***
Празднование возвращения Бепо затянулось дольше, чем Трафальгар планировал. Они с парнями просидели едва ли не до самого закрытия заведения, лишь под самое утро вызвав водителя их забрать, уже довольно сильно захмелевшие, с гудящими от громкой музыки и воплей Шачи с Пенгвином, головами. Ло не помнил ни как добрался до дома, ни как оказался в своей комнате. В памяти лишь отпечатался удивлённый взгляд Росинанта. Они оба знали, что пить — не самое любимое занятие Хирурга. Если тот и пил, то всегда не слишком много. Лишь пару шотов, пока не начнёт слегка кружиться голова. В последний раз он так напивался в университете после накопившихся снежным комом событий, такие как: вынос мозга на парах из-за того, что не особо то в какой-то период своей жизни посещал их, считая себя юным гением и, говоря, что преподаватели и университет лишь затормаживают его развитие. А также из-за оставшегося посттравматического стрессового расстройства после побега из семьи Донкихот вместе с Коразоном и, ставшими регулярными тогда, кошмарами. И многим-многим другим вещам, которые как специально появлялись именно в тот его период времени. Но, всё же, в чём-то он был прав по поводу своей гениальности, так как уже к двадцати одному году был квалифицированным хирургом и кардиологом, чего многие и к тридцати не добиваются. Но Росинант считал, что не стоит так играть на нервах преподавателей, даже если ты в какой-то мере прав. Потому что не все люди согласны принимать такое самовозвышение, когда кто-то называет себя гением. Потому преподаватели из принципа никогда не делали Ло никаких поблажек, и всегда старались чем-то его поддеть, найти ошибку, ткнуть его в неё носом и доказать свою правоту в том, что они старше и знают априори больше. Но, объективно говоря, у них так и не вышло сделать этого ни разу за весь его период обучения. Из-за чего Трафальгар в подростковом возрасте довольно сильно задрал свой нос к небу. Он, конечно, не был принцем с большой короной на голове. Никогда не был замечен за самолюбованием. В целом, он так и был всегда таким холодным и отстранённым. Лишь в тот период времени называя себя юным гением, и иногда ведя себя довольно высокомерно и чересчур самоуверенно. Это был весь пик его «задранного носа». Но и прошло это быстро и, как-то, само собой. Так что не сказать, что он когда-либо был прям высокомерным или надменным человеком. Он всегда испытывал к таким личностям лишь отвращение, и точно не позволил бы себе стать кем-то таким.***
Утро, как и ожидалось, началось с похмелья. Не самое лучшее, что могло его встретить сразу после пробуждения. Голова гудела, во рту было сухо, словно он всю ночь спал с тряпкой между зубов, которая и впитала всю влагу. А что ещё можно было ожидать после столь большого количества влитого в бедное тело Трафальгара алкоголя? Организму срочно требовалось восполнить водный баланс, и очистить все оставшиеся после прошлой ночи токсины. Но спешить подниматься с нагретого места, зная, что это вызовет новую волну головной и суставной боли: ой как не хотелось. А ведь вставать уже надо было. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, сколько же сейчас уже времени, так как за прикрытым тёмными шторами окном явно прослеживались яркие лучи безжалостного дневного солнца. Которое явно бы во всю светило в глаза, если бы шторы не помешали ему осуществить свой коварный план по беспокойству и так убитого своей вчерашней глупостью парня. Оторвав лицо от подушки и слегка осмотревшись, до Ло начало медленно доходить, что он уснул в одежде, упав лицом в подушку на свою кровать. Кажется, в ближайшие несколько десяток лет тот снова забросит так много пить. И что только нашло на него вчера? Можно ли считать, что это всё из-за того мальчишки, что так безжалостно в последнее время сжирал все его нервные клетки, похуже чем в университете. Из-за чего организм и не заметил, как с десяток шотов чистого виски уже было опрокинуто? И снова мысли остановились на нём. На этом улыбающимся во все тридцать два зуба парне. С самого утра, едва ли Хирург успел глаза разлепить. Почему? Почему в его мысли постоянно проникает этот бесящий до скрипа зубов образ? Недовольно закатив глаза, а затем пожалев об этом, ведь это не самое лучшее решение при головной боли, Трафальгар начинал всё сильнее и сильнее раздражаться с того, насколько это утро было паршивым. Всё с самого начала уже шло не так. Только встал, а мысли уже заполнил этот гандон, заставляя глаза закатываться, а боль от этого лишь усиливалась. Даже будучи никак не связанным с происходящим сейчас, разве что косвенно, Луффи всё равно умудряется подпортить Хирургу абсолютно всё. Утро, настроение, настрой на дневные дела и обязанности. Он портил всё лишь самим своим существованием. Разве в этом мире кто-то умеет делать так же? Являться причиной гнева и ненависти, даже будучи не рядом. Даже если о нём просто подумали. Казалось, так может только это ходячее недоразумение. Словно это какой-то его врождённый дар. Но, не смотря на всю