Жертвоприношение

Палпатин как раз закончил разговор по голопередатчику со своим политическим союзником, сенатором-тви’леком Орном Фри Таа, представлявшим Рилот, с которым обсуждал острый правительственный кризис, случившийся после того, как флот Торговой Федерации установил блокаду его родной планеты Набу. Орн Фри Таа заверил Палпатина в том, что через свой комитет надавит на канцлера Финиса Валорума, с целью побудить главу государства к большей активности.       «Благодаря бездеятельности нынешнего канцлера, случился очередной конфликт. Республика идёт в разнос — мы не успеваем купировать негативные процессы сложных политических событий» — гремел тви’лек, возмущённо тряся жирной мордой. — «Этот позор может смыть только отставка Валорума, — я хочу заявить это открыто. Пусть вы и близки к канцлеру, господин Палпатин, но я отношусь к вам с уважением, и безо всякой задней мысли всего лишь стремлюсь открыть вам глаза на истинное положение вещей. Нам необходимо действовать заодно, если мы хотим разрешить эту сложную ситуацию». Палпатин сердечно поблагодарил дородного тви’лека.       «Разумеется, господин Таа. Я согласен с вашими выводами — нам необходимо решить эту проблему сообща. После того, как этот конфликт завершится благополучно, на что я очень надеюсь, нужно будет придумать и внедрить механизм, который позволит Сенату реагировать с должным рвением на подобные угрозы». Тви’лек удовлетворённо хмыкнул, оглаживая руками внушительный живот, словно в некоей самоуспокаивающей мантре.       «Несомненно, несомненно, дорогой сенатор, — пробасил Фри Таа. — Имея такого значительного сторонника в наших рядах, мы сумеем сплотиться и справится с любой бедой, угрожающей всему цивилизованному галактическому сообществу».       «Вот и отлично, — улыбнулся Палпатин. — Через два дня состоится конференция представителей Внешних миров, и я предлагаю — вам и мне, встретиться, и уже более предметно обсудить насущные проблемы». Фри Таа выглядел воодушевленным. Рилотец переложил поближе к себе какие-то документы, и важно провозгласил.       «Я поддерживаю вашу инициативу, дорогой Шив, — позвольте вас так назвать. Мы обязательно встретимся на этой конференции, и поговорим на интересующие нас темы. Я дам указание своим помощникам подготовить какое-какие документы, для вашего сведения. И, в заключении, хочу ещё раз выразить вам своё сочувствие в сложившейся непростой обстановке — я имею ввиду наглое и преступное поведение Торговой Федерации, которая устроила блокаду вашей родины». Палпатин со скорбным видом на лице, откинулся на спинку кресла. Как бы в волнении, он охватил ладонями подбородок, словно о чем-то размышляя, и не сразу ответил.       «Благодарю вас, уважаемый сенатор, сейчас мне действительно непросто. На Набу у меня остались дальние родственники, друзья и близкие. Я беспокоюсь о них. Но всё, что я могу сделать здесь, находясь на Корусанте, это применить все усилия для скорейшего разрешения этого кризиса. До встречи, господин Фри Таа. Я подготовлюсь к ней». Собеседники тепло распрощались, и завершили связь. Набуанец удовлетворённо усмехнулся — вот и ещё один капкан поставлен в охоте на крупную дичь, коей являлась фигура канцлера Валорума. Скоро этот сухарь Финис и шагу ступить не сможет, без опасения угодить в ловушку. А такая ситуация и сама по себе являлась знатной