Во власти грёз

      Закрою очи – темно, открою их – всё ещё темно. Единственный свет, кой я имею – маленькое пламя восковой свечи. Потерянный во времени путник, не ведающий ничего. Даже мои воспоминания покинули меня, оставив на произвол судьбы. Ежели были они когда-нибудь.       Кем я являюсь? Мой разум пуст, он подобен чистому листу. Было ли у меня прошлое? Я не в силах осознать, где я нахожусь. Мне так тяжко существовать. Не назову это жизнью. Разве жизнь таковой является? Я подобен призраку, скитающемуся меж миров: сны мне чужды, не имею прошлого, даже не уверен в том, есть ли у меня настоящее. Ежели кто спросит о моих чувствах, не задумываясь, выдам «позабыл о них». Я и есть призрак – таковым себя считаю.       Совру. Совру, сказав «позабыл о них». Возможно ли ничего не чувствовать рядом с ней? Меня окутывает страх, затмевающий мой разум. Рядом с ней моё заледеневшее тело начинает пылать, заставляя стучать камень в груди. Крылья мои расправляются, оттряхивая с себя залежавшуюся пыль. Я оживаю, начинаю рядом с ней не существовать, а наконец – жить! Не помню и того, что было до встречи с ней. Однако внутри меня есть убеждение – до неё было долгое одиночество в этой темноте. Забвение.       Время ускользает сквозь пальцы, не давая овладеть собой. Всего мгновение, проведённое с ma chere, позволяет вкусить сладкий плод, коим так меня дразнит судьба. Она рядом, спустя мгновение – нет.       Чувства пугают меня – не ведал их ранее. Не ведаю и о том, что случится после. Вижу, что тоже волную её. От этого страшнее. Привяжемся – больно будет обоим. Потери неизбежны. Сон не вечен, ежели мы в нём. Всему настаёт конец. Вот я существую, вскоре – нет. Страх засел глубоко внутри меня, пуская свои корни. У нас нет будущего. У меня её нет.       Сколько бы я не твердил, не привязывать её к себе – не могу. Сам привязываюсь медленно, болезненно. Не в силах обуздать влечение, желания. Как только вижу взгляд её очей, устремленных мне прямо в душу, готов отречься от всех обещаний, данных самому себе. Не смотреть на неё – отрекаюсь. Не стоять к ней близко – отрекаюсь. Не вдыхать аромат её – отрекаюсь. Не тонуть в её глазах – отрекаюсь. Не прикасаться к ней – отрекаюсь. Не вслушиваться в её звонкий смех – отрекаюсь. Не влюбляться – отрекаюсь трижды. Любовь – насколько сильны мои познания в ней?       Во тьме нет ни любви, ни жизни. Но в ней так отчаянно хотелось жить. Пусть со страхом и скорбью, но, главное, с любовью.       Маленькое пламя всегда светило так ярко, насколько это было возможно. Сейчас оно стало слабее. Едва заметное изменение, однако я изучил свечу вдоль и поперёк. Она слабеет – однозначно. Не погаснет полностью – во всяком случае, не сейчас: ещё не время.       – Что-то не так со свечой? – нежный голос раздался со спины. Она снова здесь? Я обернулся к ней и столкнулся с заинтересованным взглядом, в котором отражались красные блики. Она снова здесь. Улыбнулась.       – Всё в порядке, – Я медленно поднялся на ноги, слегка пошатнувшись, оставив стоять свечу на полу. – Вы стали чаще навещать потерянного одиночку.       – Разве не замечательно? –Гостья отвела руки за спину и привстала на носочки, выглядывающие из-под длинного подола белого платья, больше напоминающего сорочку. Она так мила.       – Я более чем рад этому, ma cherie*.       Ma cherie – так я ласково называю чудо, стоящее сейчас передо мной. Она позволяет.       В последнее время моя милая гостья выглядела обеспокоенной чем-то. Пытался выяснить – получал в ответ: «Всё хорошо, вам кажется». Врёт. Я не пытаюсь давить на неё – она сама поведает. Всему своё время. Лишь в который раз прошу её быть осторожной. Не могу сам помочь ей – это огорчает и лежит грузом на сердце.       – Мне уже лучше, поверьте. Сейчас я нахожусь рядом с родными – это лучшее утешение. К тому же чаще вижусь с вами, – Она тут же опустила свой взгляд, на ланиты пал румянец. Засмущалась.       – Вам легче от того, что видите меня?       – Я сказала это к слову, не воспринимайте всерьёз, – Бросая вызов, вновь направила очи на меня. Смущение никуда не делось. Оно ей к лицу. Зачем же пытается скрыть?       Сам путаюсь в своих мыслях. Иногда кажется мне, что знаю эту девушку дольше, чем мы знакомы. Рядом с ней я чувствую хоть немного уюта, коего так не хватает.       Я приблизился к ней на шаг. Она продолжала стоять, смотря в глаза.       – Какое место желаете увидеть сегодня, ma cherie?       