паршивость утра, с мучением и тихими стонами боли, Хирург оторвал голову от мягкой подушки, поморщившись от тут же нахлынувшей волны боли и постараясь принять более-менее устойчивое сидячее положение. Татуированная рука тут же потянулась разминать гудящие и пульсирующие вески, словно это поможет хоть как-то унять симптомы похмелья. Но, почему-то, от этого и вправду становилось легче, из-за чего Ло даже смог разлепить глаза, которые до этого сильно жмурил. Взгляд тут же привлёк слегка сверкающий от лучей солнца объект на тумбе. Уставший и ещё слегка захмелённый мозг с задержкой идентифицировал объект как стакан воды, рядом с которым лежало несколько таблеток от похмелья и две таблетки ибупрофена. Это точно Росинант постарался. Тут даже к гадалке не ходи. И это вызывало у Дока лёгкую улыбку. Годы идут, а Коразон не меняется. И было в этом что-то приятное, тёплое и родное.***
После трудного начала утра, которое и вовсе оказалось обедом, и выпитых оставленных с заботой таблеток, прошло уже порядком часа три. Трафальгар немного оклемался, а вот его товарищи так и не выползали из своих комнат. Пару раз он слышал их измученные стоны, но дальше они снова засыпали, так и не находя в себе сил встать с постели. Или, где они там уснули. Да и все эти три часа Док время зря не терял. Конечно, он не любил начинать день с мыслями о Луффи, но тот уже безоговорочно занял каждый миллиметр сознания и черепной коробки, только стоило Ло открыть глаза, потому тому пришлось сдаться. Любопытство съело его изнутри, как бы он и его эго не сопротивлялись ему. В руках уже был телефон со всей информацией о Луффи, которую люди его клана только смогли о нём добыть. Не сказать, что её было мало, но и не так много, как Трафальгар ожидал. Он видел в парнишке обычного гражданского, о которых информацию найти легче лёгкого. Но даже здесь с этим малым возникли трудности и пришлось изрядно повозиться, и то многое осталось под вопросом. И зачем он вообще полез перечитывать информацию о нём? Ах да, тот «эксперимент», который Ло придумал сам для себя ещё вчера в баре. Он хотел проверить, как мальчишка ведёт себя в своей, так сказать, «естественной среде». Словно он какой-то зверь, нежели человек. Хотя, иногда так и казалось. Как он ведёт себя с друзьями, с близкими, с малознакомыми людьми, к которым не испытывает неприязни с самого начала, как к Трафальгару, словно он заведомо увидел в нём большую шишку, занимающую важное место в тени этого города? Вопросов становилось всё больше, из-за чего Док и сдался, до этого думая, что он сам про себя пошутил, и ни за что не пойдёт проверять и узнавать ответы на эти вопросы. Но их становилось всё больше и больше, из-за чего он и провёл эти три часа перед экраном телефона, и не только. Вместо того, чтобы отдыхать и отходить от похмелья. Так в чём же возникли проблемы? Типичная информация была известна, но даже на ней начались трудности, заставляя голову Ло едва ли не разрываться от усиливающейся боли. Полное имя этого гандона Монки Д. Луффи. Мало того, что инициал Д в имени встречался очень редко, и люди с ним часто содрогали собой новости, так ещё и фамилия показалась ему до жути знакомой. Чувство дежавю начало съедать его, но сколько бы тот не думал, где бы он слышал эту фамилию, или не пытался вспомнить, видел ли он где-то Луффи, ответ был лишь один: усиливающаяся головная боль и полная уверенность в том, что если бы он и видел где-то этого неугомонного мальчишку, то такого точно не смог бы забыть. Уже на протяжении многих лет феномен «Д» интересовал Ло. И тот бы никогда не мог подумать, что кто-то, столь безответственный, наглый, невоспитанный, глупый, придурковатый..что кто-то, вроде Луффи, может обладать этим инициалом. Конечно, люди не выбирают, с каким именем им рождаться. Но всегда носители Д были известны не своей тупостью. Они были не такими, как этот идиот. Многие их уважали и почитали. Мировое правительство и вовсе считает носителей «Д» в имени своими врагами. А этот..этот..разве что враг здоровой менталки Ло, ни более. Страдальчески замычав, Трафальгар решил бросить затею вспомнить, где же он мог встретить эту фамилию, и продолжил бегать глазами по строчкам в телефоне, внимательно вчитываясь. Полных лет мальцу было девятнадцать. Их разница в возрасте с Ло составляла семь лет. И вправду, Луффи для него был ещё той малолеткой. И как он вообще додумался с ним переспать тогда? Особенно после его игривых слов: «..а ты любитель помладше?». Как только Ло позволил ему выиграть этот не озвученный словесный спор? Родился и жил этот гандон в деревне Фууся. Ло даже пришлось гуглить, где это. Оказывается, Луффи ещё и был бразильцем. По нему и не скажешь, у него даже акцента никакого нет. Хорошо, видать, малец приспособился к жизни в мегаполисе. Либо в семье все были чистыми носителями языка, во что, если честно, как-то мало верилось. Но вдруг? Вновь проверил адрес проживания этого идиота и местонахождение университета. Самая важная для Ло информация из всей в этом документе. По крайней мере, на данный момент.