***
Когда Курапика очнулся, его встретили сильная головная боль, затёкшие мышцы и неуловимое покачивание, к которому привыкаешь за время на борту корабля. Он был гораздо больше дезориентирован, чем просто после глубокого сна. Прошла почти минута, прежде, чем комната перестала вращаться, и он смог увидеть, что лежит на полу где-то в незнакомом месте. Он слышал звуки, похожие на механический шум, снаружи, но не мог сказать, раздавались ли они с другой стороны тяжелой механической двери или над ним. Курапика до сих пор был в костюме, который он надел ранее, а в комнате было настолько душно и жарко, что одежда липла к нему. Сбитый с толку, он пошевелился, чтобы сесть. И незамедлительно упал обратно. Курапика моргнул сухими глазами. Он почти не мог двигаться. Он был связан, нет, он был полностью скован цепями. От лодыжек до плеч, он был прижат к земле, а его руки заведены за спину. Сердце Курапики пропустило удар, когда он понял, что связан не просто обычной цепью. Это Цепь Правосудия ограничивала его силу и движения. — О, чёрт. Он попытался ещё, но смог только перевернуться на спину. Повсюду была полнейшая тьма за исключением маленькой дрожащей полоски света из-под двери. Он не мог определить точные размеры комнаты, но предположил, что она небольшая. Последнее, что он помнил, это стук в его дверь. Он не мог вспомнить, что произошло после. «Неужели до него добрался один из телохранителей другого принца?» — размышлял он. «В безопасности ли Вобл?» Жара была невыносимой, и в сочетании с цепями создавалось ощущение, что он задыхается. Курапика закрыл глаза в темноте и задышал размеренно. Паника не привела бы ни к чему хорошему в этой ситуации. Через некоторое время он почувствовал, как успокаивается, и попытался понять, что происходит. Вероятность посетила его голову, ответ, который мог бы объяснить, почему его собственные силы были использованы против него, но он не позволил себе продолжить эту мысль. Из всех людей, которые могли похитить его на этом корабле, почему, чёрт возьми, это должен быть он? Несмотря на то, каким бессмысленным это было, он попытался освободить одну из своих рук от цепей. Курапика не был уверен, как долго он пытался, прежде чем услышал звук поворачиваемой дверной ручки. Не было никакого смысла отзываться. Или они увидели бы его, как только вошли, или оставили бы лежать там. В проеме появился мужской силуэт. Курапика молчал, когда дверь за ним закрылась. Он уловил щелчок выключателя. Куроро смотрел на него сверху вниз. С некоторым усилием Курапика скрыл удивление и гнев на своём лице. Как ни странно, Куроро, похоже, делал то же самое. Выражение его лица было холодным и напряжённым, как будто он сдерживал поток эмоций. Он молчал. — Где мы? — спросил Курапика. Без особой спешки Куроро достал пачку сигарет из кармана своего пальто. Было едва заметно, но его руки подрагивали. — Неиспользуемая кладовая в машинном отделении, — Куроро медленно выдохнул. Замешательство Курапики, должно быть, было очевидным, потому что он продолжил. — Это не особо важно, знаешь. Живым ты из этой комнаты не выйдешь. Правая рука Курапики за спиной выскользнула из цепей. Куроро поднял свою руку — руку в цепях Курапики — и путы затянулись ещё туже. На этот раз места для манёвра было куда меньше. — Я хотел бы, чтобы светская часть этой встречи была короткой, если не возражаешь, — произнёс Куроро. — Поэтому у меня к тебе только один вопрос. — Что бы ты не хотел узнать, гарантирую, от меня ты ничего не получишь, — ответил Курапика. Куроро натянуто улыбнулся. — Должен сказать, я пытался. Какими были последние слова Шалнарка и Кортопи? Курапика моргнул. — Я не знал, что они мертвы. — Как я и думал, — Куроро стряхнул пепел с сигареты. — По очевидным причинам я не склонен тебе верить. — У меня нет причин лгать об этом. Я очень горд тем фактом, что убил твоего друга Уво-… Голова Курапики откинулась назад, когда Куроро чётко ударил его ногой в подбородок. Он сдавленно вздохнул, когда его рот наполнился кровью, и начал откашливаться. Куроро глубоко затянулся своей сигаретой. — Прости. Свежие раны. Пожалуйста, продолжай. Курапика моргнул пару