Шот первый. Градус безумия

Стоит ли говорить, что с этого момента я все силы бросил на поиски моего зеленоглазого мальчишки? Начал с самого простого – с визитки. Но указанный на ней номер оказался заблокированным. Обратившись в компанию сотовой связи, я выяснил, что симка была одноразовой, покупалась сроком на один месяц в качестве тестовой и сейчас была заблокирована пользователем. Позже оказалось, что человека по имени Олег Петрович Гамельтский вообще не существует. Псих приходил ко мне под псевдонимом. Я пытался обращаться на аукцион, обещал любые деньги, но распорядитель дал чётко понять, что даже если бы и владел информацией о клиентах, репутация ему дороже денег. Да что там репутация, клиенты аукциона – серьезные люди, можно было и жизнью поплатиться. Пытался выяснить, кто натравил федералов на Фёстсейлер. Но тут сами понимаете, дохлый номер. Я даже нашёл типографию, изготовившую визитки психа. Но и это мне ничем не помогло. Визитка оказалась пробником. Какой-то человек заказал их десять штук и расплатился наличкой. Ситуация осложнялась тем, что я никому не мог рассказать, кого именно я ищу и зачем. Для правоохранительных органов все, что было связанно с Маратом, было противозаконным, а для тех, кто действовал в обход этого самого закона, наши с Маратом отношения были, скажем так, аморальными. Прошло больше месяца. Я не нашел ни одной зацепки. Мой юный креольский демон и его продавец канули в неизвестность. Наверное, я должен был сходить с ума, беспробудно пить или как-то иначе надрывно тосковать… Но ничего такого не происходило. Я продолжал жить. Как и раньше, до появления в моей жизнь Марата, с головой погрузился в работу. Тем более что «Гроузе» возобновили с нами контракт, а неделю назад Фёстсейлер вернул нам деньги с выплатой неустойки. Всё наладилось. Производство шло полным ходом. К концу года мы ожидали просто баснословную прибыль. Вот только от поездки на острова я отказался. По той же причине, по которой не захотел съезжать на городскую квартиру. Коттедж невыносимо давил на меня по вечерам. Каждая комната, каждый его уголок напоминал мне об утрате. Я даже перебрался в гостевую спальню, потому что в свою заходить не мог, будто умер в ней кто-то. Но съезжать совсем не хотел. Что если Марат всё-таки вернётся и не застанет меня здесь. Недавно завёл себе привычку ужинать в кафе на Набережной, а после, прогуливаясь перед сном, заглядывать в бар Апероль и, лишь пропустив пару шотов, отправляться домой. Вот и сегодня, не спеша, шёл по улице, ни о чём особенно не размышляя, когда вдруг дорогу мне перегородил мальчишка-газетчик: – Дядиньк, купите газету, – прогнусавил он из-под огромного козырька бейсболки. Нахлынувшие воспоминания сотней острых иголок больно впились в сердце. Я хотел было отмахнуться от пацана, но он замахал перед моим лицом той самой газетой, которую пытался мне продать: – Криминальные новости города! Дядиньк, купите газету. И тут я увидел на первой странице фото! Это была фотография Олега Петровича! Двумя руками я вцепился в испещрённую типографскими символами бумагу и буквально вырвал её из рук пацана. – Писят рублей, – обиженно проныл газетчик. Я, не отрывая глаз от статьи, выудил из кармана первую попавшуюся купюру и сунул её в руки мальчишке. В газете значилось: «Сегодня утром в отеле "Тропический рай" в номере Люкс было обнаружено тело известного московского предпринимателя Петра Олеговича Витебского. Предположительная причина смерти передозировка наркотических веществ. По словам работников отеля, Петр Олегович проживал в указанном номере уже более месяца и всю последнюю неделю пребывал в явно депрессивном состоянии. Часто находился в сильном опьянении, чем доставлял серьезные проблемы персоналу…» Дальше я уже не вчитывался. Я судорожно искал глазами хоть какое-то упоминание Марата. Ничего… Газетчики ни слова не писали о мальчишке. – Что ж ты сделал с ним, урод? – прошептал я одними губами. Страшные догадки разгоняли сердце, точно набирающий скорость локомотив. «Нет…. Нет… Он жив, – старался я отогнать дурные мысли, – Марат, держись! Я найду тебя». Надо было срочно ехать в отель. Но едва я развернулся в сторону стоянки такси, как меня за рукав поймал все тот же прилипчивый газетчик. – Дядиньк, а мельче нету? Я с силой выдернул руку и уже развернулся, чтоб дать пацану леща, как вдруг он стянул с себя кепку, открывая мне свое лицо, и добавил: – …у меня нет столько сдачи… Я замер. На меня смотрели смеющиеся креольские глаза. Губы мальчишки бы ли растянуты в озорной улыбке… те самые губы, которые я столько раз целовал в порыве нежности. Ветер слегка трепал его черные волнистые волосы… А я не верил в то, что это происходит на самом деле. – Марат… – выдохнул я, боясь пошевелиться. Казалось, что стоит мне двинуться с места, протянуть руку, и изображение неминуемо задрожит и растает, а я снова проснусь в своем пустом доме, окруженный тьмой и одиночеством. Не знаю, сколько бы я так простоял, если бы мальчишка снова не сделал первый шаг. Он взял меня за запястье, перевернул мою руку ладонью вверх и вложил в неё только полученные от меня деньги. – Я пошутил, – сказал он просто, как будто ничего особенного не произошло. – Охренеть ты шутишь, – машинально выдохнул я и, выронив купюру, сгреб мальчишку в объятья, стиснув так, что тот пискнул. – Ай! Задушишь! – Задушу, гадёныш! Обязательно задушу. Как ты мог от меня сбежать? Я же не продавал тебя! Я тебя НЕ продавал! Слышишь? Он уперся в мою грудь руками, слегка отстранился, поднял на меня взгляд и совершенно серьезно сказал: – Я знаю. Прости меня, Мастер. Я просто хотел помочь. – Ммммм… за-ду-шу… – прорычал я с напускной злостью и театрально сжал руки на его шее. В этот момент я почувствовал пальцами прохладное прикосновение металла. Разведя в стороны ладони, я увидел, как на смуглой коже Марата поблескивает золотая цепочка. Та самая, которую я когда-то ему подарил – символ того, что этот мальчишка МОЙ! Все верно, как и предрекал ныне покойный Олег Петрович, или как там его на самом деле, этот зеленоглазый креольский демон вернулся к своему истинному владельцу. Я его единственный Мастер. А он только мой. Мой Марат.