Остальная информация была для него не особо интересна, потому тот лишь бегло по ней пробежался, и остановился на том, что зацепило его глаз сразу среди уже приевшегося монотонного текста. Данные удалены. Это словосочетание сильно выделялось среди прошлой строки с информацией, и буквально заставило безразличное доселе лицо слегка исказиться поднявшимися в удивлении бровями и расширившимися глазами. Он вновь пробежался взглядом по строчке. Данные удалены. Но сколько бы он не смотрел на неё, она не исчезала. Словно бы это вообще возможно. Вернувшись назад и прочитав последнюю доступную информацию, после которой и шли удалённые записи, та заканчивалась на том, что Луффи попал в аварию два года назад. И дальше файлы были удалены. Сколько бы Хирург не пытался обойти программу, или изъять текст из системы, та выдавала всё то же словосочетание. Данные удалены. Кому и зачем понадобилось удалять не просто какие-то личные детали, а полностью всю информацию об попавшем в аварию мальчишке из какой-то далёкой бразильской деревушке? Что такого могло случиться в тот день? Но ответа Ло так и не нашёл. А система всё так же выдавала ошибку, отказываясь впускать его даже когда он попробовал подключить к этому соклановцев, разбирающихся в технике явно лучше него. Которые, в общем-то, и искали всю информацию для клана. Но даже они не смогли обойти это надоедливое окно «Данные удалены». Выходил Трафальгар из комнаты «компьютерах гениев» его клана снова с испорченным настроением. Он ненавидел чувство, когда у него что-то не получается. И, стоило ему только повстречать Луффи, как это чувство теперь преследует его постоянно. То он не смог переманить его в свой клан. То зачем-то выебал, пытаясь лишь запугнуть словами, а не привести их в действие. То корчился от того, что этот гандон ещё и умудрился у него бумажник спиздить, а забрать его Ло не позволяла гордость. Ни за что бы он не пришёл к Луффи сам, и ни за что не послал бы кого-то забирать свой бумажник. И сейчас, блять, собирается к нему наведаться после конца пар в университете. Снова. Снова всё идёт не так, как он этого хочет. И снова это из-за него. В проходе стоял Росинант, привлёкший внимание Трафальгара не сразу из-за замыленного у того гневом и размышлениями сознания. С несколько секунд они стояли молча после того, как Ло таки заметил его и поднял свой взгляд, встречаясь с ответным от отца. Они не отводили друг от друга взор, словно оба пытались найти что-то в столь внезапном и необъяснимом поведении друг друга. Но первым, кто сдался под натиском родных глаз, стал Коразон. Он лишь махнул головой в сторону двери в гостиную. Кажется, Ло ждёт разговор. И не самый приятный в его жизни. Парню лишь оставалось согласиться и молча проследовать за отцом, скрываясь в гостиной за возвышающимися на несколько голов от Трафальгара дверьми. Стоило только пути для отступления пропасть за спиной Хирурга, как на парня упал тяжёлый взгляд родителя. Который без промедления решил не отмалчиваться больше. Кажется, терпение того уже давно лопнуло. Это же насколько Трафальгар умудрился накосячить, чтобы вывести кого-то, вроде Коразона? – Что с тобой? — Вопрос звучал так странно и неуместно без контекста, словно бы этот день с похмелья начал вовсе не Ло. — Что ты имеешь в виду? — Он искренне не понимал, или так правдоподобно пытался делать вид, что не понимает. Хирург был не глупым, и уже начал догадываться, что где-то облажался и дал слабину либо привычной маске безразличия, либо в своём плане. Не стоило так глупо надеяться на то, что Росинант ничего не заметит. Кто угодно, но только не он. — Ло, в последнее время ты сам не свой. Не думай, что раз я молчу — значит ничего не вижу. — Насколько же сильно он палился всё это время? Не быть ему агентом ФБР. — Не понимаю, о чём ты. — Но раз уж он начал гнуть палку искренней невинности и непонимания, за что же его подозревают — её нужно гнуть до конца. Сложив руки перед грудью, словно в защитной позе, парень привычно опёрся поясницей об край стола, стоящего неподалёку от книжных шкафов вдоль стены, словно рыцари на охране, следящие за тем, чтобы тот не убежал. Хмуро посмотрел куда-то в бок, но головой не пошевелил, пытаясь этим движением лишь показать своё недовольство, ни более. Но, кажется, недоволен в этой комнате больше всего не он. — Не прячь от меня глаза, Ло! Ты прекрасно знаешь, о чём я. Во-первых, ты стал часто где-то пропадать. А Шачи с Пенгвином вечно что-то рыщут по нашим базам данных. Во-вторых, ты стал более нервным и агрессивным. Ну и в-третьих, что меня вчера убило, ты пришёл в хлам! Как давно я уже не видел тебя таким? Лет шесть? Ло, что у тебя происходит? — Кажется, Росинант терпел и копил это в себе уже приличное количество времени. — Это четыре причины. — Сухо парировал, и так же безразлично окинул взглядом отца, вернув на того свои глаза, как тот и хотел. — Да я не об этом, Лоооо.. — Казалось, что этот мальчишка уже должен был вырасти, двадцать шесть лет