Она отвела взгляд в сторону, погружаясь в раздумья. Рядом пролетели два чёрных ворона. Не к добру. В сердце засела тревога за ту, что сейчас так глубоко погрузилась в свои мысли.       – Снова вороны, – Задумчивость девушки испарилась, сменяясь напряжением. Её брови нахмурились, губы поджались в тонкую линию.       – Вам не стоит сейчас думать об этих созданиях, потому умерьте своё волнение, – Моя улыбка не походила на правдивую, однако девушка слегка успокоилась. Ей и без того хватает поводов для беспокойства, тем не менее, я предполагаю, что эти вороны связаны с тем, что происходит вне сна. Знак иль предостережение.       – Знаете, Лука. В этот раз я сама хочу создать место для нашего времяпрепровождения! Поэтому спрошу у вас: куда вы хотите попасть? – Ma cherie в ожидании наклонила голову в сторону, наблюдая за мной.       Я не ожидал от неё подобного предложения, поэтому растерялся, не находя нужного ответа. Где я хочу очутиться? Я ведь ничего не знаю, никакие места мне не известны. Всё то, что я воображал ранее для неё – было создано, исходя из её же ранних упоминаний и описаний.       – Я не имею подобных желаемых мест для посещения, увы. Буду признателен, если вы сами выберите, куда хотели бы пойти со мной.       – Хорошо, так и быть. Тогда я попрошу вас закрыть глаза, сударь.       Я сделал то, что она велела и стал дожидаться.       – Не подсматривать!       Спустя недолгое время, она щёлкнула пальцами возле моего лица, давая понять, что уже можно посмотреть на плод её стараний.       Первые секунды я не понимал, что стоит передо мной. Большой предмет прямоугольной формы с картинами, сменяющими друг друга с небывалой скоростью. Что я вижу? Отступил назад и наткнулся на что-то мягкое, напоминающее то ли диван, то ли подушку больших размеров. Между этими двумя незнакомыми мне вещами стоял небольшой стол, на котором расположилась ёмкость, наполненная маленьким хлопком. Вокруг нас были развешаны необычные свечи, цепляющиеся тянущейся лентой за несколько вертикальных палок. Впервые вижу подобное.       – Мы будем смотреть фильм, – Ma cherie хлопнула в ладоши и блеснула радостными глазами.       – Фильм? Что это?       – На этом предмете – экране – будут меняться картинки и... в общем, вам лучше сесть и самим всё увидеть. Поверьте, вы будете в восторге, – Она взяла меня за локоть и усадила на мягкое место, – Это диван, сидите спокойно. У нас есть час, поэтому не сможем досмотреть весь фильм. В следующий раз – остальное. Знаете, вы напоминаете мне человека из веков семнадцатых или восемнадцатых. Исходя из этого, я подобрала соответствующий фильм.       Всё, что я увидел после, привело меня в небывалый восторг. Не мог даже предположить, что возможны такие вещи. Абсурд! Целый мир вмещён в одно маленькое пространство. Невозможно! Тогда что сейчас я имею возможность лицезреть?       Девушка сидела рядом со мной, временами дотягиваясь, как оказалось, до пищи, называемой «попкорн». Она наслаждалась этим яством одна, ибо я не был способен есть и пить в этом мире её снов, потому мне оставалось лишь изредка поглядывать на то, как делает это девушка. Вот она вытирает влажные щёки от вновь скатившихся слезинок. Печальная сцена прощания двух влюблённых.       – Что это со мной? Не впервые ведь смотрю этот фильм, но никогда так не плакала на этом моменте, – её тихий голос был наполнен такой тоской, будто она сама переживает эту разлуку вместе с героями.       Неожиданно для самого себя осторожно обхватил её рукой и притянул ближе. Её тёплое тело прижалось к моему холодному. Очередной контраст. Она затаила дыхание, прекратив попытки убрать мокрые дорожки с лица. Бесшумно выдохнула. Расслабилась.       – Во сне наши чувства и эмоции обостряются. Любовь волною накрывает с лихвой, страсть сводит с ума, гнев сжигает дотла, а печаль опустошает до дна. Слезам вашим есть причина – ваше переживание за двух несчастных усилилось.       Нашёл ответ на собственный вопрос: почему новые чувства кажутся столь пугающими? Не только из-за болезни разлуки. Ежели позволю им взять полный вверх над моим разумом – боюсь, не пережить мне их. Я люблю её. Люблю так, словно не впервые. Так, словно годами иль веками любил. Я ведь и не видал никого кроме неё, не бывал нигде. Как мне знать, любовь ли это? Клянусь честью и достоинством, любовь познал я настоящую. Чует моё сердце. Да будет же оно свидетелем! Не могу я быть уверен в долгой длительности наших встреч с моей милой гостьей. Настанет и наш час разлуки. Ежели сейчас имею возможность видеть её – не оттолкну. Буду сгорать от чувств и страданий последующих – не оттолкну. Лишь одного не желаю – причинить ей самой боль эту.       