раз, пытаясь сориентироваться. Кровь стекала по его подбородку. — Я не… трус. Я не собираюсь прятаться от своих поступков. — Знаешь, если бы я хоть что-нибудь знал о твоём характере, то это смелое заявление могло бы что-то для меня значить. Но всё, что мне о тебе известно: ты хитёр, готов вовлекать детей в свои убийственные планы и хочешь, чтобы я и все, кто мне дорог, были мертвы. — Если бы ты знал что-нибудь о людях, которых вы вырезали семь лет назад, ты бы понимал, что в отличие от тебя и твоей своры кровожадных головорезов, у нас есть честь. Надавив ботинком, Куроро заставил Курапику наклонить подбородок. — Что ж, не эти люди сейчас заперты в комнате с человеком, который решает, куда выбросить труп. А ты. Так что, я бы сказал, что учитывая обстоятельства, у тебя есть, по крайней мере, одна веская причина лгать мне. — Я тебя не боюсь, вор. — Не важно, боишься ты меня или нет, — отрезал Куроро. — Ты всё равно умрёшь. — Смерти я тоже не боюсь. Куроро усмехнулся. — Нет, я и не думал, что будешь. Как там говорилось у Конфуция? Прежде чем встать на путь мести, вырой две могилы? — Увогин многому научил меня о рытье могил. Но, по моим подсчётам, осталось ещё десять, прежде чем я добьюсь своего. Куроро замер, выражение его лица застыло. — Девять, на самом деле, — отмер он. — Пакунода умерла, рассказывая другим паукам о тебе и твоём нэн. — Мило с её стороны избавить меня от хлопот. Куроро затушил сигарету. — Знаешь, что интересного в твоих цепях? Несмотря на то, что я могу снять любые ограничения, избавившись от твоего нэн, это не мешает мне использовать их для усиления этих цепей. Можешь пытаться бежать, если хочешь, у меня есть дела, которые нужно закончить. Прежде, чем дверь закрылась, Курапика услышал, как он добавил. — И если ещё буду здесь, то просто подарю тебе быструю смерть, которой ты не заслуживаешь.***
Верный своему слову, Куроро оставил его одного. Материализованная цепь стала невидимой, как только он ушёл, но когда Курапика легонько подёргал, то почувствовал, что слабое натяжение между ними ещё существовало. Вероятно, он использовал Ин. Отсутствие Куроро было бы облегчением, если бы он не оставил его в темноте. Курапика попытался вспомнить обстановку комнаты, но от этого было мало пользы. Судя по тому, что на некоторых полках не было пыли, он предположил, что Куроро убрал всё, что могло хотя бы отдалённо пригодиться для побега. И хотя там было вентиляционное отверстие, оно было очень маленьким. Если бы у него всё ещё был нэн-зверь, он мог бы послать его за помощью. Запоздало, он задумался, как вообще работает сила Куроро. Он за относительно короткий срок выяснил, как использовать Цепь Суждений, но был ли у него доступ ко всем силам Курапики? Может ли он использовать его способности Специалиста? Он не знал, как много времени прошло прежде, чем Куроро вернулся со спортивной сумкой, перекинутой через плечо. Он снял пальто и остался в простой чёрной рубашке. Сумка упала на пол рядом с его головой. Курапика не горел желанием узнавать, что было внутри. — У моей цепи есть способность чувствовать ложь, — сказал Курапика. — Она на твоём безымянном пальце. Если хочешь доказательств, что я непричастен к смерти твоих друзей, можешь использовать её. — Я еще не до конца разобрался, как использовать их, — признался Куроро, присаживаясь рядом с ним на корточки. Курапика изо всех сил старался отодвинуться. — Твоя способность у меня только полдня и я не собираюсь оставлять тебя в живых достаточно долго для того, чтобы понять, как она работает. Так что, к несчастью для тебя… Куроро грубо схватил его за подбородок, крепко удерживая. — … мы займемся чем-нибудь другим. Курапика попытался отвернуться, но почувствовал, как цепь на его груди сдвинулась и сдавила горло. Куроро наклонился вперёд, стоя на коленях. — Я бы посоветовал лежать смирно, если не хочешь, чтобы это было ещё более неприятно, чем должно быть. — Что ты-… агрх! — Курапика вздрогнул, когда Куроро прижал к его лицу два пальца и использовал их, чтобы удержать его глаз открытым. — Убери от меня руки! — Приказы ты выполняешь очень плохо, — пробормотал Куроро. Цепи на его