ведь исполнилось. Уже не подросток же. А всё так же воспринимает всю заботу в штыки. Росинант страдальчески закатил глаза и прикрыл их тонкой тканью век, устало падая в кресло подле камина, что был бы единственным источником света в этом помещении, если бы не пробивающееся сквозь ткань штор ещё не севшее солнце. Да и рано ещё для заката. — У тебя же что-то случилось, так? — И вот ничего от него не скроешь. — И ты не хочешь говорить со мной об этом.. — Как всегда прав, хоть и раздражает своей вечной правотой. — У меня всё отлично. — Было только начал свою речь, но продолжить её ему не позволили. А ведь Росинант редко перебивает. — Тогда бы ты не напивался так снова. — Мы праздновали возвращение Бепо. — Алкоголь никогда не был твоим любимым товарищем, даже на каких-то мероприятиях. — И снова он прав, что заставило Трафальгара закатить глаза. — Я увлёкся. — Это не похоже на тебя. Тихий цокот языком по нёбу, полный недовольства. Росинант на это лишь обессиленно вздохнул, вновь прикрывая глаза. — Я лишь хочу, чтобы ты делился со мной тем, что беспокоит тебя. — Меня ничего не беспокоит, пап. Но даже если бы и беспокоило, ты обязательно узнаешь об этом самым первым, уж поверь. Если то трио узнает о моих «беспокойствах» — это будет самым моим главным беспокойством. — От повторения слова это стало походить на глупый каламбур, что заставило Росинанта слегка усмехнуться. Ло непонимающе бросил на отца взгляд, приподняв в немом вопросе брови, пусть тот и не смотрел на него сейчас, и не увидел бы этого. Но Коразон по продолжительному молчанию и неловкости ситуации понял, что его отпрыск явно ждёт ответа из-за непонятного для него смешка. — Просто звучит забавно, ничего более. — Мягкая улыбка всплыла на родном лице, заставляя волнение Ло слегка стихнуть и лишь напряжённо выгнать весь воздух из своих лёгких, решив наполнить их более свежим и чистым. Без примесей недовольства и напряжения. — Ты даже в этом можешь увидеть что-то забавное. — Порой тебе не хватает такой способности. — Тихий смешок отца вновь заставлял ассоциировать его с кем-то менее серьёзным, чем тот занимает пост. Личностью, что не подходила бы под описание одним громким словом «отец». В мыслях Ло это был мужчина предельно серьёзный и важный. Но от того, что Росинант совершенно не такой, он ни на толику не стал для Ло хуже. Пожалуй, другого отца он никогда не желал и не пожелал бы. На все сто процентов и ещё с большим количеством нулей после ста. — Перестань, я просто серьёзен в отличии от некоторых. — Комнату заполнил мягкий хохот, который Ло, несомненно, хотел бы слышать вечно. Что бы в мире не происходило, самым главным страхом для него было, что этот смех он больше никогда не сможет услышать. Но тот затих так же быстро, как и возник. И в воздухе снова повисло напряжение. Благо, так же ненадолго. — Ты ведь..точно расскажешь мне всё, как будешь готов? — Глаза полные надежды смотрели на юного хирурга со всей нежностью и нескрываемой заботой. — Обещаю. Ты узнаешь обо всём самым первым, пап. — Это заставило младшего Донкихота спокойно улыбнуться. Или же виновником было последнее сказанное Ло слово? — Не думай, что, называя меня папой, ты усыпишь мою бдительность. — Да, это точно было из-за последнего слова. У Коразона даже тон голоса с улыбкой менялся. Вот же идиот. Столько лет уже прошло с тех пор, как маленький Ло приучил себя называть его отцом. Сначала редко и тихо. Долго привыкая к этому. И лишь через добротное количество времени уверенно и спокойно. А этот идиот всё радуется, словно это самое главное счастье для него. Идиот..но какой любимый. Если бы Кора-сан вдруг стал серьёзным на постоянной основе, а не как временное явление, это был бы уже не Кора-сан. — Даже не надеялся. — Лёгкая улыбка одарила Росинанта своим редким присутствием на лице Трафальгара. Но каждое её появление приносило с собой тепло и счастье для отцовского сердца.***
Покидая гостиную, Хирург ощутил, как силы вдруг снова начали покидать его. Идти совершенно никуда не хотелось, и он было уже забил на поход в университет и возвращение своего бумажника, как вдруг вспомнил надоедливый смех мальчишки, а экран телефона, показавший время, дал надежду на то, что у Ло ещё есть шанс немного отдохнуть перед их встречей, если только Луффи не уйдёт сразу после окончания пар. Потому, тяжело вздохнув, Трафальгар даже не заметил, как перед глазами пробежал час, и вот он уже сидит в машине, видя из окна высокое здание неплохого по репутации университета. И всё же поражало то, насколько быстро бежит время, стоит только Луффи стать возможным фактором их встречи. Здание внутри уже частично пустовало. Охранники только сменили друг друга, многие преподаватели уже сидели дома, а студентов осталось и того меньше. Но, по данным, которые Доку сообщили, Луффи ещё не покидал университета, и был где-то на его территории. К разочарованию Ло, пройти в университет ни составило никакого труда. Выходы безопасности были открыты, заходи кто хочет. На камеры, кажется, и вовсе никто