Веяние последнего Голоса: Поиск жизни | т. 2, ч. 1

I

      Всадники повернули направо, с расчищенной тропинки на заметённую снегом дорогу, и неспешно поскакали рысью на холм. Обледенелое озеро расползлось белым зеркалом слева от наездников, у подножия чёрной горы Ветреного пика. Игривый ветер разбрасывал снежинки, набежавших на ледяную гладь, закручивая их в хоровод или маленькие вихри. Заснувший сосновый бор, провожающий наших героев в далёкий путь от дома, сонно кивал снеговыми ветвями, скрывая за        собой поместье.       — Поедем через Хелген, — спокойно утвердил Хьялти, словно это для него обыденность. Он бросил прищуренный взгляд на одинокий указатель с табличками, стоящий на вершине холма.       Хмурая погода сыграла отрешенностью с настроением Сераны и жена ответила безмолвием. Скакала позади мужа и глядела куда-то ему в спину, на колышущуюся черную накидку… Лошади поднимались всё выше, глухо цокая копытами по девственной снежной дороге, оставляя за собой следы. Задорный ветер дунул неощущаемым холодом прямо в лицо Сераны: она закрыла глаза, захотела проникнуться им… но тот лишь грубо окатил прорывом и чуть было не смахнул капюшон с её головы. Резвая реакция помогла вампиру ухватиться за капюшон, потянув его обратно на макушку и ниже, насколько это возможно. Эмили тряхнула гривой и фыркнула. Серана погладила её по густой шерсти за ушком. Это помогло Серане вернуться в реальность, словно она спала до этого момента. Оживившись в лице, Серана решила задать вопрос, который всегда хотела:       — Что происходит у тебя внутри, когда речь заходит про Хелген?.. Лидия обращала внимание на твою погруженность, когда вы только начали путешествовать… Эти воспоминания приносят боль?       — Интересный вопрос, — не ожидал Хьялти и хмыкнул со скрытой тоской. Он осмотрелся в округе, формулируя ответ в голове: серые скалы, снег, деревья, за которыми туманно и иллюзорно таится стая волков с вожаком и кажется, что вот-вот скоро раздастся вой… Но это лишь игры воображения – конь под седлом был спокоен. Хьялти посмотрел на небо, в серое, в непроглядное, как будто искал в нём чего-то, что поможет ответить, как можно точно. И он нашёл: — …Когда тонешь – не чувствуешь боли. Только в груди – лёгкие наполняются водой… С Хелгеном тоже самое: просто тонешь в раздумьях, — его глаза опустились вниз, на взбирающуюся дорогу. Ветер взъерошил распущенную часть волос Хьялти и тот аккуратно поправил их своей перчаткой с заострёнными пластинками на пальцах. Дова оглянулся на жену: её горящие глаза сверкали из-под капюшона понимающе. Лицо любимой женщины заставило его приулыбнуться: — Много рассказала?       — Нет, она больше описывала свои чувства… к тебе, — Серана почувствовала, что зря добавила «к тебе», будто совершила ошибку и теперь хочется вернуть что-то упущенное.       — Сплетни-сплетни-сплетни, — заулыбался муж.       К этому моменту лошади поднялись на холм с указателем. Всадников встретила старая знакомая развилка и Хьялти повернул направо, на дорогу, ведущую напрямик к месту, где всё и началось. Вся его новая жизнь. Серана следовала, не отставая, а когда появилась возможность, то пришпорила Эмили и выстроились вровень с мужем.       Самая высокая гора, Глотка Мира, возвышавшаяся слева, своим огромнейшим и тёмным силуэтом подпирала небо острыми плечами. У её крутого скалистого подножия росли редкие сосны и ели, желающие взобраться выше. Хьялти кратко обратил внимание на гору, придавшись старым и ярким, как вспышка, воспоминаниям. Дорога до Хелгена расположилась в междугорье Глотки Мира и высокого холма, пролегая ровным подъёмом, где уже виднелись далёкие очертания деревни.       Серана продолжила тему:       — Лидия рассказала достаточно, чтобы понять, каким ты был до нашей встречи.       — И каким? — с наивной улыбкой озвучил ожидаемый вопрос.       — Сердобольным, — чуть растянула губы. Дуновение развило её распущенные волосы в капюшоне. Серана тут же поправила их.       Хьялти усмехнулся и, глянув вперёд, где их ждала высокая каменная стена поселения с запертыми деревянными воротами, сменил тему:       — Ставки: есть разбойники или нет?       — Хм-м…— её зоркий взгляд устремился на стены, окружающие Хелген в метрах двухсот от них. Мёртвый покой таился за ними. Громоздкая полуразрушенная башня глядела в ответ хмурым и побитым взглядом, отгоняя приближающихся. — Такая тишь… Никого не вижу, — Серана хлопала ресницами, изучая спящую обстановку Хелгена, сквозь завывание ветра и цоканья копыт.       — Затишье перед бурей, — Хьялти нагнулся в бок и взял в левую руку щит, ранее прикреплённый к седлу. — Будем готовы к встрече, — чёрные глаза посмотрели на жену с довольной улыбкой. Хьялти одним взмахом ладони наложил на себя защитное заклинание школы Изменения, Эбонитовая плоть – вся его броня в миг покрылась тонким полупрозрачным свечением салатового цвета.       Подъезжая ближе, чуткий нюх Сераны уловил тонкий запах гари, который витал здесь, в Хелгене, с момента гибели сего поселения. Всадники остановились перед запертыми почерневшими от огня деревянными воротами. В тишине горной природы Серана старалась выловить какие-либо звуки мечей или разговоры по ту сторону преграды – ничего. Разбойники редко ошиваются здесь, – считают это место недобрым, наверное, – но расслабляться не стоит. В Скайриме точно.       — „Приветливо”, — обмолвилась Серана своим удачным сарказмом.       — Слышно кого-нибудь? — Хьялти бесшумно спрыгнул на снег, ощутив ногами неподвижную твердь земли. Он посмотрел на жену.       — Нет, — призналась та, сверкая глазами в сени капюшона, — только твоё сердце.       — Это верно, — заулыбался муж бородатым лицом и, взяв Дымка за поводья, пошёл с ним к воротам, подойдя вплотную.       Жена спрыгнула с лошади за спиной мужа, но Дова не обратил на это внимание. Он поднял голову вверх, созерцая высокую преграду перед собой, за которую, однажды, въезжал пленником. Странное чувство окатило его: будто вновь, толкни он ворота, то увидит повозки, имперцев, лошадей… Уши не давали обмануть самого себя – тишина говорила, что Хелген мёртв… Давно мёртв… Чья-то рука аккуратно коснулась могучей спины Драконоборца. Хьялти обернулся, отодвинув мысли прочь.       — Утонул? — мягко спросила жена.       Хьялти безмолвно улыбнулся, не сказав ни слова, — итак было понятно, — и, слабо кивнув, толкнул ворота щитом.       Могучие петли со скрипом начали поворачиваться, открывая путникам картину одновременно и безмятежную, и в тоже время удручающую: заметённая, нетронутая улица бежала вперёд, разбредаясь на развилке в разные стороны. И тишина… даже ветер покорно стих, усиливая ту тоску и грусть, царящую тут. Обочины громоздились покосившимися и разрушенными домами, усыпанными толстыми слоем снега; каменные обломки городских стен и укреплений завалили деревню большими грудами, размозжил дома под своим весом, закрыв ближний поворот в арку, за которой лежал путь к спасению, путь к новой жизни Хьялти. Путники неспешно зашагали вперёд.       — Летом выглядело менее угрюмо, — подметила жена, разрядив нависшую тяжесть настроения мужа. Она робко изучала округу на наличие случайной живности или чего ещё.       Хьялти повернул голову к раздробленной каменной арке, не сбавляя размеренный шаг, и кивнул подбородком в ту сторону:       — Мы с Хадваром успели сбежать в последний момент.       Довакин помнил, что за аркой был небольшой дворик, но тот завалило упавшей деревянной вышкой. Куски брёвен смешались с обломками разваленной стены и прихорошены снегом. Хьялти вздохнул.       — Но как спасся генерал Туллий? — Серана придерживала Эмили за поводок и шла рядом. —Ты не рассказывал об этом.       — Не знаю, нашёл иной путь…— Хьялти оглянулся на жену с лёгкой ухмылкой: — Спросишь его лично, — и тут же замолчал. — …Знаешь, странные ощущения настигают меня в этом месте… Не хватило лишь мгновения и всего этого бы не было: ни Хелгена, ни Алдуина…— он тихо посмотрел в её янтарные глаза, — ни тебя…— Взгляд Хьялти в миг обрёл самообладание: — Но размышлять подобными образом бессмысленно. Скажу одно – судьба.       Жена смотрела в ответ молча, вслушивалась в изречения мужа и хотела поддержать, но слова были лишни, да и не вязались как-то.       Приближаясь к развилке, Хьялти указал щитом направо, где дорога забегала за башню через разломанный дом:       — Казнь происходила там, под башней. Стояли и мысленно готовились к смерти… Знали, что она неизбежна…— Хьялти свернул налево (отрезал от себя воспоминания). Теперь он смотрел вперёд, где их ждали ворота на выход.       Серана читала о Хелгене в первом дневнике мужа, пару раз проходила вместе с ним по этому месту, и часто замечала его изменчивое поведение за короткий отрезок мёртвой земли: как Хьялти то задумывается, то старается оттолкнуть навязчивые мысли. Как-бы борется с ними самостоятельно… И побеждает то одно, то другое.       — Само как-то наплывает, — проговорил Хьялти и повесил щит на седло. — Эта хмурость. Как тучи в ясную погоду.       — Так разгони тучи Ту'умом, — позитивно раздалось из-за спины.       Хьялти остановился перед воротами, ведущими к узкому ущелью, соединяющему Хелген и Владения Рифт, и обернулся на улыбающуюся жену:       — А ты умеешь поддержать.              Уверенный удар топора разрубил полено на двое. Молодой юнец, Гралнах, воткнул топор в пень и, нагнувшись, начал собирать тюльки в охапку. Внутреннее беспокойство и тяжесть повседневной жизни без отца хмурили его лицо, но он знал, для чего встаёт каждый день: ради матери, чтобы помогать самому родному и единственному человеку. Укутанный в меховую куртку, в вязаных перчатках, Гралнах оглянулся на вмёрзшую в реку лесопилку и подумал, что было бы славно вновь пустить её в работу. Чтобы вновь появились заказы, работники и, наконец, деньги, на которые он с мамой мог бы содержать отцовскую лесопилку… Но это лишь мечты, Гралнах понимал это. Отчаянно вздохнув, он направился к дому, подминая хрустящий снег под сапогами. Из каменной трубы валил густой дым, а в окнах избушки горел свет. Гралнах остановился у входной двери и потянулся, чтобы открыть её, но внутренняя чуйка мягко отдёрнула его и юнец решил оглянуться, сам не понимая почему… И увидел их: из густой зимней аллеи, растущей у подножия увядающих серых гор, выехали две пепельные лошади, неспешно цокающих по глухой дороге; чёрные всадники, мужчина и женщина в капюшоне, говорили о чём-то. Гралнах сразу понял, что это знак. Не раздумывая, юнец бросил охапку дров в сторону и спешно, чуть ли не бегом, зашагал навстречу, осторожно приглядываясь не разбойники ли это. Надежда загорелась в его груди…       — Люди добрые, — окликнул он наездников свои мальчишеским громким голосом, — постойте!       Его глас привлёк внимание пары. Мужчина прихмурился и хлестнул поводьями, поспешив навстречу. Как только он оказался рядом с парнем, то пепельный конь остановился, как вкопанный.       — Что случилось? — проговорил настороженно незнакомец, увидев в юнце беспокойство.       Дыша через рот, выпуская пар, Гралнах ответил, приглядываясь к бородатому всаднику:       — Моя мама больна, ей нужен лекарь. Вы сможете помочь?       Подъехавшая наездница ласково проговорила, сверкая горящими глазами из-под капюшона:       — Тебе, малыш, невероятно повезло.       Гости показались Гралнаху очень знакомыми, будто он видел их ранее. В особенности мужчину… Но это было давно.       Спрыгнув с коня, незнакомец в чёрном кратко и уверенно сказал:       — Веди.       Гралнах мигом побежал вперёд, к дому, светясь от счастья.       Схватившись за поводья, гость последовал за ним быстрыми и размеренными шагами.       Дверь избушки скрипнула петлями: через порог прошёл Гралнах вместе с бородатым лекарем, снявшим с головы капюшон. Они мигом проскочили гостиную и, свернув в коридор, оказались перед закрытой спальной комнатой. Гралнах очень осторожно прикоснулся к двери и начал медленно её открывать. Получалось у юнца тихо и без шума. Они зашли внутрь. Горящая свеча на прикроватной тумбе отгоняла мрак от лежащей под толстыми одеялом Гросты. Её лоб накрывала серая тряпочка, а рядом с постелью стояло ведро. Глаза были закрыты.       — Мам, я привёл помощь, — негромко проговорил сын, очутившись на табуретке возле матери. — Сейчас ты поправишься.       Гроста еле приоткрыла веки, трудно окатила взглядом сына, а после вновь погрузилась в сон. Дышала она тяжело и глубоко.       — Сколько она болеет? — Хьялти подошёл ближе, снял перчатку с правой руки и, приподняв тряпочку, потрогал лоб хозяйки лесопилки: холодный от влаги. После прикоснулся к её шее – горячая.       — Она начала хворать ещё месяц назад, — Гралнах не отрывал взгляда от матери. — С каждым днём ей становилось хуже. На прошлой неделе слегла в постель и все силы покинули её, — он тяжко вздохнул. — Эта зима сильно подкосила её здоровье, и я опасаюсь худшего. — Гралнах посмотрел на лекаря глазами, в которых отблёскивали капельки: — Помогите, пожалуйста.       — Не бойся, Гралнах, — мягко проговорил мужчина, надевая перчатку, — сейчас поставим её на ноги.       Юнец встал в ступор: откуда незнакомец знает его имя? Неужели они встречались до этого? Гралнах нахмурился, пытаясь вспомнить где и когда видел этого человека.       Гость встал у Гросты выпрямив спину, сложил свои ладони друг на друга, прикрыл чёрные глаза. Вдруг в его перчатках появился солнечный свет, пробивающий путь на свободу. Мужчина разнял ладони и прекрасная магия Восстановления начала разрастаться вокруг заклинателя, озаряя комнату своим мелодичным звоном и вспыхивающими то тут, то там искорками, которые отражались в глазах мальчугана, заставляя того с замиранием сердца восхищаться зрелищем. Открыв веки, лекарь медленно набирал мощи заклинания и, когда оно достигло своего пика, аккуратно притронулся обеими ладонями к голове Гросты. Солнечный свет магии тут же впитался в неё, вернув полумрак комнаты.       Огонёк свечи трепыхался, как сердце мальца. Гралнах сразу посмотрел на маму и увидел, что её бледная кожа начала обретать здоровый оттенок. Дыхание становилось ровнее и без хрипов. Радость овладела парнем и он не смог скрыть улыбки.       — Это сильное заклинание, — проговорил гость, вынув из подсумка на поясе красную баночку с пробкой, — вскоре ей полегчает. А когда встанет с постели, то пусть выпьет это, — и протянул зелье парню.       — Я…— Гралнах не смог найти слов от радости, взяв подарок в обе руки.       Лекарь лишь улыбнулся:       — Позаботься о ней, ты – её единственный защитник. — Он кивнул на прощанье и направился к двери, но его остановил вопрос мальчишки:       — Постойте, откуда вы знаете моё имя? Мы с вами встречались?       Гость развернулся всем телом и радушно ответил:       — Встречались, Гралнах, год назад: я заезжал к вам сделать заказ, но Гроста сказала, что не сможет. Тогда и пересёкся с тобой: ты заходил в дом с ведром воды.       Гралнах встал с табуретки и подошёл ближе:       — Скажите, как вас зовут? Я буду молится Богам о вашем благополучии.       — Довакин, — с теплотой ответил гость.              Ослепляющий белый снег заставил Хьялти прищурить глаза. Хлёсткий неприветливый ветер одарил своим колким поцелуем. Довакин накинул капюшон на голову, ибо задувало прямо в ухо.       — Поэтому я выбрала тебя, — донёсся голос жены.       Хьялти посмотрел на неё: Серана стояла с лошадьми рядом с домом, скрестив руки на груди. Надетый капюшон с плащом колыхались на ветру. Ответ был лишний (по крайней мере так показалось Хьялти) и тот решил попросту улыбнуться. Оседлав коня, он безмолвным жестом пригласил жену отправится дальше. Рифтен на горизонте.       Серана села в седло.       Берёзовая роща спала глубоким сном, деревья дышали играющим ветром, валко покачивая снеговыми ветвями. Животных не было ни видно, ни слышно. Будто лес усыпил их всех своей зимней спячкой, хотя сегодня её последний день. Тишина… Только цокот копыт по глухой дороге прерывал беззвучие. Белоснежная аллея провожала всадников по южному пути к городу-порту. Озеро Рифтена превратилось в белое покрывало, практически полностью остановив рыбацкую деятельность. На озере виднелись одинокие рыбаки, восседающие у своих лунок в ожидании улова. Хьялти посмотрел на вмёрзшее поместье Златоцвет и воспоминания сразу вылезли из далёких уголков. Он улыбнулся тем образам, тем событиям, тому человеку, которым он был в то время. Лихое время. Одиноким, закрытым, сосредоточенным… Все это в прошлом. Теперь.       — Как думаешь, — внезапно Хьялти спросил жену, не прерывая своего внимания с застывшего озера, — что скажет Векс, когда мы явимся в Гильдию?       — Ха, накинется с расспросами, — заулыбалась Серана, предоставляя подругу с горящими от любопытства глазами.       — …У меня есть кое-какие мысли по поводу Гильдии, — в его голосе слышалась серьёзность.       — Ты хочешь… покинуть её? — имела смелость предположить жена.       Хьялти обернулся на супругу, будто услышав собственные рассуждения. Посмотрел на неё вдумчиво, просив взглядом отнестись к этому без шуток. Она поняла это.       — Потому что обзавёлся семьёй? — потише озвучила свою догадку Серана.       — Когда приедем, — проговорил он, — проведу собрание, — и глянул вдаль, на дорогу, которая юрким поведением вскоре столкнётся с южным воротами города.       Тишина природы нависла между супругами. Хьялти думал и представлял, как ему предстоит выступить в Гильдии и донести мысли правильно. Но Серана же чувствовала некий стыд: думала, что из-за этой свадьбы, — из-за её самой, — муж переменил свое отношение к деятельности в организации, к своему статусу и вообще к воровскому делу. И этот стыд настолько разросся мыслями в голове бедной супруги, что Хьялти не мог не заметить это отражение в её лице.       — Ты чего?       — …Почувствовала, что теперь, когда ты обзавёлся женой, то хочешь, — Хьялти успел прервать неправильный поток мыслей, овладевших женой:       — Даже не думай так: мол, только из-за меня дорогой муж решает большие вопросы, которые прямо отразятся на нашей жизни на отшибе Фолкритского владения. Нет, — Хьялти акцентировал на этом слове внимание. — Напротив, настроение перемен давно витало в воздухе и теперь, когда я рассудил за эти два месяца “любовного отшельничества”, то, наконец, пришло время поднять этот вопрос не только со своим заместителем, но с остальными.       Жена безмолвно кивнула, поняв, что вновь водрузила на свои плечи бессмысленную ношу. Она скинула её и дышать стало лучше, легче.       — Все изменения идут во благо, — спокойно продолжал Хьялти, увидев, что жене стало хорошо от произнесённых слов. — А подобные размышления лишь губят.       — Ты прав, — искренне заулыбалась она в ответ, — Порой это смущение настигает меня в самый странный момент и я чувствую себя неважно… Ты как всегда возвращаешь меня в трезвость рассудка.       — Если не я, то кто? — повеселел он. — Мама? Дорогой Валерике только предстоит научиться поддержке, – я так думаю.       Серане было странно, но приятно слышать слово „мама” от своего мужа. До свадьбы только она единственная могла назвать её так ласково… хоть, порой, и относилась Валерика к дочери не очень любвеобильно. Но это прошлое и не стоит его теребить почём зря.       — Очень… необычно слышать, что ты называешь её мамой, — добродушно отозвалась жена. — Для меня это что-то с чем-то. Но в хорошем смысле. Не подумай лишнего.       — Испытываю наслаждение произнося вслух, — осклабился своей шикарной улыбкой Хьялти.

II

      Серые и глухие стены города встретили всадников безмолвием. Рифтен не менялся внешне, как и остальные города северной провинции: всё такой же неприступный, рабочий, необходимый для Скайрима из-за своего расположения и связей, крутящихся в нём. Слабо почищенная от снега дорога упёрлась лбом о запертые деревянные врата. Два стражника стерегли южный вход.       Хьялти хотел оставить коней у Хофгира, не смотря на то, что добраться до Гильдии с южных ворот будет намного быстрее. Что-то постоянно манило его вновь и вновь пройтись по деревянным мостовым Рифтена, ощутить облицованную городскую среду, а после вникнуть в её потайную, преступную сторону. Было в этом что-то. Поэтому, подъехав к воротинам ближе, он повернул направо, где ютилась протоптанная дорожка вдоль высоких стен.       Белые сугробы накрыли раскидистую берёзовую рощу, росшую сразу после небольшого сужения между стеной и глыбой скалы. Деревья давно спали, но желали проснуться, валко и лениво покачиваясь на ветру.       Серана сразу раскусила намерение мужа и слегка приулыбнулась, нарисовав в голове облик Хофгира Грозы Лошадей: усатый, длинноволосый, крепкий норд с добродушным лицом. Солнце спряталось за стенами Рифтена, что обрадовало её кожу. Всё-таки открытое декольте на блузке – непродуманная красота королевских одеяний для истинных вампиров. Но, если логично подумать, то истинные вампиры не должны слоняться под палящими лучами солнца у высоких стен криминального города, а преспокойно сидеть где-нибудь в замке, — как мама, — и попивать кровь, не заботясь ни о чём. Но не для такой жизненной позиции Серана рождена. Она знала об этом ещё со Второй Эры. И эти временные дневные трудности – лишь ничто по сравнению с мёртвой тоской в замке. Ужасное прошлое. Ничего не скажешь.       Обогнув весь город размашистой дугой, всадники выехали на расчищенное поприще конюшней. Главная дорога, проходящая людским потоком сквозь распахнутые северные ворота, у которых, разумеется, также стояли стражники, отразила скромное удивление на лице Довакина.       Хофгир стоял у стойла и увлечённо, опёршись спиной о столб, беседовал с каким-то юным парнягой о лошадях. Но вскоре они распрощались рукопожатием и парнишка радостно побежал в город, ловко маневрируя между народом и телегами. Конюх ещё долго провожал мальчишку улыбчивым взглядом, пока не заметил подъехавших всадников на двух очень знакомых ему серых в яблоко лошадях.       — О, Девять! — воскликнул он, вначале распознав Серану, а только потом бородатое лицо Хьялти. Хофгир подошёл ближе.       Хьялти смахнул с седла и крепко пожал руку конюху:       — Рад видеть, старина, — дружелюбно подмигнув.       — Куда пропали? И что за броня эдакая? — быстро оглянул Довакина и посмотрел на его жену: — Серана, как так вышло?       Она стояла рядом с Хьялти и ответила с улыбкой из-под капюшона:       — Я сама иногда удивляюсь, насколько быстро пролетели два месяца, — сверкнула глазами на Хьялти.       — Всё также на пути?       — О нет, — усмехнулся Дова, уткнув руки в боки, — мы дома сидели, отдыхали от… всего мира. Я успел выковать доспех, — он постучал железным коготком перчатки о нагрудную пластину.       — А я узнала многое, — хитринка мелькнула в её голосе.       — Выехали из поместья только сегодня утром.       — Поместья? — удивлённо заулыбался Хофгир. — Значит вот куда вы умчались на драконе! Боги!       Хьялти и Серана захихикали.       — Теперь о вашей свадьбе весь Скайрим знает.       — О, не удивлён, — лыбился Хьялти.       — Такое запомнится на всю жизнь… Спасибо, что не забыли обо мне, — Хофгир потянул руку.       Хьялти уверенно пожал её.       — Но а сейчас то? — продолжил конюх, — Я так понимаю, вы в Рифтен по делам.       — Ещё каким, — заулыбался Довакин. — Нам бы лошадей оставить на пару часов. Возьмёшь?       — Разумеется! — воскликнул Хофгир, — когда я отказывал друзьям?       — Тогда уговор, — кивнул Хьялти, сложив на груди руки.       — Мы скоро вернёмся, — Серана улыбнулась и взяла мужа под ручку, обвив его.       — Да хранят вас Боги.              Хофгир с лошадьми остался позади. Пара шла неспешно, нога в ногу. Они влились в общий поток снующего туда-сюда народа и вскоре миновали северные ворота.       Старый знакомый пейзаж главной улицы Рифтена заставил Хьялти приулыбнуться и вспомнить, как это было в первый раз. Тогда город был опустелым, неохотным и нервным. Но сейчас всё иначе: оживлённый поток гуляющих людей, бегущих по своим делам данмеров, копошившихся в канале орков и аргониан поменяли Рифтен. Он давно ожил от прошлой полубедной жизни в военное время. И это радовало не только жителей, но и ярла, Мавен Чёрный Вереск. То-то она решила сделать вход открытым.       Хьялти хотел было сразу повернуть на задние дворы, юркнув в приоткрытую железную калитку между стеной и большим домом, но крик и скопившийся народ вокруг „Ночлежки” рядом с городскими воротами сразу сменил направление Драконорождённого.       — О милый Рифтен…— ухмыльнулся он, предвкушая разборки или ещё что-то средь бела дня.       Подойдя ближе и аккуратно протиснувшись через толпящихся, Хьялти и Серана увидели закованного в стальные латы рыцаря с закрытым шлемом, который судорожно выбивал плечом закрытую дверь постоялого двора с криком:       — Что же ты, родная, мне не открываешь? Это же я! Не узнаешь? Да я в эту дверь ломится буду хоть до утра! Послушай, я же всех красивее и люблю тебя! — рыцарь чуть ли не с разбега влетел плечом в дубовую дверь, а после грохнулся на каменную брусчатку, звеня латами.       «Вот так номер», — пролетели первые мысли в голове Хьялти и он озадаченно приподнял брови. Он вышел из толпы и подхватил рыцаря за руку, помогая этой железной и страной туше встать на ноги. Незнакомец выпрямил спину и уставился бездонными глазницами шлема на помощника:       — А ты кто?       — Хьялти, — спокойно отразил он.       — Ты тоже посягаешь на сердце Хельги? Не бывать этому! Она моя и только моя! — рыцарь проворно оттолкнул Хьялти прочь в толпу.       Серана ловко подхватила мужа. Она подняла взгляд на безумца в латах, вновь полетевшего со всей своей силой к двери, которая, ей Богу, вскоре упадёт с петель, если не остановить его. Внутри Довакина что-то щёлкнуло: то ли проснувшееся возмущение, то ли обида, что его вот так просто оттолкнули прочь, как куклу, с которой даже дел вести не хотели. Это сказалось в его похмуревшем взгляде и клокочущим чувством в груди. Он встал на ноги, оглянулся на Серану, промолвил «спасибо» и решительно направился к этому наглецу. Но стража опередила Драконорождённого и кинулась на рыцаря гурьбой, стараясь задержать неугомонного. Тот оказал сопротивление, прописав сильными и точными ударами поддых двум охранникам порядка. Но всё же последний аккорд от Хьялти в виде смачного кулака по шлему угомонил рыцаря. Тот, запутавшись в ногах, плюхнулся на спину, где его окончательно схватили и повязали руки.       — Спасибо за помощь, — обратился к Хьялти один из стражников.       — Да не за что, — Хьялти не поднимал глаз на заговорившего с ним, а смотрел на свою правую перчатку, точнее на железные костяшки, которые слегка погнулись при ударе. — Я сделал, что долж…— Хьялти замолк, как только поднял голову и увидел, кто разговаривает с ним. — Капитан Рондр?       В ответ светловолосый норд с густой бородкой сказал:       — Вот уж кого, а вас я не ждал увидеть в своё дежурство.       Хьялти познакомился с капитаном стражи Рифтена ещё во время активной деятельности в Гильдии и решении тогдашних проблем с Мерсером. Рондр знал, что Довакин является нынешним Гильдмастером, — всё через Мавен, разумеется, — но не распространялся об этом и был своим человеком в Рифтене, через которого Гильдия могла влиять на тюремную систему города: кого отмазать, а кого-то усадить на реальный срок.       — Рад встрече, — протянул руку Хьялти.       Капитан с удовольствием и почтением пожал её, уважительно глядя на него своими глубоко посаженными синими глазами на острых гранях лица:       — В новой одёжке и не признать вас издалека. С чем чешуйчатые доспехи справлялись на отлично.       — Пришлось сменить образ. Нынче потребовались перемены. И перемены глобальные.       — Что не делается – всё к лучшему. Ведь так говорят?       — Верно, — Хьялти оглянулся на жену явно с двоемыслием.       — И да…— опомнился капитан, — поздравлю вас со свадьбой. И если верить слухам о драконе, — добавил он, словно признавался в секрете, — то она была невероятной. Желаю крепкого союза и долгих лет любви.       — Спасибо большое, — скромно наклонил подбородок Хьялти.       — О драконе уже и в Рифтене знают, — хмыкнула Серана из-под капюшона.       — А как же, — усмехнулся капитан, — слухи распространяются, как чума.       — Особенно о таких событиях, — подчеркнул Довакин. — Ну, нам пора. Дела не ждут, товарищ капитан.       — Я понимаю, — Рондр обернул голову назад, посмотрев, как стражники несут ошеломлённого рыцаря под ручки к крепости Миствейл прямиком по главной улице. — Ещё свидимся, — капитан улыбнулся супругам и, салютовав Хьялти, зашагал вслед конвою.              Взявшись за руки, Хьялти и Серана пошли мимо рассосавшейся толпы в обратную сторону, к железной калитке у северных ворот.       — После сегодняшнего представления к Хельге появятся вопросы, — хохотнул Довакин, натянув капюшон ниже, защитившись от сквозняка, веющего с раскрытых воротин.       Серана ухмыльнулась:       — Что можно ожидать от ярой поклонницы Дибеллы? Только толпы ухажеров.       — И чесотку в одном месте…       Серана захихикала в его рукав. Хьялти улыбнулся удачной шутке.       — Прямо как у тебя, — продолжил острить он.       — Эй! — Серана, играючи, поддёрнула за руку. — Не правда!       Хьялти посмотрел в горящие глаза, лукаво приподняв бровь:       — Разве? — Довакин толкнул калитку, пользуясь боковым зрением. Железная преграда заскрипела несмазанными петлями.       Серана разняла руки и прошла вперёд. Но тут же развернулась к Хьялти и встала, как вкопанная, всем своим видом показав, что тот не пройдёт.       — Вообще-то, мой милый-ненаглядный, это не правда. Я не всё время думаю об этом. — Серана упёрла руки в бока.       — Да что ты? — с язвительной улыбкой Хьялти минул калитку и встал перед женой вплотную, так, что её грудь почти касалась его.       Они посмотрели друг другу в глаза. Каждый из партнёров заметил проблеснувшую искру чего-то интимного и страстного под капюшонами. Общий шум главной улицы стих и Серане ничего не оставалось, как сфокусировать слух на ритмичном сердцебиении Хьялти; на его неглубоком дыхании, испускающее пар изо рта, с красноватых губ. Ей сразу вспомнился Лабиринтиан. Но не хватало снежинок, бесшумно падающих снегопадом. А Хьялти улыбался хитрым взглядом, словно проницатель потаённых желаний.       — Дома мне казалось иначе, — негромко сказал он. — Даже сегодня утром.       — Дома – это дома, — не поддавалась Серана.       — Ах, вон оно что…— поджал нижнюю губу. — А я-то думал… Значит, теперь мы другие? Дома – это дома?       — Ну зачем ты переворачиваешь? — Серана с наплывшей нежностью притронулась хладной рукой к бородатой щеке. — Ты же всё понял и теперь дразнишься.       Хьялти растаял:       — Люблю тебя. Поэтому.       — Мне, — чуть ли не шёпотом, — всегда будет не хватать. Но я не помешана, как могло показаться, — она виновно опустила брови. — Иногда… забываюсь. А когда вспоминаю, что постоянно требую от тебя, то становиться неловко и стыдно. — Серана вновь обратилась к спокойному взгляду мужа: — Потому что это стало привычкой. Сильной привычкой, без которой я уже не могу видеть наше совместное существование… Поэтому согласилась на твоё условие… Пока что не осознаю, как это будет после постоянства двух месяцев, но привыкну. Не переживай. Я давно научилась бороться со своими инстинктами. — Предстоящая мысль раззадорила её и Серана хрупким пальцем ткнула в нагрудную пластину доспеха: — А сегодняшняя ночь – включительная, — поплыли губки в улыбке. — И я жду от тебя не только сюрприза, которым заинтриговал в бане, но и полной отдачи с твоей стороны.       — Ага, вот так значит? — прыснул он. — Условия ставишь.       — Конечно. А то следующий раз только в праздник будет.       — Какой праздник? — тут же взбугрил брови.       — 7-ое число… Первое Зерно…       — А-а, — легонько постучал по своему лбу ладошкой, — Праздник первого сева. Как удачно, не находишь? — тут же осклабился он.       — Ты будто знал.       — Не-а, — Хьялти ловко и ненавязчиво обвил жену под руку и невзначай отправился с ней вдоль стены по натоптанной тропе задних дворов. Калитка осталась незапертой. Да и Талос с ней.       — И мне теперь каждый Лордас из кожи вон лезть? — в неспешной прогулке хмыкнул Хьялти.       — Опять дразнишься. Разумеется нет… но хотелось бы, — откровенно и негромко добавила она. — Главное, чтоб нам обоим было хорошо.       Из подворотни вышел патрульный стражник, направившись в сторону парочки. Хьялти и Серана пододвинулись ближе к стене, так как дорожка не особо широка. Стражник благодарственно кивнул головой и проскочил мимо, а они продолжили идти вперёд, по направлению кладбища.       — Знаешь, я так подумал… А ведь дома-то ни о чём другом не думалось: ешь, спи, отдыхай, любись. Всё.       — Я про тоже.       — Но сейчас появились заботы, мы вновь на пути. Найти время и место для любви будет трудновато, учитывая, какие приключения нас захлестнут. Это желание, разумеется, притупиться, но будет тлеть. Так что потерпеть с недельку – отличный повод начать. А там дальше посмотрим, как будет…— Хьялти посмотрел под капюшон, обратившись к вспыхнувшим глазам: — И мне не хватает. Лежал бы с тобой в постели, обнимал и ни о чём другом не думал. Как, буквально, полтора месяца назад.       Серана прижалась ближе.              Эта улочка задних дворов домов, храма Мары и крепости Миствейл, вселяла в душу Довакина скорее предвкушение нового и охваченность этим новым. Единственное, что ассоциировалось с этими местами – путь к Гильдии воров. Предвкушение встречи со старыми друзьями, Векс, Бриньольфом и Делвином, заставляло сердце Хьялти подпрыгивать. Ему, как и Серане, хотелось бы проводить больше времени с ними, чем это получается на самом деле. Раз, два и обчелся: взять задание или сдать его, а после вновь пропасть Боги знают где и на сколько.       В приятной тишине хрустящих шагов они прошли храм Мары, после которого открылся небольшой открытый закуток под стеной, где спокойным сном спало ограждённое кладбище. Там, вдали, средь облысевших молодых берёзок, неподвижно таилась каменная скульптура Талоса, с которой, впрочем, кто-то убрал снег. Уверенность подсказала, что этим промышляют здешние жрецы храма. Они в ответе и за порядком на кладбище.       Девятый Бог всегда провожал своим умиротворённым взглядом любого проходящего. Когда Хьялти и Серана огибали кованный заборчик кладбища, то Хьялти неосознанно посмотрел в лицо Первого Императора. Оно притягивало своим безмолвием, спокойствием… Довакин почувствовал внутри, что обязан ему своей жизнью. Пылающее ощущение долга восторжествовало в груди и начало гореть все сильнее. За его покровительство, заботу, за невидимое присутствие в трудную минуту.       После того, как в голове Драконорождённого появилось зерно о странной связи с этими могучими и великими Исмирами прошлого, Вульфхартом и Талосом, то он смущался ставить себя рядом с ними в одном ряду. Даже после всего, что он сделал для мира, после стольких подвигов. Хьялти не считал себя Шеззарином, о которых узнал в коллеги бардов, его эго не возросло до небес. Нет. Хьялти считал себя в первую очередь человеком, который может помочь. Человеком, которому под силу преодолеть трудности вне зависимости от того, насколько они непреодолимы: будь это группа разбойников или Предвестник Конца времён в облике чёрного ненасытного дракона. Боги выбрали именно его, такую Судьбу, о которой он в прошлой жизни и представить не мог. Но это реальность, насколько она может казаться сказочной или нереалистичной. Хьялти верит в свою жизнь, в новую жизнь, как в Божественный дар, отчего и нехотя чувствует своё причастие к Великим, которое смущает его самого. Стесняется.       Серана уловила секундное замешательство мужа: он излучал из себя мысли, будто их было видно.       Дова кратко и почти незаметно кивнул Талосу и с лёгкостью на душе свернул с женой на кладбище.       Небольшой склеп ютился прямо подле высокого храма Мары. В округе, как и всегда, было тихо и пусто: посетители здесь редки, что могут говорить об этом малое количество оставленных следов ботинок. Маленький, почти треугольный задний дворик с кладбищем был вычищен не хуже, чем центральная улица какого-нибудь Вайтрана. Минуя аккуратные и строгие могилки они шагали прямо в склеп.       Внутри склепа казалось холоднее, чем на улице: серые каменные блоки впитывали в себя мороз, покрывшись лёгким инеем. Во мраке, пар изо рта казался гуще. Хьялти согнулся у каменного гроба и ткнул на символ Гильдии воров, полого вертикального ромба с кругом внутри. Что-то щёлкнуло, задвигалось и, секундой позже, гроб заскрежетал, убираясь вглубь стены. Лестничный проход открылся перед супругами, убегая вниз, во тьму.       — Дамы вперёд.       — Ох, как почтительно, — отмахнулась Серана и уверенно пошла первой, почти неслышно ступая по бетонным лесенкам, смешиваясь плащом с темнотой       Хьялти умыкнул вслед, предварительно сотворив в правой ладони маленькую звёздочку заклинания, которая в миг осветила каменные стены подземного туннеля и зафиксировалась над капюшоном призывателя.       За спиной Довакина вновь послышался каменный скрежет – гроб закрыл проход.       — В предвкушении встречи, — отбился от стен эхом его голос.       — Я тоже, — не обернулась Серана и смахнула капюшон с головы.       В конце туннеля ждала маленькая пыльная комната с накрытым досками колодцем посредине. Знакомый до боли этот колодец. Сколько раз и ему, и его жене приходилось перелазить через него… Серана с лёгкостью расправилась с досками, аккуратно сложив их на пол, и махнула одной ногой в колодец, уверенно нащупав деревянную стремянку окованным носком.

