Давай-ка просто помолчим И ты когда-нибудь на всё ответишь сам Всё, что есть, не более Чем бесполезные слова
21:34
- У рэпера нет цели, только путь! - воскликнул Андрей, поднимая в воздух бокал пива. Жадным глотком он опустошил его наполовину и под одобрительный свист спустился с импровизированной сцены. У Андрея всё шло просто замечательно: его первый сольный тур, который закончился грандиозным концертом в Санкт-Петербурге аккурат на его день рождения, обернулся для него оглушительным успехом. Увидев, сколько людей по всей стране готовы выстаивать многочасовые очереди, чтобы вживую услышать его песни, он, наконец-то, поверил в своё творчество. Поверил в себя! И сейчас, стоя посреди залы ресторана в окружение самых близких людей, которые скандировали его имя и разношерстно поздравляли его с двадцатишестилетием, он ощущал себя поистине счастливым. Импровизированная вечеринка после финального концерта тура была идеей Беседина. Ему очень не нравилось, что полсотни человек ютились в миниатюрной гримерке за сценой, и предложил перенести веселье в зал ресторана отеля, куда размещали организационную труппу из тех, кто жил в других городах. Администратора отеля уговаривать принять праздник на их территории пришлось не долго, но дорого, однако, Владислава это мало волновало. И сейчас все эти люди наслаждались долгожданным праздником, запивая тревогу алкоголем и зализывая свои раны задушевными разговорами на диванах в углу. Почти каждого тут Андрей мог назвать по имени, и это его успокаивало. Прошло чуть больше часа, прежде чем администратор отеля принёс в залу пульт от стереосистемы. Через считанные мгновения по ресторану пронеслись первые бассы плейлиста “Разъёб от Беседина”. - Серафима не видел? - Глеб вырос перед Андреем, как гриб после трёх дней дождя. - Не могу его найти. - Я за ним не следил, - лениво ответил Андрей. - Не паникуй, скорее всего уже нашёл себе кого-то, кто согласился потрахаться с ним в туалете. Через пару минут вернётся. - Думаю, его уже заебали шутки про то, что он - скорострел, - хмыкнул Глеб. Он смотрел куда-то вдаль разъезжающиеся от виски глазами, с полминуты постоял, ободряюще похлопал Андрея по плечу и направился прямо к барной стойке. - Кстати, о толчке, - сам себе сообщил Андрей. Он допил второй бокал пива, поставил тару на столик рядом и огляделся. Все вокруг были увлечены своими разговорами и делами, никто не заметит его пятиминутного отсутствия. Пара поворотов, и он уже стоял перед пластиковой дверью в туалет. Без задней мысли, Андрей распахнул её и услышал пронзительное: -Ай, блять! Серафим не особо любил подбирать слова, особенно в моменты, когда его со всей силы бьют дешевыми, но, сука, прочными дверными ручками. Блондинчик сидел на раковинах, вальяжно закинув одну ногу на сушилку для рук, которая очень некстати была именно под размах дверного проема. - Ты в толчок, или в хату заходишь? - потирая ушиб, сокрушался Серафим. - Сорри, брат, - спохватился Андрей. - Хотя, нехуй ноги так раскидывать. - Гондон, - почти беззлобно ответил тот. Серафим был не единственным, кто решил сбежать от шумной толпы и спрятаться в уютном, пропахшем плесенью туалете. Пара человек уселись прямо на пол, подстелив под задницы рекламные журналы, кто-то оседлал унитаз первой кабинки, и этот кто-то был явно популярнее у местной публики, чем Мукка. Дверь кабинки облепили две девушки, которые наперебой что-то обсуждали с сидящим. - Тебя, кстати, Глеб искал, - вспомнил Андрей, направляясь к самой дальней кабинке, насколько покинутой, что над ней даже не горели лампочки. - Я не буду курить с ним эту химозу, - со знанием дела парировал Серафим. - Он довыебывается, а нам потом во всех соцсетях распинаться, какой