не смотрел, так как присутствие новой фигуры, расхаживающей по коридорам и заглядывающей иногда в аудитории, ничего за собой не повлекло. Вот это безопасность студентов, заставляющая Трафальгара закатывать глаза. Искать Луффи долго не пришлось. Ссылаясь на расписание, Ло решил зайти в самый последний кабинет, в котором у Луффи была пара. И он не прогадал. Мальчишка стоял в помещении, что было намного меньше, чем другие аудитории, в которые Ло уже успел заглянуть по дороге к большому стенду с расписаниями пар. Здесь едва помещалось три ряда по три-четыре парты в каждом. В одном ряду парт было на одну меньше. Перед первым рядом стояла настольная трибуна для выступления, занимающая приличное количество места на рабочем столе преподавателя, стоящим впритык к первой парте ряда. И к чему её вообще сюда надо было ставить? Она, мало того, что занимала драгоценное в этом маленьком помещении место, так и визуально съедало его ещё больше. Луффи стоял у парты, которую полностью оккупировал огромным ватманом с чертежами, книгами, некоторые из которых придерживали углы этого самого ватмана, а некоторые лежали раскрытые на страницах с разрезанными вдоль кораблями и их полной зарисовкой. Раскрытые тетради, принадлежности, вроде ручек, циркуля, лекала, конструктора, и прочего, что Ло видел лишь на картинках, а в живую работать с такими инструментами не представлялось возможности. Парты и стулья вокруг оккупированного места были раскинуты кто куда для расширения рабочего пространства, чтобы юркий парнишка то и дело кружился вокруг чертежа, совершенно не замечая, что кто-то пришёл в кабинет. В целом, видеть этого идиота за учебным процессом было очень удивительно для Ло. В его представлениях он был тунеядцем и обалдуем, который ничего не делает, и на пары то не ходит. Чего только его прочерк стоит. Но нет. Этот самый идиот сейчас стоит и колдует над какой-то работой, когда пары уже давно закончились. Кажется, это какой-то проект. Что-то вроде курсовой работы, или чего-то подобного. Какое-то время Хирург просто наблюдал за работой парня. Одет он был до непривычного закрыто. Татуировки пламени полностью были скрыты под белой рубашкой, выглядывающей из-под накинутой сверху серой толстовкой, белым воротником. Снизу рубашка виднелась треугольниками из-за того, что была длиннее толстовки. На нём так же не было привычных длинных шорт и сланцев, которые заменили чёрные джинсы в обтяжку и белые кроссовки. Они у него и вправду белые. А по нему и не скажешь, что он аккуратен. Да и видеть его в такой одежде было..очень необычно. Луффи ощутил чужое присутствие лишь тогда, когда этот некто начал подходить к нему. Медленными, слегка шоркающими шагами. Не успев обернуться, мальчишка почувствовал на своих боках чужие руки, а за спиной широкую грудь. Возле его шеи сразу опустился нос вторженца. Объятия со спины, да ещё и такие, были максимально несвойственные никому из друзей мальчишки, так что тот встрепенулся и напрягся, его руки застыли над работой, более ничего не делая. Словно он ожидал худшего, что могло бы таиться за таким, казалось, безобидным действием, и уже готовился к драке. Но увидев татушки на руках, и услышав знакомый парфюм напряжённо выдохнул, расслабившись. — Торао.. — Его голос звучал облегчённо. Словно он, в какой-то степени, был рад, что это был именно Ло. — Давно не виделись. Судя по голосу, его губы растянулись в ехидной улыбке. И снова прозвучала эта глупая кличка. Трафальгар предпочёл сделать вид, что не слышал её, чтобы не попасться на эту явную провокацию и не начать снова очередную словесную перепалку, которая ничем хорошим не закончится. — И вправду, прошло уже больше недели, паршивец. — Хирург не отставал в ехидстве. Улыбающегося Ло можно увидеть только рядом с этим играющим на нервах гандоном. И узнало бы об этом то трио, то точно не дало бы своему капитану продыху, засыпая вопросами, а два в одном не постеснялись бы и всяких ехидных шуточек. — Что ты забыл в университете? — Как ни в чём небывало, словно такие встречи были какой-то обыденностью, он продолжал работать над чертежом. — Да вот, пришёл узнать, как кое-кому живётся на чужие деньги. — Только оказавшись вблизи, Хирург смог рассмотреть то, над чем работали юркие руки с мозолями на ладонях и сбитыми постоянными драками костяшками. На ватмане был большой чертёж мореходного судна. Кажется, это была каравелла. Ло плохо разбирался в кораблях, и лишь из болтовни Кида запомнил, что каравелла — это небольшое судно с двумя мачтами, у которой на главной — прямой парус, а на второй — косой латинский. После того дня Хирург обещал себе, что больше никогда не станет пить с Юстассом. Пятичасовой болтовни о кораблях ему хватило сполна до конца его жизни. А что делать с полученной информацией, которая просто бесполезно теперь занимает в памяти место и совершенно не хочет оттуда уходить — Ло понятия не имел. На слова будущего главы клана мальчишка лишь бесцеремонно рассмеялся, но так ничего и не сказал после этого. Кажется его смех и