III

      Канализационный коридор бежал вперёд, к свету факела, горящему у входа в Цистерну. Серана шла впереди, сверкая глазами, а Хьялти, съеденный тьмой, — действие заклинания Света свечи рассеялось ещё на стремянке, — шагал позади неё, улавливая сладкий аромат бальзама для волос вперемешку с увядающей сыростью канализации.       У факела, скрестив руки на груди и облокотившись спиной о стену, стоял Випир Живчик. Светлая броня из пластинчатой кожи, без рукавов, свидетельствовала о том, что карманник все ещё не продвинулся по карьерной лестнице в Гильдии. Длинные распущенные волосы и небрежная борода, выросшая из щетины, украшали иссушённые и резкие черты лица Випира. Он давно услышал, что кто-то спускался с лестницы и пристально смотрел во тьму коридора в тягостном ожидании увидеть кого-то из своих. Он рассчитывал на Руна, ибо тот вышел из Цистерны рано утром и ещё не возвращался; или Делвина: старик не появлялся в Гильдии дня два. Но Випир никак не ожидал увидеть в темноте янтарные глаза и его дыхание вдруг сбилось. «Неужели?» — успел лишь подумать карманник, как из коридора донёсся очень знакомый женский голос:       — Привет, Випир, — на свет факела показалась Серана во всей красе улыбки и скромной радости.       — О, Ноктюрнал! — был в приятном шоке Випир. — Серана, как ты тут и совсем одна?       — Не совсем…— с лёгкой ноткой загадочности прозвучало от неё.       Випер прихмурился и обратил чуткое внимание на чёрный бесшумный силуэт, который вот-вот явится на свет.       — Кто это с тобой? — его грубый голос сделался серьёзным.       — Как одежда красит человека, не так ли? — из тьмы показалось бородатое лицо, прикрытое наполовину чёрным капюшоном, улыбающееся с признаком дружелюбия и удачного розыгрыша. Хьялти одним движением смахнул капюшон с головы, облачив себя.       Випир заискрил радостью, хотя для него самого это было несвойственно. И раньше Хьялти со своей теперешней женой пропадал на неделю или месяц, но сейчас был особенный момент. Випир ощущал это и радовался. После свадьбы начальника вся Гильдия кипела и ждала молодожёнов через месяц. Но этого не случилось по известной нам причине. Векс, в частности, не хотела мирится с мыслью, что Хьялти и Серана отправились в путешествие даже не заехав к ним повидаться. Векс всем твердила, что они «задержались у себя в гнёздышке». Бриньольф о чём-то таком догадывался, ибо знал чуть больше, чем его невеста. И на протяжении всего времени просто ждал того дня, когда на пороге окажется наша сумбурная парочка.       — Соскучились? — Хьялти крепко пожал руку Випиру, не снимая перчатку.       — Не представляешь, шеф! Куда вы подевались? Мы ждали вас в начале Восхода солнца.       — Был занят делом, — Довакин немного отошёл назад и, красуясь собственной обновкой, слегка повертелся то влево, то вправо. — Слишком много времени заняла работа, — он звонко щёлкнул по металлической нагрудной пластине.       — Ай да мастер, шеф. Прекрасная работа, — разглядывал с воодушевлением Живчик. Он усмехнулся: — Чёрный цвет подстать Гильдии?       — Скорее всего… Как вы тут? Ничего серьёзного не произошло?       Випир поднял свои карие глаза на шефа:       — Последнюю неделю Векс и Делвин за какой-то диадемой магической гоняются. Пропадают днями, а сюда приходят только что-то обсудить и раздать мелкие делишки особо надоедливым и не состоятельным новичкам. Не буду бросать камень ни в чей огород, но, однако, заявляются в Гильдию всякие бестолочи.       — И мы были такими, — спешил успокоить коллегу Хьялти.       — Никак нет, шеф! — воскликнул он вдруг. — Вспомните себя и Златоцвет: тут нужен талант, удача и благословение! А у этих оболтусов нет ничего из перечисленного.       — Ну хорошо-хорошо, скажу Бриньольфу, чтобы повнимательнее с этим… Кстати, как он?       — А чёрт его знает: в последние дни ходит сам не свой.       — Поругались с Векс? — удивлённо поинтересовалась Серана.       — О нет-нет. Если бы поругались, то вся Гильдия бы на ушах стояла. Нет. Но что-то у него случилось раз ходит какой-то озабоченный делами или чем там… Спросите у него самого, он как вчера ночью явился, так и не выходил из Гильдии. По крайней мере через Цистерну… Это вы расскажите, как у вас там всё? — оживился Випир. — Поместье, говорят, знатное. Свадьба то вышла на удачу… И дракон! Дракон! Как?       Хьялти захохотал, а Серана изящно прикрыла рот обратной стороной ладони.       — Это же надо додуматься! — не сбавлял карманник.       — Я сама иногда поражаюсь его находчивости.       — В ту ночь все гости не утихали до рассвета. Навели вы, шеф, шороху!       — Было дело, — отвечал Хьялти с широкой улыбкой во все зубы. — Ладно, Випир, был рад встретить тебя.       — Не пропадайте надолго, ребят, — Випир подмигнул парочке.       Цистерна. Главная штаб-квартира скайримской Гильдии воров поддалась зимним изменениям: воздух похолодел, появилось больше угольных чаш у каждой кровати. На одной из кроватей спал Синрик Энделл в обнимку со своим луком. Всё остальное осталось прежним: стол Гильдмастера пустовал в одиночестве стопок бумаг; шкаф различных артефактов прятался за ним. На той стороне Цистерны, где находился обеденный стол с буфетами, практически у входа в тренировочный зал, шумно кучковалась группка новичков, которых Хьялти и Серана и в глаза ни разу не видели. Те, по видимому, справляли какое-то выполненное дело с бутылками мёда в руках и закусками по всему столу. Время обеденное, поэтому во всей Цистерне были только они. Остальные, вся элита Гильдии, скорее всего мирно обедала во Фляге, куда и направились супруги, держась за руки.       Открывшаяся задняя стенка потайного шкафа не привлекла ничьё внимание. Во Фляге было необычно тихо. Или Хьялти так показалось, ибо шум и галдёж Цистерны до сих пор гудел в голове. Хьялти и Серана вышли в небольшой закуток, где имелась дверь в Муравейник. Отсюда просматривалась вся Фляга: излюбленный столик Делвина, самый близкий к потайному шкафу, пустовал; на веранде сидели ещё одни новенькие: аргонианин и каджит в капюшоне, оба в Гильдийской одёжке, как и их соседи эльфы: босмер Нируин и данмер Рейвин Имиан; одинокий Могильщик кушал похлёбку на одном конце Фляги, а скупщица Тонилла на другом. И всё, больше никого, — если не брать в расчёт Векела Воина и нескольких торговцев, ютившихся в своих отсеках на другой половине Фляги. Рыжей и светлой шевелюры обоюдной парочки, разумеется, тоже не было, хотя и Хьялти, и Серана очень хотели их увидеть. И, кажется, только ради них сюда и прибыли… Но не судьба.       Сев рядом друг к дружке за барную стойку, к молодожёнам подошёл улыбающийся своими острыми скулами Векел, потирающий кружку светло-серой тряпочкой. Местный трактирщик на необычный манер завязал отрощенные светлые волосы в хвостик. Лёгкая щетина прибавляла ему в годах: добавь лишь морщины и догонит самого Делвина.       — Кого я вижу, — с добрым голосом начал трактирщик. — Каким судьбами, шеф? — Векел поставил кружку на стойку, опрокинул тряпку через пояс на своём фартуке и пожал руку Гильдмастеру. После посмотрел на его жену: — Рад видеть тебя, Серана.       — Я тоже, — одарила Векела сдержанной улыбкой.       Хьялти проговорил, чувствуя приятные ароматы куриной похлёбки со специями:       — Ну что, Векел, расскажешь?       — То, что мы без вас тут совершенно скучаем, — бармен упёрся двумя руками о столешницу. — Два месяца, шеф, ни слуху, ни духу. Я понимаю: любовь-морковь…       Супруги переглянулись, заметив в глазах друг друга ту вспыхнувшую искру чувств.       — Но Векс ни дня покоя не давала: „Когда приедут, когда приедут?” — продолжал Векел. — Сейчас то всё поутихло после вашей свадьбы: все озадачились обычным ходом дел. Вот недавно Векс и Делвин зацепились за какую-то там реликвию. Они и Бриньольфа хотели подключить, но тот, вроде, отнекивался. Не знаю… Брин нынче сам не свой.       — А что с ним? — Хьялти надеялся, что произошедшее некритично для старого друга.       — Вернулся с дела дня два назад, под вечер. Весь хмурый, задумчивый, а в глазах смятение какое-то. Сел на край и спросил у меня крепкого. Налил и заодно поинтересоваться в чем дело.       — И что он ответил? — в голосе Сераны тоже проблеснула нота беспокойства.       Векел с улыбкой промолчал и посмотрел куда-то им за спины.       Стараясь особо не шуметь, Тонилла подобралась к парочке и спокойно приобняла обоих за плечи, встав между ними:       — Вот это да, — улыбалась темнокожая редгардка, — голубки, наконец, решили навестить старых знакомых…— её карие глаза с тёмной подводкой обратились к Хьялти: — Привёз что-то стоящее? И погляди в какой обновке приехал, — Тонилла сразу оценила сменившийся облик начальника своим торговым взглядом.       Тонилла выглядела достаточно свежо: успешные дела внутри Гильдии и связи со внешними скупщиками хорошо сказывались на её настроении в последнее время. Чёрные волосы редгардки были аккуратно убраны назад в пышную култышку. Серое обмундирование Гильдии без рукавов, — как у Випира, — полнилось набитыми карманами всяческого добра.       — Нет, Тонилла не привёз: мы только-только из дому.       Тонкие и изогнутые брови Тониллы беззвучно поднялись вверх:       — Не на драконе, надеюсь…       Хьялти заулыбался:       — Нет, был занят… и он, и я, — Дова постучал железным пальцем перчатки по нагрудной пластине брони. — Очень долго корпел над ней.       Скупщица взялась пальцами за черную ткань накидки и проверила качество шва и самого материала. Она с большей внимательностью вонзилась в обмундирование шефа, улавливая детали, новые фишки и большое количество подсумков, что, разумеется, ей очень понравилось.       — За сколько отдашь старую? — загорелся в её голосе огонёк. — Вижу, что работал на славу и не отдашь новую, поэтому не спрашиваю, — Тонилла подняла заинтересованные глаза.       — А за сколько купишь легендарные драконьи доспехи Довакина? — с хитрой улыбкой прозвучало от него.       Такая расстановка предложения немного сбила с толку Тониллу, но та не пальцем деланная и сразу начала выстраивать логическую цепочку вслух:       — Хм-м, учитывая, что это далеко не простые доспехи, имеющие за собой огромную репутацию их носителя, я бы дала за них пятнадцать тысяч золотых. Но. — Тонилла ловким движением выскользнула из объятий и села рядом с Довакином. — Но ведь они у тебя будут просто пылится в сундуке, как те редчайшие штуки, про которые так оживлённо рассказывали Бриньольф и Векс. А я их в ход пущу и пользы будет больше… Для Гильдии, понятное дело, — лицо Тониллы озарилось простенькой улыбкой, за которой было непонятно: шутит она или всерьёз?       Хьялти засмеялся и, посмотрев на наблюдающего Векела, проговорил лишь: «Бартер».       Тот невидимо кивнул.       — Ты с Векс не разговаривала? — вспомнился Серане вопрос о Бриньольфе и она решила начать с другой стороны, с женской, если можно так выразиться.       — По поводу? — Тонилла поглядела на Серану через Хьялти, облокотившись вперёд, на столешницу бара.       — Бриньольфа: что с ним?       — Не знаю – не видела его неделю. — Тонилла обратилась к бармену: — А что с Брином?       Векел лишь развёл руками.       Это смутило скупщицу.       — Он выходил сегодня через Крысиную нору? — Хьялти прямо спросил у трактирщика.       — Нет, сколько я помню.       «Значит Бриньольф может ошиваться лишь в одном месте», — подумал Дова и сразу сообразил, что это место – тренировочный зал и никакое иначе.       Серана уловила во взгляде мужа всё, иначе зачем ему задавать такой вопрос? Она поняла, что Брин здесь, в Гильдии, и что разговор с ним должен пройти с глазу на глаз между Хьялти и им самим. Поэтому Серана не проговорила ни слова, когда Хьялти неспешно встал со стула.       — Сейчас вернусь…— лишь отрезал Дова своим спокойным голосом, будто он что-то забыл в Цистерне и вскоре обратно сядет за барную стойку.              Хьялти зашёл в Цистерну с настроением выяснить, что случилось и чем же озабочен заместитель, раз ходит несколько дней и пугает народ в Гильдии. И ещё одна вещь тревожила его на фоне основной проблемы, но об этом стоит позаботиться перед отъездом из Гильдии. А пока – Бриньольф.       Минуя шумных новичков, несколько из которых искоса поглядели на незнакомца в тёмной броне, не признав и вообще не ведая, что это их прямой начальник, Хьялти нырнул в тёмную пасть арки тренировочного зала и скрылся за поворотом.       Тренировочный зал представлялся скромным пустоватым помещением: несколько тряпичных, шитых-перешитых манекенов с вёдрами на головах заместо шлема; светильники и свечи поддерживали помещение не утонуть во мраке; мишень для стрельбища пряталась вдали, куча ящиков и сундуков громоздились в левом углу для оттачивания навыка взлома.       На одном из ящиков, маленьком и деревянном, сидел Бриньольф, уткнувшись в какое-то чтиво в своём скромном дневнике, в котором он обычно хранил информацию обо всяком деле или Боги знают что ещё. Его длинные рыжие волосы свисали вниз и почти скрывали лицо. За причёской он не следил давно, — вон как оброс, — но бороды не было: лишь лёгкая трёхдневная щетина. Его тёмная фигура сидела ногу на ногу и сгорбившись. Бриньольф совсем не обратил внимания, что кто-то пришёл. Просто перевернул страницу и продолжил читать, как ни в чём небывало. Подставил сжатый кулак себе под подбородок.       Хьялти стоял на входе, скрестив руки на груди и слегка раставив ноги. Расстояние до друга было метров девять. Дова разглядывал заместителя ещё с минуту в ожидании того, что внутреннее чувство вора подскажет ему о присутствии кое-кого. Но все было тщетно: тот и не думал обращать внимание. Хьялти не выдержал:       — Должно быть слишком интересное дело, раз читаешь в захлёб.       