Camden Town witch.

      Алые лучи уже согревали и освещали зеленые поляны, усыпанные первыми весенними цветами разных цветов, васильковый, отливавший лиловым, красный, ставший насыщенным, белый, теперь напоминавший перламутровый розовый. Роса скатывалась по травинкам, воздух был чистым, влажным, приятным, дарящим умиротворение. Девушка остановилась на мгновение, вдохнула полной грудью и прикрыла глаза, наслаждаясь тонюсеньким ароматом живности вокруг и звуком ручья, протекающего где-то между высокой травой. Арвен продолжила путь, улыбаясь солнцу, озаряющему её личико и подчёркивающему веснушки. Корзинка, наполненная полезными растениями, в женских белых ручках теребила зелень и подол старой длинной юбки, запачкавшейся пятнами грязи — последствия вечернего дождя накануне. Рыжие волосы были собраны в причудливую прическу — две косы шли к затылку, где соединялись в хвост и давали кудрям спасть по спине, прикрытой блузой с рюшами и высоким воротником и теплым платком, который скрывал это всё же старомодное викторианское великолепие. Ноги и перепачканные ботиночки скрывала тёмно-синяя, как ночь, юбка в пол.              Перепрыгивая лужу за лужей, Арвен не спеша шагала к железнодорожной станции, прятавшийся за лесом, недалеко от дома её бабушки. Она приехала вчера на вечернем поезде в родовой дом из камня и с коричневой крышей, рядом с которым располагался живописный сад Эфы Идрис, где можно было найти почти всё, что душе угодно, чтобы собрать новую партию трав для продажи, переночевала в маленькой комнатушке на чердаке, которого она в детстве ужасно боялась, наутро собрала нужные травы, пройдясь по списку, что ей выдала матушка, и, позавтракав с бабушкой Эфой и выслушав её наставления, вышла в сторону железнодорожных путей почти ни свет ни заря. Её с раннего возраста приучили вставать пораньше, жаворонком она почти летала по полям, смотря за тем, как мать, Эйра, безумной красоты женщина, ухаживала за цветками, пачкая руки и красивые юбки. Мамин гардероб Арвен обожала, когда та шла на рынок в соседнюю деревушку, девочка открывала шкаф и надевала на себя всякие роскошества: платья, жемчуга, туфли, перчатки. Позже она выяснила, что вся эти прелести были подарками разных кавалеров матери. Эйра ни с кем так и не сошлась. Ей это было не по нраву — принадлежать мужчине, да и прятаться под чужим именем было ни в её духе. Мать, как и бабушка, вообще не одобряла пребывание в доме мужчин, конечно, делались исключения, например, для кузена Арвен.              Ей было невероятно грустно покидать это замечательное место снова и снова. Здесь в графстве Хэмпшир, в отдалении от всех, Арвен провела лучшие годы своей жизни. Встреча рассветов во время завтрака, свежий горячий хлеб, утренняя работа в саду и огороде, обед на природе в теплую погоду, прогулки с бабушкой по лесу, во время которых Эфа рассказывала о полезных свойствах трав, цветов и других растений, пробежки по лугам, смех, её огненные волосы, собранные или в хвостики, или в косы, на ветру, плавание в лесном озере с кувшинками, ужин, который мама приготовила с идеальной прической на голове, редкие походы на рынок, игры с Киллианом, её кузеном-одногодкой, они порою сбегали через заднюю дверь, гонялись за светлячками или рассказывали друг другу разные истории перед сном, сидя на кухне рядом со свечой, а потом сонные кое-как добирались до кроватей, покрытых лунным светом, и засыпали в окружении аромата лаванды, растущей под окнами.              