был ответом, означающий, что живётся ему отлично. Вот ведь гадёныш. Но спорить с ним сил не было, да и смысла тоже. Деньги уже по-любому были потрачены, а ссоры их не вернут. Он мог бы, конечно, потребовать у Луффи вернуть всю сумму денег, да только откуда парнишке их взять? Ещё и сдохнет на боях от утомления, пытаясь накопить всю сумму, что потратил. Конечно, Трафальгар сделал бы так с кем-то. Но на этого идиота, почему-то, рука не поднималась быть таким уж жестоким, как с другими. — Бумажник. — Лишь сухо сказал тот, смотря за руками мальчишки, что остановились, отвлекаясь от работы. — Что? — Глазки метнулись к макушке, что была всё это время на плече Луффи, словно бы тот смог бы при всём желании с такого угла увидеть лицо собеседника. — Где он? — Вопрос был без толики интереса. В общем то, какой-то значимости эта вещь не несла, но если уж он сейчас у него, то почему бы не вернуть? — А! В заднем кармане. — И снова продолжил работать, явно своим видом и бездействием говоря, чтобы Хирург сам его взял, раз уж хочет. — Знаешь ли, я в задние карманы парням не лезу. — Спустя пол минуты тишины до Ло дошло понимание, что бумажник ему никто не вернёт. — Тогда тебя ничего не смущало. — Ехидство, казалось, пропитало каждый миллиметр тела этого гандона. Его голос, его улыбку, волосы и кожу. Он весь был пропитан самодовольством и его излюбленной злорадностью. Цокнув языком, Трафальгар опустил руку ниже боков, не желая больше спорить и поднимать эту тему, заведя её между руками и юркнув под слои одежды мальчишки, слегка их приподнимая, чтобы дотянуться до кармана, который был скрыт под длинными тканями. И вправду, из правого заднего кармана он достал свой бумажник, ожидаемо пустой, но не потёртый. Он был в том же состоянии, как и в день его утраты. Ло не знал, почему просто позволил Луффи снова победить, а не продолжил с ним перепалку, стоя на своём. Но решил замять этот вопиющий момент в своей памяти тем, что у него просто нет больше сил на какие-либо споры. Осмотрев бумажник, Хирург слегка приподнял бровь в удивлении от состояния его вещи. — Ты, всё же, думал его вернуть, раз уж он в таком виде? — И не надейся, даже в мыслях не было. — Кажется, улыбка просто намертво уже впиталась в его лицо, натуру и характер. Словно бы у него защемило лицевой нерв, или мимические мышцы уже просто разучились делать другие эмоции. — Тогда зачем же ты носишь пустой бумажник с собой? — Настало время Ло злорадствовать. И как только ответа на его вопрос не последовало, он победоносно оскалился и хмыкнул, убирая бумажник во внутренний карман пальто. Наступила тишина, но она не была напряжённой. Луффи продолжал делать проект, всё ещё стоя в объятиях того, кого едва ли знает. Кажется, ему это совершенно не мешало. Но молчать долго, видимо, для него невыносимо. Особенно когда ему есть, с кем поговорить. — Ты так и не ответил, зачем ты здесь. — Окинув взглядом чертёж, рука будущего мореплавателя вновь потянулась за пером с тушью, начав вычерчивать недостающие линии. — Я думал, что ты не настолько глупый. — Было начал язвить тот, как его мысль сбили. — Тогда бы ты ушёл сразу же после того, как забрал бумажник. Если бы он, конечно, был твоей единственной причиной явиться сюда. Но ты ведь явно не настолько мелочный. — Но в этом споре с разбрасыванием желчи направо и налево победителем вышло снова это чудо с бесстыжими глазами цвета нефти, которые сейчас от Дока скрыты. Мальчишка лишь оставил Ло возможность закатить глаза от того, как он просчитался. Этот парень не настолько тупой, каким кажется. Пора бы это уже усвоить. — Искал встречи со мной? — Ещё бы, размечтался. На раздражительную ответку Ло последовал какой-то странный, неизвестный до этого момента для Ло смех. Наполненный искренностью, звучащий так по-особенному, хоть и с какой-то стороны немного глупо и по-детски. Что-то вроде «Ши-ши-ши», хотя его и сложно описать словами, или повторить самостоятельно. Это не тот смех на сцене, который Трафальгар слышал много раз, пока они перекидывались периодическими колкостями между битвами до того момента неделю назад. Это был искренний и счастливый смех носителя Д в имени и забавной фамилии. — Тогда бы ты не рыскал столько информации обо мне только лишь из-за одного бумажника. — Удивлённый Док было хотел спросить, откуда мальчишка знает, как в памяти всплыл Джимбей, и всё само встало на свои места. Если судить по их вчерашнему общению, и они вправду друзья, Сын Моря точно предупредил бы своего друга держаться от потенциальной угрозы, которой выглядел Хирург, подальше. Сложно скрыть любое вмешательство в базы данных от других кланов, которые тоже их проверяют. Но Ло лишь хмыкнул, растянувшись в улыбке. Парировать ему было нечем, что, безусловно, раздражало его. Однако он уже решил, как поиздеваться над мальчишкой. — Не совсем. — Только было Ло опустился к плечам Луффи за порцией его запаха, губами едко касаясь его открытого участка кожи на шее. Специально, чтобы выбесить. Как замечает, что на этот раз от него не