Дневник слышно захлопнулся в этой пыльной тишине. Бриньольф спрятал его под одежду и, не поворачивая головы к другу медленно встал с ящика:       — Очень…— с омрачённым голосом Брин посмотрел на друга.       Хьялти увидел исхудавшее лицо, с проблёскивающими мешками под глазами, хмурый взгляд, потресканые губы, где на некоторых местах до сих пор виднелись свежие разрывы. Всё это, действительно, выглядело мрачновато и отрешенно. Бриньольф в секунду разглядел начальника с ног до головы, а после вновь уставился пронзительно глаза в глаза:       — Давно не виделись… Но позволь сперва спросить, почему ты не сказал мне об этом ранее? — Соловей сделал неспешный шаг вперёд.       — О чём? — слегка напрягся Хьялти и приподнял левую бровь. Неизвестность породило в голове Довакина множество вариантов того, о чем он умалчивал и решил дать ответить Бриньольфу, чтобы это кружево в голове не отвлекало.       Брин сложил руки на груди:       — О ком.       — Не мудри, друг, — Хьялти сделал несколько уверенных шагов навстречу, — говори как есть. Я вижу, что ты не очень в порядке. — Пульсирующая обеспокоенность куда-то улетучилась, сменившись некой раздражительностью от непонимания.       — Твоя жена, Серана…— нахмурился Бриньольф и медленно приблизился на ещё один шаг. Расстояние между друзьями было в метр и оба смотрели друг на друга с долей смуты, подозрения. Он добавил менее громко: — Она – вампир.       Лицо Хьялти растаяло в улыбке и тот дружественно уткнул руки в боки:       — Да что ты?       — Это легко проверить, — вор ловко отогнул плотный и несгибаемый воротник Гильдмастера: жёлтый свет свечей раскрыл на шее зажившие следы от укуса, два пятнышка, покрытых стянувшейся кожей. — Я так и знал, — Бриньольф отшатнулся прочь, почувствовав в груди жгучую яму безвыходности.       Поняв, что отнекиваться смысла нет и глаза Брина не врали о его убеждении, Хьялти снял с лица маску улыбчивого притворства и заметно стал серьёзнее. Дова аккуратно поправил воротник, глядя исподлобья на растерявшегося друга, уткнувшего руки в боки от удара открытия, мотаясь из стороны в сторону.       — Поверить не могу… Ты…— Он внезапно сорвался с места и схватил Гильдмастера за плечи, очень внимательно и обеспокоенно посмотрев в его глаза: — Хьялти, она тебя держит? Скажи, ты под её контролем? Я видел трэллов; я знаю одного мага, который сможет помочь. Только скажи.       В миг бородатое лицо Довакином раздобрело в тёплой улыбке:       — Друг мой, уж поверь: никакой я не трэлл. И она меня не околдовала своей „кровожадной магией”.       — Но…— Во взгляде Брина просочилось искреннее непонимание, порождающее в нём несметное количество вопросов.       — Знаю, — опередил его Хьялти, — ты хочешь спросить многое, но здесь – не место. Скажу просто: настоящая любовь и всё тут. Никакой магии, заклятий и прочего.       Соловей хлопал ресницами, пытаясь сопоставить услышанное и осознать это. В моменте его лицо стало каменным и хмурым, а в другом: дёрнулось ниточкой улыбки. Какая-то работа происходила в голове и те образы, отпечатанные ужасом недавних событий, медленно таяли под воспоминаниями о свадьбе и о том, как Хьялти смотрит на жену: с какой лаской и нежностью (как и Бриньольф на свою неугомонную Векс, которая и сама без ума от этого проходимца, но не показывает это на людях, а раскрывает это лишь наедине). И в правду, может, это и не вампирская магия, а нечто чистое и искреннее? Так думалось Бриньольфу и он очень желал, чтобы это оказалось правдой. С минуту заместитель стоял не шелохнувшись, вцепившись в плечи шефа. И всё это время глядел не в глаза, а в душу через эти тёмные, как ночь, зрачки. Он почувствовал долю истины в услышанных словах, поэтому, когда мысли более-менее пришли в себя и улеглись, Бриньольф выдохнул и отпустил друга, сложив руки на груди.       — У меня, как и у всех, — начал Брин, — были подозрения, когда с тобой явилась девушка с горящими глазами и белоснежной кожей, что с ней что-то не так и что её глаза не просто „признак болезни”, как ты объяснился тогда, — хотя, косвенно, ты и не сорвал: Сангвинаре Вампирис и есть болезнь на самом деле; я изучил этот вопрос, — но красноречия тебе хватило и мы поверили. Я направил вас на поиски того жреца Мотылька с внутренним волнением, что ты опять вмешиваешься в нечто, что либо принесёт тебе славу и богатство, либо смерть.       — Как видишь: я здесь и богат во всех смыслах.       — Да, — кивнул Бриньольф головой. — Но она же – вампир, нежить, вестник смерти. Как? Она же ест тебя… сколько раз в день? Два, три?       — Неважно, — отмахнулся Хьялти.       — Ещё как, даэдра, важно! Парень, открой глаза, — взбудоражился Брин.       — Мы едем в Сиродил, — отрезал Хьялти, резко сменив тему.       Того переклинило и смутило:       — Для чего?       Но Довакин молчал, давая заместителю возможность немного поразмыслить.       Возмущение в лице Бриньольфа потихоньку пропадало: брови разглаживались, взгляд приобретал ясность. И вдруг, словно осенило:       — Лекарство…— сразу в рыжей голове завертелись мысли, что Серана, сама того желая, хочет излечиться от ночного проклятия; не жаждет быть хищником, ибо жертва её, Хьялти – слишком ценна и не заслуживает такого мучения. Появилась вера, что не всё потеряно. — Фалион из Морфала, ты знаешь его? — посмотрел на Хьялти Соловей, разняв руки с груди.       — Слышал, — спокойно ответил Гильдмастер. — Но нам нужен именно Сиродил.       — Настолько всё серьёзно?       Довакин безмолвно кивнул, но после решил объясниться:       — Дело касается не только её, — она до сих пор не решила окончательно, — но и меня.       Бриньольф слушал внимательно.       — Я ищу ответы на вопросы. След ведёт в столицу.       — …Если окажетесь в Имперском городе, — Брин положил руку на плечо друга, — навестите Серого Лиса. Думаю он будет рад встрече и поможет вам обоим.       — Обязательно.       Бриньольф приулыбнулся и убрал руку с плеча:       — Будет сделано, шеф.       — Пойдём, расскажешь, как раскусил нас и довёл себя до такого состояния.       — А ты объяснишься: где пропадали целый месяц и что на тебя надето.              Горящая свеча, стоящая на железной тарелочке на сдвинутых вместе деревянных столах, ярко освещала сидящих вокруг лиц: задорную и оживлённую Векс, громко и с вдохновением разговаривающей о выпавшем деле с подругой Сераной, ухмыляющегося Делвина, Тониллу и Векела сидящих друг с дружкой.       Векс выглядела совершенно счастливой – неожиданная встреча с подругой после почти провального совместного задания с Делвином здорово подняла ей настроение. А то до конца дня бы упрекала старого о его „советах”, которые „сработали”. За два месяца она практически не изменилась: распущенные пшеничные волосы доросли до середины лопаток, тёмные и острые стрелки подчёркивали её хитрость и лукавство (она знает больше, чем кажется), слегка потрепанная в некоторых местах чёрная броня Гильдии воров говорила лишь о том, что носится и стирается бесперебойно и хорошо бы добавить больше карманов, что однажды предлагала ей Тонилла. На правом безымянном пальце красовалось кольцо. Глаза воровки очень сияли.       Чего не скажешь про невероятно спокойного и безмятежного Делвина, который с самой встречи не отпускает лёгкой ухмылки с лица. Старый вор, разумеется, тоже очень счастлив видеть Серану, её скромный и мягкий характер и украдкость. Просто он потерял за свою жизнь не только волосы, но и способность реагировать так взбудоражено. Жёлтый свет не скрывал того, что Делвин обзавёлся морщинками у глаз, — особенно это было заметно сейчас, ибо он закрыто улыбался. Чёрные доспехи Гильдии словно приросли к старому вору и стали неотъемлемой частью его тела. Но глаза выдавали его: в них ощущалось нечто печальное. Может это чувство вины перед Векс за ненужную осторожность, либо это крутящиеся воспоминания о давнешнем расставании с братом и Сапфир: многое что открылось на той свадьбе, как только молодожёны улетели на драконе. И это печальной теплотой отзывалось в сжатом сердце мастера скрытности. В руках Делвин держал свой облюбленный деревянный кубок с мёдом и молчаливо глядел на болтушку Векс.       Векс с Делвином объявились лишь недавно, спустя пару минут, как ушёл Довакин. Они вернулись вместе с Крысиной норы и уже успели порадоваться, встретиться, обняться и организовать небольшую посиделку с яствами, заранее приготовленными Векелом вообще-то для продажи: железные кружки, наполненные то мёдом, то вином; тарелки с куриным рагу испускали ароматный пар, а нарезанные овощи на плоском блюде представлялись на закуску. Для полноты картины не хватало только двух друзей, разговаривавших до этого времени в тренировочном зале. Их стулья пустовали в ожидании.       — …Вышло всё не очень, зато теперь мы знаем, где она, — подытожила Векс, сложив пальцы в замок, а локти поставив на стол.       — Для этого нужно подготовиться, — вмешался Делвин.       — Не переживай, старый, — ткнула его Векс, — теперь нас четверо и шансы на нашей стороне.       — А Бриньольф? — аккуратно спросила Серана.       — Он не особо в восторге от таких подходов, — как и я, — но раз взялась, то закончу. А он… Оставим его – занят в последнее время чем-то. Право, мне от этого спокойней спится. Пусть носится по своим делами. Я не лезу.       Скрип механизма потайной стенки шкафа привлёк внимание беседующих. Векс, сидящая спиной к закутку, обернулась и разглядела две тёмные фигуры: первый был её ненаглядный, которого она могла узнать из тысячи, а вот второй – незнакомец в чёрных одеяниях со стальными пластинами.       — О, — она не выраженно всплеснула руками, — вспомнишь солнце – вот и луч. Проходной двор, что ли? Водишь через штаб кого не попадя.       Выйдя из закромов теней, свет показал сначала Бриньольфа, а затем, неожиданно для Векс и Делвина, ухмыляющегося Довакина.       — И я рад тебя видеть, Векс, — белая и широкая улыбка показалась на бородатом лице Хьялти.       — А тебя и не узнать, — искренне обрадовалась она в ответ. — Обновка то к лицу – не зря сидел целый месяц.       — Хочу выкупить его старую броню, — шепнула Тонилла.       Векс хмыкнула.       Соловей примостился рядом с Векс, а Довакин у Сераны. Брин бросил на вампира краткий взгляд прямо в радушные глаза, горящие янтарные огнём, и подмигнул.       Серана счастливо улыбнулась ему.       — Признаюсь честно, я не ждал увидеть вас, — отрадно приподнял бровь Хьялти, садясь поудобнее.       — Твой приезд, как маленький праздник, шеф, — негромко прозвучал бархатный бас Делвина.       — По поводу праздников кстати, — вмешалась Векс своим командирским голосом. Она выпрямила осанку: — Дракон, Хьялти…— с долей онемения развела руками, глядя прямо в глаза. — Как это вообще пришло тебе в голову? Это же дракон, Обливион его побери! существо, сеющее ужас и смерть. И…— Векс подбирала слова, — сделать из него “свадебный экипаж”? — она захлопала ресницами в абсолютном кураже.       — Даже я протрезвел, — подсказал Бриньольф другу.       Хьялти же рассмеялся, не выдержав накала.       — Ты знала? — обратилась Векс к Серане.       — Конечно нет – как партизан хранил в секрете. Для меня это тоже был сюрприз…       — Ещё какой сюрприз! — вскликнула Векс. — Я дракона только один раз видела и то он был высоко в небе. А тут – прямо перед лицом! Смотрит глазками в душу и дышит через свои ноздрищи. Такой огромный!       — Весь оставшийся вечер кудахтала об этом, — ласково пробурчал Делвин.       — А ты будто каждый день драконов видишь, — вонзилась в старого вора Векс. — Нашёлся тут невпечатлительный. У самого, наверное, все оставшиеся волосы повыпадывали, — вновь стукнула того по плечу.       Делвин хмыкнул.       Векел решил внести свою лепту:       — Мы, конечно, знали, что ты, шеф, имеешь связь с этими созданиями… Но никогда бы не подумал, что ты пригласишь одного из них на свадьбу. Признаюсь честно: я о возвращении драконов только слышал, но чтобы увидеть собственными глазами…       Хьялти всё это время молчаливо слушал с широкой улыбкой, понимая в глубине души, что сделал всё правильно и как хотелось. От этого в груди заискрила воздушная радость. Свадьба, действительно, удалась на славу, которую быстро разнесли по уголкам Скайрима. Скорее всего первая и последняя свадьба таких масштабов, чему есть повод немного погордиться собой.       — А есть ли разница в том, кем являются друзья или родные? — ни с того ни с сего спросил Хьялти всех сидящих и посмотрел на Бриньольфа. — Я считаю – нет. Вы все знаете, что встречают по одёжке, что внешность обманчива, да?..— он глянул на Векс. — Одавинг – мой друг и наставник. Многому ему обязан и всю оставшуюся жизнь буду почтить и уважать его и не только потому, что он дракон и мой брат по крови. Нет… Из-за того, что он сделал для меня. Какой колоссальный труд проделал со мной, обучая премудростям драконьего языка, их культуры общества… За этим ценность такими, как он. Да, Одавинг, несомненно, внушает страх грозной внешностью, он – хищник, Снежный Крылатый Охотник. Но это только с первого взгляда. Драконы – мудрые создания…— Довакин приобнял жену за плечо, взял кубок свободной рукой, посмотрел на булькнувший мёд и замер, продолжая: — Не важно, кем или чем является ваш близкий, важно то, как он поступает, — Хьялти поднял голову прямо к глазам своей возлюбленной, — и что у него на душе.       