Уже на следующее утро мы поехали к другу Арсения, чтобы попрощаться с ним. Наши отношения с Болконским оставались такими же холодными, как и прежде. Как мне казалось, этим отношениям не было суждено наладится ещё долгое время.
Кирилл был искренне удивлён нашим скорым отъездом, если быть точнее, отъездом Арсения. Его волновали сильные перемены в поведении друга, потому он решил поговорить с ним за закрытой дверью. Они вдвоём зашли в кабинет Кирилла, не забыв деликатно попросить меня остаться за её пределами. Первые пять минут я ходила по квартире, теребя от скуки браслет, красиво висевший на запястье. Вглядывалась в разные интересные предметы декора. Неожиданно громкий вопрос «что», раздавшийся со стороны кабинета, привлёк моё внимание, и любопытство взяло вверх над нормами приличия. Я старалась как можно тише подойти к двери и прислонила ухо, вслушиваясь в мужской разговор. Казалось, будто дышать стала тише обычного.
– ... как, Арсений? Как?!
Голос Кирилла был напряжённым, он чуть ли не кричал, однако старался держать тон.
– Не кричи! – злобно шикнул Болконский. – Не хватало, чтобы ещё Арина услышала.
– Ты доиграешься, друг мой. Сам ведь сказал, что завязал. Она тебя уже не сдерживает?
– Я ради неё это и сделал! Что было бы, узнай Арина обо всём? Она бы ушла, сожгла бы все мосты, так ещё и в полицию бы заявила! Эта ненормальная всё могла ей рассказать и испортить то, что только начало зарождаться.
– Думаешь, она сможет полюбить тебя? На лжи любовь не строится. Твоя же жизнь соткана из её.
– Я не знаю, Кирилл, не знаю, – Мужчина тяжело выдохнул. – Я буду стараться держать себя в руках. Не могу потерять её снова. Не в этот раз.
– Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что она лишь похожа на неё. Ты сам себе создал иллюзию.
Болконский выдержал паузу. Я не могла понять смысл разговора.
– ... но Арина не должна знать ни об этом случае, ни о прошлых.
– Да об этом никто не должен знать, если не хочешь попасть за решётку. Если узнают обо всех твоих убийствах...
– Тише!
– Я даже не знаю, почему я прикрываю такого подонка, но этот подонок – мой близкий и единственный друг...
Я уже практически ничего не слышала после упоминания убийств. Пустота – слово, очень хорошо описывающее моё состояние. Мои мысли окончательно спутались, одна рука повисла в воздухе. Сердце отбивало бешеный ритм, глаза расширены, другой рукой прикрывала распахнутый в удивлении рот. Опомнившись, на подкошенных ногах отошла от двери и побежала в сторону выхода. Захватила сумку и свою кофту, лежащую на спинке кресла, и ретировалась из квартиры.
Холодный утренний воздух, пасмурное небо, запах кожаного салона такси, отклонённый вызов, многоэтажный дом, нужная квартира. Я дрожащими руками вытащила запасной ключ из кармана сумки и повернула пару раз в замочной скважине. До возвращения Арсения было не так много времени. Думаю, он уже едет сюда или же ищет меня там. Пока я наспех собирала вещи, он звонил ещё несколько раз. Всё звонки я сбрасывала. Я не могла нормально соображать, во мне играли лишь страх и неверие. Арсений, которого я считала своим другом и наставником – убийца. Может я ослышалась?
Дверь в квартиру так и осталась не запертой. Выбежала с сумками, села в такси и направилась в аэропорт. Через полтора часа должен быть ближайший рейс в Москву. Я успею улететь. Должна.
Сидя в самолёте, на меня неожиданно накатила печаль, на время затупив липкое чувство страха, заставляющего дрожать всё тело: было грустно так скоро покидать Питер. Город мне понравился, однако осталось столько достопримечательностей, заслуживающих внимания. Появится возможность – обязательно стану снова гостем этого чудесного города. Погода соответствовала моему душевному состоянию: с самого утра шёл дождь. Самолёт готовился к взлёту, я же наблюдала за людьми, идущими под зонтиками, из иллюминатора, параллельно задерживая внимание на дождевых каплях, стекающих по стеклу. Страх начал возвращаться, вгоняя меня во всю большую панику. Теперь уже я больше боялась очередного полёта.