Арвен забралась на платформу по лестнице, хватаясь за перилла, купила билет обратно в Лондон и встала недалеко от края. Четырнадцать лет назад Эйра решила покинуть захолустный домик и перебраться в столицу королевства. Она собрала свои вещи, вещи дочери, купила небольшую квартирку и помещение под ней в Камдене при помощи матери и продажи некоторых дорогих украшений. На первом этаже Эйра открыла лавку с лечебными настойками, чаями и мазями, стала работать там сама, а позже приплела и дочь, когда та повзрослела. Женщина быстро нашла клиентов, все хотели получить крем Эйры для омоложения, к ней приезжали даже из других районов, в основном служанки богатых особ, конечно же, но это уже было что-то и даже больше. Жили они довольно хорошо, на еду хватало и на красивые платья, шляпки, хватило бы и на служанку, но чужих Эйра в доме не любила. Не собиралась выдавать столетние секреты семьи Идрис, да и не хотела тратить деньги на такую «ерунду». Поэтому убирались и готовили они сами, из-за чего Арвен в основном носила старые мамины вещи, которые подшивала Эйра, а позже она сама. Арвен нравилось это дело, она добавляла кружева и ленты, если хотела. А вот нарядные платья она надевала только на официальные семейные встречи или по праздникам, в другое время они пылились в шкафу.              Паровоз подъехал, выпуская за собой след из клубов дыма. Арвен обрадовалась и потерла плечи. Теплый платок не помогал согреться в утренний апрельский холод. Весна пришла, вокруг всё цвело и пахло. Но на заре мороз ещё заставлял кончики пальцев неприятно заискриться от касаний ветра. Арвен пропустила пожилую пару вперед, за что получила улыбку от мужчины, и сама зашла в вагон. Она прошла к креслу, села у окна. Никого вокруг почти не было. Неудивительно не было и семи утра. В такое время в Лондон ездили лишь заядлые путешественники и рабочие, те у кого хватало денег. Арвен улыбнулась тишине и достала из тканевой потрепанной сумки книжку, что купила на свои средства на прошлой неделе в книжном неподалеку от дома. Она проводила там много времени. Хозяин лавки, милый старичок, Гарри Лукас, позволял ей сидеть в магазине и читать часами, за доброту Арвен приносила ему чай из трав, что собрала сама. Мама недолюбливала седого мужчину, говорила, что подобное поведение рано или поздно разорит его. Из-за этого девушка приходила к Гарри тайно под вечер и читала в свете ламп. Мистер Лукас смеялся себе под нос и что-то рассчитывал в своей бухгалтерской книге, пока очки на цепочке медленно сползали по носу.              Три часа в дороге, и Арвен, закончившая книгу и насладившаяся английскими пейзажами в очередной раз, оказалась на шумном вокзале. Горожане проснулись и засуетились, бегая по своим делам. Девушка же, мечтая о своем, переваривая недавно вышедший роман всеми известного Томаса Гарди, направилась домой. Она села на трамвайчик, сложила ручки на коленках и поехала дальше к Камден-тауну. Яркие лучи проходили сквозь стекла и нагревали сиденья. Арвен улыбалась, порою кусая губки, она успела немного отдохнуть, съездив к бабушке Эфе. Провела вечер в спокойствии за чтением в своей комнате, выслушала очередную порцию рассказов Эфы и выслушала сплетни от Киллиана, который жил с бабушкой за неимением другого выбора. Его мать — дочь сестры Эфы — путешествовала по миру в силу печальных жизненных обстоятельств. Рождение сыновей в семействе Идрис было не в почете. Бедняжка Элари не выдержала стыда и сбежала, оставив лишь записку сыну, которую он смог прочитать только в юности, до того момента Эфа просто не давала ребенку прочитать пару строк с пожеланиями счастья и признаниями в искренней любви. Эфа не очень радовалась выпавшему наследству. Её сестра Бронвин — мать Элари — давно скончалась и не могла присмотреть за внуком, а родная тетка мальчишки по имени Алис, сестра той же упомянутой несчастной Элари, обосновалась в Шотландии и была «ужасно занята», так она писала. К великому счастью Киллиана, которое он был не в силах осознать в силу юного возраста, Эфа быстро привыкла к сорванцу и прониклась к нему нежными чувствами.              