Мрачный жнец

С пиратами у Анри не сложилось еще с детства. Читать истории о них она не читала, море никогда ее не звало, а каждая с ними встреча скорее походила на изувеченное полотно сумасшедшего художника, обильно льющего красную краску. Став старше и поднабравшись опыта в этом сумасшедшем мире, Анри стала достаточно умна и изобретательна, чтобы пиратов этих избегать, от них убегать... или же умерщвлять. Да и то, с натяжкой, кислой миной и кучей условностей. Так уж повелось, что Анри ко всем живым относилась с некоей долей терпимости и скепсиса, стараясь никаких серьезных дел не иметь и по возможности не встревать. До определённого момента, по крайней мере. Поэтому раньше ей особо и не было нужды размышлять, что может быть хуже пиршества с отъявленными негодяями-пиратами. А потом в какой-то момент все изменилось и встало с ног на голову. Что было вполне себе обычной ситуацией на этой стороне Грандлайна. Пиратов этих она за свою не самую долгую здесь жизнь повидала всяких, а в последнее время так и вообще погрязла в их криминальном мирке, путешествуя от острова к острову и щекоча себе нервы смертью. Ей и до этого множество раз докучали, но такие проблемы обычно решались очень просто - взмахом руки или внезапным исчезновением, подобным утренней росе на солнцепеке. Сейчас же Анри, дважды представленная, точно насаженная на кол, смирно сидела, пытаясь игнорировать подвижную тушу слева и не размазаться о бок Джоллы справа, с азартом наблюдая, как сидящий напротив Верго размазывал сыр по щеке. А потом еще и помидорку. Некто по имени Требол весь изошелся от любопытства, и докучал ей с настырностью тупоголового мальчишки, тыкающего в свернувшуюся клубком змею рогатиной. - Сколько тебе лет-то, малявка? - Все никак не мог уняться Требол, опасной, шатающейся горой чего-то омерзительно желеобразного зависнув над ней. Анри старательно жевала кусок пиццы, изо всех сил стараясь не думать о том, что может упасть ей в тарелку. Или на голову. К чужим телесным жидкостям она всегда относилась с опаской. - Почти восемнадцать. Некоторое время назад я покинула родительский дом и начала путешествовать, - сказала она полуправду, справедливо рассудив, что реальный её возраст отличается от заявленного. С другой стороны, не станешь же им доказывать, что психологически уже достаточно стар для того, чтобы завести с десяток кошек и начать вести богемный образ жизни, попивая вино посуше и выкуривая сигаретку покрепче. - Да неужели! Это ж как же твои мамка и папка отпустили из-под своего крылышка такую милашку? Такой как ты только дома сидеть да муженьку носки вязать, бе-хе-хе. Сопли Требола покачивались в опасной близости от её лица, и Анри, привстав, с диким скрежетом в повисшей тишине отодвинула стул в сторону, за малым не пересев на колени Джоллы, и, не поведя и бровью, взяла свою кружку с чаем. Дофламинго, не выдержав, захохотал, словно сидел на представлении в первом ряду, и ничуть не сдержанный хохот грянул со всех сторон. Анри действительно чувствовала себя клоуном на полставки, не хватало только красного носа и разукрашенного моноцикла. Но, тем не менее, прочистила горло и как ни в чем не бывало деловито продолжила. - Под их крылышком было хорошо, однако в какой-то момент умерших нужно отпустить, чтобы они смогли найти покой, и отправиться прокладывать свой путь. У вас это было не так? Анри Гексли ловко хотела свести на нет внимание к своей скромной персоне, переключившись на, вероятно, слезливую историю о житии-бытии самого Требола, подмазать ему пожирнее, постелить соломки поудобнее, пригладить его эго ласковее, чтобы тип этот, наконец, успокоился, но он, подобно учуявшей кровь акуле, вцепился в нее намертво и отпускать не собирался. - Нэ-нэ, да ты ещё и сиротинушка, ну прямо на слезу пробивает! И когда твои родители-то померли? Что-то внутри у Анри дернуло, точно Дофламинго за нити, но она лишь повела плечами и постаралась устроиться поудобнее в мизерном пространстве, зажатая с обеих сторон Донкихотовской семьей, чувствуя, как чайником закипает её безразличие и нейтральность, сплавляясь в уродливый гнев. Безумно увлекательное