Lovers Rock

В девятом классе они отправились на школьную экскурсию на природу. Поездка весёлая, Коля такие любит подобное, а вот Сигма не особо. Ему не нравятся насекомые, у него аллергия на разнообразные растения, поэтому он запасается блистерами с антигистаминами, различными спреями для носа и от комаров. Коля же хватает свой походный рюкзак, покупает на все карманные деньги чипсы, напитки и многое-многое. А ещё берёт с собой карманный телескоп, надеясь, что они смогут найти время, чтобы посмотреть на звёзды. В автобусе его укачивает, поэтому Сигма пытается отвлечь его от неприятных ощущений разговором. Он рассказывает о вчерашнем вечере, в нём нет ничего примечательного, но Коля и правда больше не думает о тошноте. Учительница что-то нудит про здоровье, про то как их поездка полезна для них, про красивые места, что они увидят. Когда они доезжают до своего пункта, водитель предупреждает, что вернётся следующим утром, помогает выгрузить все вещи, просит всех убедиться в том, что никто ничего не забыл внутри автобуса, а затем добавляет, что всегда будет на связи и если что случится, то он быстро приедет, после чего он уезжает. Приезжают ещё три автобуса — параллель. Учителей всего четверо, детей во много раз больше, однако взрослые стараются собрать их и каждые полчаса нервно пересчитывают, мысленно молясь, чтобы никто не потерялся. Они просят начать с расставления палаток, Коля это умеет, его учили в летнем лагере, чем он хвастается перед остальными пацанами, которые справляются с трудом. Коля держится показательно высокомерно, только потому что большинство из этих людей не любит. А вот Сигме он с удовольствием с палаткой помогает, из-за чего тот жалуется на предвзятость, но в шутку. Ему не больше чем Коле нравятся остальные пацаны в классе. Время летит быстро. Вот они собирают палатки, вот играют в мяч: футбол, волейбол, в общем всевозможные игры, играют в прятки в лесу, чем сводят учителей с ума, из-за того что некоторые додумываются вскарабкаться на дерево или провалиться в яму. Пересчитывают их теперь каждые пятнадцать минут. — А мне понравилось на дереве сидеть, — говорит Коля Сигме, который на ветке сидел вместе с ним, из-за чего на них накричали потом трижды за безответственность и безрассудство. Сигме этот опыт кажется занятным, но повторять он не собирается. Ни в жизнь. И всё потому что он свалился с ветки, благо невысоко было, да и трава с листьями достаточно мягкая посадка. Отделался он лишь синяком, парой царапин из-за веток, которые при падении и карабканье зацепил. Сигма даже не испугался, ну может только чуть-чуть, когда только не схватился вовремя за ветку в начале падения. Больше него обосрался Коля, который всё своими глазами видел и даже пытался схватить его за руку, только вот не успел. Благо хоть ума хватило не прыгать сразу же следом, мол, я тебя спасу вот так! Сигме царапины обработали перекисью, а Коля участливо сидел всё время рядом, спрашивая, не больно ли. Сигма даже устал каждый раз мотать головой, поэтому один раз ответил, что да, ему ужасно больно и нужна скорая, чтобы ампутировать руку. Одного он только не понял — страх в чужих глазах реальный или наигранный. Обедают они тем, что принёс каждый сам для пикника, расстелив несколько пледов на траве. А потом всё по новой: игры, стресс учителей, чужие падения с деревьев, ещё больший стресс учителей, почти закончившаяся перекись. Только ближе к вечеру все потихоньку смогут угомониться, подустав и потратив все силы в течение дня. Коля радостно хвастается Сигме, что забил пять голов в последнем футбольном матче, чем привёл их команду к победе! Сигма, никогда футболом не увлекавшийся, всё равно его похвалил, сделав вид, что понимает что-то в гоголевских описаниях игры со всеми этими аутами, штрафными и офсайдами. А затем их отправляют собирать ветки для костра. Раньше это сделать не додумались, поэтому