После прогулки длиною в десять минут от остановки трамвая к дому Арвен зашла в дом и сняла платок, сжимая его в пальцах. Дверь за ней закрылась под дуновением ветра. Единственном входом в их скромные апартаменты был лишь через лавку. К остальным комнатам вела скрипучая лестница из тёмного дерева. Она прошла главный зал, куда обычно заходили покупатели, направилась вдоль коридора и завернула в кладовку. Там она обнаружила мать, собирающую ингредиенты для очередной настойки. Прямые светлые волосы, накрученные за ночь с помощью кусочков ткани, были собраны в аккуратную приподнятую прическу, создававшую водопад кудрей. На ней было обычное, старомодное платье лилового оттенка с широкими рукавами, длинными юбками и перламутровыми пуговками, украшающими перед.              — Доброе утра, мама.              Женщина обернулась, и едва заметная улыбка пронзила её тонкие губы.              — Здравствуй, Арвен. — Она поправила прыгучие кудряшки у лба. — Ты как раз вовремя, разложи травы по полкам и начни готовить мазь для миссис Эванс, она придет сегодня к пяти, а ей еще нужно настояться.              — Да, конечно. Но я сначала умоюсь?              — Ладно, но поторопись.              Арвен кивнула, оставила корзинку в углу и поторопилась наверх, стуча каблучками ботиночек и держась за широкие перилла. Она открыла дверь и вошла в свою небольшую комнатку с двумя окнами, выходящими на живую улицу. Сумка опустилась на стульчик, платок последовал за ней. Девушка подошла к зеркалу, висящему над столом, и поглядела на себя, а затем расчесала волосы и завязала синюю ленту на хвост. Покрасовавшись еще чуть-чуть, Арвен поставила книгу к остальным на полке и побежала вниз. В кладовке она стала разгружать корзинку, кладя чертополох в коробочку к чертополоху, розы — к розам, календулу — к календуле, и так далее по списку. Затем она достала рукопись с рецептами, что унаследовала, но в основном придумала и вывела путем проб и ошибок Эйра. Неделя только начиналась, а запасы заканчивались, к тому же большая часть настоек и лекарств должна была быть продана свежей. Мама открыла лавку и встала за прилавок, девушка же готовила за стенкой, заваривая и смешивая, разливая по бутылочкам или раскладывая по бумажным по пакетикам, на которых позже красивым почерком выводилось название. Так проходили её дни в просторном Лондоне, огромную часть которого она не успела посмотреть за четырнадцать лет.              Около шести часов после сорока посетителей Эйра сослалась на головную боль и отправилась наверх. К тому времени Арвен уже закончила приготовления и могла занять её место. Мать приготовила ужин, поела и закрылась в своей комнате. В последнее время со здоровьем матери было что-то не так, хоть всё в её жизни освещалось золотыми лучами Миддвил — великой богини знаний, искусств, успеха и многого другого. Не мудрено, мать молилась ей месяцами после открытия лавки, читала заговоры и зажигала свечки на ночь, и до сих пор это делала. Отличный способ для привлечения удачи в свой дом.              Солнце зашло, зажглись фонари, а улицы потихоньку опустели. Арвен закончила готовить настойки для постоянных покупателей на завтра и, положив все ингредиенты обратно на полки, подошла к двери и закрыла её. Она подмела пол, убралась, вытерла пыль, пересчитала деньги и спрятала их в сундук в тайнике. Женская ручка потянулась к выключателю лампочки, накладывающей на комнату желтую пелену, когда раздался громкий грохот. Арвен вздрогнула от страха, пронзившего тело. Она развернулась, и юбка зашуршала, делая пол-оборота по деревянному полу. В окне двери появилась фигура мужчины, широкая и высокая. Она нахмурилась и подбежала, чтобы отчитать непутевого покупателя.              — Мы закрыты, сэр, приходите позже, — даже в свете ближнего фонаря девушка не смогла разглядеть лицо мужчины.              — Арвен, дочка, открой, пожалуйста! Есть срочное дело.              