***
Вспоминая все эти приколы сейчас, Коля тяжко вздыхает. Он едет в автобусе, ему пятый раз звонит Фёдор, а Коля в пятый раз сбрасывает, потому что его и без того отчитывают за опоздания все подряд. Что нового он может услышать сейчас? Сигма сейчас далеко, где-то в Йокогаме, где куча весёлых новых людей, с которыми, судя по его же инстаграму, Сигме комфортно и весело. Коля точно не заходит в его профиль каждый день, проверяя, не появился ли ещё какой-то пост. Ему делать нечего? Да, нечего, и Коля много раз удалял все соцсети только из-за этой своей идиотской привычки. А потом заходил всё равно через браузер. Он скучает. Коля никогда этого не говорил, но каждый раз, когда Сигма на новогодние каникулы или на лето приезжает домой, то он ждёт его. Они виделись вот так всего раз, случайно. В канун прошлого Нового года оба столкнулись в магазине под домом, Сигма пробормотал поздравление, купил две бутылки колы и ушёл, Коля очень хотел догнать его и сказать хоть что-то, но его остановили собственные мысли. Они всё без конца повторяли, что теперь Коля Сигме не нужен, и страх, что они правы, остановил. Коля может легко признать, что жалеет, что тогда так и не побежал за ним. Через пятнадцать минут он стучит в квартиру Саши Пушкина, их хорошего знакомого, в квартире которого они всегда и репетируют. Дверь открывает недовольный Фёдор, за спиной которого ухмыляется Шибусава. Вот Шибусава это человек, который вообще самым странным образом попал сюда, ведь он не играет на музыкальных инструментах, не имеет музыкального образования, хотя критикует больше всех, и постоянно жалуется на скуку. На кой чёрт Достоевский его притащил два года назад всё ещё остаётся тайной. — Сорок минут, — сквозь зубы цедит Фёдор. — Ты опоздал на сорок минут. Обычно он доброжелательней, но в прошлый раз Коля в сердцах клялся, что больше не опоздает, и в итоге опоздал, так что он бы тоже разозлился. Пройдя внутрь, Коля сразу же случайно бьёт гитарой Ваню Гончарова, который подходит поздороваться. Ну забывает Коля, что на спине у него гитара, бывает. Прошипев какое-то ругательство, Ваня скрывается в гостиной, куда сбредаются и все остальные уже через пару секунд. — Итак, теперь, когда все в сборе, — укоризненно ещё раз глянув на Гоголя, начинает Фёдор, громко хлопнув в ладони. — Стоит обсудить предстоящий отбор на конкурс «Одарённых». Мы с Шибусавой на днях уже выбрали песни, с которыми точно справимся, так что следующий месяц мы просто будем тренировать именно их до совершенства. Что касается сборов, то думаю стоит их участить. Собираемся по средам и субботам, но все каждый вечер сами тоже играют. Вопросы? — Да, почему вы с Шибусавой их выбрали, а не мы вместе? — спрашивает Коля, изогнув бровь. Он видит, как Саша с Ваней кивают после его слов, из-за чего немного радуется. — Потому что вы выбираете то, что легче играть, — закатывает глаза Достоевский. — Шибусава прекрасно разбирается в музыке и в конкурсных отборах, мы уже составили программу выступлений, благодаря которой у нас может получиться попасть даже на республиканский этап. — Республиканский? — давится водой Ваня, начав громко кашлять. Коля сильно бьёт его пару раз по спине, что выглядит как помощь, но ему просто некуда девать своё раздражение. Уж прости, Ваня. — Республиканский, — кивает Шибусава, выходя чуть вперёд. От его самодовольства становится ещё хуже, потому что, если честно, то он не раздражает только Фёдора, все остальные трое вынужденно терпят его присутствие. — Мы даже продумали костюмы! После последующих откровенно бесполезных обсуждений, Фёдор таки оглашает список песен, которые они собираются играть. Коля непомерно рад тому, что его песен там большинство, и даже несмотря на то, что решили всё без него, но он бы выбрал то же самое, хоть и не признает этого. В течение пяти часов они репетируют. Фёдор критикует абсолютно всё, а Шибусава уходит по прошествии первого часа, сказав, что у него дела, но он заказывает за свой счёт доставку еды, так что все остаются очень даже довольны. Под конец даже Фёдор перестаёт быть ублюдком и они вчетвером сидят на кухне с бутылкой самогона, которую Саше подарил его дедушка. Коля не уверен, что хочет выпить, но ему не оставляют выбора, да и травяной самогон он ещё не пробовал. — За нашу предстоящую победу! — произносит уверенно Коля, поднимая рюмку. Все смеются, даже Фёдор улыбается. Ваня с Сашей начинают шутить без конца, они оба трещат без умолку, а Коля присоединяется к ним. Фёдор говорит редко, но как только речь заходит о религии, у них случайно завязывается очень длительная дискуссия на этот счёт. Причём у каждого своё мнение, которое иногда доказывается слишком радикально. Один бокал разбивается об стену. Когда Коля выходит с Фёдором на балкон покурить, тот слабо улыбается. Уголками губ, едва заметно, но Коля всегда замечает подобные