начинается весёлая прогулка по лесу. И когда все возвращаются, разводят костёр, то солнце заходит за горизонт, последние закатные лучи постепенно исчезают и Сигма долго смотрит на верхушки деревьев, которые всё меньше и меньше окрашены красивыми красноватыми лучами. Они сидят все вместе у костра, ужинают жаренными сосисками, зефирками, прочим. Учителя в последний раз всех пересчитывают, после чего отправляют по палаткам спать. Коля договаривается с одноклассником, чтобы поменяться палатками и быть в одной с Сигмой. Спать они не собираются. Некоторое время они просто лежат в палатке. Сигма не может заснуть, а Коля просто хочет кое-что сделать, из-за чего заставляет себя бодрствовать и ждать ещё какое-то время. А когда проходит сорок минут с начала отбоя, то он слабо трясёт Сигму за плечо и зовёт за собой. Они тихо выходят из палатки, Коля берёт один из оставленных на улице пледов, после чего находит в своём рюкзаке телескоп и фонарик, и хватает Сигму под руку, уводя немного подальше от их лагеря. Когда они находятся уже на достаточном расстоянии, чтобы разговаривать не шёпотом, то останавливаются и стелют на землю плед, ложась на него на спины. — Красиво, правда? — улыбается Коля, довольный своей задумкой. Сигма тоже улыбается, смотря в небо полное звёзд. — В городе столько не увидишь. — Время твоих астрономических познаний? — с доброй усмешкой произносит Сигма, с искренней готовностью слушать всё что угодно, даже всякий бред, что скажет Коля. — Хорошо меня знаешь, — Коля достаёт из кармана телескоп и протягивает Сигме, тот с интересом его осматривает. — Наконец-то могу воспользоваться твоим подарком на мой день рождения. Спорим, что найду больше созвездий, чем ты? — Если твои Средние медведицы будут засчитываться, то я даже стараться не буду, — смеётся Сигма, Коля тоже усмехается. — Но валяй, хочу проверить, сколько ты продержишься. — Жаль, что сейчас не август, — с тоской говорит Коля. Сигма с интересом поворачивает голову в его сторону, как бы вопрошая, а что такого в этом месяце и чем тёплый конец мая его не устроил. — Август — пора звездопадов. Если точнее, то в это время можно увидеть метеорный поток Персеиды. Я бы хотел сейчас на это посмотреть вместе с тобой. — И откуда ты всё это знаешь, — вздыхает Сигма, вороша его волосы, отчего Коля недовольно бурчит что-то. — Обязательно тогда в августе сходим в поход ещё раз. Посмотрим на этот твой метеоритный поток. — Метеорный! Некоторое время они смотрят в небо через телескоп. Коля без умолку трещит про туманности, про которые посмотрел кучу роликов на ютубе недавно и прочитал о них в энциклопедии. Им даже удаётся найти одну из них в небе, из-за чего он безумно рад. А Сигма рад, что он рад. Коля не замечает, в какой момент его начинает всё больше клонить в сон. Сигма замечает, но он слишком устал, чтобы будить его и возвращаться обратно в палатку. Здесь не холодно, да и они в тёплых толстовках. Он думает, что вот сейчас, вот сейчас встанет и они вернутся, но в итоге сам засыпает. Сигма запоминает лишь то, как Коля во сне закидывает на него ногу и руку, чему не противится. Разумеется, утром они заставляют сильно понервничать всех. А когда их находят спящими посреди поля, то будят криками и руганью. Спросонья они оба даже не понимают, что успели натворить и что от них сейчас хотят. Коля так вообще проваливается в сон обратно, игнорируя чужое присутствие. Сигма это видит и заставляет себя не засмеяться, только не тогда, когда их со всей присущей педагогической строгостью отчитывают. И всё же поход выдаётся весёлым.