Железная птица начала набирать высоту, а мои руки тряслись всё больше. Мне было страшно, однако оставалось лишь крепко держаться за подлокотник. В прошлый раз мою руку сжимала ладонь Арсения. В обратном пути мне оставалось лишь зажмурить глаза и впиваться пальцами в мягкие подлокотники. Эту руку я больше никогда не схвачу. Вспомнив про медальон, я впилась в неё дрожащими пальцами. От ощущения под фалангами знакомой гравировки становилось спокойнее.
Спустя некоторое время я сумела погрузиться в сон, позволив немного отдохнуть своему организму.
Ставшая мне привычной темнота, знакомая свеча, освещённая танцующим пламенем родная фигура, лежащая на чёрной поверхности. Глаза парня были прикрыты, ресницы подрагивали. Лука медленно дышал, грудь вздымалась, под сложенными на нём руками. Я была счастлива увидеть его вновь и почувствовать его присутствие. Он всегда желал меня поддержать, хотел быть со мной рядом и в реальности, чтобы смочь защитить и дать то, чего не может в этой тьме. Однако мне хватало лишь одного его взгляда, дабы успокоить ураган, разбушевавшийся в моей груди. Я не знаю, как это работает: рядом с Лукой мне становится легче. Словно он – то самое спокойствие, которого всегда мне не хватало. Я люблю его. Люблю так, как не смогла бы полюбить ни одного реального мужчину. Больно? Да. Счастлива? Да.
Я прикрыла тенью от своей руки его глаза, отчего он распахнул их, и на меня устремились пара чёрных бусинок. Уголки его губ приподнялись, бледное лицо смягчилось. Его болезненный вид нельзя было не заметить. Сердце больно сжалось.
– Как вы, Лука? – Я спокойно опустилась рядом с ним и села, расправив ноги.
Лука приподнялся и положил голову на мои колени.
– Мне стало лучше, когда увидел вашу улыбку, ma cherie, – Его рука поднялась, и холодные пальцы коснулись моей щеки. – Однако эта улыбка показалась мне печальной. Что случилось, mon amour*?
Как же я хотела рассказать ему всё, однако не хотела нагружать его этим. Он и так сейчас был слаб. Что же с тобой происходит, мой милый Лука?
– Всё хорошо, Лука, вам не о чем беспокоиться. Ваша Арина всё решит.
– Не сомневаюсь, ma cherie. Всё же позвольте мне узнать причину ваших беспокойств. От того на сердце станет спокойнее, ведь я буду знать, что с вами происходит.
Я внимательно смотрела в омут его чёрных глаз, стараясь утонуть в нём – это всё, что мне было необходимо сейчас.
– Я понял, ma cherie, – После неожиданно брошенной фразы Лука поднял голову с моих колен, присел рядом со мной, заключая в свои объятья. Меня накрыло приятным запахом лаванды. Я почувствовала всю нежность и заботу, заключающуюся в этом жесте. Его любовь – тепло, исходящее от его холодных рук. Моё тело обмякло, стена рухнула, выплёскивая все эмоции. Я плакала – он молча гладил меня по волосам и спине. Я плакала – он заботливо вытирал мне слёзы. Я плакала – он с трепетом целовал меня в лоб и щёки, параллельно захватывая стекающие по ним капли.
– Глаза мне ваши так знакомы,
Взгляд пронзает истерзанное сердце вновь.
Не в этом ли бездонном океане
Я когда-то жизнь оставить был готов?
Спросите вы: готов ли я к этому сейчас?
Ответ я дам вам нисколько не новый.
Самовольно затону я в омуте глаз,
Что находил и нахожу для себя покоем.
Я внимательно слушала его голос, зарываясь раскрасневшимся носом в тёплую грудь, иногда шмыгая им. Лука оставил лёгкий поцелуй на моём лбу и поднял голову, аккуратно схватив пальцами за мой подбородок.
– Красиво. Ваше творение?
– Моё. Строки сами рождались прямо на ваших глазах.
– Удивительно.