Девушка сразу же узнала громкий, басистый голос. Авраам часто заходил в лавку, дабы купить чай с чабрецом для своей жены. Он был милым и вежливым человеком, хоть его вид об этом почти не говорил. Высокий, мускулистый, под семь футов ростом. Черное пальто и шляпа с широкими полями делали его более устрашающим. Арвен открыла дверь и пропустила Авраама внутрь. Он оказался не один. На его плече, еле стоя на ногах, висел другой не менее массивный мужчина тоже в шляпе, темно-синем пальто и с густой бородой. Он смотрел в пол, изредка кряхтел и чертыхался, что резало уши юной леди, не привыкшей к такому языку. Мать настрого запретила ей так изъясняться, и сама же придерживалась правила.              — Здравствуйте, мистер Фриш, — пробормотала Арвен.              — Здравствуй, здравствуй, — Авраам устало закивал, — прости, что так поздно, нам нужен лекарь, а поблизости я знаю только тебя.              — Что случилось? — девушка осмотрела мужчину. Ей показалось, что он был в полном здравии, но Арвен всё-таки потрудилась уточнить. — С вами все в порядке?              — Со мной-то да, но с моим другом, — он кивнул на незнакомца, разглядывать которого она старательно избегала, не желая показаться бестактной, — беда приключилась. Его ногу задела пуля, кровь хлестать не перестаёт. Можешь подлатать?              Девушка решила, что не стоит задавать вопросов о происхождении раны. Не её это было дело.              — Да, конечно, пройдемте за мной, — шустро согласилась Арвен, сжимая фартук в руках, молясь, чтобы не услышала мать. Она не одобряла бесплатное лечение, хоть беднякам редко отказывала. Доброта добротой, но у всего есть цена, Арвен, строго говорила она.              Она отвернулась от незваных гостей и пошла в небольшую комнатку с запасами, которые не выставлялись на полках в главном зале. Девушка включила свет, достала табуретку и поставила прямо под лампочкой, а затем рукой подозвала Авраама. Тот усадил незнакомца на стул и встал рядом, встревоженно его оглядывая. Или загадочный мужчина был небезразличен мистеру Фришу, приходился родственником, или он был важным человеком. Люди шептались, поговаривали, что Авраам был необычно богат для человека рабочего класса. Его окружение, вероятно, ему соответствовало. Арвен засуетилась и стала бегать по комнате, разглядывая на полках нитки, спирт, иголку и обязательно травы для скорейшего выздоровления. Найдя всё необходимое, она опустилась на колени и осмотрела рану, так неумело перевязанную куском не самой чистой ткани.              — Ты уж помоги ему, Арвен. Без него Камден загребут чертовы макаронники. — Авраам нахмурился при упоминании итальянцев и сжал кулаки незаметно для себя.              Изо рта незнакомца вылетел глухой смешок.              — Я бы хотел сказать, что он преувеличивает, но это не так, — хриплый, глубокий голос пронзил тишину. Не удержавшись, Арвен подняла голову и уставилась на ухмылку — единственное, что не скрывала тень шляпы. Таинственно и мрачно, так выглядел мужчина, как в интригующих романах или увлекательных детективах Агаты Кристи, что она читала.              Арвен развязала ткань и оглядела кровавую рану. Пуля дошла до мяса, оставила темно-серый порох на коже. Она поднялась и, извинившись перед посетителями, сбегала в ванную комнату за тазом с горячей водой и тряпкой. Матери не было видно. Кажется, она уже забылась крепким сном в своей комнате, заперев дверь. Вернувшись, девушка наконец начала латать своего пациента.       Арвен отмыла грязь и промочила рану спиртом.              — Черт! — довольно громко выругался раненый, и Арвен замерла, оглядываясь на дверь, за которой пряталась лестница наверх. Шагов не было слышно. Она выдохнула.              — Помолчи, Алфи, а? Как неопытный малец, — возмутился Авраам, кладя руку на плечо друга. — Не ругайся при милой даме, которая по доброте душевной помогает тебе!              — Ладно-ладно, — угрюмо кивнул Алфи. Альфред. Какое имя. Оно чудным образом ему подходило. По крайней мере, такого было мнение девушки. — Простите, Арвен. — Он обратился к ней. Молодое сердце затрепетало по непонятной причине. Она набралась сил и посмотрела на незнакомца, которого ей снова не удалось разглядеть. Дурацкая шляпа, подогревающая любопытство.              — Ничего страшного, — прошептала она и опустила голову. Вряд ли кто-либо её расслышал.              — Где же мои манеры? — опомнился Авраам, хватаясь за голову. — Я забыл вас представить. Арвен, это мой старый друг — Альфред Соломонс. Алфи, — он обратился к товарищу и сжал его плечо толстыми пальцами, будто подбадривая, — это Арвен, чудесная девушка и талантливый лекарь. Всё про травы знает!              — Приятно познакомиться, Арвен, — очень даже ласково произнес Альфред, тягуче, словно мед или малиновое варенье лилось из его уст, хотя только секунд пять назад он изрекал неприличные наречия. Мурашки снова забегали по спине. Диво дивное.              — Мне тоже, — буркнула она, хотя в утверждении не была уверена. От него веяло проблемами.              Через несколько секунд Авраам покинул их, оставив наедине.              — Не буду стоять над душой, дочка, я подожду у двери, — так он сказал. Арвен проводила его взглядом. Что-то внутри не желало, чтобы они находились в одиночестве. Альфред настораживал девушку, даже не говоря ни слова. Она ощущала мужской, пронзительный взгляд на себе, а золотые поблескивающие перстни на сжатых из-за боли кулаках наводили ужас. Что, если её лечение не поможет? Она не хочет переходить Алфи дорогу, такому мужчине не переходят дорогу.              — Вам не больно? — зашивая рану шелковыми нитками, спросила Арвен, так же не поднимая головы.              — Ничего, продолжай, — сказал он и зашипел от боли в следующую секунду.              — Простите, сэр.              — Не переживай, делай свое дело, ни с таким справлялись, — поспешил успокоить Арвен мужчина и затем замолчал.       За десять минут она закончила работу. Напоследок Арвен зашептала заговор из книги бабушки для быстрого заживления раны, завязывая узел на бинтах, и опустила штанину, которую тоже решила зашить на всякий случай.              — Ты что, молилась? — вдруг спросил мужчина, нахмурившись.              Она подняла на него круглые глаза, ведь думала, что произносила слова про себя, а потом вскочила на ноги и отошла, поправляя юбку и фартук.              — Все готово, — Арвен поджала губы, игнорируя вопрос, — пойду позову Авраама. Он поможет вам добраться до дома.              — Спасибо, Арвен.              — Пожалуйста, сэр, — она кивнула и слегка присела, а затем побежала вон из комнаты. Девушка только что поклонилась мистеру Соломонсу. Какой кошмар, какая стыдоба, подумала она, он ведь не граф и не лорд, с чего это она склонила перед ним голову. Мужчина оказывал на посторонних чудное действие, сравнимо с опьянением. Её щеки зардели. Арвен захотелось спрятаться в своей комнатке и позабыть диковинный вечер. Она вытерла потные пальчики о фартук и позвала Авраама. Он поблагодарил девушку, одарив широкой улыбкой, даже пожал руку, а затем направился за другом. Арвен осталась стоять, неловко перебирая пальцы, а минутой позже вспомнила, что хотела отдать мистеру Соломонсу еще кое-что, опять-таки на всякий случай. Она взяла с полки у прилавка обезболивающий сироп с гвоздикой и мятой.              — Вот, держите, — когда мужчины вернулись, девушка протянула Альфреду маленькую бутылочку, — поможет справиться с болью. Принимайте по одной ложке три раза в день перед едой.              — Благодарю, Арвен, — сказал Авраам вместо товарища.              — Я была рада помочь. Прошу передайте вашей жене добрые пожелания. — Она наконец нашла силы улыбнуться и столкнуться взглядом с гостями.              — Обязательно, — Авраам засветился при упоминании жены.              