Амариллисы на пепелище.

— Олеж, мне нужно будет на работе задержаться сегодня. Олег вздохнул и кивнул головой. Ну разумеется. Если уж говорить честно — он уже привык. Тёма очень часто задерживался на работе. Возвращался иногда за полночь, если, конечно, возвращался. Да, он мог и сутками пропадать на работе, не звонить и не писать. Но Олег и к этому привык. И, всё же, ему было очень обидно. Любил ли он Ткаченко? Раньше — да. Очень сильно. Так, что, казалось, не сможет без него ни минуты. А теперь… Он не знал. Может, да. Хотя, скорее всего, это была просто привычка. Как и всё в жизни Меньшикова. Артём поправил лацканы пиджака и, подойдя к Олегу, прохладно поцеловал его в лоб, а потом направился к выходу из комнаты. На пороге он остановился и обернулся. — Хотя… Знаешь, я могу попробовать отпроситься пораньше, — Ткаченко улыбнулся. — В честь чего? — у Меньшикова в сердце поселилась робкая надежда — ради них. Ради них Тёма отпросится пораньше с работы. Они сядут вместе перед телевизором и посмотрят какой-нибудь фильм. Или поужинают вместе, выпьют по бокалу вина, примут вместе душ и, расслабленные и счастливые, лягут спать. Или ещё что-нибудь сделают. Вместе. Они ведь уже так давно не проводили вечера вместе. — Сегодня вечером приедет мой старший брат, — надежда разбилась о реальность. — Брат? Какой. К чёрту. Брат? Откуда столько счастья? Тёма ничего о нём не говорил. За все-то их годы вместе ни словом ни обмолвился. А тут вот так. Сразу, в лоб. — Ну да. Он в Питере живёт, а здесь у него выставка. На неделю приезжает. — Ну ладно, — опечалено произнёс Олег. Но грусти в его голосе Артём, разумеется, не заметил. Он никогда ничего не замечал. — Хорошо. Ткаченко вышел из комнаты, и через некоторое время хлопнула дверь. У Меньшикова был целый день, чтобы подготовиться к приезду Тёминого старшего брата. За те двенадцать часов, что Артёма не было дома, Олег приготовил вкусный ужин и сделал небольшую уборку. Её он, обычно, делал раз в три дня, поэтому особенно трудиться над наведением марафета не пришлось. Во время приготовления ужина Меньшиков задумался — а как он, вообще, выглядит-то? Наверняка, он очень похож на Тёму. И тоже очень правильный. Может, даже больше, чем сам Тёма. Так ведь часто бывает: младшие берут пример со старших, но всё равно остаются чуть более мягкими. Ближе к семи вечера щёлкнул замок входной двери. Наспех разувшись, Артём прошёл на кухню и поставил на стол пакеты с продуктами. — Я вспомнил, что у нас дома есть нечего, — улыбнулся он, но его улыбка почему-то не казалась Олегу такой же обаятельной, как несколько лет назад. Меньшиков смерил пакеты равнодушным взглядом и, отойдя от практически идеально чистой раковины, приблизился к столу, начиная осматривать покупки. — Как день прошёл? — Ткаченко обнял писателя за плечи и ткнулся носом в его шею. — М, милый? — Хорошо, — Олег невольно улыбнулся. Ему всегда были приятны прикосновения Тёмы. — Я сделал салат, как ты любишь, и финский рыбный суп. А в духовке стоит утка с яблоками и зеленью. Ещё я немного прибрался в квартире. — Умница мой, — мужчина жарко поцеловал возлюбленного в шею. — А у тебя как дела? — Да как у меня могут быть дела? Отчёты, контракты, списки и прочая бумажная скукота. Целый день ждал этого момента, — Олег чувствует, как родные руки обвивают его талию и спускаются на бёдра, поглаживая их сквозь ткань домашних штанов. — Тёма, — смеётся Меньшиков, чувствуя на своей шее обжигающее дыхание. — Тём, ты только с улицы. У тебя руки грязные. — И не только, — игриво отвечает тот. — Я вообще очень грязный. Признавайся, сколько грязных мужчин у тебя было до меня? — Тёма! — Олег и сам понимает, насколько фальшиво звучит его возмущение. Всё бы отдал, только бы это мгновение длилось вечно. — Признавайся! — Нисколько, ты первый такой, — но всё же выпутывается из кольца родных рук. — Всё, иди в душ сходи. До его приезда около часа. Артём только возмущённо фыркает и уходит в ванную.

