***
У Портовых Лезвий был только один склад в не лучшем месте — в том смысле, что он соседствовал со складом мебельного магазина, который то и дело поджигали, и со складом «Райского удовольствия», который постоянно грабили ради дешевой выпивки. Когда двухэтажное здание с некогда зелеными, а теперь грязно-болотными стенами не попадало под раздачу поджигателей и грабителей, оно оказывалось в поле зрения бдительной городской стражи, которой не хотелось получить выговор за очередное преступление, совершенное во время их смены. С помощью Инеж Казу удалось избежать встречи со стражей. Они пробрались в склад мебельного магазина, осторожно поднялись на второй этаж, а затем и на крышу. Здания стояли довольно близко, так что перебраться с крыши на крышу можно было буквально в один широкий шаг. Они подождали, пока внизу не хлопнула дверь, и на улицу не вышло двое членов «Портовых Лезвий». Даже с расстояния было видно их недовольные лица. Каз и Инеж переглянулись. — Сейчас, — скомандовал Каз. Они не знали, куда и на сколько ушли лезвия, но по словам Инеж, склад охраняло не больше четырех человек. Инеж легко перепорхнула на соседнюю крышу, взломала замок на окне и забралась внутрь. Минутой спустя она снова появилась в окне и махнула Казу. Бреккеру удалось перебраться на второй склад куда с меньшим изяществом. Он спустился с подоконника на покрытый плесенью ковер и огляделся. Ничего интересного. Он выждал, пока Инеж осмотрит темный коридор и проверит, есть ли кто на первом этаже. Здание казалось пустым, если не считать одной комнаты на верхнем этаже, за которой велся спор между пареньком и женщиной, судя по голосам — не совсем трезвых. Каз спрятался в углу рядом с дверью, из-под которой была полоска света, убедился, что Инеж растворилась в тенях, и дважды стукнул набалдашником трости по полу. Разговор немедленно стих. — А не рановато ли Стигг вернулся? — недовольно спросил женский голос. — Какая разница? — раздраженно ответил второй голос, приближаясь к двери. — Я не хочу торчать тут всю ночь только потому, что вытянул короткую спичку. — А ты думаешь, мне нравится сидеть здесь и слышать это нытье? — Ты же женщина, — паренек открыл дверь, и коридор осветила полоска света. — У тебя должен сработать… слушай, а тут никого нет. Парень озадаченно оглядел пустой коридор, а затем догадался заглянуть за дверь. Едва его макушка оказалась в зоне досягаемости, как Каз стукнул его тростью и подсек под коленями. Паренек рухнул на пол и замер, то ли действительно отключившись, то ли догадавшись сидеть тихо, пока неизвестный не уйдет. В комнате что-то хлопнуло. Каз заглянул внутрь, держа наготове пистолет, но помещение оказалось пустым. Оставшаяся одна женщина решила не испытывать судьбу и сделала ноги через окно. — Охрана, смотрю, у них просто на высоте, — пробормотал Каз. — Или это настолько дешевый и ненужный груз, что ради него жалко и выбитых зубов? — Каз… Бреккер резко обернулся, отыскивая взглядом Инеж. Этот тон ему был незнаком: осторожный, почти что испуганный. Девушка стояла рядом с одним из матрасов, лежащих на полу. Два из них явно занимали паренек и женщина, оставленные сторожить груз: тут же валялись пустые бутылки из-под пива, шелуха от семечек, и игральные карты. Третье лежбище было самым опрятным и, судя по трем… нет, четырем тонким одеялам, предназначалось для какого-то более авторитетного. Каз быстро оглядел комнату, но не увидел в ней ничего, что стоило бы охраны. Тогда он подошел к Инеж и встал рядом с ней, чтобы проследить, на что она смотрит. Сначала мозг Каза отказывался переварить то, что видят его глаза, но затем кулек, лежащий в гнезде из одеял, открыл глаза и медленно заморгал. Каз выругался. — Тише, — шикнула на него Инеж, больно ткнул его локтем под ребра. — Не при ребенке. — Не волнуйся, в таком возрасте они ничего не понимают, — огрызнулся Бреккер. На самом деле, он понятия не имел, сколько месяцев или лет было существу, глазеющему на него с матраса, и уж тем более он не знал, с какого возраста дети начинают воспринимать, что происходит вокруг них. Его это не волновало раньше, и еще меньше волновало сейчас, пока Каз извергал мысленные проклятия в адрес Портовых Лезвий. Ребенок. Эти сволочи держали тут ребенка. Версию с тем, что это ребенок кого-то из Портовых Лезвий, Каз отмел моментально. Не было бы тогда слухов о ценности, которую украли бандиты, и не стала бы банда выделять четырех человек для роли нянек — а будь это ребенок их босса, то его не стали бы держать на чертовом складе. Разве что у Ллойда, главаря Портовых Лезвий, окончательно поехала крыша. — Нужно уходить, пока… — начал Каз, но моментально осекся, увидел выражение лица Инеж. — Нет. Инеж, это плохая идея. — Мы не можем оставить его здесь. — Мы даже не знаем, чей он. — И это повод оставлять его Портовым Лезвием? Посмотри, как они с ним обращаются! Он весь грязный и ужасно худой, а присматривает за ним двое пьяниц, которые и за собой приглядеть не могут. — Инеж… Девушка оглянулась на него. В ее глазах полыхал огонь. — А если бы это был твой ребенок? — тихо спросила она. Каз не знал, что ответить. Это была не та тема, которую он был готов обсуждать, тем более — с Инеж. Тем более — сейчас, когда на улице уже слышны шаги, приближающиеся к сладу. — Будь по-твоему, — едва удержавшись от ругательства, сказал Каз. — Но с этого момента он — твоя забота.***