***

Если ещё вчера Коля считал экскурсию по городу прекрасной идеей, то сегодня утром он хочет послать всё это на три весёлые буквы и продолжить спать. Однако он всё равно поднимается с кровати, мысленно пообещав вернуться и проспать позже ещё часов эдак двенадцать. Неожиданностью становится увидеть Фёдора и Сигму в своём номере, мирно спящих на ковре и укрывающихся ванными халатами. Коля не понимает, почему эти двое у него, поэтому спешит их разбудить. И если Сигма просыпается достаточно мирно, только лишь тихо пробубнив себе под нос что-то, то Фёдор очень агрессивно пытается Колю оттолкнуть. — Христа ради успокойся, — просит Коля, продолжая его тормошить, чтобы проснулся. Фёдор, неожиданно даже для самого себя, отзывается нецензурной бранью на истинном богатом русском языке. Однако просыпается. — Доброе утро, — хмуро цедит он, приподнимаясь на локтях. — Почему мы здесь? — Я бы тоже хотел знать, — фыркает Коля, скрещивая руки на груди. Сигма поднимается быстро, о чём секундой позже жалеет, схватившись за резко заболевшую голову. — Ты бы поаккуратней, вчера мы перепили. — Караоке было вчера или мне приснилось? — тихо спрашивает Сигма, всё ещё надеясь, что вчерашний вечер был сном. И поцелуй был сном. Хотя ему одновременно хочется и не хочется, чтобы это было реальностью. — Было, — подтверждает Коля, после чего помогает непутёвым друзьям подняться с пола и хотя бы присесть на кровать. Опрометчиво, однако, было думать, что они не заваляться спать, упав на постель. — Почему у меня ощущение, что я детей в школу собираю? — Потому что мы не хотим на тупую экскурсию, как дети в школу, — отзывается Фёдор, подложив под голову подушку. Коля хочет её отобрать, но терпит крах, а Фёдор показывает ему средний палец. — Очень по-взрослому, — закатывает глаза Коля. Смирившись с тем, что Достоевского ему пока что не победить, он хватает аккуратно Сигму под локоть и поднимает уже его. Тот не оказывает никакого сопротивления, лишь ворчит себе под нос о том, какой Коля жестокий. Потратив больше сорока минут на сборы и полный подъём, они наконец готовы выходить. Если не считать одежды, от которой до сих пор пахнет алкоголем, а в случае Фёдора, ещё и табаком, то и не скажешь, что они культурно выпивали вчерашним вечером. Хотя это если не смотреть на хмурые лица. Однако все остальные, участвовавшие в спонтанной поездке в караоке, выглядят примерно так же, стоя в вестибюле отеля рядом с каким-то испанцами с бейджиками. Очевидно, это их гиды на сегодня. Коля коротко здоровается с ними, пытается объяснить, что они ещё не успели позавтракать, но ему вежливо объясняют, что здесь ещё никто не ел, потому что они едут в какой-то шикарный ресторан с национальной кухней. Коля относится к этому чутка скептически, потому что здесь десятки голодных музыкантов, которые друг друга и в обычном состоянии не всегда переносят. А им ещё ехать больше получаса в одних автобусах. Но не то чтобы его мнения спрашивают. Они садятся в автобус, там уже сидят Саша с Ваней, и те сразу же замечают, какие все помятые, поэтому гогочут и злорадствуют над тем, что они в отличии от остальных прекрасно себя чувствуют. Коля язвит в ответ, что у них хотя бы был весёлый вечер, однако ему всё ещё плохо, поэтому он сам уже в свои слова не верит. Фёдор занимает место у окна, Коля тоже хочет там сидеть, но он вроде как уже не десятилетний ребёнок, который готов спорить из-за места. «Вроде», потому что он готов спорить из-за места. А ещё его укачивает, если не смотреть в окно, все аргументы за него, поэтому он уговаривает Фёдора поменяться местами. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — говорит Коля, когда все рассаживаются по местам. Сзади сидят Пушкин с Гончаровым и рубятся в какую-то мобильную сетевую игру, Коля хочет к ним присоединиться, но его неожиданно накрывают воспоминания о вчерашней ночи, поэтому ему срочно нужно поговорить с Фёдором. — Ты убил человека? — изогнув бровь, спрашивает Достоевский. Коля пихает его в бок, ведь он тут со всей душой и переживаниями, к единственному, с кем может сейчас поговорить! Может он переоценивает статус их дружбы! — Шучу, не хмурься ты так. — Однажды юмор обернётся против тебя, кто знает, вдруг однажды