***
Семь лет спустя…
Прошло уже много лет, но те ужасающие года забыть невозможно. По крайней мере, Тэхёну о них напоминают сны. Страшные, вечно одинаковые сны о тех невыносимых страданиях, которые он переживал изо дня в день. Слёзы, что стекали каждый раз при воспоминании мужа, оставляли шрамы на щеках, которые постоянно горели от боли. Душевной боли. Он помнит бесконечные новости по телевизору, в углу которого красная строка кричала: «Трагический конец легенды бокса — Дракона». Все говорили об этом, подозревали каких-то преступников, но в конце оказалось, что всё это подстроил тот самый боец, который в последний раз дрался с Драконом. Он заказал киллера, который и выпустил пулю альфе прямо в сердце. Тэхён винил всех. И Намджуна, и Сокджина, и себя в том числе. Тренеры были виноваты в том, что в тот день ничего не смогли сделать, а Тэхён лишь в том, что отпустил альфу. Отпустил и пожалел. Хосок умер.***
Этот факт резал сердце омеги на мелкие кусочки, выкидывая их в мусор. Дыхание в тот момент остановилось, глаза перестали моргать, с них лишь хлынул непрекращаемый поток слёз. Они стали лавиной, которая сжигала кожу дотла. Тэхён молчал. Он заказал такси и уже сам не вспомнил, как добрался до самого леса. Огромного леса, неподалёку которого находился небольшой обрыв в реку Ханган. Омега стоял и смотрел вниз. Вода текла быстро, сметая всё на своём пути и разбивая о большие камни. Этот вид был необычайно красивым, но Тэхёну было всё равно. Мозги плавились, органы уже давно превратились в пепел, а ноги сами вели к концу обрыва. Хотелось туда. На небеса. К любимому. Но… — Тэхён, не делай этого! — кричит Намджун, медленно подходя к ничего не понимающему омеге. — Молю тебя, ради малыша, Тэ. Тэхён поворачивается и стеклянными глазами на альфу смотрит, совсем не желая знать, как он вообще сюда явился. Он мечтал лишь сделать сейчас шаг к пропасти. Разбиться о камни и улететь душой к мужу. — Я не смогу его родить, — как приговор произносит Тэ. — Так зачем нам обоим мучиться? Чон резко поворачивается и уже хочет сделать шаг к погибели, но его хватают поперёк талии чьи-то руки и сильно прижимают к себе. — Отпусти меня! — кричит Тэхён, срывая связки. Он начинает сильно брыкаться, но руки явно сильного альфы перехватывают его крепче, не давая даже пошевелиться. — Успокойся, Тэхён, — рычит Сокджин и морщится оттого, что его руки начинают полосовать пальцы омеги. — Это не выход! — Я сам буду решать, что мне делать! — истерично кричит Чон и со всей силы ударяет альфу в челюсть. Сокджин хватается за челюсть, совершенно не ожидая удара, но хватка на талии не ослабевает.***
Тот день отпечатался в памяти Тэхёна из-за неудачной попытки самоубийства. На следующий день он наглотался успокоительного и попал в больницу, но его смогли откачать, при этом сохранив ребёнка. В скором времени Тэхён узнал, что у него будет малыш-альфочка. — Как и хотел Хосок, — прошептал Тэ, сжимая снимок сыночка в руке. Слёзы снова и снова текли из глаз, когда Тэхён вспоминал: «…Я долго думал над Чонгуком…» Слова любимого повторялись в голове каждый день до самых родов. Они у омеги прошли очень сложно. Сам Тэ родить не смог, из-за чего ему сделали кесарево сечение. Швы долго не сходили, болели и постоянно зудели, а на ребёнка он в первые дни вообще смотреть не хотел. Каждый день к нему приходили Кимы и уговаривали взять ребёнка на руки. Черты лица малыша были точь-в-точь как у Хосока. Его маленький, но немного широкий носик, густые чёрные бровки, длинные ресницы, глазки-пуговки и широкая беззубая улыбка. И в тот день Намджун с Джином поверили в невозможное, потому что Тэхён улыбнулся. Совсем нешироко, но так искренне. — Моя кроха, — прошептал Тэхён и чётко решил, что ради сына он будет жить, будет собирать пазл, который распался со смертью Хосока, заново. По маленьким частицам, понемногу, но ни за что не сдастся. — Его зовут Чонгук.***
В комнату вбегает маленький альфа, шлепая голыми пяточками по полу. — Папуля-я, — радостно тянет Чонгук и забирается на кровать папы, крепко его обнимая. Тэхён улыбается и, перевернувшись на спину, заключает сына в объятия. — Крольчонок мой, — сонно произносит Тэхён, целуя лоб альфочки, — у кого это сегодня день рождения? Чонгук широко улыбается и тихонько хихикает, прищуривая глазки. — У меня! — смеётся он и сползает с папы, замечая, как тот встаёт с кровати и подходит к шкафу, открывая его. Тэхён достаёт оттуда небольшую коробку с игрушкой, которую уже давно хотел Чонгук. Три шарика были привязаны к ленточке на подарке. Тэхён протягивает сыну подарок и сразу целует его в подставленные губки. – Ва-а-а-а-ау, спасибо большое, папуля, – пищит альфочка и оставляет подарок, сразу пытаясь