***

Около восьми вечера раздается звонок в дверь, заставляющий Ткаченко поставить на паузу очередной американский детектив, который они с Олегом смотрели, лёжа на диване в обнимку. Вернее, Тёма сидел на диване, а Олег лежал на его коленях. Меньшиков в прихожую не пошёл, и из гостиной слышал, как хлопнула входная дверь, и раздался приятный, доселе неизвестный ему, голос, называющий его любовника по имени. Хрипловатый баритон Олегу понравился, и он решил всё же посмотреть на его обладателя. К тому же, делать вид, что тебя нет, когда у вас в квартире гости, — невежливо. Писатель вышел прихожую и в ту же секунду встретился взглядом с пронзительными серо-голубыми глазами. В горле образовался комок, а сердце пропустило удар. Нет, это не глаза — это два Северных Ледовитых океана. Это ледяная бездна, в которую хочется падать вечно. Снег в океане с острыми глыбами льда — одно неосторожное движение, и твоя кровь польётся на жестокую мёрзлую воду. Меньшиков не знал, как ещё можно описать эти прекрасные глаза. А он улыбнулся и протянул руку для рукопожатия: — Сергей. Меньшиков улыбнулся в ответ и пожал протянутую ладонь. Руки у Серёжи были тёплые, красивые, с сильно выделяющейся костью на запястье и выпирающими венами на предплечьях. — Олег, — представился мужчина, про себя замечая, что ошибся. Безруков совершенно не был похож на своего младшего брата. Если Тёма был педантичен и всегда одевался в классическую одежду, то Серёжа предпочитал «хулиганский» образ: чёрные джинсы, белая футболка, чёрная косуха и чуть небрежно уложенные тёмно-русые волосы. «Человек творческой профессии», — подумал Олег, ещё раз оглядев гостя. Именно вопрос о профессии Меньшиков задал, когда они, через час, сидели на кухне и пили вино, которое Сергей принёс в качестве небольшого презента. Вернее, пили только Меньшиков и Безруков — Ткаченко отказался, и теперь мирно потягивал чёрный чай, сидя за столом возле окна. — Ну, скорее всего, Тёма уже сказал тебе, что я здесь по работе, а занимаюсь я фотографированием и написанием картин. В основном портретов. — Любишь работать с людьми? — улыбнулся Олег, делая глоток вина. — В какой-то степени, да. Не со всеми, правда, — только с теми у кого своя эстетика есть. Люблю контактировать с такими людьми, — кивнул фотохудожник. — У тебя вот. например, есть такая эстетика. И она очень привлекает. Чем ты занимаешься, кстати? — Я писатель. Пишу разное, в основном психологические триллеры. Интересуюсь тёмными глубинами человеческого подсознания. Кстати, в какой-то степени, я ещё и психолог. Тёма в стороне только тихо хмыкает. От Олега это, конечно же, не ускользает, и он заметно сникает. Артём никогда не понимал увлеченности Меньшикова работой. Он не понимал тех людей, которые занимаются работой, связанной с искусством. Сергей тоже заметил такую неприятную для Олега реакцию своего младшего брата. Заметил, и ему это очень не понравилось. Положив руку на ладонь Олега в успокаивающем жесте, он с улыбкой произнёс: — Не переживай, Тёмка у нас с самого детства искусство не признаёт, — Меньшикова эти слова почему-то успокоили, и вернули в хорошее настроение. — Он и мою работу, наверняка, считает хренью. Да, Тём? — Это потому, что ты мне никогда не помогал с гуманитарными, — серьёзно ответил Ткаченко. — Так то когда было? — всё с той же улыбкой отозвался Безруков, прекрасно помня, как, ещё в школьные времена, пятиклассник Тёма обижался на него, восьмиклассника, за это. Олег тоже улыбнулся. Серёжа начинал ему очень нравиться. Ближе к полуночи, когда вино было выпито, а усталость начинала медленно брать своё, было принято решение отправляться спать. Ещё днём Олег сообщил Тёме, что намеревается всю эту неделю ночевать в гостиной, великодушно предоставив его старшему брату их спальню. Артём возражать не стал, благо диван в гостиной раскладывался и вообще был очень удобным. Проверив будильник на полседьмого утра, Ткаченко ложится рядом с Олегом и почти сразу же засыпает. У Меньшикова же не получается заснуть ещё полчаса. Он ворочается и прогоняет в голове воспоминания о сегодняшнем вечере. Он признаётся сам себе, что стал приверженцем какого-то глупого стереотипа и был слишком предвзят, думая, что Серёжа может ему не понравиться. На самом же деле, всё вышло наоборот. Уже проваливаясь в сон, он почувствовал, как кто-то ласково погладил его по волосам. Мелькнула мысль — Тёма. Ему, наверное, что-то хорошее снится. Быть может даже, этот сон о них. Но эта догадка сразу разрушилась, когда в полудрёме Олег услышал удаляющиеся тихие шаги и характерный щелчок двери в их с Тёмой спальню.