ловушкой. Определенно, этот тви’лек очень сильно настроен против нынешнего курса правительства, и в своем рвении его можно будет использовать как таран против вражеских ворот. Удачный день. Палпатин взял чашечку с кафом, и с неудовольствием заметил, что за время беседы напиток уже остыл. Он поставил чашечку обратно на блюдце, и уже собирался вызвать офисного служащего, как двери в его кабинет распахнулись, и впустили его ближайшего помощника Сэйта Пестажа. Пестаж, человек с худосочным и некрасивым лицом, носившем маску брезгливости и чопорности, был деятельным подручным Палпатина во всевозможных явных и тайных делах. Он имел право входить без доклада, но сейчас Палпатин менее всего ожидал его увидеть. Через час сенатор должен был участвовать в консультации по вопросам социальной сферы Орд-Мантелла, и всё, чего хотел в данный момент Палпатин, так это чашечку свежесваренного кафа.       — Что там такое стряслось, Сэйт, из-за чего вы буквально вбегаете в мой кабинет? — недовольно спросил Палпатин, проверяя деку, — действительно ли он завершил контакт со своим прошлым визави.       — У меня срочное сообщение для вас, ваша милость, — быстро проговорил Пестаж, остановившись напротив сенатора. Палпатин поморщился от неприятной мысли, что всем он нужен и каждому обязан, а сейчас ему всего лишь хочется остаться самим собой буквально на пять минут.       — А у кого не срочное? — не слишком радушно сказал Палпатин. — Я, например, просто хочу чашечку кафа — и пусть вся вселенная подождёт. Пестаж кашлянул. Иногда на Палпатина находила подобная блажь, когда он, словно ленивый кот, хотел немного отдохнуть от всех забот и тревог, окружавших его в настоящей жизни.       — Я бы тоже не отказался от кафа, но боюсь, что насладиться этим прекрасным напитком у нас не будет времени. Мастер Дамаск срочно вызывает вас к себе. Он-то ждать не будет. Мне показалось, что он узнал нечто совершенно потрясающее. Возможно, какой-то очень важный инсайд. Я никогда не видел его в таком волнении. …«Учитель!»… Как он мог забыть, что старый муун в реальности ежесекундно влиял на все аспекты жизни Палпатина, пусть даже в прежние времена они не виделись годами. «Я создал тебя, Палпатин — помни об этом вечно…», — временами говорил ему старший ситх при редких встречах. И Палпатин помнил об этом наставлении всю жизнь, как в ипостаси публичного политика, так и в своем альтер-эго темного лорда.       — Мастер Дамаск, ну конечно! Я отменю свое участие в предстоящей встрече по вопросу… а, впрочем, не важно, по какому вопросу, — с напускной любезностью произнёс он, вставая с места. Пестаж тоже предупредительно отошёл от стола канцлера, готовясь выступить вперёд. Палпатин немного задержался, когда по внутренней связи отдавал распоряжение своей администрации объявить об отмене участия в консультации. Не сказать, что тема благополучия подонков общества с помоек Орд-Мантелла так уж его волновала, но он надеялся завести знакомства с несколькими интересными общественными активистами, имеющими вес и влияние на этой планете. Это, в принципе, было бы существенным достижением. Лишние сторонники и связи — хотя какие они лишние? — ему никогда не мешали. Палпатин накинул теплый синий камзол на плечи — на улице сегодня было довольно ветрено.       — Идёмте, Сэйт. Надеюсь, что мастер Дамаск располагает хорошими новостями.