он был классным. - Не знал, что он снова начал, - грустно ответил Андрей и скрылся за хлипкой дверцей кабинки. Холодный, но извращённо голодный взгляд фаянсовой глотки грязного унитаза никогда не располагает к приятному времяпрепровождению, масла в котел подливает изредка долетающий женский смех. - Слушай, а ты тут какими судьбами? - обратился Серафим к кому-то. - С Артуром приехал, - ответили ему после небольшой паузы. - Я бы сам не явился сюда. - Ещё не говорил с ним? - не унимался Серафим. - Нехер праздник человеку портить, - последовало явно после отрицательного мотка головой. Но Андрею и не нужно было слышать ответ, он прекрасно понимал, что "Он" с "Ним" даже не посмеет заговорить. Духу не хватит. - Пожалуй, это единственная здравая мысль, которую ты только мог родить на этот бренный свет! - не выдержав, крикнул Андрей из кабинки, демонстративно шумно нажав на слив. Одной ногой он толкнул дверцу и, на ходу застегивая ширинку, вышел в центр уборной. Голос он узнал сразу же, но не поверил собственному слуху. В первой кабинке, гордо приземлившись на обшарпанный бачок унитаза, сидел Логвинов. Девчонки, что в прошлый раз закрывали его от взора Андрея, расступились, и теперь он мог видеть сидящего парня, который нервно стучал пальцами по горлышку пивной бутылки. Взгляд Феди был грустным и немного уставшим, но направленным чётко в глаза Андрея. - С днём рождения, старик! - Федя приподнял бутылку и сделал короткий, но смачный глоток. - Да, спасибо, - слишком сухо ответил Андрей. - Давно тут прячешься? - С самого приезда, - усмешка. - Не кипишуй, я уже ухожу. Федя поднялся со своего места, за один раз допил содержимое бутылки и с громким треском бросил её прямо в урну. Мило попрощавшись с девушками, он направился к выходу из уборной, потупив взгляд. - Ты курить? - спохватился Серафим, который до этого был занят изучением прыщей на собственном лице. - Я с тобой! Погоди. Ловко свалившись со своего импровизированного трона, Серафим вылетел вслед за Федей, оставляя Андрея в компании людей, которые были ему уже совсем не интересны.23:13
Интеллигентный бомонд был в самом разгаре. Центр залы ресторана опустел, все гости рассосались в небольшие компании по интересам и рассредоточились по всему этажу отеля. На диванчиках возле VIP-зоны засели любители матерных рассказов Серафима о его любовных похождениях; прямо у самых колонок, засев в кружок, гости что-то обсуждали с Бесединым, изредка шумно поднимая стаканы; а у выхода на балкон собралась самая интеллигенция, к которой и примкнул Андрей. Они уже 20 минут обсуждали перенасыщение мира тошнотворно сладкими песенками о любви, главным оратором данной темы выступал Артур. - В жизни есть вещи куда более приятные, чем сосаться с малолетками, - заявил он. - Смерть, например, - со знанием дела произнёс Андрей. - Бля, брат, тебе лишь бы сдохнуть, - отмахнулся тот. Сдохнуть? Возможно он желал подобное год назад, когда не понимал, что делать с оставшейся ему жизнью, но не сейчас. Год назад в его жизни смысл имело лишь наличие боли, терзающей его сутками напролёт. Говорят, если ты чувствуешь боль, значит, ты живой. Но чаще всего, эта же боль заставляет тебя медленно умирать, сгорая, как самая дешевая спичка. И он сгорел, сгорел до последней версии себя, до реинкарнации в чертового Феникса! Да, точно, боль превратила его в Феникса, только в белокожего.