тебя убьёт клоун. — Не думаю, что тебе стоит меня убивать. — Да блять! Некоторое время они молчат. Коля строит обиду, хотя не испытывает её на деле, косится несколько раз в сторону Сигмы и чувствует странное смущение. В последний раз такое было когда он пытался подкатить к Ане в одиннадцатом классе. Не сказать, что она Коле прямо-таки нравилась, но была симпатичной и с ней было легко общаться. Да и отвлечься в то время как-то надо было. Сигма тоже сидит у окна, разговаривает увлечённо о чём-то с Ацуши, они смеются оба. Коля понимает, что это неправильно, что он не должен это испытывать, но он чувствует ревность. Снова. Его убивает то, что он так и не может смириться с тем, что у них обоих своя жизнь и свои друзья, с которыми они должны проводить время. Поэтому Коля и пытается отогнать все негативные мысли, думая о всяком. — Говори, что хотел сказать, — вздохнув, говорит Фёдор, поставив Коле лёгкий щелбан в голову. Тот ойкает и зло смотрит в ответ. — Ничего уже не хочу, — отвечает Коля, скрестив на груди руки. Фёдор закатывает глаза. — Я не буду тебя на коленях умолять рассказать мне. Но когда вновь будешь готов, я выслушаю. В этот раз без шуток. Коля бурчит что-то про упущенный шанс, а после в автобус заходит позитивный гид, говорящий всем на английском, что они наконец сейчас поедут. И они действительно это делают. Всю дорогу парень рассказывает обо всех достопримечательностях, что они обязательно сегодня посетят и о том, как прекрасна Барселона. Колю интересует лишь то, когда они будут завтракать, а уже потом можно будет подумать об экскурсии. Он уверен, что большая часть автобуса с ним согласна. Дорога занимает не так много времени, зато они останавливаются около очень красивого здания в готическом стиле. На парковке останавливаются три автобуса и вся толпа мигом вываливается на улицу. Коле наступают на ноги трижды, он ругается себе под нос, мысленно отправляя всех окружающих в прекрасное далёко. Саша в выражениях тоже не стесняется, он очень громко и злобно матерится на всех, а Коля его очень даже поддерживает, но не вслух. Не хватало ещё по голове от Фёдора получить. Они все заходят внутрь. Интерьер ресторана и правда прекрасный, Коля засматривается на потолок, запрокинув голову, впрочем, как и все остальные. На потолке красивые фрески, мозаики — искусство, одним словом. Коля уверен, что там запрятана своя история, у которой есть какой-то посыл и смысл. Он хочет уже спросить об этом гида, когда их просят сесть за столы и приносят еду. Не простят его великие искусствоведы и сами творцы, но все мысли о потолке меркнут, когда они наконец-то видят еду. Коля не считает это чем-то постыдным, в конце концов, если бы им далии поесть ещё в отеле, то сытым он был бы более любознательным. Гид рассказывает какую-то историю про пастухов, когда на столы ставят блюдо под названием пан кон томате. Коля с интересом смотрит в свою тарелку, думая, можно ли уже поесть. Нет, не то чтобы ему не интересно слушать про пастухов, но если так продолжится, то зал заполнится одним лишь шумом его громкого журчания живота. А это стыдно, между прочим. И всё же многие уже начинают есть, Коля благословит этих людей. — Вкусно, правда? — говорит он Фёдору, а тот строит непонимание. — Прожуй, потом разговаривай, — советует Ваня, косясь на Сашу, который тоже напихал всё в рот и пытается поддержать беседу. — И ты. — Коля говорит, что вкусно, — поясняет Саша, последовав неохотно чужому совету. Ну как последовав, он сперва показал Ване средний палец, словив ещё и осуждающий взгляд гида в придачу. — А ещё что-то будет? — Ты послушай, потом спрашивай, — отвечает ему Ваня, кивая в сторону гида, который переходит на следующую историю, а вместе с этим им приносят ещё какие-то тарелки. Это длинные печенья-палочки, а вместе с ними на тарелках формочка с горячим шоколадом внутри. Коля сразу оборачивается, желая увидеть