горле сжались настолько, что Курапика едва мог дышать. — Я сказал, лежи смирно. Медленно теряя крупицы воздуха, Курапика пытался понять, какой вариант был хуже: успокоиться и позволить себя изувечить или бороться и только всё усложнить. Он попытался выдернуть одно из своих запястий вперед, но у него закружилась голова и перед глазами начали появляться чёрные мушки. От усилий оставаться без движения его тело дрожало, когда Куроро провел пальцем по его глазу и вытащил контактную линзу. — Ну вот. Курапика судорожно вздохнул, пытаясь отдышаться, когда Куроро его отпустил. — Подумал, они, наверное, чешутся. — Лживый ублюдок. — Думаю, у нас это общее. Замри ещё раз. Курапика сжал кулаки, но не сдвинулся с места. С такого близкого расстояния Куроро выглядел бледнее, чем при их последней встрече, а под глазами были тёмные круги. — Я удивлён, что твои глаза всё еще серые, учитывая твой характер, — сказал Куроро, снимая другую линзу. Курапика не ответил. Какой бы раздражающей не была его проблема, сейчас он только рад ей. Тем не менее, за последние несколько часов его глаза несколько раз застилало алой пеленой. — Итак. Хмм, — Куроро сел рядом с ним. — Знаю, что в какой-то момент узнал твоё имя, но никак не могу его вспомнить. Лицо Курапики исказилось в гримасе. — Полагаю, знать моё имя ниже твоего достоинства? — Нет, на самом деле мне просто было наплевать, кто ты такой. Ты не первый человек, который пытается преследовать нас из мести и вероятно не последний. Ты особенно преуспел, но даже так у меня нет желания узнавать что-то о тебе или изучать. Он не мог повернуть голову, но слышал, как Куроро что-то ищет в своей сумке. — Курапика, — произнёс он, наконец. — Это твоё имя. Курапика, хочешь послушать историю? Уверен, тебе понравится. — Твой план наскучить мне до смерти? — Не совсем, — его улыбка казалась вымученной. — Давай-ка посмотрим… семь лет назад. Столько лет прошло, по твоим словам, да? Там была маленькая девочка. Лет восьми или девяти, я думаю, кучерявые волосы чуть темнее твоих. У нас были проблемы с тем, чтобы её глаза оставались алыми. Глаза Курапики расширились. — Мачи пыталась что-то сделать с этим, но по какой-то причине её глаза лишь мерцали, как бы больно мы ей не делали. Как прискорбно для неё. Она бы не страдала так долго, если бы могла контролировать свои глаза так же хорошо, как и ты. Цепи загремели, когда Курапика снова попытался освободить руки. — Заткнись к чёрту. — Так продолжалось, пока Фейтан не предложил пытать её мать вместо этого и тогда мы, наконец, получили результаты. Глаза матери покраснели, ещё до того, как мы притронулись к её дочери, так что не было никакой необходимости мучить её дальше, но было бы пустой тратой времени просто оставить глаза девчонки. Конечно же, Фейтан отрезал один из её пальцев и глаза остались алыми, — голос Куроро похолодел. — Когда дело дошло до пар без детей, пришлось подключить фантазию, чтобы изменить цвет их глаз. Твои родители были одной из таких пар, не так ли? Как бы не была велика «честь» твоего народа, уверен, они были рады подвергнуться пыткам вместо тебя. Взгляд Курапики запылал алым. — Ты, сукин сын! В мгновение ока Куроро придвинулся, держа подбородок Курапики в одной руке, а нож в другой. В нарастающем потоке эмоций, Курапика почувствовал, как его глаза возвращаются к нормальному цвету. Курапика уставился на нож, выгнув спину и уперев пятки в холодный бетон в попытке отстраниться. — Очень хорошо, — Куроро опустил нож. — Я надеялся, ты усложнишь мне задачу. — Отпусти меня, — сказал он дрожащим голосом. Куроро не отреагировал. Он не мог пошевелить головой, но мог отвернуть остальное тело. — Это было быстро, — сказал Куроро так, будто это был искренний комплимент. — Если жизни моего народа для тебя игра, могу заверить, что не собираюсь подыгрывать! — Не нужно так расстраиваться. Я соврал, — Курапика почувствовал, как его дернуло за предплечье, и он снова оказался на спине. — Я искренне не помню, чтобы убивал твою семью, но ты лишился права на жизнь, когда решил разлучить мою. — Вот бедняга, — едко ответил Курапика. — Я не знаю, кто убил твоих друзей, но поверь