* Со стороны диванов донёсся режущий по ушам смех. Андрей обернулся и заметил Серафима, который, стоя на коленях, театрально вымаливал прощение у девчонки. Та лишь хихикала в ответ. Маленький спектакль продолжался секунд десять, после чего Серафим подхватил девчонку на руки и плюхнулся с ней на противоположный диван. Однако место, где он сидел ранее не пустовало: на нём развалился Логвинов, закинув ногу на ногу, на манер баскетбольного кольца. "Ты же собирался свалить отсюда" - подумал Андрей. - Слушай, - Андрей наклонился к Артуру, пока тот сделал небольшой перерыв в своем монологе, - это ты Федю сюда притащил? Артур обернулся на Логвинова, словно понятия не имел, о ком они говорят, но молчать не стал: - Да, я помню, что у вас там с ним какие-то тёрки и всё такое, - начал он, - но Федя сидел со мной на студии, когда я выезжал. Я же не мог его там одного оставить: я пригласил - он согласился. - Ты бы хоть предупредил меня, - устало ответил Андрей. - Я тебе написал! Не моя вина, что ты сообщения не читаешь. Проверять Андрей не стал, понимал, что Артур его обманывать не будет. Но горечь всё равно осталась. - Что такого могло произойти, что ты так на него реагируешь? - через пару минут попытал удачу Артур. Будь Андрей таким же пьяным каким обычно бывал на подобных мероприятиях, он бы сразу же рассказал всю эту блядскую историю: от начала и до самого конца. Посекундно расписал бы все четыре года американских горок, которые стали для него уже синонимом фразы "Жизнь с Фёдором Логвиновым". Как потерял самого себя, растворяясь в другом человеке. И о том, что так обратно себя и не нашёл. Но сейчас в организме Андрея всего две пинты пива, и, по его собственным меркам, он трезвый, поэтому ответил коротко и по делу: - Да просто сука он.23:40
- Ты гонишь! - воскликнул Андрей, когда Серафим втащил в залу огромную коробку с фейерверком. С важной физиономией, Серафим крикнул, чтобы все через пять минут уже были на улице или он каждого собственноручно насадит на мини-ракетки и запустит в космос. Дважды повторять не пришлось, народ начал стекаться к креслам, где в хаотичном порядке были наброшены куртки. Хватали те, что ближе всего, без разбора. Артур всучил Андрею первую попавшуюся куртку и вытолкал в фойе. - Ты знал что он притащил салют? - решил уточнить Андрей. - Я его и привёз ему, - усмехнулся Артур. - А ты, я погляжу, много чего странного привёз сегодня, - совсем беззлобно заметил Андрей. - Не душни, душнила. Пара десятков залпов и три свистящих ракеты закончились слишком быстро. Гости, конечно, посвистели для приличия, снова скандируя "С днем рождения!", но феерия угасла моментально. Когда небо приняло уже привычный серый оттенок, немного замерзшие гости вернулись обратно в зал ресторана. - Курить не хочешь? - перед Андреем возник Серафим, который уже протягивал ему сигарету. Отказываться он не стал. Мягкий пар ягодных сигарет смешивался с по-зимнему прохладным воздухом, оставляя приятное послевкусие на языке. - Он к тебе так и не подошёл? - прервал тишину Серафим. - Кто? - Хуй в пальто! Федорович, не беси! - Нет, нет! - ответил Андрей. - - Что разорался? Спустя ещё полминуты, Андрей спросил: - А должен был? - Знай я всю историю, может, и ответил бы, - пожал плечами тот. - Но ты же молчишь вечно. - Ты знаешь больше, чем нужно, - усмехнулся Андрей. Серафим курил намного медленнее. Андрей уже давно похоронил свой бычок под ботинком, в то время как у второго оставалась ещё добрая половина. Руки начали замерзать, Андрей по старой привычке решил засунуть их в карманы. Левая рука быстро проскользнула в ещё теплый отсек, а правая уперлась во что-то твердое. Без задней мысли, он достал небольшую коробку бордового цвета, которая очень аккуратно легла в его ладонь. Машинально открыв ее, Андрей увидел на дне подвеску. Цепочка скатилась в один из углов, оголяя объёмный кулон с изображением черепа, обрамлённого шипастыми розами. Выглядело мрачно, слишком готично, но по-своему красиво, чарующе. - Ты это с похорон Букера стащил? - бросая окурок, спросил Серафим. - Не, к твоим готовлюсь, - буднично ответил Андрей и закрыл коробочку. Поправляя съехавшую крышку, он заметил неаккуратную надпись черным маркером: "Прости".00:31