Сверкающие огнём зрачки смотрели в ответ, не скрывая в себе взволновавшегося порыва любви и такого нужного понимания. Хьялти говорил скрытым подтекстом и про неё тоже, чего Серана не могла не понять. Слова мужа звучали очень знакомо и приятное чувство сокровенного дежавю захватило холодную грудь. Чёрные мужские глаза не врали – они говорили истину, в которую всем своим драконьим сердцем верили сами.       Это заметил и Бриньольф, наконец отбросив прочь накрученные смуты в своей голове, слепо построенные на взорвавшем его открытии. Он почувствовал неправоту в том, что тут замешана вампирская магия и даже усмехнулся самому себе, отдавая отчёт, что это, действительно, «настоящая любовь и всё тут». Эта единственная сила, удерживающая этих двоих из совершенно разных миров. «Как, всё-таки, случилось, что хищник влюбился в жертву?.. Поразительно», — не покидал риторический вопрос головы Бриньольфа, наблюдая за тем, как те смотрят друг на друга. Но аккуратный и не громкий голос Векс отвлёк вора:       — А с тобой чего случилось?       Соловей обернулся к невестке.       Та прикоснулась тёплыми пальцами к щетинистой щеке и слегка повернула голову Брина к свету:       — Не спал, что ли? Мешки под глазами, — прищурилась она. — Сколько раз говорила не облизывать губы на морозе?       Грубая рука вора нежно охватила женскую ладошку и убрала с лица. Векс посмотрела в уставшие, но еле улыбающиеся глаза жениха:       — Потеряла тебя из виду, и уже сам на себя не похож… Стоило тех трудов? — с незаметной жалостью приподняла она брови.       — Стоило, — Бриньольф потянул один уголок рта не стесняясь, кратко бросив взгляд на молодожёнов.       — Много чего произошло после нашего уезда? — отвела взгляд Серана, обратившись к Векс.       — Ты про свадьбу или вообще? — сразу переключилась Векс.       Хьялти сделал глоток сладкого мёда.       — А что-то случилось на свадьбе? — с малым удивлением приподняла бровки Серана.       — Кроме того, что дракон взбудоражил всех и если бы не Балгруф, то так и не успокоились, и если не брать выходки этого негодяя, — Векс легко кивнула в сторону Бриньольфа, — то да, без происшествий.       — Хорошо.       — Эти братья-соратники наделали тогда дел, — усмехнулась Тонилла, доев куриную похлёбку.       Хьялти улыбнулся:       — Страшно представить.       — Ага, — скрестила руки на груди Векс, — пока я лясы точила с твоей тёщей, то эти двое, мой и Фаркас, устроили представление „кто кого перепьёт”, „кто больше съест” и так далее. Слава Богам желающих становилось всё меньше – мужики все набрались по самое не хочу…— сказала она с упрёком и специально не поворачивалась лицом к Бриньольфу, как бы выказывая ему обидку, чтобы спровоцировать на отговорки. — Этого старого споили вместе с братом, — кинула она в добавок на Делвина. — Песни пели где-то у Фаренгара в кабинете.       — И ведь выгодно спелись, — хитро заулыбался Меллори.       — Утащили у того свитков на несколько тысяч, а после толкнули Энтиру.       Векел взял пустые тарелки у себя и у Тониллы, встал со стула и направился к бару.       Хьялти же кратко посмеялся.       — А мама что? — вдруг спросила Серана и поняла, что так ни разу не вспомнила о матери за всё это время. Она даже почувствовала загорающийся стыд где-то там, внутри грудной клетки, но быстро успокоилась, зная, что Валерика в порядке. Что-то ей подсказало.       — Проболтали мы с ней до утра. Обо всём болтали. Я-то, чего греха таить, тоже напилась толи от радости, толи ещё от чего… Много наговорила тогда, теперь как-то не по себе перед ней… или наоборот… Хорошая она, — Векс схватилась за кружку и начала пить медовуху махом, так, что успевай глотать. Будто запивала кровоточащую рану на сердце.       Делвин Меллори ловко заткнул образовавшуюся больную тишину вопросом, адресованным к Хьялти:       — Ты, наверное, уже знаешь о наших с Векс поисках некоего артефакта. Мы успели немного рассказать Серане об этом и она, как мне кажется, не против поучаствовать.       — Что за артефакт? — Хьялти опёрся локтями о стол.       — Корона Голдура, — проговорил Делвин с харизмой, придавая этому словосочетанию пафоса.       — Я знаю только про амулет – лично его собирал по всяким древним захолустьям.       Векс громко поставила кружку на деревянный стол и утёрла губы от мёда:       — Мы знаем где и у кого она.       Делвин подхватил:       — И если отправимся вчетвером, то считай, что корона уже в кармане.       Но лицо Хьялти не выразило должного интереса и тот ответил, как есть:       — Не скрою: при других обстоятельствах отправился бы с вами без раздумий.       — Но? — для Векс было неестественно слышать отказ.       — Но нас ждут более личные дела, нежели очередная магическая реликвия, — Довакин вальяжно облокотился на спинку стула, глядя прямо на Векс, будто подсказывая ей своим безмолвием что-то.       — А-а, — тут же вспыхнула искра воспоминания, — я совсем забыла.       Делвин сидел в непонятках.       — Тонилла, — обратилась Векс, — где тот запас лунного сахара, про который я тебе говорила два месяца назад?       Редгардка ожила:       — До сих пор у меня, а что?       — Сделай одолжение: принеси сюда.       — Сейчас…— Тонилла встала из-за стола и направилась в сторону платяного шкафа у дверей Муравейника.       — Лунный сахар? — приподнял бровь Бриньольф, обратившись вопросительным взглядом к Хьялти.       Довакин оттянул с ответом, для начала выпив глоток мёда. Набравшись смелости перед тем, как начать, он вслушивался в отточенный стук волнующегося сердца.       — Векс, Делвин, — вздохнул Дова и посмотрел на них, — я вам не говорил, но мы намерены уехать из Скайрима в столицу… На неопределённый срок. С этим я хотел открыть обсуждение давно начатой с Бриньольфом темы о смене руководящего личного состава Гильдии. Лучше начать сейчас, пока старая гвардия в сборе и не разбежалась по Тамриэлю.       — Теперь я точно поражена, — всплеснула Векс руками. Её настрой был совершенно серьёзен. Что касается Гильдии в плане глобальных вопросов, то в девушке просыпалась черта ответственности и инициативности. Векс поправила волосы, зачесав их назад одним движением рук, и облокотилась на стол, отодвинув пустую кружку и тарелку подальше.       — Давно я ждал подобного, — с тяжестью проговорил Делвин и, почесав небритый подбородок, сложил пальцы в замок, сгруппировав все тело, чтобы ни единое слово не проскочило мимо.       — Что у тебя на уме? — спокойно послышалось от Векс.       Хьялти сел поудобнее:       — Мы с Бриньольфом перекинулись парой слов перед моей свадьбой о том, кто может, в теории, заменить меня и встать на ваши места мастеров. Тема идёт о полной смене руководящего состава. Для начала объясню с чего всё началось, чтобы ни у кого из вас не было потом вопросов.       Пост Главы Гильдии воров, моя должность. Хоть моя заслуга перед организацией и состоит в том, что при непосредственно моём участии в жизни Гильдии получилось вытянуть её с очевидного упадка, но как руководящее лицо из меня никакое. Поясню. Моя реальная роль в настоящее время в Гильдии – это практически полное отсутствие в ней, внутри этих стен. При том, что я вообще не в курсе происходящих тут дел: кто, что, откуда, зачем и сколько. Всё это – прямые обязанности, которые не выполняются нынешним Гильдмастером. Прокол, признаюсь. Но не безосновательный – у меня у самого много личных интересов в постоянном странствии и помощи по всему Скайриму. Для этого я рождён. В этом истинное предназначение…— Хьялти вздохнул, взялся за кружку и допил этот мёд до конца, чтобы не мозолил глаза своим ароматом и тянущей сладостью. — Признай, Векс, — посмотрел он на неё решительно, — призрачная помощь в украденных безделушках – это точно не то, что должен делать Глава скайримской Гильдии. Я, к большому стыду, спихнул почти всё, — если не всё, — на Брина: работу с бумагой, документы, поставки, связи, рутинные дела, торговые отношения и многое-многое, что обязан делать я – делает он. Посмотри на него: недосып, нервоз, не ест почти… Как я могу оставаться на этом посту, попросту свесив ноги с вашей, его шеи, — кивнул подбородком на Бриньольфа. — Мне кажется тут всё очевидно и мы питаемся тем, что я „некогда вернул былую славу”. Это не правильно… Надо что-то предпринять, пока Гильдия не начала разлагаться, как рыба… Мы будем обсуждать каждый вопрос по отдельности или дадите высказать всё, а уже после разберём по полочкам?       — Сразу, — отозвалась Векс, — чтобы не разгребать потом кучу.       — Делвин?       Старый вор был неподвижен, словно в камень превратился и только моргающие веки выдавали в нём жизнь. Немного поразмыслив, тот взвесисто ответил:       — Начнём с сути: кого ты видишь в кандидаты?       — Хотел бы я сказать на Бриньольфа, — Хьялти посмотрел в глаза другу. — Но у вас свадьба на кону.       — И что? — вторглась за жениха Векс. — Я не думаю, что отлучись мы на месяц, то что-то кардинально поменяется. Делвин приглядит.       — Знаешь, Векс…— начал было Бриньольф, — я варюсь в Гильдии сколько себя знаю, — старик помнит меня ещё мальчишкой, — и хотелось бы просто побыть с тобой и не забивать голову лишними заботами.       — Хотите вместе соскочить и меня за собой утянуть? Повесить всё на этого, — легонько ткнула локтём неподвижного Делвина, — и смотаться? — Векс пронзительно взглянула на Хьялти: — Разве это справедливо? И ты, мой дорогой, упускаешь кое-что из виду…       Довакин задал встречный вопрос безмолвно, просто с интригой приподняв левую бровь.       — То, что ты – величайший вор, Соловей, который сможет залезть и взять всё что угодно будучи неуловимым.       — А ты, моя дорогая, разве нет? — усмехнулся Хьялти, восприняв этот факт, скорее всего как лесть, а не аргументированный факт, но отметив правдивость этих слов.       — Знаешь, будь я на твоём месте со всеми силами, благословениями и всякими предназначениями, то не стала бы сидеть за письменным столом и разгребать декларации о поставках украденных мешках с деньгами, а носилась бы повсюду, верша своё дело, прославляя и себя, и своё влияние, которым можно очень выгодно пользоваться в наших не очень законных кругах. Что мы: я, Брин и старикан по сравнению с тобой, поцелованным Богами человеком? Мы – профи, мастера одного дела, одного ремесла. А ты? А? Да везде! Талант в любой области: воин, маг, вор. Посмотри правде в глаза, во имя Девяти! — Векс скрестила руки на груди, выжидая встречных аргументов и опровержений.       — Разве умение делать дело определяет роль?       — Разумеется.       — Раз я такой-сякой мастер, то не проще ли мне взять на себя исполнительную роль, нежели руководящую? Вот и сейчас, Векс, ты предложила мне и Серане присоединиться к вам идти за Короной Голдура. Скорее всего я бы справился с этим заданием в одиночку, дай ты мне сводку информации и время. И сделал бы я это так превосходно, что и не придраться, но что толку от меня, как руководителя? Меня это смущает, что порядком не вникаю в дела, а лишь прихожу раз в два месяца, делаю блестяще ваши же с Делвином задания и вновь пропадаю Боги знают куда. Меня мои собственные люди и в лицо не знают! Какой там глава, о чём ты?       — Ты сейчас едешь в Сиродил, — не сдавалась она, — представь какой выгодный будет союз двух гильдий, ведь наверняка ты заглянешь к Серому Лису. И по-твоему это не обязанность главы? Поеду я – результат будет не таким, потому что я – не Гильдмастер.       — А хочешь стать? — очень метко сразил вопросом Хьялти.       Одно мгновение повисла тишина: Векс всего лишь на одну секунду задалась этим вопросом по-настоящему, быстро взвешивая все факты за и против. Эту паузу размышлений Векс ощутили все.       — Кто, если не ты? — аккуратно и без прошлой накалки утвердил Хьялти, пользуясь моментом. — Ты, Векс, – прирождённый лидер. Всегда стремишься быть лучшей, первой, не уступаешь ни в чём. Представь, сколько всего ты сможешь сделать для Гильдии, получив руль в свои руки? Лично мне кажется, что поведешь только вперёд, ведь так? Делвин? — Хьялти посмотрел на задумавшегося вора.       Меллори глубоко вздохнул, раздвинул брови и, очнувшись от каменной позы, облокотился о спинку стула:       — А ведь Довакин в чём-то прав, — он посмотрел на Векс. — Я останусь с рекрутами и мелкими делами… может, возьму Сапфир в подмогу. Бриньольф будет поддерживать тебя не только теневой частью, бумагами и связями, но и как любящий муж. Довакин – птица редкая, но меткая: достанет всё, что захочешь, что потребуется. Его влияние и имя всем на руку. А там и новые лица подключаться: Рун, Випир, Гартар…— Делвин глянул на Бриньольфа: — Твоё слово?       — Старик прав, — Брин обхватил Векс за плечо и приобнял. — Всё пойдёт более… живо. Вместе займёмся делами, как выйдем на свет после медового месяца. Я отдохну, ты сил наберёшься и будет всё отлично.       Хьялти решил добавить в поддержку Бриньольфу:       — Никто же не заставляет тебя принять должность прямо здесь и сейчас. Мы обсуждаем этот вопрос все вместе.       До этих пор Векс сидела и пялилалсь в одну точку совершенно осознанно, чтобы полностью концентрироваться на словах и размышлениях. Но когда до её ушей донеслось «все вместе», то она сразу вспомнила, что здесь, помимо Хьялти, Делвина и Бриньольфа, сидит и Серана, не поддерживающая разговора из-за, скорее всего, собственного убеждения, что не является членом Гильдии. Тут воровка повернула голову в сторону подруги и, узрев пылкие глаза, прямо и без всяких хитростей спросила:       — Что ты думаешь об этом?       — Я не…— не успела высказать свою позицию Серана, как Векс тут же поняла и обрезала:       — Тебе можно, даже нужно внести своё слово. Ты – часть этой семьи, так что не отнекивайся и говори не стесняясь.       