мне, я завидую этому человеку. Надеюсь, он насладился этим и надеюсь, твои друзья страдали. Курапика не вздрогнул, когда нож вонзился в пол рядом с его горлом. Лицо Куроро было бесстрастным, хотя бушевавшая в нём ярость была ощутима по тому, как она пропитала его нэн. — Я осознаю, что есть определенная доля иронии в том, чтобы мстить человеку, который сам жаждет мести, — Куроро крепко схватил его за волосы. — Но уверяю тебя, и думаю, ты согласишься, что есть большая разница между убийством твоей семьи и убийством моей семьи. — И в чём, чёрт возьми, разница?! — Разница в том, что они мои. Это очень по-детски, может даже социапатично, но я никогда не видел ценности жизней, которые не связаны с моей собственной. И поскольку я полон решимости добиваться своей правды, на данный момент это означает причинить тебе боль до такой степени, что ты будешь молить о смерти, вырезать один из твоих глаз, и затем возможно использовать одну из моих украденных способностей, чтобы заставить тебя убить своих друзей. Курапика резко подался вперед и ударил лбом в лицо Куроро. Тот немного отшатнулся, но не сдвинулся с места. Из его носа потекла кровь. Плечи Куроро затряслись от смеха. — Ты простой человек, Курапика, и я уверен, ты, должно быть, очень заботишься о своих друзьях, по крайней мере, фигурально, если не желаешь заботиться о них в прямом смысле этого слова. Это займёт время, но я найду всех, кого ты любишь, и они умрут.***
Если бы Курапика мог заснуть, он уверен, ему приснилась бы резня. К счастью, он был слишком зол и встревожен, чтобы сделать что-то большее, чем просто уставиться в темноту и размышлять. Почти три дня он пытался заставить глаза оставаться алыми, и сейчас должен сделать обратное, чего бы это ни стоило.***
Он не был уверен, который был час, когда почувствовал, как цепи начали исчезать. Курапика был удивлен, что это заняло так много времени, но, похоже, Куроро, наконец, начал засыпать. Вероятно, он думал, что цепь останется на месте, как в тот раз, когда Курапика использовал её на его сердце. Без ограничений, удерживающих их или без сознательного контроля, они исчезли бы, как и любое материализованное оружие. Курапика встряхнул цепи и встал, чувствуя, как протестуют его затёкшие мышцы. Это был просчёт Куроро, и Курапика собирался убедиться, что он станет роковым. Вспомнив, где находится выключатель, Курапика воспользовался им. Даже если он не мог использовать свой нэн, тренировки дома у Киллуа значили, что он был достаточно силён, чтобы выбить дверь, даже если она усилена. Но сразу после этой мысли Курапика заметил, что на дверь были нанесены странные символы; десятки из них покрывали почти каждый её дюйм. Это были лунные узоры внутри простого круга. Было в них что-то странное, из-за чего создавалось ощущение, что они не были просто нарисованы или оттиснуты. Это сделал кто-то с корабля? — Что за чёрт, — пробормотал Курапика самому себе. На выключателе был ещё один. Он посмотрел вниз на свои руки. Там были похожие символы, но с изображением солнца. Его кожа на ощупь была недостаточно нежной, чтобы вытатуировать на ней такое. Если бы он не знал, где переключатель, если бы шарил руками по стенам, скорее всего он прижал бы метки к тем, что были на выключателе вместо того, чтобы включить его одним пальцем. Курапика отступил на несколько шагов от двери. Возможно, Куроро не ошибся в расчётах.***
— На твоём месте, я бы к ним не прикасался, — сказал ему Куроро некоторое время спустя. Курапика не слышал, как он приблизился, но перед тем, как он вошёл, цепи появились снова. — Я уже понял. — Просто маленькое предостережение, чтобы оградить тебя от сомнительных идей, — Куроро сел напротив него, спиной к двери. Похоже, какой бы ни была ловушка, она, по крайней мере, не причинит ему вреда. — Ты знаешь, я и забыл, как прекрасно они выглядели, — Курапика не ответил и сохранил бесстрастное выражение. Куроро продолжил. — Алые глаза, я имею в виду. Очевидно. Прошло достаточно времени, а память такая непостоянная штука. Понимаю, почему я был готов убивать за них. — Не похоже, чтобы тебе нужна была причина для убийства. — Я бы назвал свой