Всю дорогу до Клепки ребенок молчал, хотя его большие голубые глаза с подозрением следили, куда его несут. Из одеяла Инеж сделала перевязь и несла его, каждые две минуты проверяя, как он. Каждые три минуты Каз, ковыляющий рядом с Призраком, косился на большой кулек в ее руках и недовольно отводил глаза, обнаружив, что кулек наблюдает за ним. Бреккер предполагал, что ребенка привлекает цепочка от часов, и старался держаться на расстоянии. В Клепке, к огромному счастью Каза, никого не было. Он не горел желанием объяснять, почему Инеж несет на руках худощавое существо с большими глазами и грязными короткими волосами. Безопаснее и правильнее было бы отнести ребенка к Уайлену и Джесперу, в особняк, где есть горячая вода и море прислуги, наверняка знающей, как обращаться с младенцем, но Инеж не хотела перемещаться так далеко ночью, когда Портовые Лезвия уже наверняка обнаружили пропажу. Оккупировав комнаты под чердаком, Инеж отправила Бреккера вскипятить воду и найти чистую ткань. Затем Каза отправили раздобыть детского питания. — И где я должен его найти в три часа ночи? — резонно поинтересовался Каз, но Инеж уже закрыла перед его носом дверь в его же кабинет. Будь это кто-то другой, Бреккер бы снес дверь и выпотрошил бы паршивца, но это была Инеж, поэтому парень начал спуск вниз, вполголоса проклиная всех в городе и за его пределами. Он нашел детское питание — не будем заострять внимание, где и как это ему удалось — и, вернувшись к себе, обнаружил Инеж в своем кресле, с вымытым и укутанным в чистое кульком. У кулька обнаружились светло-русые волосы, розоватая кожа и родимое пятно на правой руке. Каз за свою жизнь видел довольно мало детей в возрасте от «только родился» до трех лет с биркой с указанием точного возраста, но по его прикидкам, украденному ребенку, так сладко сейчас спящему на руках Инеж, было где-то полгода. Плюс-минус. — Это, кстати, девочка, — уведомила Каза Инеж. Она говорила тихо, чтобы не разбудить ребенка. — Есть предложения, как ее назвать? — Есть предложение сдать ее в приют, чтобы не задаваться такими вопросами. Инеж грозно посмотрела на Бреккера, и тот поспешил объясниться: — Не привязывайся к ней. Мы не знаем, кто она, кто ее родители, откуда она. У Отбросов могут быть проблемы. Девушка отвела глаза. — Помоги мне найти ее родителей, — тихо попросила она, поправляя челку на голове ребенка. — Помогу. Но что ты будешь делать, если ее родители мертвы или не хотят ее? Ты не можешь заботиться о ней. — Почему нет? — в голос Инеж проскользнула обида. — По-твоему, я гожусь только для убийств и сбора информации? Каз почувствовал, как над ним сгущаются тучи. С аукциона, после которого Бреккер озолотился, прошло почти десять недель. С тех пор, как Инеж решила остаться в Кеттердаме — семь. Он дал ей понять, что готов ради нее снять свою броню, но они ни разу не обсуждали будущее — их будущее. Как Каз мог поддержать желание Инеж заботиться о ребенке, если ему даже физический контакт с ней дается нелегко? Как он сможет смотреть на нее с ребенком, если даже не может ее поцеловать? А что он будет делать, если они не найдут родителей, и Инеж решит оставить его себе? Пекка Роллинс был далеко, но рано или поздно он вернется и захочет отомстить ему. Сможет ли Каз обеспечить безопасность Инеж и ребенка? Он не собирался задаваться этим вопросом так скоро. — Я думаю, что этому ребенку очень повезло, что он оказался под твоей опекой, — честно сказал Каз. — Но тебе семнадцать. Всего пару месяцев назад ты получила серьезное ножевое ранение, провела неделю в плену и пережила стычку с Дуняшей. Сейчас тебе нужно позаботиться о себе. Сейчас тебе нужно дать мне позаботиться о тебе. Инеж обдумала его слова. Она медленно кивнула. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Но это мой выбор, — Инеж осторожно поднялась с кресла. — Спасибо, что помог мне. Дальше я сама. — Куда ты собралась? — В свою комнату. — Зачем? Ты можешь остаться здесь. Инеж поправила импровизированную пеленку, избегая смотреть Казу в глаза. — Не хочу тебе мешать. Каз вздохнул. — Я все равно буду нервничать, как бы кто из Портовых Лезвий не залез сюда, — проворчал он. — Так хоть вы будете на виду. Инеж улыбнулась ему. Это окончательно растопило сердце Каза, и он сказал: — Чем еще я могу помочь?