- ...и тут она кидает этот намордник мне прямо в тарелку! Клянусь, если бы не прямой эфир, я бы ей там втащил! - Серафим энергично жестикулирует, в нём явно было слишком много алкоголя. Зала почти опустела, большая часть гостей уже разъехались. Самые стойкие собрались на диванах, допивали привезённый алкоголь и общались ни о чём и обо всём сразу. Андрея уже клонило в сон, он откинулся на спинку и впервые за вечер заглянул в телефон. Несколько сотен уведомлений увлекли его на пару минут. Артурчик-сан: "Я еду, со мной Логвинов, если что" Отче Беседка: "Верни зарядник" Логвинов Фёдор: "Поговорим?" Последнее было отправлено чуть меньше десяти минут назад. Андрей совсем не хотел отвечать на сообщение. Он не школьница, чтобы выяснять отношения в чате бесплатного мессенджера. Но у него шило в жопе. "Говори" Единственное, что он мог ответить в данный момент. В груди резко кольнуло, а живот скрутило щекочущими спазмами. Такое же ощущение было, когда он впервые отправил свои демо-записи на студию. Похоже он ощущал, когда написал первое сообщение для Феди. Самое глупое и нелепое, что только можно было написать в два часа ночи: "Спишь?" Логвинов Фёдор: "Я в фойе" "Ну, вот и поговорили" - подумал Андрей и заблокировал экран телефона, бросив его куда-то в складки дивана. Он искренне пытался сосредоточиться на рассказе Артура про польского рэпера, но щекотка в животе каждый раз отвлекала, напоминая об оставленном без ответа сообщении. Он никак не мог понять, что не позволяло ему просто взять и послать Федю нахуй, сказать ему прямо в лицо всё, что накопилось в нем за год радиомолчания. Он словно чувствовал нить, которая может лопнуть от любого неверного движения и навсегда оборвать их, и без того, натянутые отношения. Вибрация. Андрей машинально взглянул на PUSH-уведомление. Логвинов Фёдор: "Ну?" - Минутку, парни, - с невероятным усилием Андрей поднялся с дивана, замер на мгновение, давая себе последний шанс передумать. Он прекрасно понимал, что если упустит этот разговор, то повторит ошибку, но если выйдет в фойе - то совершит новую.Пятнадцатью минутами ранее
00:15
- Я не понимаю, почему это так сложно? Ты мне объяснишь? - Серафим пылал от ярости, ещё немного и он точно вмажет Феде прямо по челюсти. - Да что ты прикопался? Я должен подойти к Андрею и сказать: "Привет! Прости, что я киданул тебя в твой самый паршивый момент жизни! Извини, что в тот вечер я назвал тебя неудачником и балластом! Ах да, а ещё за то, что бросил тебя одного где-то в Сибири, потому что испугался за свою карьеру! Ну ты же не обижаешься?" - это я должен сказать? Федя срывался на крик, и слова лились из него, как из рога изобилия. Весь вечер Серафим капля за каплей выдавливал из него всё, что мог и, наконец, получил даже больше, чем ожидал. - Да хотя бы это! Да что угодно! Ты знаешь, как он на тебя смотрел весь вечер? Дай ему волю, он бы тебя собственными руками придушил! - И после этого я должен на коленях молить его о прощении? - Можешь отсосать, чтоб наверняка, - Серафим деловито закурил сигарету, пряча жидкое пламя зажигалки от резких порывов ветра. - По старой памяти. Он поймал Федю после салюта, когда тот пытался заказать себе такси. Разговор у них не клеился, они никогда особо близко не общались. До сегодняшнего вечера. Стоило Феде переступить порог отеля, он сразу почувствовал пристальный взгляд Серафима. Настолько пристальный, что создавалось ощущение, что он знает гораздо больше, чем ему положено. И именно фраза: "Я знаю, что вы трахались", заставила