Героиня фильма лежит под большим деревом, рисуя пальцем по небу. В каждом облаке видит образы из памяти. Неожиданно до неё доносится голос любимого: «Аделаида, я ведь уже говорил, не лежать на холодной земле: здоровье у тебя совсем хрупкое, милая моя».       Боль пронзила мою голову, заставляя схватиться за виски и зажмурить глаза. Невыносимый тонкий звук – единственное, что я слышал. На своих плечах почувствовал лёгкое прикосновение рук, которое вскоре стало чем-то отдалённым. В памяти всплыли отрывки сцен, будто оборванные воспоминания.       Солнце. Большое дерево с красивыми зелёными листьями, на которых поблёскивают дождевые капли от попадания лучей. Вокруг поле, усеянное низкой травой и яркими цветами. На фоне всего природного очарования лежит девушка под тем самым деревом и смотрит сквозь пальцы в небо, играясь с золотистыми нитями светила. Лицо скрывается за ладошкой и светом. Я подбегаю к ней, накрывая тенью её туловище: «Какое же упрямое Божье создание. Вставай же скорее пока не простудилась, да ещё и после дождя. Милая моя, побереги своё хрупкое здоровье и никчёмные нервы супруга», – я наклонился к незнакомке и поднял её над землёй, после чего послышалось задорное «ой» и раздался весёлый смех, – «хотелось побыть у меня на ручках – стоило лишь попросить». Она не переставала смеяться, так живо и заразительно: «Чуть что, ты уже рядом». Я прижимаю её ближе к телу и оставляю на лбу лёгкий поцелуй: «Я всегда рядом, моя милая».       Всё поплыло, унеслось тонкой струёй. Очнулся на коленях уже знакомой мне милой девушки. Её дрожащие руки обхватили моё лицо, по которому бегала взволнованная пара глаз. Она все шептала: «Лука, прошу, очнись, Лука, прошу тебя». Моя рука легла поверх её и легонько сжала.       – Я здесь, ma cherie, я с тобой. Всё хорошо, – голос был слабым, хриплым.       – Как же я испугалась. Так внезапно схватился за голову, а после совсем потерял сознание! Лука, ты так напугал меня, я ведь столько всего накрутила у себя в голове, – Её злость является последствием страха. Размахивает руками, которые так нежно лежали на моей коже. Перестали обращаться на «вы», позабыв в эмоциональном буйстве. «Вы» – не только признак уважения в нашем общении. «Вы» – признак его высокой ценности. Однако наше неожиданное «ты» так согревает душу. Я снова улыбаюсь. Думается мне, так часто не улыбался никогда.       – Ещё и улыбается. Я ведь переживаю, а он лыбу давит, – Она подняла голову, кажется, надеясь встретиться с небом, а не с пустотой.       – «Лыбу давить» – столь странные выражения проскальзывают в вашей речи, сударыня, – Попытавшись подняться, опираясь на локти, потерпел неудачу.       В последнее время я чувствовал себя слабее обычного, однако последний случай вовсе лишил меня сил. Уйдёт немного времени на восстановление. Ma cherie помогла мне сесть в более удобное положение. Постепенно я начал приходить в себя.       – Что случилось? Ты стал ужасно бледным, не мог очнуться.       – Не могу осознать произошедшее, однако предполагаю, что смог вспомнить момент из своей жизни.       – Из жизни? Правда? Что ты видел? – Девушка оживилась, глаза загорелись подобно тем свечам, которых уже не было вокруг нас. Всё исчезло, оставив после себя лишь нас двоих и одиноко горящую свечу.       – Тише, ma cherie. Разумеется, я все расскажу, – Мой рассказ был не долгим, однако старался не упустить ни единой детали.       – Кажется, к тебе действительно вернулось одно из воспоминаний. Получается, у тебя было прошлое. Тогда что с тобой, Лука? Кто ты на самом деле?       Прошлое – несуществующее понятие вдруг стало явью. То ли обрёл вместе с воспоминанием это «прошлое», то ли вернул его. Я был. У меня была своя жизнь. Куда она делась? Кто я? Воспоминания – там кроются все нужные мне ответы.       – Я отвечу на все твои вопросы, ma cherie, даю слово. Перед тем, мне самому нужно разобраться во всём. Хорошо? – Взял её руки в свои, рисуя большими пальцами узоры на ладони.       Она кивнула. Приблизившись к ней, я оставил лёгкий поцелуй на её макушке, стараясь вложить всю нежность и благодарность.       Недолго длился наш разговор: ma cherie покинула наш сон, оставив меня одиноко сидеть с горящей свечой, чей свет стал ещё тусклее. Я рад тому, что она была со мной чуть дольше обычного. Время, которое не щадит никого своей скоростью, подарило мне дополнительные минуты наслаждения с ней. Пощадит ли оно, иль скоро и меня настигнет конец?