порог низким, но полагаю, я убивал людей и за меньшее. Но это не особенно важно. Я пришёл сюда не для того, чтобы поговорить об этом, — он вытащил из кармана сложенный лист бумаги. — Ты помнишь силу Неон Ностраде? Он помнил. Он слышал, что произошло с семьей Ностраде, когда её нэн внезапно перестал работать. Сидя здесь сейчас, он кристально ясно понял, куда пропали её силы. — Хочешь знать, что здесь написано? — Я уверен, ты потратишь моё время на это, что бы я ни ответил. Куроро усмехнулся и поднялся на ноги. — Большинство уже сбылось, так что это не имеет значения. А вот последняя строчка это то, что нам сейчас действительно интересно. Ответ на вопрос, как же мне заставить глаза Курапики покраснеть? Цепи на запястьях Курапики загремели, и его подняли на ноги. Цепь обернулась вокруг открытой трубы на потолке и подтянула его вверх. Повинуясь инстинкту, Курапика дёрнулся, пытаясь удержаться на ногах, но Куроро поднял его на цыпочки. Это было бесполезно. Если раньше у него не было физических сил разорвать собственную цепь, сейчас их нет и подавно. — Попробуешь угадать? — ярость в холодных глазах Куроро не утихла за время, что он отсутствовал. — «Алые глаза пробуждаются от прикосновения Паука». Вот, что там говорится. Я полагаю, судьба имела это в виду очень буквально. Со своим весом на цепях он не мог нормально двигаться. Он мог немного раскачиваться, но его лодыжки всё ещё были связаны. Куроро потянул его за ремень, не дразня и не жестоко, а очень по-деловому расстёгивая его. — Что, никаких язвительных комментариев? — Куроро спустил брюки с бёдер, но не потрудился идти дальше. — Ты ужасно болтлив, когда дело касается твоей семьи, но не скажешь ничего за себя? — Худшее, что ты мог со мной сделать, уже произошло, — отрезал Курапика, закрывая глаза. Он с удивлением обнаруживает, что ему не нужно притворяться, будто у него нет сильных эмоций по поводу того, что сейчас произойдёт. Ему противно, но он не напуган. Предсказаниям Неон не обязательно было сбываться, если он заранее их знал. — Чем больше ты говоришь, что тебе всё равно, умрёшь ты или нет, тем больше я думаю, что у нас много общего. В другой жизни ты стал бы отличным пауком. Курапика знал, что его провоцируют, но всё равно чувствовал, как ярость поднимается в нём. Куроро положил руку на его бедро, чтобы удержать его на месте, но он всё равно попытался отодвинуться. Он был слишком близко к Куроро. Если бы он мог опустить руки, они бы легли Куроро на плечи. Куроро принялся мять его через нижнее белье и Курапика напрягся. Он уже знал, что провалился, пытаясь сохранить невозмутимое лицо при прикосновении Куроро. Это было медленное и твёрдое касание, как будто Куроро относился к нему снисходительно. Курапика так устал. Не только за последние пару дней, но и от того, что копилось в нём годами. Борьба с физическими реакциями своего тела была тяжёлой битвой, к которой он не был готов. Отдаленные звуки двигателя всё ещё были громкими, и Курапика попытался сконцентрироваться на них. Лязг металла на мгновение отвлёк его, прежде чем проклятый жар в его теле и давление руки Куроро вернули его обратно в настоящее. Пальцы Куроро были холодными, когда скользнули ему в белье и Курапика инстинктивно отдернулся. — Этот дерзкий поступок был бы гораздо убедительнее, если бы ты так сильно не извивался. Курапика прикусил щёку изнутри. Когда Куроро начал наглаживать его, он почувствовал вкус крови. Напряжённый звук вырвался из его горла, и он услышал смешок Куроро. — Большинство людей, с которыми ты близок, на одной из этих лодок, но твоих детишек здесь нет, — рука Куроро скользнула по его спине и притянула его ближе в какой-то насмешке на интимность. Сняв пиджак от костюма ранее, Курапика мог чувствовать его тело через рубашку. — Тот, с тёмными волосами. Гон. Сейчас он вернулся к своей тёте на Китовый остров. Несмотря на всю эту суматоху во время выборов, ты так и не навестил его в больнице, не так ли? — Ты не знаешь, о чём говоришь, — огрызнулся Курапика. — Ты прав, — царапанье ногтей по головке члена заставило Курапику подпрыгнуть. — Я не знаю ничего о том, как бросать своих друзей. Курапика