Федю отменить заказанную машину. - Нихуя не смешно, Сер. - А по мне видно, что я смеюсь? Андрей, конечно, скрытный дохуя, но не железный. Выкладывай. - Что? - Всё, как было. Но только побыстрее, дубак ебейший. - А тебе не кажется, что это далеко не твоё дело? - не самым твёрдым голосом возразил Федя. - Кажется, но вот угасающие глаза моего лучшего друга - моё дело. Знаешь, сколько времени нам понадобилось, чтобы вернуть его в какое-никакое подобие "Нормального Андрея"? Полгода, блять! Я не в прикол у его кровати дежурил. А знаешь почему? Из-за тебя! - Что он тебе рассказал? - поникшим голосом спросил Федя. - Ничего. Zero. Нихуя! От камня было больше шума, чем от Андрея. - Догадался сам? - Нихуя я смышлёный, да? Выкладывай! Федя уже собирался с мыслями, чтобы начать рассказ с начала. С первого совместного концерта, когда он, немного опьянев, запрыгнул на диван к Андрею и обхватил его лицо руками. Поднёс к себе так близко, что соседнее сбившееся дыхание обжигало собственные губы. А ведь в тот момент Федя хотел лишь сказать, что шоу было потрясающим, но так ничего выдавить из себя не смог... - Красотки, почем час? - в дверях отеля стоял Беседин. - Косарь, но для тебя - три, - отпарировал Серафим, бросая бычок на землю. - Уезжаете? - всё ещё кричал он. - Сейчас придём, - ответил Серафим, а после, обратился к Феде: - Меня не ебёт насколько сильно ты проебался перед ним, но если ты мужик, то сейчас пойдешь за мной и поговоришь с ним. Ты меня понял? Как бы сильно Федя не избегал этого, но, рано или поздно, ошибки прошлого настигают, и за них приходится платить. И для него час расплаты пробил. Когда Влад с Серафимом скрылись за дверью в ресторан, Федя сел на кушетку в фойе и вертел в руках телефон. Смысла отступать уже не было. Поэтому он открыл давно заброшенный диалог и написал самое банальное сообщение в своей жизни: "Поговорим?"00:40
Когда Андрей вышел в фойе, Федя сидел на кушетке, уставившись на замок из его собственных рук. Он никак не отреагировал на появление нового человека в комнате, словно думал, что если игнорировать его, тот просто пройдёт мимо. Но Андрей не собирался просто так уходить. Если он сюда пришёл, значит, нужно довести дело до конца. - Говори, - словно приказ выдал Андрей. - Прости, - выдохнул Федя спустя целую вечность. - За всё. - Ладно. Это был слишком неожиданный для Феди ответ. Он поднял глаза и недоумевающе смотрел на собеседника. Так просто? - Так просто? - озвучил он свои мысли. - А ты ждал, что я тебя нахуй пошлю? Я, конечно, могу, если хо... - Кончай выебываться, - Федя резко вскочил на ноги, словно вложил в это действие всю свою злость. - Если всё так просто, какого хрена ты имел мне мозги весь прошлый год? - Я имел тебе мозги? Издеваешься? - Когда я тебе звонил, почему ты не отвечал? Когда писал узнать жив ли ты, ты даже сообщения не читал. Когда я приехал к тебе и проторчал весь день под дверью, что ты мне сказал? - К чему этот спектакль, чувак? - Ты послал меня прямо в задницу, - продолжал Федя. - Велел мне съебаться, куда глаза глядят и засунуть мои извинения куда подальше! - А что ты тогда хотел услышать? Что я принимаю твои извинения за всё то дерьмо, что сделал со мной? Выбросил на обочину, как дохлую шлюху. - Но сейчас ты готов принять извинения? - почти с усмешкой, спросил Федя. - "Ладно". Ладно? - Единственное, что я понял, - спокойно начал Андрей, - что твои извинения мне нахуй не нужны. Правда, вот что они изменят? - Ты перестанешь считать меня предателем, - в голосе Феди слышалась надежда. Андрей не сдержал едкого смешка. - Нет, - констатировал он. - Ты сделал то, что сделал. И никакое "Извини" тут не поможет. Разве что, на колени встанешь, - и он