реакцию Сигмы на это, потому что он знает, как тот любит подобное. И правда. Сигма смотрит с неприкрытым восторгом, а затем поднимает взгляд на Колю и улыбается ему, после чего возвращается обратно к тарелке. — Ух ты, — не очень восторженно произносит Фёдор. Коля усмехается различию реакций, а затем пробует «чуррос», макая эти печеньки в шоколад. Очень вкусно, но сладко. Благо на столе стоит графин с водой и соответствующее числу сидящих количество бокалов. В какой-то момент Колю пинают под столом, он возмущается, но Ваня приносит извинения и говорит, что ошибся. Спустя секунду возмущается уже Саша, но извинений ему не приносят. Очевидно, что теперь Ваня не ошибся. Коля, ради прикола, пару раз пинает их, подливая масла в огонь. Останавливает их Фёдор, когда стол начинает трястись, а его это начинает раздражать. В конце концов они заканчивают часть экскурсии, связанную в рестораном, и возвращаются в автобус, уезжая в другое место. Последующие несколько часов они ездят по различным достопримечательностям, вроде Саграды де Фамилии, туда даже внутрь заходят, слушают немного истории, а затем всё же едут дальше, смотрят множество других храмов. Коля заставляет остальных троих много фоткаться, потому что если не сейчас, то когда? И как они потом будут вспоминать эту поездку? Фёдор на этот вопрос ответил, что у них множество записей их выступлений здесь со всех ракурсов, но его даже Ваня назвал занудой, после чего они в очередной раз сфотографировались на фоне ещё одного красивого здания. А затем гид говорит, что они могут походить по бульвару Рамбла, и их будут ждать на другом его конце. Коля этому радуется больше всего, потому что это большая свобода в действиях! Вот только все плетутся медленно, Фёдор устало осматривается и садится на скамью каждые две минуты, говоря, что он вымотался за день. Коля в итоге говорит, что найдёт Сигму, уходя. Никто и не против. — Сигма! Вот ты где, — говорит Коля, догнав его в толпе. Сигма оборачивается на него с проступившим на лице на короткий миг удивлением. Кажись, не узнай он его, так и ударил бы. — Согласись, красивая улица. — Соглашаюсь, — кивает Сигма, улыбнувшись. — Смотри, — он указывает пальцем в сторону и Коля поворачивает голову в том направлении. Там несколько человек, один мужчина, полностью покрытый серебряной краской, и две девушки, покрытые золотой краской, изображающие какую-то забавную сценку, за которой наблюдает два десятка человек, столпившись вокруг. Мужчина держится в воздухе, опираясь на одну лишь свою трость, а девушки молча изображают удивление этому трюку и комично пытаются повторить. Некоторое время посмотрев на них, Сигма с Колей идут дальше, останавливаясь иногда у похожих людей. Бывают и люди с крыльями, с красивыми костюмами, платьями. Коля думает, что оставлял бы каждому денег, если бы только была наличка с собой. Хотя он бы разорился, ведь на всём бульваре таких людей много. — Почему ты не со своими был, когда я тебя нашёл? — вдруг интересуется Коля, задумавшись об этом. Сигма лишь пожимает плечами. — Потерял их в толпе. — Ну признай, что просто ждал меня, — улыбается Коля, подмигивая. Сигма смеётся, щёлкает его по носу, говоря, что он чересчур размечтался, но так и не опровергает эти слова. В какой-то момент на встречу идёт толпа туристов, большая толпа. Коля не хочет в этом столпотворении потерять Сигму, поэтому берёт его за руку и держит до тех пор, пока они не проходят через эту кучу людей. Останавливаются они ровно около художников, что рисуют карикатуры. Коле подобное очень нравится. Он обожает карикатуры, поэтому упрашивает Сигму подождать его немного, а художник предлагает нарисовать их обоих и у них нет причин не согласиться. Ещё этот мужчина что-то спрашивает по-испански, потому что Сигма опрометчиво стал отвечать ему именно на этом языке, Коля так и не понял зачем, если знания у них обоих не такие уж и