недоразумение

      Ловкие пальцы бегают по струнам, весь небольшой университетский двор заполняет мягкое звучание классической гитары вперемешку с юными голосами студентов:       «…смотрю наверх, туда, где ты – выше нет на свете высоты! Дворы пусты, свели мосты, и лишь коты со мной "на ты"…»       Здесь собрались ребята с разных факультетов и курсов, разного пола и возраста. Все они подпевают в унисон, молодые и счастливые, а мартовское солнце греет ласково их уютную компанию. В центре на спинке скамейки сидит, конечно, Юра, не глядя переставляя аккорды. Поет громче всех. Не попадает в ноты порой, но главное, что очень старается. С душой.       «моя любовь на пятом этаже, почти где луна...»       Никита сидит напротив, в полголоса подпевая остальным: слышны и басистые тембры парней со старших курсов, и высокое девчачье пение – звонкое и красивое. Ни на кого из присутствующих Никита даже не смотрит – глаза словно к Юрке прилипли, сами собой как-то, а он и не заметил.       «…моя любовь, конечно, спит уже, спокойного сна…»       Юра, зато, заметил. И многозначительно посмотрел в ответ:        – …моя любовь на пятом этаже! – Карие глаза засветились янтарем на солнце, и Никита разглядел в них помимо привычного озорного блеска будто еще что-то необычайно ласковое. Он замечал такое раньше и не раз, но теперь чужой взгляд вдруг показался ему каким-то странным, а может, и не странным вовсе, просто Никита не задумывался раньше.       «Дом опутан тишиной, и только дождь над головой спросит, не пора ли мне домой?»       Стало вдруг ужасно неловко и не пойми от чего стыдно – Никита ведь и сам на пятом этаже живет, а тут его лучший друг песни такие распевает, еще и смотрит на него так шаловливо, будто для него поет – уставился же сквозь толпу и глаз не отрывает. Словно терпение испытывает, внимания ждет. В компании раздалось несколько смешков,       «…мне плевать на дождь и тьму, но мне понять бы самому для чего я здесь и почему…»       и Никита на него больше не смотрит.       ***       – Ты чего это такой понурый? – легонько пихает друга локтем Юра. У него настроение сегодня хорошее, он весну обожает. Идет неторопливо с гитарой в чехле, щурится, как кот от ярких вечерних лучей солнца. – Песня не понравилась?       – Понравилась, Юр. Хорошая песня.       – Может, я играю плохо?       – И играешь хорошо, и поешь…Слушай, а почему ты ее выбрал?       – Да так, просто. Нравится мне. А что?       – Странно это немного. – Никита глаза опустил, на друга даже не смотрит. Темные пряди выбились из прически, свисают небрежно на лоб – он своими мыслями занят, оттого и поправлять их совсем не торопится.       – Что странного?       – Не знаю, будто для меня спел. Мне так показалось. – «Глупость какая» - только и пронеслось в голове. С чего он вообще так решил? Никита разозлился вдруг, совершенно по-детски и безосновательно, то ли на себя за мысли такие, то ли на Юру, за то, что заставил его об этом думать, сам того не осознавая.       – Не льсти себе, дружище – Юрка хихикнул, но быстро подавил едва вырвавшийся смех, заметив серьезное лицо друга. – А ты чего это спрашиваешь?       – Юр, а если так и правда подумают?       – Ну подумают и подумают, нам-то что с того?       – Да потому что это странно! Мы и так ходим все время вместе, до ночи друг у друга сидим, теперь еще и песня эта твоя, ты думаешь, про нас слухи еще не пускают? А если до деканата дойдет? – Он поднял взгляд на товарища и нахмурился. Непонятная беспричинная паника начинала вырываться наружу.       – Уточни, для кого это странно? – Лицо Юры моментально переменилось, он вспыхнул, казалось, за секунду. - Для тебя?       – А если и для меня?       – Тогда мне жаль, что мой лучший друг позволил общественному мнению на себя повлиять – глаза, весело блестевшие на солнце пару минут назад, засветились вдруг неприкрытой обидой. – До встречи, Никит, надеюсь, ты хорошо понимаешь, что говоришь и о чем беспокоишься.       И они разошлись. Это была их первая ссора, глупая и совершенно бессмысленная, после которой они не разговаривали друг с другом несколько дней. Впервые так долго без длинных разговоров, звонкого смеха и глупых шуток. Это время казалось мучительным, словно всю жизнь до этого они с Юркой вместе были с рождения, все радости и печали вдвоем переживали. Не с кем было поделиться новостями, рассказать что-нибудь волнующее и серьезное, что он вчера из газеты вычитал, или что-нибудь веселое, о чем в университете узнал. Юра, конечно, тоже расстроился сильно. Потух словно, стал какой-то задумчивый и серьезный, даже одногруппники заметили.        В конце концов, существует ли действительно какая-то проблема и правда ли так важно, что говорят другие люди? Никита точно не решил, но вечером следующего воскресенья обнаружил себя стоящим возле чужого знакомого подъезда, вслушиваясь в каждый гудок домофона, точно зная, что ему ответят.       «…мне плевать на дождь и тьму, Но мне понять бы самому Для чего я здесь и почему…» И это казалось очередным недоразумением.