изменения в настроении друга. Фёдор смотрит вдаль, думает о своём, ведь у него вечно тысяча и одна забота на уме, так что Коля не отвлекает его, только зачем-то публикует одну из их глупых фотографий, сделанную минутами ранее. В компании Достоевского чувствуется умиротворение. Оно необычное, неизвестно откуда берущееся, но существующее. Рядом с этим человеком Коля научился не думать ни о чём, он на короткое время может отпустить все свои загоны и проблемы, просто куря рядом. Фёдор долго смотрит на людей внизу, вон на лавочке снова троица алкашей, распивающих в этот раз водку, а вчера у них был целый ящик пива, вон дети на площадке играют, а рядом стоит кто-то из взрослых, присматривающий за ними, а вон кот по кличке Серый, хотя шерсть у него трёхцветная, и среди этих цветов серого нет. Его просто пытался кто-то давным-давно назвать Серёжей, непонятно зачем. Коля думает о том, что Фёдор дал ему возможность двигаться в музыкальном направлении. Думает о том, как благодарен за это, шепчет одними губами «спасибо», которое Фёдор не слышит. Коля оборачивается назад, там в гостиной уже ложатся спасть Саша с Ваней, неумело раскладывая диван. Гончаров спотыкается о свою же ногу, а через секунду его своим весом к полу придавливает Пушкин, которого тот задел. Коля усмехается, а затем смотрит в небо. Бескрайнее небо. Коля указывает рукой куда-то, соединяет звёзды и легонько толкает Фёдора в плечо, чтобы тот тоже посмотрел. — Средняя медведица, — говорит Коля и начинает тихо смеяться. В голове проносятся его же слова о том, что раз существуют Большая и Малая медведицы, то почему не может быть и Средняя. Достоевский его не понимает, не спрашивает о том, что это за бред, но и не стремится поддержать веселье. Коля ещё некоторое время водит рукой по небу, вспоминая, какие ещё созвездия он придумывал раньше. Перестаёт он только когда рука затекает, а взгляд начинает немного плыть. Следующие недели пролетают чересчур быстро. Они тратят очень много времени на музыку. Коля всё чаще пропускает пары, хотя на них он не делает абсолютно ничего полезного, так что и не считает это чем-то ужасным. Всё равно планирует отчислиться по окончанию курса, не его это. Мать будет ругаться, но Коле плевать, это ведь его жизнь, так какая разница, кто его сколько будет осуждать. Рядом есть друзья, есть музыка и страсть к ней, остальное меркнет на этом фоне. Фёдор становится всё злее с каждой встречей. Он не спит ночами, постоянно о чём-то думает и беспокоиться, будто это не сетевой этап, а что-то уже масштабное, хотя в прошлом году они едва-едва прошли и этот. Коля же не париться насколько может, старается абстрагироваться от волнений и стресса, полностью уходя в музыку. Играют они хорошо, хотя Фёдор всё равно остаётся недовольным, говоря, мол, у тебя вот здесь фальшивая ре, а вот здесь слишком длинная пауза. Иногда Коля готов проклинать консерваторию, которую Фёдор закончил. Иногда он ей очень благодарен, потому что его друг даёт дельные советы моментами. Иногда Коля думает, что лучше бы учился на экономиста и стал уже хоть офисным клерком, лишь бы никогда больше не брать в руки гитару. В общем настрой всегда разный, очень быстро меняющийся и всё из-за настигающего дня Х. Гончаров с Пушкиным никогда не выглядят обеспокоенными, Достоевский часто сердится, говоря, что они вдвоём не выкладываются на все сто. Коля же ходит с ними в бар по пятницам и понимает с каждым разом всё больше, что им двоим просто нечего делать, у них нет каких-то целей достичь чего-то великого в музыкальной индустрии, это просто весело играть в группе хороших знакомых, а может даже друзей. С Фёдором никогда не поймёшь, можно ли его назвать другом. А Коля однажды по пьяни сказал, что ненавидит привязанности и готов убить близкого человека, лишь бы перестать наконец чувствовать их связь. Он имел в виду Сигму, да и не имел в виду именно физическое убийство, Коля много всего говорит, нельзя же верить каждому слову, но Саша с Ваней поняли это иначе. Их отсутствие мотивации сильно расстраивало, потому что Коля музыку обожал. Одна из немногих сфер, где он чувствовал полную свободу. Фёдор часто позволял ему писать тексты песен, ноты, так что он мог делать всё, что только душе заблагорассудится. Конечно, от правок никуда не деться, но Коля всё равно очень рад подобной возможности показать себя. Иногда, очень редко, он думает, как хотел бы, чтобы Сигма видел, чего они достигли в музыке. У них свои песни, которые Коля активно пытается продвигать в соцсетях, у них есть свои слушатели, победы в конкурсах. Коля не знает, зачем Сигме эта информация, может всё ещё надеется, что тот приедет обратно и останется, чтобы тоже писать музыку вместе с ними. Сигма бы вписался в коллектив. Но подобные мысли Коля старается отгонять, давая себе слабину только в редчайших случаях.***