Всё внимание обрушилось на скромную Серану и от этого она почувствовала в груди резко взыгравшее волнение.       — Не заставляй меня делать окончательное и судьбоносное решение в чём я совсем не принимаю роли, — спешила закрыться Серана. Но настойчивость Векс не знала предела:       — Говори.       Она понимала, что не отвертится. Грузно вздохнув, Серана вынесла свои мысли:       — Я несомненно обрадуюсь, если тебя назначат на этот пост. Тогда сможешь в полной мере регулировать жизнь Гильдии во всех её сферах. И Бриньольф поможет в этом. И Делвин… Ну и мы в конце то концов, — с милой улыбкой обратила к мужу сверкающие глазки, но лишь на миг, а после вновь глянула на Векс. — Хьялти – делом, я – советом. Потому что, действительно, мы с ним – редкие гости и полагаться на нас в каких-то организационных моментах, очевидно, не стоит, так как мы всегда в приключениях различной степени важности. Сами понимаете: то найти пару корней алого Нирна, то спасти Мир от очередной угрозы… В общем, я за.       — Понятно…— мало слышно проговорила Векс и вдумчиво прислонила кулак к губам.       Вновь повисло молчание, но настроенное на раздумья. Где-то в стороне, за барной стойкой, стоял Векел и протирал своей тряпочкой вымытые тарелки и кружки, скорее всего подслушивая разговор краем уха. Могильщик куда-то делся, а те, кто сидел на деревянной веранде, так и сидят за тамошними столиками и вообще не обращают внимания на происходящее тут. Сточная тёмная вода неслышно плескалась в центре помещения, вяло отблёскивала свет горящих по всему периметру стен свечей. Лавки местных торговцев лениво таились каждая в своём месте.       — Что ж, — подытожил Хьялти, — я дал вам немного пищи для ума. Теперь можно переходить к другому вопросу, опять же связанному с должностями в Гильдии.       Заявление заинтересовало сидящих и Делвин вновь начал перевоплощаться во внемлющую статую. Брин зачесал волосы назад, а Векс сложила руки на стол и выпрямила спину. Она выглядела слегка загруженной, но не слишком. Но внимание отвлёк скрипнувшая фальш-панель платяного шкафа у дверей Муравейника. Векс и Брин обернулись. Из тени закутка вышла Тонилла, держа в пальцах округленький, перевязанный верёвочкой на узел, мешочек.       — Как и просила, — редгардка положила товар перед Векс и села на своё место. — Надеюсь, я много не пропустила? — Она перекинула ногу на ногу, облокотившись о спинку.       — Нет, — ответил Хьялти. — Как раз хотели обсудить кому можно повысить должность.       — А это интересно, — захватило услышанное скупщицу.       — В общем: раз пошли подобные темы, то допустимо обсудить с вами, кого брать во внимание на повышение. Делвин, ты упомянул, что готов взять Сапфир под своё крыло.       — Она прекрасно разбирается в людях, что касается шантажа и вымогательства – ей нет равных. Опыт в обучении и взаимодействии с новичками поможет ей раскрыться ещё с более лучшей стороны. Я это знаю. Чувствую.       — Согласен, — подтвердил Брин. — Сапфир – девочка скрытая, но способная. Дела делает без шума и эффективно. Она давно заслужила себе авторитет в этом городе и, возможно, за его пределом, поэтому ей можно предоставить шанс прыгнуть выше и взять на себя больше.       — А где она, кстати? — Хьялти спросил Меллори.       — Уехала с Гловером на Солстхейм. Уж полтора месяца прошло с того дня.       — Так, значит, она теперь всё знает? — поосторожничала Серана.       Тонилла улыбнулась в пустоту:       — Теперь все всё знают…       — И, когда же она вернётся? — поинтересовался Хьялти и негромко добавил: — Если вообще вернётся.       — Обещала к середине Первого зерна, — ответил Бриньольф.       Меллори дрогнул телом, расслабившись на стуле:       — В последнее время все по отпускам разъехались…— пробурчал бархатисто под нос.       — А что Гловер? — Хьялти посмотрел исподлобья на Делвина, облокотившись о столешницу.       — Сказал, что «остров – его место»… Мне осталось лишь смирится.       Хьялти неспешно покачал головой, радуясь тому, что для Сапфир жизнь заиграет с новой, прекрасной и чувственной стороны. Знал, что она навёрстывает упущенное с отцом… И внутри необъяснимым образом загорелось подобное желание: встретится со своими родителями, чтобы заполнить дыру сиротского одиночества и показаться им великим героем, прекрасным и достойным сыном. Тоска начала разъедать изнутри заживо, что показалось на его лице, окрасившись в невидимую отрешенность.       — Вы так и не сказали зачем вам Сиродил, — Делвин кинул взгляд на супругов.       Серана, заметив смутьян мужа, решила аккуратно ответить за него, чтобы не сболтнуть чего лишнего, о чём Хьялти желал бы умолчать:       — По личным делам. Много чего необходимо узнать, чтобы дать ответ на появившиеся вопросы.       Но Хьялти решил вернуться к теме обсуждения повышений, чтобы сместить акцент внимания на другое:       — Что нас счёт Випира? Мы можем расценивать его, как мастера и наставника?       Бриньольф решил высказаться первый, заметив как тема Сиродила торкнула друга:       — Думаю Випиру ещё рано давать звание мастера и ставить его рядом с Векс, мной или Делвином. Он славный малый, но, порой, ему не хватает дальновидности и учтивости. Я против.       — Подмечу, — продолжил Делвин, — что Випир – первоклассный карманник, но он совершенно юн и горяч для вопросов более деликатных, как воспитание нового поколения. Поэтому согласен с Бриньольфом.       Голос перешёл к Векс, но та сидела молча, сложила руки: была загружена рассуждениями о становлении в Гильдмастера и вопрос о Випире просто пролетел мимо неё, как пустой звук.       — Векс? — слабо прикоснулась к её плечу Серана.       Та очухалась:       — Что?       — Что по поводу Випира? — спросила Тонилла, — Вы даёте ему место в наставниках?       — Нет, — без колебания решила она. — Ему рано…— Векс ожила и пришла в себя: положила руки на колени и выгнула спину. Глаза приобрели решимость. — Кроме Сапфир я никому не одобрю повышения в должности: не заслужили ещё. Так что считаю эту тему закрытой.       Все покивали головой в знак подтверждения.       — У тебя есть ещё что-то, что хочешь обсудить при всех? — Векс прямо обратилась к Главе. — Мне с тобой ещё надо поговорить. Наедине.       — Нет, я поднял все общие темы.       Делвин встал из-за стола:       — С вашего позволения, шеф, я займусь делами. Если понадоблюсь, то найдёте меня в Цистерне.       Хьялти кивнул ему и Меллори, задвинув за собой стул, развернулся и тихо отправился к платяному шкафу в тёмном закутке.       — Тогда меня тоже ждут, — Тонилла взглянула на Векела за барной стойкой и тоже встала со стула. Её след тут же простыл.       — Прежде, Векс, — сказал Довакин и, потянувшись, взял мешочек с лунным сахаром, прицепив оный к портупеи на груди, — мне нужно поговорить с Рейвином. — Хьялти поднялся. — А пока можете ждать меня здесь или пойти в Цистерну, — я всё равно иду туда после, — а так, думаю, у вас будут общие темы для разговора. — Он достал из-за пазухи карандаш с дневником и, откланявшись, зашагал к надводной веранде, неспешно огибая столики. Его цель, данмер Рейвин Имиан в серых доспехах Гильдии, очень кстати остался один на всей платформе, валко попивая вино из деревянной резной кружки (сделанной, видимо, собственноручно) и смаковал послевкусие, развалившись на стуле.              Хьялти размеренно приземлился на стул прямо перед Рейвином и, опёршись на подлокотник, посмотрел в слегка поддатые красные глаза тёмного эльфа.       Что типично для данмеров так это: вытянутые черты лица, серая кожа, худые грани скул и щёк, заострённые вверх брови. Всё это было присуще Рейвину. Чёрные зачесанные назад волосы выглядели довольно аккуратно, что не скажешь по его форме: портупея с подсумками перекошена, ворот расстёгнут, а кошелек лежал прямо на столе. Сам по себе он был из тихоней в Гильдии, но не стоит забывать, кем является этот эльф на самом деле… За тем Хьялти и планировал к нему с визитом ещё тогда, в поместье, когда размышлял о прошлом, параллельно куя себе доспех.       — Шеф? — Имиан удивлённо поднял и без того высокие брови. — Давно не видел тебя… Особенно в этой броне.       — Я к тебе по серьёзному делу, — в голосе Довакина звучала спокойная суровость.       — Делу? И что ты хочешь предложить? — слова главы заинтриговали данмера и тот немного преобразился, пытаясь смахнуть с себя оттенки выпитого спиртного.       Довакин положил раскрытый дневник перед собой и взялся за карандаш:       — Что ты знаешь про Мораг Тонг?       Рейвин сразу насупился и скрестил руки на груди, показав всем своим видом, что совершенно не желает говорить про эту организацию:       — К чему тебе такие сведения?       — К тому, что меня пытались убить твои бывшие коллеги прямо на моей свадьбе, — Хьялти повысил тон накала, но держа громкость и себя в узде. — Мне стоит большого доверия не приписывать тебя к этому инциденту, не смотря на то, что ты некогда был в их культе…— Дова грузно вздохнул, наплыл локтями на стол и продолжил в прежнем, но более дружелюбном тоне: — Теперь я ищу их, заказчиков. Но прежде знаю, что столкнусь с ассасинами вновь. Ты, Рейвин, – единственный, к кому могу обратиться за помощью в этом деле; ты ведаешь всю жизнь Мораг Тонг изнутри. Помоги мне.       — С чего бы мне помогать? — хмурился бывший ассасин.       Хьялти слегка отстранился и выпрямился, начав неслышно постукивать карандашом по листу бумаги, на котором были сделаны различные заметки и символ Мефалы, что не мог не заметить данмер.       — С того, что я являюсь твоим прямым начальником. А во-вторых…— Хьялти загадочно дёрнул уголком губ, — во-вторых я самолично расправился с Тёмным братством Скайрима. Их кровь на моих руках.       Последний аргумент сработал как скрытый туз в рукаве и Рейвин мигом переменился, став более лояльным в выражении лица, но всё ещё держа руки в замке.       — Так и быть…— смиренно проговорил данмер, — спрашивай, что хочешь.       Маленькая радость удачливого хода сказалась в быструю улыбку, но она пропала, так как Хьялти собрался раскрывать для себя, знакомый до этого, культ убийц с совершенно новой стороны.       — Я знаю, Мораг Тонг – ассасинский культ, действующий в рамках закона Великих домов в Морровинде; что он прямой враг Тёмного братства… Но может ли чужак воспользоваться их услугами?       — Да, но если это „серый приказ” – незаконные соглашения, выходящие за рамки кодекса. Таким редко промышляют, а те, кто готов выполнить серый приказ, таких ещё меньше: расплата за это – смерть.       — Может ли один из Домов заказать чужака вне Морровинда?       — Нет. Если хочешь знать: те, кто на тебя напал на свадьбе, являются отверженцами или наёмниками с других провинций и причастность Морровинда и Великих домов сводится на нет.       Хьялти подался чуть вперёд на стол:       — В каких провинциях существует Мораг Тонг?       — В Морровинде, — твёрдо ответил красноглазый эльф. — И только в нём.       — Разве не существует групп „отверженцев” в других?       — Существуют, но о них мало что известно… О, Мефала! Это было двести лет назад. Многое что могло поменяться со дня извержения Красной горы… Но на тот момент, насколько я помню, отверженцы существовали в Сиродиле бок-о-бок с тамошним Тёмным братством, Солстхейме и Хай Роке.       — Забавно, что вы окружили Скайрим со всех фронтов.       — В Скайриме всегда существовало одно из сильнейших Тёмных братств, — они рьяно охраняли свою территорию, — поэтому мы и не лезли в ваши ледяные пустоши… Но сейчас, когда оно уничтожено тобой, я и не знаю что и подумать.       — Где мне искать отверженцев в Сиродиле?       — Не знаю. Но я уверен, что у них есть свой собственный мастер, который, возможно, и одобрил серый приказ, обратившись к Мефале.       Хьялти сразу же вспомнил тот двуручный Эбонитовый клинок, подарок самой даэдрической принцессы Мефалы, дарованный ему в подвалах Драконьего Предела, часть договора которого Довакин не выполнил и попросту швырнул артефакт в сундук. В голове сразу промелькнула возможная причина одобрения Мефалы на него приказа. Хьялти тут же уткнулся в свой дневник и начал что-то срочно записывать. Судя по всему детали услышанного или какие-то свои иные мысли.       Имиан невзначай опустил красные глаза в тетрадь Хьялти.       Дова спешно закончил и поднял голову, встретившись взглядом с Рейвином:       — Кто такой „мастер”?       — Управляющий чин в иерархии Тонг. Под его влиянием находится целый автономный округ или город. Или целая провинция, как в Сиродиле. Но это лишь мои догадки и не следует брать их на веру. Сейчас же они могут быть простой кучкой наёмников без кодекса и правил предков… Это всё, что ты хочешь знать?       Хьялти перелистнул несколько страниц дневника, поискав в нём заметки и подсказки, но ничего связанного с ассасинами не нашёл. Только зарисовки их клинков, одежды и брони из хитина.       — Что нужно – я узнал, спасибо, — Хьялти закрыл дневник и убрал за пазуху вместе с карандашом.       Рейвин только кивнул и сделал глоток вина.       Встав из-за стола, Хьялти оглянулся: во Фляге царил покой, столики с горящими свечами пустовали, вода тихо плескалась под навесной верандой, Векел негромко разговаривал с Тониллой у барной стойки. Выглядела парочка очень мило. Сераны, Векс и Бриньольфа не было. Чуйка подсказывала, что они, очевидно, ушли в Цистерну. Но Хьялти озадачил вопрос о том, что именно услышала Серана из его диалога с Рейвином (Хьялти был более чем уверен, что внимание жены было приковано не к собеседникам за одним столом, а к нему и его вопросам о Мораг Тонг). С этими размышлениями он пошёл в Цистерну.              