пахнет табаком с металлическими примесями крови, как всегда пахнет после его грязных и жестоких выступлений. Сейчас от него ощущается какой-то лёгкий, даже немного приятный аромат чего-то свежего и морского. Но Луффи тут же раздражённо дёргается, сильно сжимая руки Трафальгара, что покоились на его слишком уж выраженной для парня талии. Кажется, мальчишка, походящий на несносного греческого Бога, снующего тут и там, был не в настроении на такие игры сейчас. Но Ло предпочёл это игнорировать, лишь удивлённо сверкнув заинтересованными глазами. И продолжил мягко исследовать руками тело негодника, приговаривая на ухо: — Что же ты, сегодня не в настроении? — А ведь до этого так и искрился озорством и детским задором, так нагло разговаривая с Трафальгаром, совершенно не обращая внимания ни на его статус, ни на влияние. А теперь уже такой недовольный, хмурый, пусть Ло и не может этого видеть, но точно уверен по его интонации и тому, как он схватил его крепко за руки, даже не выпуская карандаш из рук. Ло обещает сам себе, что когда-нибудь, всё же, возьмёт Луффи в университете. Почему-то это место было для него запретным, а от того лишь больше подогревало интерес. Он повесил на учебные заведения ярлык «табу» для подобных развлечений. И это лишь сильнее вызывало жгучее желание доказать этому парнишке, у кого здесь в руках власть. И кто может вести себя так нагло и фамильярно. И ведь он сдержит обещание. Как и тогда, когда пообещал, что вытрахает всю наглость из Луффи. — Руки убери. — Ах, а голос то какой. Прямо рычит недовольством, содрагая воздух в этом затхлом маленьком помещении. Однако Трафальгар сразу поднял руки в жесте «сдаюсь», перед этим злорадно издав гортанный смех, демонстрируя неестественно белые ровные зубы с более ярко выраженными клыками на третьем ряду. Сильно раздражать Луффи в его план не входило. Тем более зная, какой этот мальчишка вспыльчивый, прямо как самая настоящая нефть, коим продуктом он и казался. А сильно сраться с ним нет ни настроения, ни желания портить такую долгожданную, без сарказма, встречу. Ло демонстративно и вальяжно обошёл его со спины, идя по краю стола, попутно с хитрым прищуром и ухмылкой рассматривая его курсовую работу, и следя за недовольным взглядом, который не спускал его из виду. А хмурится то как, и взгляд прямо пропитан ненавистью и отвращением. — Ну, не смотри на меня так. Твой взгляд ранит в самое сердце. — С уст Хирурга Смерти эта фраза звучит двояко. Хотя она такой и не была задумана Трафальгаром изначально, но в голове он с неё даже невольно усмехнулся. — Смотришь на меня как на самого заклятого врага. Ну полапал немного. Той ночью тебя это не смущало. Однако внятного ответа Хирург так и не получил. Лишь недовольный цокот языком и закатанные глаза, после чего тонкая фигура вновь согнулась в три погибели над ватманом, продолжая работать. И чего только его настроение вдруг резко испортилось? Из-за безобидного чмока и немного наглых ловких рук? Взгляд невольно вновь примкнула курсовая работа. Внутри разжигалось странное чувство. Словно бы органы сжимаются и сворачиваются в узел, а затем снова разворачиваются в нормальное состояние, принимая прежнее положение, от чего становилось как-то даже тошно, но при этом вызывало странное желание. Это желание что-то испортить. Совершить что-то необдуманное и аморальное в рамках принятых обществом. Как когда думаешь: «а что будет, если я кину камень в окно школы, дома, или мимо проезжающей машины?», или «что будет, если просто взять и высказать всё преподу, который тебя заебал?». Так вот у Ло возникло необъяснимое и такое маниакальное желание испортить курсовую работу Луффи. Желание просто пустить весь его труд насмарку. Вот просто на зло. Вот просто потому, что бесит. Что все эти дни, ни исключая ни единого, действовал на нервы просто своим существованием. Совершить такую жестокую месть. Однако, как бы сильно такие мысли не были соблазнительны и притягательны, и как бы сильно не хотелось рискнуть и попробовать совершить что-то такое безумное и аморальное, и как бы сильно ему не хотелось подпортить мальчишке жизнь: его работу он не тронет. Уже хотя бы из понимания. Ведь и сам был когда-то студентом и знает, насколько тяжело восстановить свою испорченную кем-то или своей неосторожностью после недельной бессонницы, работу. И как много кропотливого труда и времени отнимет сделать всё заново. И не всегда это будет лучше, чем было до казуса. Как бы мальчишка не бесил, а мразью быть не стоит. Настолько мразью, опуская все другие аспекты их общения. — Чего дома это не сделаешь? Уже все давно ушли, а ты всё тухнешь в этом затхлом и вот-вот доживающем свои последние дни, здании. — В студенческие дни Трафальгар был готов вообще из дома не выходить, и бежать в родные стены с первых секунд звонка. Оставаться и делать что-то в, итак, за все эти часы ненавистном здании было просто невыносимо. А этот стоит, работает, уже явно далеко не один час. — Дома мне лень делать что-то по учёбе. Если здесь не сделаю: то не сделаю вообще. — В принципе, справедливо. От чего Трафальгар даже неожиданно для себя понимающе хмыкнул, поджав губы и пожав плечами, соглашаясь с таким мнением. Это что же, мальчишка снова доказывает, что не так уж глуп? Скоро это и вправду перестанет быть удивительным, что звучит как-то не очень приятно. Складывается какое-то неприятное ощущение утраты чего-то важного и незаменимого. И диалог снова как-то оборвался. Сложно говорить, когда кто-то из собеседников сосредоточенно занят над чем-то, и не может толком поддержать разговор, в силах лишь изредка отвечать на не слишком сложные вопросы, чтобы не отвлекаться от работы. Да и не то, чтобы Ло вообще пришёл языками почесать. Он ведь здесь, всё-таки, больше для своего личного расследования, сбора информации и прощупывания обстановки. Как он ещё узнает что-то о мальчишке, если не через его окружение? Спрашивать у него в лоб? Он не идиот быть явно посланным нахуй. От чего его взгляд снова начал блуждать в поисках интересных, способных зацепить его взгляд, вещей. Медленно огибая пространство и каждый объект в нём, по довольно плохо освещённому помещению, причина такой тусклости обнаружилась довольно быстро: банальное отсутствие практически всех лампочек в потолочных светильниках. На всё и так небольшое помещение светило буквально три еле живые лампочки. Трафальгар бы даже не удивился, узнав, что является если не их ровесником, то точно может быть и младше этих доисторических светил. Спускаясь вновь с потолка на тускло-бежевые, а скорее даже кофейно-коричневые стены, взгляд цепляется за большое количество фотографий, просто прибитых к стене канцелярскими кнопками. И на каждой виднеются одни и те же люди, среди которых замечается и радостно сверкающий с искренней улыбкой от уха до уха Луффи. Разве кабинет может принадлежать каким-то конкретным людям? Однако тут и там, помимо фотографий, Ло замечает вещи, совершенно не относящиеся к кораблестроению и преподаванию какого-либо одного предмета. На книжной полке тут и там стоят в основном книги по истории и археологии. В углу возле окон и вовсе вместились большие цветочные горшки, в которых стоят..мандариновые деревья? И ведь, опять же, это не кабинет какой-нибудь биологии или агрохимии, или природоведения, или чего-нибудь ещё в этом роде. На подоконнике лежит чей-то галстук, на одном из стульев висит оставленный кем-то чёрный пиджак. Уж явно не принадлежавший Луффи. На учительском столе и вовсе стоит какая-то косметичка с декоративной косметикой. Доска же изрисована милыми рисунками и смешными надписями. А где-то, на самом верху полок, лежит чья-то розовая шляпка цилиндрической формы и с белым крестом, рядом с которой лежат странного вида очки с ремешками поверх всей головы. И всё же, глаза вновь невольно возвращаются к незнакомым лицам на фотографиях. А, нет, пожалуй, ещё пару лиц Ло узнать смог. Стоящую на одной фотографии рядом с Луффи рыжулю с пышными формами не узнать было трудно, когда Пингвин и Шачи буквально каждый прогноз погоды с ней не пропускают, доходя до драки, выясняя, что лучше: грудь или задница. К слову, никто из них так и не победил, и оба остались при своём мнении, совершенно из этой нервотрёпки не выучив ни одного урока. Кроме того, что действовать на нервы Ло, всё же, не стоило. Особенно в вечер перед важной встречей. Ещё на нескольких фотографиях Ло заметил Джимбея. Всё-таки они явно друзья, и светиться в базах данных стоило бы поменьше. Хотя, вряд ли предупреждение друга как-то повлияло бы на решение кого-то, вроде Луффи. Однако с каждой секундой рассматривания фотографий Ло поражался этому мальчишке всё больше. Какая же у него разношёрстная компания, однако. Две красотки в хорошем теле. Один какой-то мальчишка с довольно кудрявыми волосами, смуглой кожей и очень даже длинным носом. Ло такой ещё в его жизни хирургии не попадался. И..ребёнок. Ещё совсем пацан же. Какой-то маленький мальчик в шляпке. Который стоит на контрасте с высоким и очень крупным мужчиной с забавной причёской и голубыми волосами. А рядом с Луффи парень со шрамом на глазу и зелёными волосами, словно трава газонная. И с ним бодается блондин со смешными бровями и сигаретой в зубах. Что за скопление неформалов? Из всей компании выбивается очень уж высокий и просто донельзя худой мужчина в строгом костюме и явно старше их всех. Хотя, сложно сказать, что в этой то компании кто-то выбивается больше других. — А это.. — Но Ло даже не нужно было договаривать, ведь стоило ему только замолчать на какое-то время, как Луффи это довольно быстро заметил, насторожившись, но не отвлекаясь от работы, Хирург не подал голос: и лишь затем поднимая на него свой взгляд, отвлекаясь уже в миллионный раз от доделывания курсовой работы, где и так осталось уже не так уж много делать. Что только сильнее раздражало. Но, замечая, что его объект раздражения на что-то смотрит: Луффи проследовал за его взглядом, и с осознанием широко улыбнулся, успокаивая свой гнев и выпрямляясь в спине. — А, это мои накама.