чувство. А еще теперь-то она с уверенностью могла сказать, что хуже пиршества с отъявленными негодяями-пиратами может быть только прозябание в тисках в попытках вытерпеть их "Разрешите доебаться". - Семь лет назад. Их убили пираты, а меня похитили. Она повернула голову и уставилась на Требола открыто, не мигая, лишь улыбнувшись, чуть сильнее чем обычно растянув губы, и, будь он чуточку трусливее, тут же попытался бы сменить тему, почуяв неладное. Но Требол был уже слишком стар и упрям, закостенел в своей сопливой оболочке. А этих чуть хоть и было много, но недостаточно. - Ну расскажи, сиротинушка, ты бы не шлялась по миру так свободно, попади в плен к пиратам. Они, знаешь ли, всякое творят с маленькими девочками - используют, продают... или съедают. Или тебя спас прекрасный принц? Расскажи нам сказку, а-а-а! Анри улыбнулась и хохотнула, словно это было забавной шуткой. Смешки и одобрительное постукивание послышались со всего стола. Люди, а пираты в особенности, всегда жаждали хлеба и зрелищ. - Я бы не отказался от сказки, - одобрительно сказал Дофламинго и осушил бокал. - Сделай ее увлекательнее. Анри бросила на него взгляд, который можно было бы интерпретировать как изучающий, и улыбнулась. Она всегда улыбалась, видимо, искренне веря, что это снимает излишнее напряжение и располагает. А ещё приглаживает ершистое, прожигающее изнутри раздражение. С другой же стороны, глаза её были холодны как кладбище зимой. Анри любила кладбища. Укутанные белым, они выглядели притягательно умиротворенно, укромно и сонно. А еще тихо. Хоть бери и ложись. Сейчас же на нее воззрилось с десяток пар глаз, насмехающихся и чавкающих, и Анри, избегающей такого пристального внимания, настойчиво захотелось раствориться в тени. - Прекрасные принцы спасают маленьких девочек только в сказках. Дарят им поцелуй, а потом женятся, чтобы жить долго и счастливо и умереть в один день. В моей истории пираты были страшными и опасными, но ужасно глупыми - поэтому они умерли от руки маленькой девочки, а их тела отправились кормить раков у залива. Бесславный конец глупых пиратов - это надо же, быть убитыми своей тупостью и маленькой беззащитной девочкой. К маленьким девочкам вообще подходить опасно. Они бывают клыкасты, а еще когтисты, ядовиты и смертельно опасны. В этом безумном мире все хочет тебя убить. А что-то даже может. Требол замер и открыл в кривой улыбке рот. Его сопля растянулась, покачиваясь, и едва не приземлилась ему на колени. Он мог поклясться, что взгляд у девчонки веял каким-то едва уловимым замогильным безумием, готовым вытрясти из него душу, точно из пыльного коврика, и внутри что-то раздражающе засвербело. Она точно была не в своем уме, эта странная даже по его меркам девчонка. А потом заклятие спало, подобно зеркалу разбившись вдребезги, и девчонка стала просто обычной соплячкой, ходящей под стол пешком, а Требол вдруг ощутил, как забурлил внутри гнев, и залила под макушку ненависть. Чтобы он да испугался такой мелкой сошки? Не бывать такому! - Что же ты, мелочь, угрожаешь мне, бе-хе? - Возмутился он и весь вскинулся, готовый в любой момент пробить ей голову насквозь. Доффи может и не порадуется, если его кровью и мозгами забрызгает, но ничего ему, Треболу, не сделает. Ноша долга тяжела, и мальчишка продолжает ее нести. - Что вы, к чему такая драма! Просто напоминаю, что все мы смертны, а иногда очень внезапно. Требол выхватил пистол, нацелил его дулом ей прямо в лоб и спустил курок, чтобы пристрелить девчонку как псину подзаборную. В повисшей плотным маревом тишине выстрел так и не прозвучал, щелкнув вхолостую. Требол хмыкнул задумчиво, пуская длинную соплю, а потом почувствовал, как невидимые нити стягивают его руку. Доффи, хоть и был против его маленькой, игривой выходки, молча наблюдал за ними, вальяжно развалившись в кресле, и усмехался криво, поигрывая пальцами. Девчонка, смирная и спокойная, сидела неподвижно, повернув к Треболу голову, и пялилась, не мигая. Нацепила на лицо маску блаженной, растянув губы в неподвижную улыбку, и Треболу вдруг отчетливо показалось, что где-то там, за этим добродушным фасадом, притаилось нечто