проглотил стон, который грозился вырваться из него. — Пошёл ты. Это не имеет к ним никакого отношения! — Ты знаешь, что это не так. Всё это началось из-за того, что я причинял боль людям, которых ты любишь, а потом ты причинял боль людям, которых люблю я, — он потянулся к лицу Курапики, слегка касаясь его щеки и усиливая хватку внизу. — Открой глаза. — К-катись к чёрту, — задыхаясь, произнёс Курапика. — Ты первый, друг мой. Открой глаза. Он зажмурился сильнее и почувствовал, как Куроро весело выдохнул. Курапика был слишком близок к краю за такой короткий промежуток времени, но из-за своих ярости и усталости у него не было сил смутиться. Он знал, что не хотел этого. Он был загнан в угол, и он был слаб, но не настолько порочен, чтобы желать прикосновений Куроро. Курапика медленно вздохнул. Когда в детстве он учился сохранять глаза серыми, он начинал мысленно молиться. «Солнце на небе, деревья на земле», — думал он упорно. Куроро переместил руки. Одну он оставил на его члене, а другая через мгновение переместилась ниже его яиц. — Грх! — Курапика удивленно отпрянул от чужеродного прикосновения, но это движение только ещё больше раздвинуло его пойманные в ловушку ноги для прикосновения Куроро. «Наши тела пришли из земли. Наши души пришли с небес» — Кого из своих друзей ты хотел бы убить первым? Я бы выбрал твоего студента-медика. Он единственный, с кем ты удосуживаешься встречаться лично. Или это только потому, что он выследил тебя? «Солнце и луна освещают наши конечности. И земля омывает наше тело» Его руки горели из-за того, что были подвешены над головой, и он почувствовал, что дрожит, когда палец Куроро проник в него. Он едва продвинулся на фалангу, как Курапика судорожно вздохнул и содрогнулся. Он держал глаза закрытыми всё это время, чувствуя, как сильно его лицо покраснело, когда он кончал. — Или тебя больше расстроило бы, если бы я убил тех детей? — продолжил Куроро, как ни в чём не бывало. Его палец выскользнул. — Возможно, я был бы уверен в этом в прошлом году, но сейчас ты мало похож на прежнего себя. Оргазм оставил его обессиленным настолько, что он не мог отстраниться, и он наклонился к Куроро прежде, чем смог остановить себя. Куроро выпустил его член. — Открой глаза, — мягко произнёс он. — Или могу вырезать их вместе с веками, если хочешь. Выражение неподдельного удивления на лице Куроро было чрезвычайно приятным. — Хорошая попытка, — сказал Курапика, глядя на него серыми глазами. Куроро издал раздражённый звук и отвернулся. Курапика рассмеялся. — Прости за потраченное время. Он услышал звук расстёгивающейся молнии на сумке и Куроро, предположительно вытирающего руки чем-то. — Я бы не назвал это тратой времени. Просто неправильный подход. Мы оба знаем, что будущее можно изменить. Иначе я потерял бы половину пауков год назад. — Для этого ещё есть время. Куроро вздохнул. С неуместной заботой он принялся одевать Курапику. Он застегнул его брюки со странным выражением лица. — Ты хочешь умереть, Курапика? — Я уже сказал, что не боюсь тебя. — Это не угроза, скорее наблюдение, — он вздрогнул, когда Куроро обхватил его щёки ладонями, но тот больше не сделал никаких угрожающих движений. — Эта твоя сила убивала тебя. — Не понимаю, о чём ты говоришь. — «Песок сочится сквозь часы, когда Алые глаза становятся сильнее», — произнёс Куроро. — Сначала я не был уверен, что это значит, но у тебя было ограничение нэн. Я мог чувствовать это. И ради чего? Ради едва знакомой женщины, которую тебя наняли защищать? Из-за экспедиции, на которую ты плевал больше всех? Ради этого стоит умереть? — Я не обязан объясняться. — Это не храбрость, тебе просто всё равно, будешь ли ты жить дальше. — Как будто я позволил бы себе умереть прежде, чем прикончу тебя! — Это всё ещё не ответ, — Куроро погладил его по щеке. Их лица были слишком близко друг к другу. — Не нужно бояться, обещаю, в конце концов, я убью тебя. Хоть я и не настолько добр, чтоб сделать это сейчас. А затем Курапику затянули в долгий глубокий поцелуй. Поражённый и сбитый с толку, Курапика и не подумал отвечать. Всё, что пробилось сквозь туман замешательства, — это то, что губы