– Ma cherie, вы мне не скажете, я знаю, – Его прервал приступ кашля, из-за чего ему пришлось отвернуться. – Однако позвольте мне вам сказать кое-что. Я чувствую ваше сердце, бьющееся в страхе. Вам боязно от того, что произошло или от того, что узнали. Это может быть связано с одним человеком?
Я кивнула, крепче сжимая его вторую руку. Он как всегда сумел прочитать меня.
– Он оказался плохим? – Очередной слабый кивок. – Ma cherie, как бы я хотел защитить вас, однако это не в моих силах. Прошу, держитесь подальше от него. Не верьте слепо людям. Не держите всё в себе и поделитесь с близким человеком, кому можете доверять. С тем, кто сможет обезопасить вас. Скрыв то, что страшит вас, вы не сможете с этим бороться в одиночку. Я не знаю, каков этот человек, но не смейте больше с ним видеться. Прошу вас, послушайте меня. Так рядом с вами будет человек, способный обеспечить вам защиту. И моему сердцу так будет хоть немного спокойнее.
– Всё сложнее, чем кажется, Лука.
Он положил холодные ладони на мои плечи и посмотрел на меня серьёзным взглядом, метая из глаз искры, которые будут ярче даже пламени свечи.
– Арина! Послушайте же, – Лука снова закашлял, судорожно прикрывая рукой рот, – прошу.
Я поспешила его успокоить, дабы уменьшить его волнение. Видимо, его кашель усилился именно из-за этого.
– Хорошо, Лука. Я сделаю так, как вы сказали, – Руками обхватила похудевшее лицо парня, отчего его скулы казались ещё заметнее. – Обещаю. Только не волнуйтесь. Я обещаю вам, mon amour.
Разрывая жалкие сантиметры между нами, припала к его тёплым губам. Он прижал меня ближе к себе, жадно углубляя поцелуй. В нём не было столько нежности, сколько необходимости. Будто нам это было жизненно необходимо, словно только во время поцелуя мы могли существовать. Я ощущала солёный привкус собственных слёз. Лука отстранился, глубоко дыша – стало как-то холодно.
– Вам нужно проснуться, ma cherie.
– Но...
– Просыпайтесь же скорее.
Последнее, что я почувствовала – оставшийся тёплый след от губ на моем лбу.
Открыв слипающиеся после сна глаза, я посмотрела в окно – самолёт совершал посадку. После встречи с Лукой тугие узлы страха слегка расслабились, позволяя глубже дышать. Мне нужно было скорее вернуться в общежитие и обдумать следующие свои действия. Единственное, что крутилось в голове – сообщить в полицию. Сейчас же, спустя почти три часа после услышанного, я задумалась: правильно ли я всё поняла? Арсений Болконский – убийца? Вдруг я ошиблась, а они обсуждали совсем иное. Ведь тот Болконский не может быть тем, на чьих руках кровь людей. А как хорошо я его знаю? Все те убийства, которые поставили на уши всю Москву, были совершены им? Лука верно сказал, нельзя слепо верить людям. Я же наивно доверилась ему. Глупая.
Через три дня начинается новый учебный год – последний курс. Осталось совсем немного до первого сентября, следовательно, в общежитие должны начать заселять первокурсников. В главном холле стояла толпа заселяющихся, через которую мне пришлось пробираться с дорожной сумкой и рюкзаком. Моя комната была уже не пустой: рядом с кроватью Наташи стоял чемодан, а на самой кровати лежали ещё две сумки с вещами. А ведь она говорила мне, что никому ни за что не уступит своё место. Ей нравилось расположение её кровати: окно напротив, рядом стол. Я печально улыбнулась былым воспоминаниям. За короткое время всё так изменилось.
Из ванной вышла девушка, вытирая волосы полотенцем. Увидев меня, она приветливо улыбнулась.
– Привет, я Камилла. По-видимому, твоя новая соседка.
Я попыталась ответить так же доброжелательно, изобразив на лице искреннюю улыбку:
– Привет, рада знакомству. Я Арина.