хорошие. — Просто скажи да, — советует он Сигме, а тот так и делает, после чего художник многозначительно кивает и хватает в руки карандаш и лист бумаги, указав им жестом, чтобы сели перед ним на стулья. Проходит всего пара минут, когда картина готова. Художник с улыбкой показывает её им, и там они со смешными выражениями лиц, огромными головами и маленькими туловищами, держатся за ручки, а сверху нарисовано сердечко. Коля не замечает, как краснеет. Сигма издаёт истеричный смешок, но оплачивает карикатуру и забирает её. — Вот на что ты сказал да, — понимающе произносит Коля, наконец поняв, что этот мужчина у них на самом деле спросил. — Тогда это всё на твоей совести, — пожимает плечами Сигма, вручая ему в руки картину. — Я её сфотографировал, если ты не против. — Ты за неё и заплатил, как я могу быть против? — усмехается Коля, а затем переводит взгляд на картину. Несколько секунд они с Сигмой оба смотрят на неё, после чего оба начинают смеяться. Ещё немного пройдясь по бульвару, Сигма предлагает зайти ненадолго в кофейню, всё равно до общего сбора у автобусов ещё час. Они заходят в милое кафе, где Коля заказывает два кофе и чизкейк, потому что ему очень хочется какой-нибудь десерт. Он предлагает и Сигме взять, но тот отказывается, говоря, что утренних чуррос ему вполне хватило. — Уже завтра в Мадрид, — задумчиво произносит Сигма, отпив из своей кружки. Коля засматривается в это время на одну из живых статуй, потому что уж больно приглянулись они ему. — Финал будет таким же длинным по количеству дней? — Шибусава сказал три дня, — отвечает Коля, повернув к нему голову. Он замечает какую-то грусть во взгляде Сигмы, но так и не может понять, в чём её источник. Всё же хорошо, разве нет? Они вдвоём сидят в кафе на самой красивой и живой улице этого города, они увидели множество всего за день, и у них есть чёртова карикатура. По мнению Коли это вполне оправданные причины, чтобы сейчас не грустить. — Профессионалы выступают на несколько дней позже, не помню по какой причине. — Три дня, — повторяет Сигма совсем тихо, опуская взгляд. — Всё в порядке? — решает спросить Коля, накрывая его руку своей и чувствуя, как Сигма слабо вздрагивает от этого жеста. — Да, всё хорошо, — натянуто улыбается он. — С чего такой вопрос? — Просто так, — отмахивается Коля, а затем решает задать вопрос, который его беспокоит уже некоторое время. Вернее, не сам вопрос, беспокоит ответ, который он может получить. — После конкурса ты вернёшься домой? Ну, на оставшиеся каникулы. — Сомневаюсь, — вздыхает Сигма, — у нас совсем другое расписание каникул, поэтому у меня будет всего одна свободная неделя. Если я поеду домой, то проведу половину этой недели в пути. Не думаю, что в этом есть смысл. — Ясно. Появляется какая-то тяжесть на сердце. Коля думает, что не хочет расставаться через три дня. Не хочет снова отпускать Сигму далеко и надолго, да и кто сказал, что по окончанию университета они увидятся? Сигма сам сказал о том, что хочет жить где-нибудь в Европе, работать в подобных Барселоне городах, да и с дипломом по международным отношениям у него наверняка будут поездки по всему миру. А Коля… Коля будет музыкантом, где-нибудь в Питере, не факт, что сможет зарабатывать на этом и не факт, что у него всё получится. Кажется, что их взгляды на жизнь чересчур разные, чтобы они могли оставаться рядом друг с другом. Они сидят рядом, но мысли обоих далеко. Коля думает о будущем, Сигма думает о том, что влюблён. Влюблён сильно и безнадёжно. Ровно на секунду в его голове появляется мысль действительно вернуться домой после университета. А потом всплывают родственники, знакомые, мать, что точно будут осуждать его за этот выбор. Будут до конца жизни корить за то, что он разочарование семьи, что не потянул, что не смог. Сигма не хочет этого слышать. Сигма не хочет возвращаться домой. — Федя написал, большинство уже у автобуса, — вдруг