жуткое, готовое в любой момент вцепиться ему в горло, и все его естество затрепетало, точно в него воткнулось что-то леденящее и противное, и принялось его трепать, растаскивая на части. Требол, трефовый король, не привык трястись точно осиновый лист. Ему это категорически не нравилось, как и мелочь напротив. - Девчонка смерти совсем не боится! Я отсюда вижу, что поДЖИлки у нее не трясутся! - Воскликнул вдруг Лао Джи, так ретиво приняв свою излюбленную стойку, что стул грохнулся за спиной, и взвинченное напряжение треснуло, разошлось по швам, и все члены Донкихотовской семьи вдруг откровенно заржали. Девчонка как ни в чем не бывало повернула голову к Лао Джи, бусины в волосах звякнули по металлу дула, и теперь пистол Требола упирался ей в висок. - Зачем мне ее бояться? Это логический и единственно верный конец для каждого, - сказала она равнодушно, словно явила и так известную всем истину. Ну не могли же пираты этого не знать? - Люди страшатся того, что будет до, - ввернул Диаманте, играя с вилкой в руке - она то опадала, то затвердевала снова, и в голову к Анри не к месту полезли шутливые комментарии. - Ведь их палач может оказаться очень уж изобретательным и развлекать их часами. Совсем как я! - Должно быть у вас много в этом опыта! - Уважительно, но лукаво произнесла она, а внутри у нее все оскалилось. Издевательства Анри не любила, предпочитая заканчивать все мгновенно, если такого требовала ситуация. - Пытки обязывают обладать большой выдержкой. И воображением. - Ну что ты, не так уж я и опытен! - Вдруг начал отрицать Диаманте, меж тем улыбаясь еще шире. Анри едва заметно нахмурилась, сбитая с толку. Несмотря на такое противоречие, вся его сущность требовала похвалы, так и ластилась к комплиментам как оголодавший кот к колбасе. И Анри решила подыграть. - Опытного человека видно издалека, - вежливо протянула она и отсалютовала ему кружкой с чаем. - То же, будет тебе! - Заартачился Диаманте, манерно взмахивая через чур длинной рукой. Анри пожала плечами - нет так нет. - Ну, может вы и не... - Ладно уж, ты права, я действительно опытный! Грянул хохот, а Анри несколько вымученно продолжала улыбаться - Донкихотовская семья любила пошуметь и посмеяться, и для Анри, предпочитающей тишину, всего было через край, с избытком. Но может оно и к лучшему. Столько чувств она давно не испытывала. - А как же то, что будет после? - Произнес вдруг сурово молчащий Пика поразительно тонким, пищащим голоском. Голова Анри дернулась, глаза чуть округлились, и ее вдруг окатило волной страха и гнева, а еще стыда, и Анри, подобравшись, настроилась на общение. - На своем острове я семь лет каждый день отпевала ушедших на погосте и провожала их души в последний путь, туда, куда я пойти пока что не могу. Я не знаю наверняка, что будет после, но даже ничего - это уже что-то. Дуло пистола ткнуло Анри в висок, а потом исчезло под отдающее облегчением бехехеканье Требола. - Так ты, оказывается, гробовщик? Бе-хе, не удивительно, что умом тронулась, мелкая мошка. Но хоть трупами от тебя не несет! - Я всегда предпочитала души телесным оболочкам, - отрезала Анри и приложилась к остывшему чаю. Ей уже не терпелось отойти к стене и пропасть без вести, лишь бы свинтить с этого места под солнцем подальше. Ей и так было пора идти, закончить начатое. Джолла рядом обхватила себя руками, точно пытаясь согреться, и закачалась из стороны в сторону. - О-хо-хо-хо-хо! Ну что за страсти ты тут рассказываешь, аж жутко. Я, конечно, и так красотка, но можешь продолжать меня восхвалять! Семейка нарциссов, не иначе. - Красоточка Джолла, не волнуйтесь, в этой семье вы в относительной безопасности. И Анри, с приклеенной к лицу улыбкой, поглядела прямо на хозяина этого вечера. Довольного, хищно усмехающегося, так и разящего азартом. Наткнувшись на выгоду, он своего точно не упустит. За это Анри могла хоть головой поручиться. - Фу-фу-фу, маленькая девочка оказалась с сюрпризом, - произнес Дофламинго и довольно рассмеялся. - Даже интересно, как же ещё она меня удивит. - Кто знает. Сказка маленькой девочки ещё не дописана, и я не знаю наверняка, что ждёт её впереди.