Куроро были невероятно мягкими. Он был парализован волной отвращения и негодования ко всему происходящему. Куроро отстранился, его руки всё ещё держали Курапику, как будто он был хрупким произведением искусства. Он смотрел на него несколько долгих секунд, а затем улыбнулся. — Твои глаза алые. Курапика выругался и закрыл глаза. Он услышал, как Куроро достал нож. Холодный кончик лезвия коснулся кожи под его правым глазом. — Ты должен простить, если я немного перестараюсь. Давно этим не занимался, да и гораздо легче работать с людьми после того, как им отрубили голову. Откуда-то из-за спины Куроро он услышал громкий хлопок. Нож исчез, когда Курапика снова открыл глаза. Куроро смотрел на дверь позади себя. Он смутно слышал звук приближающихся шагов за рёвом двигателя. Выражение лица Куроро потемнело. — Ну разве ты не везунчик? — произнёс он, убирая свой нож. Облегчение затопило Курапику всего на мгновение, прежде чем Куроро положил руку на его грудь. Курапика почувствовал, как внезапная острая боль заполнила его грудную клетку. Это было знакомое чувство цепей нэн на его сердце. — Давай-ка посмотрим. Первое, — сказал Куроро. — Ты не будешь пытаться убить кого-то из пауков. Курапика впился в него взглядом. — Ты думаешь, это меня остановит? — Второе, — Курапика уловил иронию в его голосе. — Ты не будешь контактировать со своими союзниками здесь и с теми двумя мальчишками. Или ты умрёшь. — Ублюдок. — Прости, что прерываю вечер. Уверен, в конце концов, ты сможешь избавиться от этого, а пока наслаждайся тишиной и покоем, — Куроро наклонился и запечатлел нежнейший поцелуй на лбу Курапики. — Береги себя. Постарайся не умереть без меня. Несколько мгновений Куроро не делал ничего, только пристально смотрел на него, прежде чем вытащил что-то вроде коммуникатора из своей сумки. — Взрыв.***
Несколько вещей произошли одновременно. Корабль сильно тряхнуло, когда несколько одновременных взрывов прогремели справа и слева от комнаты, в которой они были. Сила взрыва выбила из потолка трубу, на которой он висел, и он тяжело упал на пол. Цепи с его запястий исчезли. И что более важно, исчез Куроро.***
— Когда Курапика пропал, я продолжала прислушиваться, пыталась найти его сердцебиение, но так и не смогла, — сказала Сенрицу достаточно громко, чтобы он мог услышать её снаружи, где сейчас сидел, прислонившись к двери. Отголоски боли в её голосе захлестнули его чувством вины. — Биски была единственной, кто предположил, что он ещё может быть жив, просто какой-то громкий звук заглушает его. Тогда внезапно я почувствовала сердцебиение Куроро, направлявшегося в машинное отделение, и подняла всех на ноги. Я просто рада, что с ним всё в порядке. Он слышал, как Леорио расхаживает взад-вперед. — Это ты называешь «в порядке»?! Мы не можем разговаривать с ним, не можем связаться так, чтобы не убить его ненароком. Мы не можем даже напрямую к нему обратиться! Курапика сжал пальцами переносицу. Недостаток сна, похоже, сказался на нём, потому что за глазницами пульсировала головная боль. — Я знаю, — мягко ответила Сенрицу. — Но если Куроро нашёл из этого выход, Курапика тоже сможет. Большая часть её слов, хоть и были адресованы Леорио, но предназначались ему. Какая-то уязвимая часть его хотела видеть Сенрицу, пока она говорила, но другая, большая часть, была рада, что ему не придётся искать оправдания, почему он не может смотреть ей и Леорио в глаза. Он не солжёт им, если не придётся разговаривать. Один из охранников принца Вобл прошёл мимо него. — Какой сегодня день? — спросил Курапика. — Четверг, вроде, — мужчина почесал в затылке. — А, хотя пятница, время уже за полночь. — Понятно. После полуночи месяц сменился, и у него не было готового предсказания. — А? Курапика покачал головой. — Не бери в голову. Мысли вслух. — Так он правда не ранен или что-то такое? — спросил Леорио. Сердце Курапики забилось быстрее. Пауза после вопроса Леорио была достаточно маленькой, чтобы остаться незамеченной любым, кто знал Сенрицу недостаточно хорошо. Он размышлял, насколько громким, должно быть, было биение его сердца от стыда. — Он справится, — ответила Сенрицу. — Ему просто нужно время.***