говорит Коля, — что-то мы задержались здесь. Пойдём? — Да, пойдём, — быстро соглашается Сигма, подзывая официанта и попросив у него счёт. Он оставляет чаевые и они уходят. Толпа всё ещё большая, поэтому Коля снова берёт его за руку и тянет за собой, явно не думая ничего из-за этого жеста. А Сигма думает. Думает и чувствует гораздо больше, чем ему хотелось бы. Но они проходят через столпотворение людей у маленьких киосков с сувенирами, в одном из которых они недавно останавливались, чтобы Коля мог купить что-то своей матери. Улица длинная, но вот виден и автобус. Коля так и не отпускает руку Сигмы, то ли забыв, то ли просто не желая этого делать по собственной воле. Сигма не слышит, как Фёдор шутит про то, что у них с Колей было свидание, а Гоголь просто показывает тому фак и они садятся в автобус. Ждать приходится ещё некоторое время, потому что уезжать без других участников конечно же нельзя. Коля всё это время сидит у прохода, общаясь с Сигмой. Фёдор засыпает, прислонившись головой к окну. Вид у него и правда не важный, может простыл? Саша с Ваней смеются на весь автобус из-за чего-то на протяжении получаса. В отель они возвращаются к шести часам, все участники конкурса стремятся как можно быстрее пройти в актовый зал на общее собрание. Коля может позволить себе вальяжную и неспешную походку, ведь они уже знают результаты этого тура. Фёдор усмехается этому, а затем они вдвоём смотрят за тем, как Саша с Ваней на перегонки бегут в актовый зал, потому что они ещё ничего не знают. Собрание проходит достаточно быстро, если не учитывать, что интригу о проходящих в финал держали очень долго. Всё же это шоу, как-никак. Вокруг множество камер, оборудования. Коля, когда они входили, случайно споткнулся об какой-то шнур на полу, из-за чего на него косо посмотрел один из операторов. И всё же вот он момент истины, когда узнаётся, что они проходят дальше. Коля всё равно радуется повторно. Во-первых, потому что это записывается на видео, во-вторых, чтобы Саша с Ваней не обижались, что от них такие колоссальной важности новости утаили на целые сутки. После собрания все идут либо по номерам, либо сразу в ресторан на ужин. Коля говорит, что не голоден, после чего уходит к себе. Настроение немного паршивое и всё из-за того разговора в кафе, он всё никак не может перестать об этом думать. А Фёдор, будто почувствовав его настроение, приходит в половине девятого к нему и они сразу же следуют на балкон. Фёдор достаёт из кармана уже заканчивающуюся пачку сигарет, предлагает и Коле, но тот отрицательно мотает головой. Пожав плечами, Достоевский закуривает, а Коля опирается локтями о перила и запрокидывает голову, смотря в небо. — Всё бы отдал сейчас за карманный телескоп, — говорит он со слабой улыбкой, предавшись воспоминаниям. — Тебе нужен карманный телескоп? — Сигма подарил его на мой четырнадцатый, или тринадцатый, уже не помню, день рождения, — поясняет Коля. — Мы пользовались им долго, а потом случайно сломали. Не знаю зачем я вообще про это вспомнил, но мне так хочется вернуться в то время. Фёдор задумчиво кивает, выдыхая дым, а Коля начинает кашлять из-за этого. Пробурчав короткие извинения, Фёдор отворачивается и дымит в другую сторону, хотя ветер всё равно дует в одну и ту же сторону, так что мало что меняется. — Как сломали хоть? — интересуется он, а Коля пальцем водит в разные стороны, соединяя какие-то звёзды в созвездия. — На одной из ночёвок танцевали, играя в Just Dance, ну и уронили со стола и линза разбилась. — Жаль, — произносит Фёдор, хотя его тон звучит ровно. Ни горячо, ни холодно ему от этой информации. — Что ты хотел сказать утром? — Сигма меня поцеловал вчера, — бормочет Коля, наблюдая за тем, как забавно удивляется Фёдор, у которого брови взлетают до небес. — В караоке, когда мы пошли за ещё одной бутылкой шампанского. А сегодня ведём себя как обычно. Может он не