно входишь полностью и выходишь. Ноги начинают подрагивать. Я на пару мгновений отрываю голову от кровати и вижу твой умелый язык, смотреть на эту сцену — невероятное возбуждение. Ты делаешь ещё несколько толчков, и я переживаю оргазм и смотрю полуприкрытыми глазами на твоё довольно лицо.       Губы твои целуют мой набухший клитор, послушно вылизываешь смазку и забираешься на меня. Наши твердые соски соприкасаются. Я целую тебя в губы, не желая отпускать. Мы тонем в поцелуях, целую тебя глубоко. Пальцы спускаю на твои складки, над ухом ты у меня хнычешь, твои ноги подкашиваются. Тогда я кладу тебя на спину.       Подушечками пальцев прижимаюсь к соскам, веду по ребрам. Замечаю мурашки на твоих руках. Ты упираешься рукой в моё плечо, показываешь кончик непослушного языка. Вожу пальцами по твоим бёдрам, от напряжения тебе охота их свести.       Турхан выпрашивает завладеть ею, её промежность трётся о мою ногу — какой сладкий вид. Я провожу пальцами вдоль половых губ и вхожу в тебя неспешно одним пальцем. Медленный темп сводит тебя с ума, ты ёрзаешь бёдрами. Ты пытаешься насаживаться на мои пальцы. Я дразню тебя, медленно входя и выходя. — К-к-ёсем! — глотает воздух, забывая дышать. Турхан прикусывает палец, и я наблюдаю, как по её губам течёт слюна. По глазам вижу, что моя любовница хочет большего.       Кроме указательного пальца добавляю средний. У тебя не получается шептать. Мои пальцы, входящие не до конца, выбивают из тебя стоны. Я хочу слышать тебя больше и громче. Меняю скорость на быструю и не жалея, вхожу в тебя резко и полностью. Ещё чаще слышу от тебя моё имя, я не собираюсь останавливаться.       Большим пальцем надавливаю на клитор, давая дополнительную стимуляцию. Ты запрокидываешь голову назад, и я клянусь, я не видела ничего прекраснее. Моя крымчанка умоляет меня двигаться быстрее.       Пока вхожу в тебя, мой взгляд замирает на твоих губах и вздымающейся груди. Стоны усиливаются, а ножки начинают подрагивать. Довожу тебя до пика, нажимая на переднюю стенку. Пальцем массирую внутри чувствительную точку. — Очаровательная... — еле слышно произношу я. Ты стонешь громко и достигаешь оргазма. По моим пальцам стекает жидкость. Слизываю твои соки и провожу руками по твоим бёдрам вверх. Ты пытаешься отдышаться.       Я не выуживаю из тебя больше слов. Всё итак решено. В комнате осел наш жар, стоны и невысказанное "спокойной ночи". Эта спальня никогда не будет такой горячей, стоит ждать появления корки льда.       Засыпаю, больше не смотря на тебя. Научиться жить в одиночестве — вот что должно быть в моей голове. Ты засыпаешь быстро на спине, одеяло накрыто до живота. Мне желалось бы сохранить тебя в памяти такой: с мирно вздымающейся грудью; сопящей и не соревнующейся за престол.

***

      Не подарила я тебе утренних прикосновений. Наоборот нас разбудил утренний азан. Я приоткрываю глаза и вижу тебя сидящей в кровати с протянутой рукой к окну. Ты пытаешься отказаться от факта слепящего глаза солнца. Убедительный и чуть устрашающий голос муэдзина ввёл в печальное осознание. Я тяну одеяло вместе с тобой на себя.       Не полностью проснувшись, что-то бормочешь. Я улыбаюсь твоему хмурому личику... Кажется, в последний раз я прикасаюсь к тебе и улыбаюсь. Твоему славному личику больше никогда не будет подарена моя улыбка.       Неторопливо убираю волосы с твоего лба и целую в щеку, прижимаясь: "Как же я люблю тебя, Солнце моё губительное". Турхан ничего не отвечает, потому что понимает — слова лишние. Ничто и никто не поможет изменить их ситуацию. Вердикт окончательный. Навечно любовницы — навечно враги.       Я обнимаю твою талию одной рукой, а второй тянусь к тумбочке и хватаю небольшую шкатулку. Моя девочка трётся лбом о моё плечо и сонно заявляет: "Что это, Кёсем?"       Я приговариваю, целуя тебя в лоб: "Как же я больше не хочу тебя видеть." Вжимаю в твою ладонь браслет с мелкими звеньями из золота с волнообразной подвеской.       Я знаю кто ты такая, Турхан. Однажды я читала записки одного путешественника — там говорилось о гибком существе, которое передвигается без лап. Оно смертоносно и без зазрения совести способно подавить оппонента. Вылетая Турхан.       Волнообразная подвеска не кто иная, как змея. Тело из желтого турмалина, а выпученные глаза из обсидиана. Прощальный подарок как символ конца. Но ничего страшного... У нас есть сад, у меня есть ты там с лимонными бутонами в волосах и самой искренней улыбкой.