Нежданно-негаданно Альфред достал из кармашка звенящей мешочек и протянул девушке. Арвен опешила, приоткрывая пухлые губки.              — Спасибо за помощь, — сухо пробормотал мистер Соломонс.              — Нет, не стоит, что вы! Не надо! Прошу вас. — О, матушка бы разозлилась, увидев такую картину.              — Я настаиваю, Арвен, — жестче произнес он, будто приказывал. Теперь он говорил естественно, командовать, кажется, было в его натуре, начертано на судьбе.              Альфред взял её руку, тёплое касание, а затем сжал в её крохотный кулачок деньги, не говоря ей ни слова более. Строгий взгляд пронзил её лазурные глаза, а затем мистер Соломонс поспешил отвернуться. Она опустила голову и перестала сопротивляться, побоялась ему возражать.              — Пошли, Авраам, нам пора.              — Доброй ночи, Арвен, — попрощался её старый знакомый, взял друга под руку и направился к двери.              — Вам тоже.              Они ушли. Арвен закрыла за ними дверь на замок, выдохнула (её выпавшие прядки взмылись ввысь), спрятала мешочек в карман фартука и выключила свет, а затем не спеша поднялась наверх, кусая щеку изнутри. В кухне она поужинала остывшим цыплёнком и направилась в свою комнату, тихонько закрыв за собой дверь. Арвен плюхнулась на кровать спиной, тонкие пальчики прошлись по покрывалу и схватили края подушки. Очередной тяжелый вздох слетел с покусанных губ. Вечерние посетители шустро вывели её из равновесия. Она была удивлена также тем, что Авраам, такой добрый человек, как ей казалось, общался с таким мрачным человеком, как мистер Соломонс. Девушка вскочила с постели, пересчитала деньги, ахнув, спрятала большую сумму подальше, мотнула головой, пытаясь выкинуть мужчину-загадку из мыслей, надела белую ночнушку с мелкими розоватыми цветочками, разбросанными по ткани, распустила волосы, аккуратно расчесала их, собрала в косу, потушила свет, затем зажгла свечу и поставила её на небольшой столик, за который и уселась сама. За окном горел не яркий фонарь. Прохожих не было. Не гоже было ходить по темным переулочкам в одиночестве, даже в Кенсингтоне или Вестминстере. Девушка достала из тайника за романами блокнотик с пожелтевшими страницами, взяла перо с чернилами и стала писать. Арвен записывала каждое важное и не важное событие в своей жизни — хорошая и расслабляющая привычка. Она подобно старой книге стряхивала с себя пыль в конце дня.              

Апрель 5, 1925

             Прошедшим вечером я посетила бабушку, с ней и с Киллиан всё в порядке, спасибо милостивой богине Бивид, подарит она им больше здоровья, а ещё сегодняшним вечером я встретила мужчину, точнее он сам завился на мой порог с помощью Авраама. Раненый искал в лавке лечения. Альфред Соломонс. Такого его имя. Оно мне кажется знакомым, но я никак не могу вспомнить, где его слышала. Неважно. Опишу его поточнее. Он — загадочный, странноватый (на мой вкус) мужчина, высокий, мускулистый. Больше я ничего не смогла разглядеть. Шляпа скрывала его лицо. Этот мужчина — ужасно угрюмый, даже кажется грубоватым и страшным. Он ни разу не улыбнулся, зато всучил мне мешочек монет, хоть и силой. Несколько фунтов! Моему удивлению не было предела. Всё же, несмотря на его щедрость, я надеюсь, что никогда не увижу его снова. У меня такое чувство, будто он приносит много проблем окружающим его людям, может, своими скверными манерами, или ещё чем.              Альфред Соломонс.              Арвен непонятно почему вывела его имя аккуратным почеркам еще раз, поглядела на него с минуту другую, а затем закрыла блокнот в кожаной обложке, завязала розовой лентой, снова спрятала, подула на свечу, от которой пошел серый, едва заметный дымок. Девушка, чувствуя, как веки так и норовят закрыться, залезла под одеяло, обняла себя холодными руками и быстро заснула, вымотавшаяся путешествиями и приключениями, которое взбудоражило девичье сердце в обычный весенний день.