Игра наваждений

День, вместивший так много, подошел к концу. Солнце давно село, даже теплый вечер уже остыл и загустел, обретая вкус и сладость летней ночи. Жители города закончили дневные дела и спешили кто домой, кто в пивную – обсудить неслыханные новости. Но для кого-то работа была в самом разгаре. Пишущая машинка стрекотала не переставая. Соседи уже привыкли и не возражали, зная, что это бесполезно, - позднее время было разгаром рабочего дня для молодого журналиста. Павел торопился. Он собирался дать заметку об убийстве в утренний номер, благо время еще было, и подробную статью в вечерний. Первая задача была довольно простой, ведь он владел всеми фактами. Утреннее знакомство оказалось полезным во всех отношениях: начальник сыскного отделения очень вовремя, хотя и не совсем деликатно, освободил Красновского от забот об Анне Викторовне. А пока любопытствующие глазели на объяснение супругов, Павел сумел заглянуть в окна и своими глазами увидеть картину происшествия. После чего ничтоже сумняшеся отправился в отделение с душещипательной историей о якобы украденных часах. Он во всех подробностях расписал дежурному покойного дедушку и драгоценную память о нем, собственную рассеянность и коварное похищение. Вконец замороченный городовой уговорил Павла изложить все это на бумаге, наверняка надеясь продать потом заявление издателю приключенческих рассказов. Красновский сел писать жалобу и писал ее до тех пор, пока не узнал о засаде. Кульминацию и развязку пришлось смазать, однако дежурный вряд ли разбирался в таких тонкостях. Главное, Павел попал в трактир до начала событий и стал очевидцем как ареста, так и кошмарного самоубийства. И вот теперь, трепеща от творческого огня, он заканчивал заметку и надеялся набросать план будущей статьи, которая уже начала приобретать заманчивые формы в его воображении. Впрочем, не только литературные формы вдохновляли его. Несмотря на внешность опытного мужчины и даже ловеласа (а Павел верил, что именно так и выглядит), в отношениях с женщинами Красновский был застенчив и влюбчив, как юный гимназист, а не циничный работник пера и машинки двадцати двух лет. Анна не могла не произвести на него глубокое впечатление. Впервые на его жизненном пути встретилась столь необычная и прекрасная дама. Замужество ее не портило. Напротив, мысль о том, что ее чувственные губы знают толк в поцелуях, приятно возбуждала. Павел печатал, мечтал, вздыхал и посмеивался над самим собой, ибо не был лишен самоиронии и здравого смысла. Наконец, заметка была готова. Красновский дважды перечитал ее, исправил опечатку. Получилось броско и энергично. И обещанная в конце подробная статья – отличная наживка. Наверняка вечерний номер разойдется, как горячие пирожки. Павел глотнул холодного кофе, наскоро причесался пятерней и, на ходу напяливая сюртук, двинулся к двери.