развязать шарики с него. — Не за что, сыночек, — говорит Тэхён и с интересом наблюдает за действиями Гука. — Что ты хочешь сделать? Но младший Чон ничего не отвечает, пытаясь что-то сделать с ленточкой шарика, но пухлые пальчики не дают возможности. Он высовывает язычок и прикусывает его. Делает он так всегда, когда старается сделать что-либо очень аккуратно. — Пап, развяжи, пожалуйста, — просит Чонгук, распахивая и так большие глазки. Он протягивает Тэхёну подарок, с которого омега сразу развязывает шарики. Они взлетают в потолок, свисая вниз тонкими ленточками, за одну из которых Чонгук хватается и быстро выбегает из комнаты. Тэхён совершенно не понимает, что вообще задумал Чонгук, из-за чего идёт за ним, замечая его в прихожей. Он наспех надевает сандалики, не удосужившись даже застегнуть их. — Чонгук на улице холодно, не выходи, — громко предупреждает Тэ, но его благополучно игнорируют, выбегая во двор. — Ну что за ребёнок… Чонгук останавливается посередине двора и задирает голову вверх, широко улыбаясь. Недолго простояв и что-то шептав себе под нос, он плавно отпускает ленточку голубого шарика, который сразу взмывает в небо. Тэхён щурится и не понимает, зачем он отпустил шарик и почему сын улыбается, смотря на небо? — Чонгук? Ты зачем шарик отпустил? — недоумевает Тэхён и ждёт, пока к нему подойдёт сын, по пути снимая сандалики. Чонгук виновато смотрит на лицо папы и пытается понять, сильно ли тот разозлился. — Просто мне Джин-хён рассказал, что мой папа там. — Альфа показывает на небо. — Он же тоже хочет праздновать мой день рождения? Он же меня тоже сильно любит? У Тэхёна руки потеть начинают, а горло будто кто-то изнутри режет ножом. Он падает на колени перед сыном и крепко обнимает его, совершенно не контролируя поток жгучих слёз. — Конечно любит, сыночек, — плачет Тэ и чувствует маленькие пальчики на спине. — Он нас очень любит, просто не может нам это сказать. Чонгук отстраняется от папы и вытирает ладошками слёзы с папиного лица, целуя его в мокрую щёку. — Папочка, не плачь, — шепчет Чонгук, — я же с тобой. Он улыбается и на лице омеги расцветает такая же улыбка.***
Праздник проходит весело. Чонгук очень любит детей Намджуна, из-за этого Ким тоже сегодня здесь. Сокджин приехал вместе с ним, поздравляя Чонгука с шестилетием. — Джин, мы можем поговорить? — мягко спрашивает Тэхён, обращая внимание альфы. Сокджин лишь кивает, и они уходят в спальню омеги, оставляя Намджуна с четырьмя детьми. Сокджин садится на край постели и смотрит на немного нервного омегу. Джин уже привык к такому Тэхёну. Вечно хмурому, безэмоциональному и депрессивному. — Какое ты право имеешь рассказывать всякую чушь моему сыну?! — громко шепчет Тэхён, чтобы их не услышали. — Про какие ещё небеса ты говорил ему?! До альфы доходит то, о чём сейчас говорит Тэ, из-за чего он встает и подходит к младшему, совсем не проявляя никаких эмоций. — Тэхён, — начинает Джин, положив руку на плечо омеги, — ему уже шесть лет, и он обязан знать о том, кто его папа и почему он не с вами. Тэхён уже хочет возмутиться, но его перебивают тихим: «Дослушай». — Скоро он пойдёт в школу, а дети там бывают очень жестокими, понимаешь, о чем я? Они будут над ним смеяться, гнобить его за то, что у него рядом нет отца, — спокойно говорит Джин, а Тэхён уже понимает, к чему тот клонит. — Он должен сейчас узнать, что его отец не просто ушёл из семьи, бросив самых дорогих ему людей. Он должен знать, что его отец — легенда. Чонгук обязан им гордится не в зависимости от того, где сейчас Хосок, пойми, Тэша. Джин проводит большой ладонью по мягким высветленным волосам омеги, поглаживая их. Тэхён всхлипывает, но всё равно держит себя в руках, прекрасно понимая, что если сейчас он даст слабину, то слёзы сегодня точно не закончатся, а он совершенно не хочет портить праздник сыночка. — А сейчас утирай слёзы и иди к сыну, — улыбается Джин и напоследок обнимает друга за плечи. После той трагедии альфы и Тэ очень сблизились. Они каждые выходные проводили вместе. После рождения детей Намджуна, Тэ стал приводить Чонгука к ним. Младшие позже тоже стали друзьями не разлей вода. Тэхен поклялся мужу в том, что не опустит руки и поставит сына на ноги самостоятельно. Пообещал не показывать боль и страдания сыну, всегда рассказывая ему о том, что его папа ушёл из этого мира легендой. Чонгук стал для Тэхёна кислородом, а он станет для сына примером для подражания. И Хосок там, на небесах, безмерно гордится любимым.«Любовь — это дым, сотканный из дыма вздохов;
Очищение, огонь, сверкающий в глазах влюблённых.
Будучи раздосадованным, море питается слезами влюблённых:
Что это ещё?
Безумие, наиболее сдержанное,
Удушающая желчь и сохраняющая сладость».