зашелся хохотом. - Я для тебя шутка? - Похоже, чтобы я смеялся? - Да, блять, похоже! - вспылил Федя. - Давно начал говорить фразами Серафима? - С тех самых пор, как начал с ним трахаться, - Андрей вальяжно уселся на кушетку, подперев спиной стену. Заметив округлившиеся глаза Фёдора и его немой вопрос, застывший на вытянутых от изумления губах, поспешил разрулить ситуацию: - Шутка. - Клоун ебаный, - только и смог выдавить из себя Федя. Запал, с которым они начали уменьшался, они оба устали и совсем не хотели громких скандалов. Поэтому Логвинов, помедлив пару мгновений, сел на кушетку рядом с Андреем, откинулся на стену и уставил взгляд в пустоту. - Извиняться надо было раньше. - Да пытался я, - устало выдохнул Федя. - Ты же упёртый, дохера гордый. - Я не гордый, но и не тряпка. - Бла-бла-бла, знаю я это. Слова совсем не собирались в предложения, головы обоих пустовали. Между ними висел вакуум, высасывающий последние силы, заставляющий бесцельно пялится перед собой, не видя ничего. Андрей хотел высказать всё, о чём думал весь прошедший год. Во всех красках описать спектр эмоций: от всепоглощающего гнева до тотального безразличия. Рассказать, что он чувствовал там, в проклятом Нижнеудинске, где тот оставил его совершенно одного. В том самом месте, где Федя грациозно поставил жирную и уродливую точку в их отношениях: творческих и личных. - Я не знаю, кто из нас первым окажется на дне, но второй точно полетит следом за ним, - тихо произнёс Андрей. Федя нервно сглотнул. - Я это сказал, да, - признал он. - Ты же помнишь, как тяжело нам тогда было... - А сейчас легче? - усмехнулся Андрей. Федя улыбнулся в ответ: - Нихуя. Снова повисла тишина, которая изредка обрывалась резким смехом из зала ресторана. Федя задумался. Он правда хотел искренне извиниться за всё, что сделал, за все слова, которые под тяжестью эмоций вывалились на Андрея одним нескончаемым ливнем. Потому что сейчас, сидя с ним бок-о-бок в полутемном фойе, он чувствовал спокойствие и уют, даже если несколько минут назад, всё его естество больше напомнило сжатый комок эмоций нашкодившего ребенка, который пытался извиниться перед матерью и не заплакать. Но даже таким эмоциям надо давать выход, иначе когда-нибудь, они возьмут над разумом верх. - Так ты дашь мне нормально извиниться? - наконец спросил Федя. - Если тебе от этого полегчает, - Андрей подтянул согнутую в колене ногу и облокотился на неё щекой. - Возможно. Он сделал глубокий вдох, словно перед нырком в непроглядный омут, а после, дал волю своим чувствам: - То, что я сделал тогда, было спланировано не одним днём. Несколько недель мы с тобой были как на иголках из-за тех проблем с лейблом, помнишь? - Андрей кивнул, - Ты много пил, слишком много. - Я этим не горжусь, но у меня были причины бухать. - Я знаю, и не перебивай меня, - грубовато одёрнул его Федя и продолжил. - Я понимал, что тебе тяжело, но и моя жизнь в тот момент была не сахар. Только вот я не срывался на тебе, в отличии от некоторых. Не смей, сука! - выпалил Федя, заметив, что Андрей уже открыл рот, чтобы возразить, - У тебя ещё будет время рассказать свою версию, идёт? Хотя, давай сделаем по-другому. - Он достал из кармана куртки небольшую бордовую коробочку. - Как в детском лагере: у кого свечка, тот и говорит, остальные - не пиздят. Андрей изумленно смотрел неё, словно призрака увидел. - Твоё? - решился спросить он. - Свечка у меня, потом свои вопросы задашь. Сбил меня, падла. Так вот! Твои выходки я долго терпел: уходы на всю ночь, огрызания на меня, таблетки - я правда терпел. Но, Андрей, я не железный, у меня тоже есть чувства и предел терпения. - он сделал короткую паузу, выровнял дыхание и продолжил: - В тот день мне