Курапика сменил корабль через несколько часов после этого и почувствовал облегчение, что ему не нужно больше сохранять спокойствие. Он не мог больше продолжать свою работу в таком состоянии. Когда у него появится возможность, ему нужно будет позаимствовать маленькую лодку и вернуться на сушу. Было около пяти утра, и палуба со стороны Курапики была совершенно пуста. — Ты выкрутился, — раздался голос. Фигура в чёрном прислонилась к перилам рядом с ним. — Я получил звонок-… Курапика вытащил пистолет из заднего кармана своего костюма. Когда он нажимал курок, Куроро тыльной стороной кулака выбил пистолет из его руки. Оружие упало за борт, и Курапика вытащил свой боккен. При первом же замахе Куроро раздробил его локтем. Оставшись с одним боккеном и несколькими ножами, Курапика взмахнул одним из них, целясь Куроро в грудь. Но Куроро только опустил руки, заставив Курапику замереть с ножом в руке, едва не пронзившим его сердце. Он улыбнулся и отвернулся, чтобы снова посмотреть на океан. Курапика опустил оставшийся боккен. Он подошёл и встал рядом с Куроро, рассматривая его профиль. — Как я и думал, ты не убивал Шалнарка и Кортопи. — Я уже говорил тебе это. — Да, говорил. Недавно я, наконец, разобрался с Хисокой. Даже несмотря на то, что я убил его, старые привычки всё ёщё при нём. — Ты с самого начала знал, что я не убивал их. Тебе просто надо было на кого-то спустить свою ярость, как было на аукционе в Йоркшине. Можешь говорить обо мне что угодно, но я хотя бы знаю, куда направить свой гнев. Куроро поднял брови. — Хах. Возможно, ты прав. Что ж… это тема разговора для следующего раза. Дело в том, что я не особо хочу драться с тобой сейчас. И, думаю, ты так же измотан, как и я. — Неправильно думаешь, — бросил Курапика. Он развернулся на каблуках и ударил Куроро по лицу боккеном так сильно, что тот треснул. Куроро отшатнулся на шаг, и Курапика повалил его на палубу, выхватив ещё один из своих ножей. Он вонзил его Куроро в предплечье, когда тот обхватил его сзади за шею. Если он не мог убить его, не умерев сам, то мог, по крайней мере, искалечить на всю жизнь. Он ожидал удара, но вместо этого Куроро потянул его вниз и поцеловал. Это всё ещё было неожиданно, но в этот раз он быстро пришёл в себя. Он отвёл назад руку и ударил Куроро кулаком в грудь. Прежде чем он снова смог ударить, тот перехватил его запястье. Он мог почувствовать улыбку Куроро на своих губах. — Твои глаза снова алые, — сказал он. — Я думал, это было из-за моих слов. Мой поцелуй правда ненавистен тебе больше, чем то, что я с тобой сделал? — Заткнись. — Или тебе просто нравится? Куроро вцепился в другое его запястье и потянулся, чтобы поцеловать снова. Курапика не мог выдернуть запястья, но изо всех сил прикусил его губу. Куроро продолжал целовать его, и от этого так закружилась голова, что ему пришлось отстраниться, чтобы перевести дыхание, перед тем как попробовать Куроро снова, чувствуя, как человек, которого он ненавидел больше всего, тяжело дышит у его губ, будто изголодался по нему так же, как и Курапика. Его тело было напряжённым и уставшим, и он убедил себя, что именно это сочетание усталости и горя заставило его чувствовать себя хорошо, когда он должен был ощущать только отвращение и неловкость. Его глаза всё ещё были алыми, и часть его была рада, что предсказание Неон было верным. Если это значило, что он снова сможет сражаться когда-нибудь. Если это значило, что он снова мог чувствовать. Год за годом, когда он прятался даже от малейшего следа физической привязанности, превратил нежность губ Куроро в то, чего он жаждал. Это было искусительно — поддаться своей целеустремленной ненависти и почувствовать, как то, чего он боялся, угасает, вспыхивает заново. Было множество других оправданий, которые не заставили Курапику меньше ненавидеть себя за то, что ему нравилось, как губы Куроро ощущались на его собственных. Но всё же, Куроро был прав. Он ненавидел это. Куроро отпрянул первым, отпустив его запястья и откинув голову на палубу. Курапика сплюнул и вытер рот рукавом. — Чтобы ты знал, — произнёс Куроро, глядя мимо него. — Я тоже это ненавижу.