When u get older, plainer, saner Will u remember all the dangers we came from?..
Хотелось кричать, эмоции рвались наружу, разрывая легкие, сердце и все внутри. Но это были лишь эфемерные чувства, а так хотелось действительно умереть. Не чувствовать ничего, кроме всепоглощающей пустоты и Ничего. Но возможно ли это? После смерти Никиты осталась лишь пустота, но никакого блаженства. Никакого Ничего. Заместо них огромные лавины боли, ненависти, вины и постоянно растущего потока мыслей.Burning like embers, falling, tender
Longing for the days of no surrender years ago…
Он оставил свой плеер. Йозеф прослушивал песни в нем до дыр, пытаясь выцепить из непонятных русских слов что-то, что расскажет ему. Или покажет. Или вернет? Но ничего. Все те же строки, все та же музыка. Не было ни озарения, ни просвещения, Фридрих все так же его не понимал. И безумно, безумно скучал. Этот парень за месяц перевернул его принципы, мировоззрение и, черт подери, всю жизнь. И так же быстро за месяц сгорел. Сгорел дотла, оставив после себя несчастный плеер и воспоминания, вновь и вновь ускользающие, словно песок сквозь пальцы. Возможно, он был слишком хорош, слишком светел для этой жизни и потому злодейка-Судьба решила, что его нахождение здесь — ошибка? Как бы не так, все было. И память была, и фотографии с ним были, и отзывающиеся болью его вещи. Спустя неделю Йозеф нашел тетрадь. Толстую, забитую множеством исписанных листков, очерков и рисунков. Небрежных, корявых, но таких приятных. Страницы были исписаны текстами песен. Каждой песни в плеере. Он знал, что Йозеф не поймет текст сам. Знал, что русский на слух ему еще дается не очень. И выписал все, до малейшего незаметного словечка. И подписал каждую песню, каждый куплет. Он писал там все: тетрадь, похоже, была его отдушиной. На полях были аккуратные прописные заметки, слова, стихи. Больше всего огорчали слова о страхе. Фридрих знал, что ему страшно. Знал, но никак не мог заставить его открыться. И, будет корить себя за это до конца жизни, даже не пытался. Йозефу было слишком сложно. Он не мог справиться со своими эмоциями и боялся, что сбежит, если Никита все расскажет. И Никита это чувствовал. Поэтому все свои эмоции оставил в тетради, оставил на прочтение.So smoke them if u got them
Because it’s going down
«Я чувствую, что это конец. Я не могу ничего изменить, я не справился. Я не исполнил ни одной мечты, я даже не научил тебя кататься на коньках. Правда хотел сделать это зимой, прости. Кто ж знал, что до зимы не доживу… — врачи ставили прогнозы дольше, как раз до зимы, но он чувствовал, что они ошибаются. И оказался прав. — Хочу в Россию. Очень хочу. Похорони меня там, пожалуйста. Прошу тебя. Люблю тебя».I’ll never get to heaven
Because I don’t know how
Йозеф обожает Германию. Любит ее всем сердцем и душой. И с таким же рвением хотел, чтобы и Никита ее полюбил, даже увез его сюда. Но нет. Ему нравилась она, и он это не скрывал, но он страдал по России. По лесам, по Сибири, обшарпанным хрущевкам и родному народу. Фридрих не понимал, что он в ней нашел, не понимал его привязанности, характера, желаний. Не понимал, но так любил.И похоронил его в России.