Сбросив с себя сумки, я присела на стул. На экране телефона виднелось порядка тридцати пропущенных от Арсения. Последний звонок поступил час назад. К вечеру он уже должен быть в столице. От подобной мысли мной снова овладело чувство страха. Позвонить в полицию сейчас? А как я докажу? Поговорить с ним лично? Лука сказал мне, не делать таких глупостей. Однако ко мне пришла интересная идея. Если я всё правильно сделаю, то должно получиться. Кажется, Арсений ещё не знает о том, что я в курсе его преступлений. Заодно всё выясню, ведь где-то там внутри надеялась, что неправильно услышала их и истолковала.
Как я и предполагала, вечером машина Болконского подъехала к подъезду общежития, за чем я наблюдала из окна комнаты. Телефон снова зазвонил, высвечивая на экране номер и название контакта – Арсений. Я дрожащим пальцем нажала на нужную кнопку и приняла вызов.
– Арина, ты где?! Что, чёрт возьми, ты делаешь? – Я молча слушала. – Ответь же!
– Так нужно было, Арсений. Срочно потребовалось улететь в Москву.
– Сообщить ты забыла, да?! Ты хоть понимаешь, что я обыскал тебя там, где только мог? А потом выяснилось, что ты купила билет на более ранний рейс и покинула Питер.
– Как ты узнал?
– Как мог, так и узнал! От тебя ведь не дождался бы!
Я дрожала, стоя за шторой у окна. Требовалось много усилий, чтобы не дать голосу дрогнуть.
– Мне жаль, что так вышло.
– Ты сейчас где, – его голос стал тише. – В общежитии?
– Да, – Я начала ещё сильнее волноваться. Нужно было сказать о том, где я нахожусь, чтобы сделать задуманное.
– Спускайся, я стою возле дома. Нам нужно с тобой поговорить.
– Хорошо, но поговорим здесь. Я не могу никуда поехать с тобой, потому что есть дела, которые нужно сегодня закончить.
– Жду.
Набрав в лёгкие как можно больше воздуха, я шумно выдохнула. Соседка обернулась и вопросительно посмотрела на меня.
– Всё хорошо?
– Да, – А у самой руки вспотели от натянутых тонкой струной нервов.
Я включила на телефоне определение геолокации и скинула её подруге, следом отправила сообщение:
«Если моё местоположение изменится, и точка будет далеко от общежития, то звони в полицию»
Ответ пришёл сразу:
«Арина, что случилось? Ты в порядке?»
«Да, всё хорошо. Просто сделай то, о чём я прошу, пожалуйста»
«Хорошо, но я волнуюсь».
На этом я закрыла сообщения и направилась на улицу. К тому, чьи руки могли быть по локоть в чужой крови. Какова вероятность, что на этих руках может оказаться в будущем моя кровь тоже? Или могла бы, если бы я не узнала?
Болконский стоял, прислонившись к капоту своего автомобиля. Заметив знакомую фигуру, он встал прямо и завёл руки за спину. Я медленными шагами приблизилась к нему, стараясь выглядеть как можно увереннее. Дрожащие руки спрятала в карманы лёгких спортивных штанов, в одном из которых я крепко сжимала телефон.
– Не холодно в одной тонкой футболке? – Он кивком указал на мою верхнюю одежду, нахмурив брови.
– Нет. Ты сказал, что нам нужно поговорить. Это касается моей будущей книги? Есть какие-то замечания или советы?
Он скривил губы в ухмылке и фыркнул, словно я сказала что-то невыразимо глупое.
– Нет, Арина. Ты сейчас правда хочешь поговорить о литературе?
– А о чём ещё? Хочешь отчитать меня за то, что неожиданно улетела, так тебе ничего и не сказав?
Давай же. Дай мне хоть какую-то зацепку, если ты собирался не о будничном говорить. Он запустил руку в карман брюк и вытащил что-то мелкое, что уместилось в его сжатую в кулак ладонь. Затем его рука медленно разжалась, открывая обзор на мой браслет. Я посмотрела на запястье правой руки, где и должно было быть данное украшение.
– Нашёл прямо у двери кабинета Кирилла. Арина, хватит строить из себя дурочку, – Он наклонился ближе и прошептал. – Всё написано на лице: тебе страшно находиться рядом с убийцей.