***

Полет к «Шпилям Кальдани», элитному комплексу, где располагались апартаменты престарелого олигарха, на публике носившего ничем не примечательное имя Хёго Дамаск ll, не занял много времени. Палпатин неоднократно бывал здесь прежде, встречаясь с именитым жителем и в качестве известного республиканского политика, ищущего любые возможности повысить свою значимость в глазах богатого финансиста, и как алчущий ученик-ситх, спешащий на поклон к своему повелителю. Солнечные гвардейцы солидно и грозно несли караул перед персональной квартирой Дамаска, создавая своим присутствием незримую опасность для любого недоброжелателя, если бы такой и сыскался. Но в последние десять лет, муун жил почти полным затворником, никак не участвуя в общественной и политической жизни Корусанта. Он нём перестали писать СМИ, прежде отслеживавшие каждый его шаг, — господин Дамаск просто стал им не интересен из-за своих постоянных отказов дать интервью. В конфликтах муун замечен не был, в скандалы не попадал. Словом, могущественный и видный предприниматель, остался за бортом галактической элиты. Палпатин велел Пестажу остаться с гвардейцами на входе, и выпить, уже, наконец, чашечку кафа за них обоих. Войдя в мрачные апартаменты Дамаска, он невольно поморщился — вся обстановка напоминала логово какого-то хищного зверя. Висевшие на стенах картины и репродукции, стоявшие по-углам статуи и бюсты, несомненно встревожили бы постороннего наблюдателя своим довольно жутким исполнением. В квартире было мрачно — лишь кое-где находились небольшие светильники, разгонявшие черноту. Нельзя сказать, что Палпатину была приятна эта обстановка; он предпочитал более светлые тона в своём обиходе. Но он привык к странностям своего учителя, который с каждым годом все больше походил на ситхского алхимика или мага. Он ощутил в Силе присутствие учителя. Вероятно Дамаск сейчас находился где-то на втором этаже своего роскошного пентхауса, но Палпатин не стремился отправляться на поиски мастера, который, несомненно, также чувствовал появление своего ученика. Он остался ждать, пока тот не призовет его к себе. Палпатин не ошибся — через несколько минут ожидания, откуда-то сверху донёсся глухой голос.       — Владыка Сидиус!.. Палпатин опустился на одно колено и склонил голову.       — Да, учитель, — участливо произнес он. Дамаск спускался к нему по лестнице, весь закутанный в черный плащ с надетым на голову капюшоном.       — Встань, — велел он ученику. Подходить ближе он не стал, и подождал, когда ученик поднимется с колена и займет более полагающий ему вид для дальнейшего разговора.       — Владыка Плэгас, я здесь по вашему приказанию. Вы вызывали меня для чего-то срочного и неотложного, — произнес Сидиус. Муун издал нечто похожее на хрип и полностью открылся в Силе своему ученику. Сидиус ощутил в Плэгасе такую бурю эмоций, что на некоторое время был совершенно ошеломлен. Пестаж не врал, — старший ситх никогда не терял контроля над собой, но на этот раз всё полностью переменилось. Сидиус чувствовал весь спектр того, что сейчас охватило Плэгаса с головой. Это был темный ураган такой невообразимой мощи, что Сидиус поневоле отступил на шаг назад.       — Я видел Его!.. Видел Его!.. — задыхаясь в своей маске, прохрипел Плэгас, обращаясь то ли к стоявшему ученику, то ли куда-то ещё, словно бы в неведомую даль не ограниченную стеной из транспаристила. Последние остатки самообладания окончательно покинули Плэгаса.       — Кого? — удивился Сидиус. Не обращая на него никакого внимания, Плэгас прошествовал мимо ученика и буквально рухнул на диван.       — Мальчика твоей расы. Того, которого привезли джедаи с Татуина. Это он — сомнений быть не может, — словно пересиливая себя, тяжело проговорил старый ситх. Сидиус понял, о ком идёт речь.       — А, Энакин Скайуокер, если не ошибаюсь. Мои контакты в храме утверждают, что он никакой не Избранный, — вежливо, насколько это было возможно, ответил он. Плэгас метнул на ученика гневный взгляд ужасных жёлтых глаз — тёмная сторона завладела им полностью.       — Нынешние джедаи — стадо тупых шааков, которые день-деньской набивают свое брюхо сочной травкой, и находятся в неведении о том, что нож мясника уже наточен, — прорычал ситх. — И только немногие зорко глядят по окрестностям и стерегут своё стадо. Нужно избавляться от таких в первую очередь. Сидиус невольно развел руками — при чём здесь шааки? Что за странная метафора? Уж не тронулся ли его учитель умом?       — Вы имеете в виду то обстоятельство, что джедаи могут ошибаться? — спросил он у Плэгаса. Учитель поднялся с дивана, и в волнении зашагал по комнате. Полы его плаща развевались словно на ветру, придавая мууну сходство с какой-то зловещей ночной птицей. Сидиус не вмешивался, давая Плэгасу время немного успокоиться. Наконец, тот остановился рядом с учеником.       — Этот мальчик само сокровище, которое упало под ноги этим надутым невежам. Как можно быть такими слепыми?! На что рассчитывают эти дураки в своем Совете — что они мудрее всех?!.. Нет, положительно — путь джедая, это путь глупца! — пафосно изрёк Плэгас.       — Вы встретились с мальчиком? — волнение учителя стало переходить и на Сидиуса. Плэгас хрипло откашлялся.       — Нет, но я наблюдал его издали в бинокль. То, что я при этом почувствовал — это непередаваемо. В этом маленьком человеческом ребенке скрыта мощь невообразимой силы. Он рождён для того, чтобы поистине стать великим воином, правителем, творцом — менять само мироздание во благо, или во зло, смотря к чему склонится его сущность. Это было самое отчётливое откровение, которое я когда-либо получал.       Мы должны действовать! Прямо сейчас начать действовать! — Плэгас судорожно что-то нашаривал под плащом.       «Ищет рукоять светомеча?», — подумалось Сидиусу.       — Владыка Сидиус, где сейчас находится Дарт Мол? — внезапно спросил его ситх.       — Он в убежище, здесь, на Корусанте, — сказал Сидиус, недоумевая, зачем учителю понадобился забрак. Плэгас снова разразился потоком кашля. Немного отдышавшись, он ответил.       — Что ты знаешь о мастере-джедае Квай-Гоне Джинне? Сидиус совсем был сбит с толку. Плэгас говорил хаотично, его мысли скакали и трудно было отслеживать связь между вопросами, которые он задавал. На всякий случай, Сидиус напустил на себя ещё более покорный вид.       — Он ученик небезызвестного мастера-джедая Дуку, и сам довольно известен. Считается добродетельным человеком, но находится на плохом счету у Совета магистров, — выложил известную ему информацию о Квай-Гоне Сидиус. Более подробные досье на всех джедаев, которые ситхи собирали годами, хранились в особом замаскированном хранилище в апартаментах Плэгаса. Очень странно, что он ими не воспользовался.       — Один неравнодушный, отзывчивый и добрый джедай, среди других своих соратников, погрязших в мелких склоках, конфликтах, ссорах, — завистливых, хвастливых, нечестных. Квай-Гон ключ ко всему, понимаешь меня, Сидиус! — неожиданно заорал Плэгас. — Без этого джедая, мальчишка падёт на тёмную сторону. Только Квай-Гон сможет уберечь его от соблазнов, воспитав и обучив его должным образом. И за это он должен умереть! Сидиус уже понял, куда клонит Плэгас. Теперь, значит, муун решил вмешаться в его планы по похищению королевы Амидалы, и ему понадобился Мол.       — Вы уверены, учитель? Не следует ли нам придерживаться наших прежних целей? — осторожно спросил он. Плэгас злобно взглянул на него.       — Ты смеешь перечить мне, ученик? Кто ты такой, чтобы оспаривать мои решения? Я стар, но ещё не выжил из ума! Мне нужен Дарт Мол — я хочу его видеть! Немедленно вызови его! — резко проговорил ситх. Видя, что с Плэгасом не поспоришь, Сидиус достал комлинк, и выбрал секретный канал связи.       — Владыка Мол, ты слышишь меня? — сказал он, поднеся комлинк ко рту. Через пару мгновений на том конце связи ему ответили.       — Я слушаю вас, учитель, — раздался низкий голос.       — Наш повелитель, Владыка Плэгас, желает видеть тебя. Оставь все дела, и поспеши к нему.       — Да, учитель, я уже отправляюсь, — ответил ему Мол. Сидиус выключил комлинк.       — Скоро будет, — сообщил он Плэгасу.       — Хорошо, хорошо, — муун расправил плечи. Буря гнева понемногу утихала, и Плэгас становился прежним собой. Уже несколько мягче он произнес.       — Джедаи сделали слабую ставку в этой игре, Владыка Сидиус, и проиграют. Они заслужили той участи, которая их ожидает. Джедаи ошибка природы и самой Великой Силы.       — Да, учитель, — поклонился Сидиус. В этом определении джедаев он был полностью согласен с ним. Но только в этом.