написал менеджер, он сказал, что мной заинтересовался другой лейбл. Там обещали контракт невъебенный, но при условии, что без тебя. Федя сделал очередную паузу, он понимал, что это необходимо, ведь этот факт Андрей не знал до сегодняшнего дня. Он всё ждал, что Пирокинезис решит сказать своё веское слово, но тот, видимо, принял правила игры и просто молча смотрел куда-то сквозь Феди. Поэтому, он продолжил: - Я не хотел, чтобы ты узнал об этом, но мне нужно было вернуться в Питер как можно скорее. Вернуться без тебя. - Голос Феди поник, понимая, что он закапывает себя всё глубже и глубже. Это становилось больше похожим не на извинения, а не признание. - Продолжай, - тихо сказал Андрей. - Я не хотел с тобой ссориться. Планировал просто сказать, что мне нужно уехать, срочно. Правда, я тогда причину не придумал и.. - И я додумал её сам, - закончил за него Андрей. Федя кивнул. - И это я тогда начал ссору. Когда ты сказал, что уедешь на пару дней, а потом вернешься, я, почему-то, подумал, что ты устал от меня. Бред, но тогда это казалось отличным предположением. - Я виноват, не сказал всей правды. - Думаешь, знай я правду, не назвал бы тебя так же предателем? - Мы этого не узнаем, - устало усмехнулся Федя. - Я виноват в том, что не сказал тебе правду, что заставил тебя чувствовать себя преданным и, в целом, в том, что оставил тебя. Прости меня, Андрей. Фёдор чувствовал, как гнёт его собственной вины медленно с него спадает, дышать стало легче и, даже, почти не трясло от волнения. Андрей всё также сидел, прислонившись щекой к коленке, его взгляд был задумчивым и... Разочарованным. - Получается, в этой ситуации клоун - я, - грустно выдохнул он. - Хотя, ты тоже хорош. Мы оба хороши. - Я сожалею о том, что случилось, - сказал Федя. - Я хотел вернуть всё, как было. Я пытался. Но ты не дал мне шанса. - Он повернулся к Андрею и взглянул ему в глаза, немного усталые, но всё еще внимательные. - Я ведь любил тебя. Сказав эту фразу, Федя почувствовал, как по коже прошелся легкий электрический разряд. Приятный, но пугающий. Как бы сильно он ненавидел это извращённое поэтами понятие слова "любовь", иначе описать то, что он чувствовал к Андрею, не мог. И сейчас он признал это. - Я тоже, - ответили ему спустя несколько мгновений, которые казалась вечностью. - Именно поэтому и не дал шанса всё вернуть. Второго такого разрыва я бы точно не пережил. Слова кольнули сердце Логвинова, неприятным послевкусием рисуя в воображении жуткие картинки с всепоглощающим чувством вины за чужое горе. Он физически прочувствовал это: кончики пальцев заледенели, а сердце словно стучало прямо в черепной коробке. Ощущение тотальной беспомощности. - Так.. - Андрей вырвал его из мрачных мыслей, - это твоя коробочка? Федя всё ещё вертел в руках бордовый кубик и посмотрел на него, будто впервые его видел. - Ах, да. Вообще-то, это был подарок тебе. - Он протянул презент Андрею. - С днем рождения. - Так ты знал, что собираешься сегодня сюда? - приняв уже нагретую чужими руками коробку, просил тот. - Нет, я хотел передать через Артура. Это... Это кулон, не то, чтобы прям супер дорогой или что-то в этом роде. Я просто вспомнил, что раньше ты любил такую тематику, ну и... - Спасибо, - коротко ответил Андрей. Он уже держал в руках холодное украшение, всматриваясь в темные глазницы черепа. - Красиво. Голос Андрея звучал уже гораздо мягче, спокойнее. Он умиротворённо рассматривал подарок, поглаживая шипы роз подушечками пальцев. Губы его тронула легкая улыбка. - Ты тоже меня прости, - спрятав в ладони кулон, сказал Андрей. - Я вел себя как последняя сволочь, и заслужил всё это, ведь, отчасти, я тоже виноват... - Ты не... - Федя! Дай мне, блять, извиниться! - Андрей