Сигма хорошо общается с Ацуши, в перерывах между их репетициями они вдвоём часто разговаривают обо всём. Ацуши милейший человек, с которым можно хоть форму облаков обсуждать, и это не будет казаться лишним. Они вместе ходят за блинчиками для Кёки и Люси, когда есть время. Они играют в университетской студии, но там появляются не всегда всем составом. Часто отсутствует Дазай, из-за чего на него кричит Куникида за безответственность. Сигма старается репетиции не пропускать и даже не опаздывать на них, потому что мало ли, в свою сторону подобной брани он не переживёт. Йосано тоже появляется редко, но она не играет, а выступает в качестве стилиста и просто моральной поддержки. Без неё все бы переругались уже тысячу раз. Ацуши с Кёкой приходят всегда, с ними чаще всего тусуется и Люси, но она иногда проводит время в компании Маргарет и Луизы, своих подруг и земляков, так что и она, бывает, не приходит. Тот Кенджи, о котором говорил Дазай в караоке, перестал приходить, полностью посвятив себя учёбе, в которой ему ещё и Куникида помогает по доброй воле. А вот Танидзаки приходит всегда, с ним и его младшая сестра Наоми. Сигма легко начал общение и с ними двумя. Начать вновь увлекаться музыкой становится лучшим решением за последнее время. Сигма не помнит, когда в последний раз столько улыбался. Пускай, когда они готовят номер на конкурс, все выглядят серьёзными и настроенными, но после репетиции все огромной компанией идут куда-нибудь развлекаться. Сигма чувствует себя частью этого коллектива и ему это определённо нравится. У «детективов», именно так они почему-то себя прозвали, есть уже много подготовленных песен, с ними они и работают сейчас, пытаясь максимально улучшить. Сигма только слушает, у него в голове есть какие-то предложения по правкам, но он их пока сдерживает, не желая прослыть каким-то высокомерным придурком, до тех пор, пока не почувствует, что уже влился в группу. Тем не менее, Ацуши его мнение всегда спрашивает, особенно насчёт той песни, которую написал он сам — Зверь лунного света. Несмотря на то, что абсолютно всем песня кажется до боли душевной и красивой, Ацуши пока сам не может в это поверить, всё продолжая искать в ней недочёты и пытаться исправить. Сигма честно говорит, что ему нравится и он не понимает, что здесь можно ещё улучшать. Из-за большинства песен, подходящих больше под стиль Ацуши, чем Сигмы, на одном из общих сборов Сигма предлагает взять вторую гитару на себя, добавив, что некоторые песни он может тоже петь параллельно с игрой. Никто не говорил прямо, но и сам Ацуши в курсе, что у него пока с музыкальными инструментами всё на «вы», и это вовсе не плохо, но у них не так много времени, чтобы успеть отточить все навыки. Поэтому попробовав всё именно так: уступив место главного солиста Ацуши, как оно и принадлежало ему раньше, а Сигме дав возможность играть на гитаре и подпевать, Люси честно говорит, что это звучит даже лучше. Йосано выражает своё мнение, пускай и схожее, более деликатно, а Куникида пропадает в тот день, чтобы в очередной раз помочь Кенджи с математикой, поэтому его мнение автоматически засчитывается в сторону «за изменение». Дазая тоже нет, хотя на сборе, где эта идея обсуждалась, он её поддержал, сказав, что да, так будет звучать гораздо лучше. Сигма давно прознал, что у этого парня шикарный музыкальный слух, поэтому к мнению Дазая всегда старался прислушиваться, пускай он и нёс моментами полнейший бред, но то шутки ради. Детективы репетируют всё больше, когда даты конкурса приближаются всё сильнее. Куникида вечно на взводе, кричит на всё подряд, но это уже становится чем-то привычным. Сигма научился абстрагироваться и просто играть, не желая вникать, что в этот раз послужило причиной «праведного гнева». Ацуши как всегда улыбается всем, поддерживает командный дух и всё повторяет, что они все обязательно пройдут на последующие этапы. Кёка уверенно кивает его словам, не отрываясь от синтезатора, на котором играет просто прекрасно. Сигма правда считает, что эта девушка одарена небесами с таким музыкальным талантом, но он всё же знает, что за этим «талантом» скрываются огромнейший труд и многочисленные занятия с самого детства. До конкурса остаётся всего одна неделя. Все собираются в общежитии, в комнате Дазая с Сигмой, потому что «а почему бы и нет?». Всем страшно, все нервничают, однако Йосано уверенно говорит остальным, что они справятся. Неожиданно приходит и их общий знакомый — Рампо, который желает всем удачи, а также добавляет, что его игру на саксофоне никому не перебить. Сигма усмехается, но никак не комментирует эти слова. Кёка вдруг приносит всем чай и информирует Сигму о том, что это своеобразная традиция, незадолго до важного события собираться вместе и пить чай. Сигме традиция нравится, поэтому он кивает и берёт чашку в руки, улыбаясь. Всё же, это и правда было хорошим решением.