Векс поймала Довакина в коридорчике, между комнаткой с потайным платяным шкафом и Цистерной. Она стояла в тенях под стеной, между светом факелов, и ждала, скрестив руки. Её невысокий силуэт вышел навстречу и остановил Гильдмастера:       — Дов, на счёт повышения…       Хьялти тут же распластался в улыбке:       — Всё-таки зацепило, не так ли?       — Да помолчи, дай скажу…— Векс опустила голову вниз и упёрла руки в бока, собираясь с разбушевавшимися и не утихающими мыслями: — Я всегда хотела этот пост, — её честные глаза посмотрели на шефа, но не в лицо, а куда-то чуть ниже. — Всегда стремилась быть лучшей, понимаешь? — Векс начала размеренно ходить взад вперёд. — Мерсер – урод, это так, но он видел во мне потенциал и хотел сделать Гильдмастером. Но появился ты…— Она мигом колыхнулась, — только не подумай, что мне завистно. Я очень-очень рада, что этот пост за тобой и что вообще считаешь меня подругой. Ещё бы не считал. Но сказанное сегодня заставило задуматься. — Векс остановилась, развернулась и осмелилась посмотреть на внемлющего словам Довакина: — Почему оставляешь должность? Отвечай честно.       В груди Хьялти резко застучало сердце и он ощутил лёгкую дрожь всем телом. Он тяжело вздохнул, предвкушая откровение, которое, несомненно, будоражило и пускало страх в собственную кровь:       — Я никому не говорил об этом, Векс…— Довакин посмотрел вдаль, где свет Цистерны заливался в коридор через арку. Он хотел увидеть её, эти горящие глаза. Но никого не было. — Я в шаге от конца, — в чёрных глазах блеснула искра смирения и принятия неизбежного. Хьялти покосился на Векс, которая изобразила полное непонимание на лице:       — От какого ещё конца? О чём ты?       Хьялти разочарованно улыбнулся. Глядел на Векс и знал, что не может передать ей своих переживаний, которые и по сей день грызут и прорастают где-то очень глубоко. От чего, порой, ему и становится грустно, невесело и закрыто. Хотя он и сам виноват: не говорил и хранил в себе чёрный росток знания о конечной цели. Когда человек доходит до какой-то определённой точки невозврата, после которой события начинают закручиваться с неистовой силой, то он ощущает это приближение разрушительной снежной лавиной. И Хьялти ощущал. И с каждым приближением, с каждым шагом к столице чувствовалось острее и более волнующе. Хьялти чувствовал в груди тревожный стук:       — Эта поездка начнёт необратимое: я еду за прошлым, а оно начертит мне будущее. И моего места в Гильдии в нём не будет, как и везде.       — То есть, ты решил сжигать мосты, ведомый чувством собственного конца? — подытожила Векс с искаженным выражением лица от распирающей возмутимости. — Опять умирать собрался? — взорвалась она укором.       — Векс, — Хьялти бросил попытку успокоить её, — послушай…       Она руку в бок, а второй ткнула указательным пальцем в железную нагрудную пластину Довакина:       — Нет, дорогуша, это ты послушай: как ты можешь так эгоистично поступить не то что бы со мной или Гильдией, но со своей женой. Хьялти. О чем ты вообще думаешь и чувствуешь? Ужас! Ты видел её страдания? Я вообще не хочу вновь созерцать это. Давай-ка вот без вот этого „конца”, а наоборот: жили долго и счастливо.       — Я тоже за это.       — Так в чем проблема? — развела руками в стороны.       — Что я не знаю, каким он будет… Я боюсь, Векс, — боль пронзила последние слова. Он стыдно опустил голову вниз. Длинные локоны волос сползли с шеи. Хьялти сдвинул брови, от чего морщины на лбу взбугрились.       — Посмотри на меня, — твёрдо проговорила Векс.       Хьялти с трудом поднял глаза и узрел её грозный взгляд.       — Ты думаешь о шкуре неубитого медведя. Зачем? Ты терзаешь себя мыслью о не случившимся. Которое вообще не факт, что случиться. И смысл этого, м? Сам знаешь прекрасно, что ты – сущность явно с предназначением. Боги на тебя глаз положили. Планы у них по твою душу. И твоё клокочущее чувство о неком „конце” может быть лживое, не думал? Взросшее твоими сомнениями. Подумай об этом хорошенько и задай себе вопросы ещё раз.       — Ты права, — виновно отрезал Хьялти. — Иногда трудно копаться во всём и не знаешь за какой мыслью истина. К какому выводу идти.       — Почему ты не говоришь о таких вещах с Сераной?       — Мы оба метаемся и разбираемся сами в себе.       — Два сапога – пара. И ты решил не грузить её своими проблемами, или что? — Векс скрестила руки на груди.       Хьялти переминулся с ноги на ногу:       — От части да, но…       — И даже от части не надо думать в таком ключе! — вновь перебила Векс, слегка повысив тон. — Ты должен с ней говорить, обо всём, обо всех; о том, что внутри, что снаружи; не утаивать, не скрывать. Как ещё выразиться? Она – твоё единственное спасение. Ты выбрал её, значит веришь ей больше, чем себе. А то, что ты скрываешь – говорит только об обратном. И это чувствуется, дорогой. Закрытость отравляет. Недосказанность. Не долго так продержитесь. И тогда твой надуманный конец и придёт. Если боишься, то это и случиться. И вообще стыдно боятся такому человеку, как ты! Крошишь драконов и прочую нежить, а тут боится иллюзорной мысли и открыться другому человеку, который, на минуточку, твой самый близкий партнёр во всех смыслах! Попахивает сплошной глупостью. Не думала, что подобное свойственно тебе.       — Разочаровалась? — хмуро смотрел он.       — Нет. Но я пнула тебя в правильную сторону. Да и ударила бы в плечо за такое, но не буду. — Векс выдохнула с облегчением и её брови более менее разгладились.       На душе Хьялти стало легче и светлее, от чего и задышалось лучше, правда пылью и сыроватостью, но всё же. Сердце растопилось.       Вдалеке освещенной Цистерны появились Бриньольф и Серана, шагающее вместе к столу Гильдмастера, за которым работал Делвин. Увидев жену, Хьялти скромно приулыбнулся с долей нежности.       — Как приеду, — проговорил он не отрывая взгляда от света Цистерны, — то поднимем общее голосование. — Хьялти провернул голову к Векс: — Решим, кто окажется на моём месте.       Векс хмыкнула ироничной улыбкой, держа руки на груди.       — …Пока мы одни, хотел спросить: как ты?       — На поболтать пробило? — не снимала улыбку она.       — Да, — раздобрел Хьялти.       — Меня больше интересует как ты, из-за того, что наговорил мне ранее…но отвечу: не буду говорить „нормально“, так как немного расстроилась, что упустили того подлеца с короной, — будь неладен тот час, когда доверилась Делвину и его „чуйке“, — Векс вздохнула, — теперь то ничего не поделаешь, — ну а так чувствую себя хорошо.       — Рад это слышать.       — Сегодняшний разговор, конечно, выбил меня из колеи… Честно? но я скучала по тебе, Серане и изменениям в Гильдии. Чувствовала не то что бы застой, но…одинаковость: ничего не происходило эти года. Скучала по чему-то новому. Про новичков говорить не хочу: идиоты. Я открестилась от них сразу. Хотя не все! — подчеркнула она. — Но не было чего-то и кого-то стоящего. И вот я вижу вас во Фляге, да ещё с такими мыслями – восторг, по-другому не скажешь… Поэтому и я рада тебя слышать. Но эти твои настроения „в шаге от конца“ мне совсем не нравятся. Так что прекращай, — Векс расцепила руки и ткнула кулаком в плечо Довакина, — и возвращайся вместе с женой живыми и здоровыми.       — Разумеется, — заулыбался Хьялти. — Мы ещё на твоей свадьбе должны погулять.       — Обязаны! И это даже не обсуждается! Я зря, что ли, всё это организовывала?       — Конечно нет, Векс.       — Брин мне говорит: „Зачем так упариваться и делать дорого-богато, чтобы один день посидеть, а потом забыть все эти фанфары?“       — А ты ему?       — Что бы запомнилось в конце концов! Мы всё равно не переплюнем то, что было у тебя…но я попытаюсь.       — Ха, дракона могу позвать, — Хьялти сложил руки на груди.       — Нет, — наотрез проговорила она, — такого мне точно не надо. Одного раза хватило.       Хьялти тихо посмеялся и после задал возникший вопрос исподтишка:       — То есть Бриньольф не разделяет твоего взгляда?       — Разделяет, но отчасти. В некоторых вещах я просто ставлю его перед фактом, что будет так. И ему приходиться мириться. Потому что знаешь, какая я упрямая.       — О да… Ты ладишь с ним последнее время?       — Последнее время и я, и он заняты. Особо не взаимодействуем и не видимся. Брин усердно занимается чем-то, видел же мешки под глазами?       Дова кивнул.       — Вот и я о чём.       — Возьми его на прицел, Векс. Думаю, что он будет только рад.       — Давно об этом думала и, наверное, правда пора приводить нас в порядок. И вы себя, — оживлённо добавила, — чтоб к нашей свадьбе разобрались со своими делами.       — Будет выполнено, шеф, — осклабился Хьялти.       Векс прижучила глазками на этом слове.              Серана разглядывала различные бумаги на столе Гильдмастера. Делвин, сидя за столом, щурил глаза и аккуратно выписывал пером очередной документ-подделку. Небольшая горящая свеча раскинула свет на округу рабочего пространства стола, шкафов с редкостями позади Делвина и бюста Серого Лиса.       — Вот, — Бриньольф стоял рядом и протянул Серане сложенные вдвое листки.       — Что это? — подтянула та бровки.       Делвин кратко поднял глаза и снова продолжил выводить не свой почерк, занято пробурчав:       — Ваши документы, подтверждающие личность.       Серана взяла бумаги в пальцы и развернула их, нырнув взглядом.       — Таковы требования для каждого проезжающего через границу, — пояснил Бриньольф, искоса заглядывая в те документы. — Хьялти просил за них ещё на вашей свадьбе.       Серана читала написанные данные на себя и на мужа. Один листок на каждого. Про себя она прочитала что является: нордкой с красивыми чертами бледного лица, чёрными волосами и огненными светящимися глазами; что зовут её Серана, а титул – принцесса скайримского клана Волкихар. И печать. Большая, красная, круглая со знаком Имперского дракона. Про мужа было написано, что он: также является нордом с черными волосами, худыми чертами лица с неглубокими морщинами, его имя – Хьялти Драконорождённый, а титул: Довакин, Герой Скайрима и легат Империи. С такой же печатью, разумеется. Коротко, понятно и по-существу.       — Спасибо, — кратко раздалось от неё. Серана оторвалась от бумаг с иронией: — Иногда у меня складывается впечатление, что вы все нарочно не посвящаете меня в подготовку, а сразу ставите перед фактом: вот документы, вот дом, вот то, вот сё.       За её спиной ответила Векс:       — А чтоб спалось крепче.       Серана сразу обернулась к подруге, увидела ухмыляющегося Хьялти, и сказала ей:       — Не по себе становиться, когда всё крутиться вокруг тебя, а ты и знать не знаешь вообще о чём речь.       — Думаю, — вклинился Довакин, — что это последний раз, когда ты не участвуешь. Там, в Сиродиле, всё упадёт на наши плечи. Так что не сокрушайся лишний раз, — сложил руки на груди.       — И всё же эта авантюра со столицей…— проговорил Делвин, не отвлекаясь. — Какие у неё причины и последствия? я до сих пор не особо разобрал. — Вор поставил точку, поставил перо в чернильницу и поднял голову.       — Знаешь поговорку, — всплеснула Векс, — что старого пса нюх подводит? Всё чаще убеждаюсь в этом.       — Хм-м, — призадумался Делвин.       — Лично я не держу это в тайне, — признался Дова, — но стараюсь не распространятся.       Векс в полном ожидании скрестила руки на груди и прищурилась к Хьялти. Тот ответил просто:       — Я еду за прошлым, она, — он указал на Серану, — едет за настоящим. А последствие этому всему – наше общее будущее.       Все переваривали услышанное ровно одно мгновение, которое показалось настолько длинным, что Хьялти успел допустить мысль: а не сболтнул ли он глупость?       — Сказал, конечно, здраво, — поделился Делвин, — но все равно обобщающе и расплывчато… Хотя, если это личное, то не лезу.       Хьялти взял из пальцев жены документы:       — В общем, грядут перемены, — и, вынув дневник, вложил в него бумаги, сунув за пазуху. — А прежде, Векс, скажи как встретить Серого Лиса, — обратил внимание на бюст.       — Я мало что знаю. Он сам выйдет на тебя, когда придёт время. Его люди есть в каждом столичном городе, поэтому это будет не долго. Помогай беднякам, интересуйся делами и ищи воровские метки.       Серану заинтересовало услышанное:       — То есть в Сиродиле нет убежища на подобие нашего?       — Нет, — уверенно сказала Векс.       — Иначе я не встретил бы малышку Векс, — улыбнулся Бриньольф и поджал к себе свою миниатюрную невесту.       — Это совсем другая история, — открестилась та.       Делвин скромно потянул уголок рта.       — Расскажу как-нибудь потом, — ловко ушла с темы воровка, заметив любопытство в глазах Сераны и Хьялти. — Как вернётесь.       — Ловлю тебя на слове, — подхватила Серана, подмигнув.       Возникла пауза, от которой повеяло ноткой расставания. Все почувствовали это. Хьялти не особо хотелось бежать из Гильдии, а остаться тут на подольше, но (всегда есть но) он знал, что солнце скоро погрузит Скайрим в холодные сумерки. Поэтому Дова чувствовал, что надо ехать. Вновь и опять… К вечеру необходимо быть в Фолкрите – дела не особо законные решаются под покровом ночи. И эта ночь не исключение…       — …Ну-с, — подытожил Хьялти, — на этом вроде как всё.       — Уже пора? — подняла брови Векс.       — Да, пока солнце совсем не село.       Делвин встал со стула.       — Я всё отдала?       — Я просил только Лунный сахар и информацию.       Бриньольф протянул руку:       — С документами порядок.       Хьялти крепко пожал ладонь друга, а после ладонь подошедшего Делвина.       — В добрый путь, шеф, — напоследок проговорил старый вор своим бархатным голосом.