резко поднял взгляд и посмотрел в глаза Логвинова настойчиво и, немного, агрессивно. Но маска спала в мгновение ока, теперь лицо напротив было больше усталым, понимающим. - Я настолько сильно боялся, что потеряю тебя, что сам сделал первый шаг. А когда начал понимать, что веду себя как последняя мразь, пытался оградить тебя от себя. Ты был прав, в тот момент я катился в пропасть, и балластом тянул тебя за собой. Исповедь Андрея пробила все защитные барьеры Фёдора. Перед ним сидел на взрослый щетинистый мужчина, а тот угловатый парнишка, который пропускал через себя любое сказанное слово, переживал любой провал как первый и последний в своей жизни. Андрей, которого нужно защитить от него же самого. И он обещал его оберегать, обещал себе же, но вместо этого, Федя просто оставил его один на один с личными демонами. Вбил один из гвоздей в крышку гроба. - Это не так, - сквозь ком в горле, выдавил из себя Федя. Голос предательски дрогнул, а глаза медленно намокали. Фёдор опустил лицо, он ненавидел плакать, его учили, что мужчины слёз не имеют, но рвущееся изнутри чувство беспомощности перед эмоциями диктовало свои правила. Погружённый в водоворот собственной борьбы разума и чувств, но не сразу почувствовал, как немного шершавая ладонь приподняла его лицо за подбородок. - Эй, посмотри на меня, - голос Андрея был мягким, ровным. - Всё хорошо. Открыв глаза, Федя встретился с ним взглядом. От Андрея веяло умиротворением, спокойствием и, немного, волнением. Горячее дыхание опаляло кожу, их лица были слишком близко. Чувство какого-то запредельного желания захлестнуло Фёдора. В голове одна за другой вспыхивали картинки воспоминаний: приятных, будоражащих, волнующих - они теплом разлились по всему телу, словно крепкий алкоголь. И он поддался этому чувству. Замешкавшись всего на мгновение, он начал медленно сокращать расстояние между ними, давая Андрею возможность отстраниться. Но тот этой возможностью не воспользовался. И Федя боялся. Когда их губы были в миллиметре друг от друга, он остановился, растягивая сладостную пытку, что отдавалась щекочущим теплом где-то внизу живота и сбивала дыхание. Он хотел прочувствовать момент, который так сильно напоминал ему их первый поцелуй. Одно из лучших воспоминаний, что Федя хранил за всю свою жизнь. Дистанцию сократил Андрей, плавно коснувшись губ Фёдора. Лёгкое и невесомое касание переросло в нежный и чувственный поцелуй, словно они хотели забрать тревоги друг друга. Федя чувствовал, что Андрей мягко приоткрыл свои губы, гладко проскользил по его и шумно выдохнул, отстранившись. Молнией по телу разнеслось чувство пустоты, Логвинов осознал, каким неполноценным он был весь прошлый год. Его губы без губ Андрей уже казались чем-то иррациональным, неправильным. Не давая себе время на размышления, он потянулся снова. На этот раз поцелуй был уже более жадный, они вложили в него все свои сожаления, все проведённые в разлуке месяцы, всю боль которую хотели вырвать друг у друга из груди. Федя не мог насытиться, он углублял поцелуй, алчно хватая изредка воздух, он восполнял все свои лишения через поцелуй. Это опьяняло его, словно в трансе он опустил руку на шею Андрея, чувствуя жар его тела. Он отстранился только тогда, когда воздуха стало катастрофически не хватать. Тяжелое дыхание было и у Андрея. Губы у него немного опухли и влажно блестели в тусклом свете настенного светильника. Федя поймал себя на мысли, что не может отвести от него взгляд. Эйфория никуда не пропала, он всё ещё чувствовал немного саднящие губы, на которых мимолетным разрядом оставался след долгожданного и пропитанного нежностью поцелуя. - Так.. - спустя минуту начал Федя. - Ты принимаешь мои извинения?