помнит? — Или помнит и надеется, что ты нет, — предполагает Фёдор. Коле это кажется очень логичным. — И получается, что ты ему нравишься. — Невозможно, — мотает он головой, отказываясь в это верить. — Не нравлюсь я ему, это точно. Поверь, я бы заметил это, ведь я влюблён ещё с ёбанной школы. Даже не помню с какого класса, настолько давно это началось. Думаю, я бы заметил хоть какие-то знаки, будь они. — Он тебя поцеловал, — напоминает Фёдор. — Федь, это всё равно бессмысленно, — тяжело вздыхает Коля, опуская подбородок на скрещенные руки, покоящиеся на перилах. — Я не хочу думать об этом, ведь он уедет в свою Японию, закончит престижный уник, начнёт работать в крутой компании где-нибудь в хорошем месте, зарабатывать стабильно и много. Будет крутым парнем, найдёт себе такого же крутого партнёра или партнёршу и проживёт долго и счастливо. Поверь, он этого заслуживает больше всех остальных. Говорю как человек, который видел, сколько Сигма старался ради этого. Это при том, что большинство его срывов даже я не видел, но по всем тем редким, что застал, я понимаю, что мне нельзя вмешиваться в его жизнь. — Ты думаешь, что не заслужил тоже быть счастливым? — Я… я не знаю, ясно? — Фёдор отчётливо слышит тихий всхлип и определённо не знает, что делать. Он лишь кладёт руку Коле на плечо, а тот продолжает смотреть вдаль. — Зато сегодня я, кажется, впервые вслух признал, что люблю его. Пиздец, как люблю. И я хочу, чтобы Сигма остался рядом, чтобы мы снова жили по соседству и каждый день виделись. Хочу устраивать ночёвки, хочу обсуждать с ним звёзды и красить волосы в ванной в три часа ночи. Но иногда я вспоминаю себя в последние три года, когда я буквально ненавидел его просто за то, что он живёт свою жизнь. Обижался, что Сигма уехал, хотя он должен был уехать. И я не хочу его останавливать теперь, не хочу снова быть прошлым собой. Тем, кто не может из-за детской обиды даже ответить на вопрос о том, как у него дела. Фёдор молча протягивает ему тлеющую сигарету и в этот раз Коля не отказывается, принимая её и делая длинную затяжку, давясь дымом. В последний раз он курил очень давно, всё только ради того, чтобы не испортить голос, он ведь солист. Однако сейчас это просто необходимо. — Но если это правильное решение, — продолжает Коля, стряхивая пепел прямо на пол. — то почему так больно? Почему я не выхожу счастливым ни в одном из вариантов? — У меня нет ответа на твои вопросы, хорошо? — мягко отвечает Фёдор, забирая сигарету. — И я никогда не бывал в похожей ситуации, но я полагаю, что мне нужно тебе хоть что-то сказать, ведь ты мой друг. Поэтому я предложу самое банальное — поговори с ним. Как сейчас со мной — честно. Поверь, вы оба выглядите в тысячу раз счастливее, стоит вам начать проводить время вдвоём. Оба смеётесь, веселеете и оба очень открытые друг перед другом. Даже если это не влюблённость, в чём я сомневаюсь, то это дружба, Коль. А значит Сигма тоже будет скучать и тебе станет легче, если он подтвердит это сам, своими словами. Какое-то время Коля молчит, обдумывая сказанное Фёдором. Фёдор же закуривает вторую сигарету, думая, что уже утром пожалеет об этом, ведь придётся либо одалживать у Саши, либо покупать за дорого где-то в городе. — Ты назвал меня своим другом, — с глупой улыбкой повторяет Коля. — Меня убивает, что ты услышал лишь это. — Нет-нет, я всё слышал, — машет он руками перед собой, а Фёдор глухо смеётся. — И спасибо. Правда спасибо за всё это, не знаю, как бы я без тебя. — Либо спился бы, либо ночевал в метро, одно из двух, — пожимает Фёдор плечами, а Коля шутливо бьёт его в плечо. — Ой, не могу! Убил! Коля смеётся, Фёдор слабо улыбается, стараясь натянуть обратно свой образ человека, которого людские заботы на самом деле не интересуют, но не выходит. Где-то вдали Коля замечает Магеллановы облака, хотел бы он рассмотреть их поближе. — И всё же мне нужен карманный телескоп.