сердце карт

Толпа ревела, но Вектора это не волновало. Он не кричал вместе с надрывающими глотки идиотами, пришедшими ради крови и ярких зрелищ. Рядом с ним сидел мужчина в сером смокинге и заметно нервничал. Он то и дело незаметно — по его мнению — утирал пот платком и изредка поглядывал в сторону скучающего Вектора. Они сидели в местной вип-ложе — небольшом, но красивом белом балконе, с красными бархатными шторами, с лёгким тюлем под потолком. Резные красные кресла-троны были искусно вырезаны из дорогих пород дерева, а их позолоченные ножки заканчивались лапами львов, а львиные головы украшали подлокотники. Помпезная вычурность смешила Вектора. Перед ним стоял аккуратный круглый столик с шёлковой белой скатертью, на нём в небольшом ведёрке со льдом ютилась бутылка дорогого вина, а рядом с ведёрком стояли пустые бокалы и тарелка с разными видами сыров. — Вас всё устраивает, господин Вектор? — старательно скрывая дрожь в голосе спросил его спутник. Вектор бросил на него ленивый взгляд. Тот гулко сглотнул, неумело прикрыв это кашлем. — Здесь скучно, — зевнул Вектор, — Зачем мы здесь? Его спутник снова промокнул лоб. Толпа под ними заревела ещё оглушительнее. Послышался звонкий удар гонга и ведущий принялся яростно что-то выкрикивать в микрофон. — Мероприятие начинается, — прокашлялся мужчина, — Смею надеяться, господин, что Вам придётся по душе данное… зрелище. Вектор хмыкнул, подпёр кулаком щёку и устремил свой взгляд на арену. Видимость была превосходной — не даром его спутник так расхваливал местную вип-ложу. Можно было не переживать за собственный комфорт и просто наблюдать сверху за битвой двух жуков в человеческом обличье. Вектор помнил, что в его далёкой первой жизни подобные мероприятия были популярны. Арито был одним из таких гладиаторов. Теперь вместо битвы на мечах или кулаках идёт бой на картах. Но это же не интересно, верно? — Как здесь получают увечья? — Вектор даже не взглянул на своего спутника, но чётко знал — тот вздрогнул. — Есть определённые способы, господин Вектор, — он нервно усмехнулся, — Не хочу портить Вам зрелище своими рассказами, Вы всё увидите сами. — Хм, — Вектор прищурился, — У тебя есть фаворит? Мужчина пожевал губу, не зная, стоит ли об этом говорить. — Здесь бойцов называют по татуировкам, — мужчина порылся у себя во внутреннем кармане пиджака и достал небольшую брошюру, — Некоторые уже мертвы, но вот полный список. Вектор принял брюшуру, читая ничем не заинтересовавшие его клички. «Ласточка», «Воробей», «Лев», «Змей», «Скорпион», «Мотылёк», «Белая Цапля»… Пустые псевдонимы, а рядом с ними фотографии частей тела людей с этими татуировками — шея, спина, ключица, бедро, предплечье, плечо. Самих людей, носящих эти клейма не было, только непосредственно знаки. Ниже псевдонима располагалось две колонки: победа и поражение. У каждого было разное число — у некоторых даже трёхзначное, но только у одного из них в колонке «поражения» стоял прочерк. — Мм? — Вектор заинтересованно выгнул бровь и вгляделся в татуировку на развороте. Винный Бражник был вытатуирован прямо на шее, так что брюшко располагалось прямо на кадыке, а кончики крыльев немного выходили на линию челюсти. — Да, это нынешний фаворит сезона, — кивнул мужчина, верно понимая реакцию Вектора, — Не проиграл ни одной дуэли и до сих пор жив. Скорпион вот умер буквально на днях, когда состоялся первый бой этого месяца. Выиграл, но не выдержал боли и ран — скончался прямо на арене, как обычно это бывает. Вектор поднял на мужчину взгляд. — Это твой фаворит? — уточнил он, впиваясь в лицо своего спутника взглядом, — На него все нынче деньги ставят? — Да, — растерянно кивнул он, — Его купил господин Такеучи Коми, это его боец. На него крайне прибыльно делать ставки и арендовать для частных поединков. — Частных поединков? — Да, — кивнул мужчина, уже более расслабленно поясняя своему гостью местные правила, — Если идёт спор в территории, бизнесе, оружии или чём угодно другом, то можно решить конфликт дуэлью бойцов. Иногда, когда у тебя самого бойца нет, то его можно арендовать — он будет драться за тебя. Так можно меньше потерять в деньгах и получить желаемое куда быстрее, чем через открытый конфликт — судебный или вооружённый. Ну, Вы понимаете. Вектор скривился. Это было несколько скучно — решать конфликт без большей крови было неинтересно. Да и зачем, если можно в той же Игре Теней просто вырезать всех конкурентов. Игра Теней, конечно, доступна немногим, но тем, кому доступна стоило бы почаще её использовать. — Сегодня будет его бой? — уточнил Вектор, откладывая брошюру на стол. — Да, разумеется, — нервно кивнул мужчина, — Я сделал на него ставку. Вы тоже можете поставить, если хотите. Я уверен, что вы выиграете достаточную сумму. Мотылёк не проигрывает. Вектор скупо усмехнулся и снова перевёл взгляд на арену. Наконец распахнулись ворота и охранники вывели под руки двух дуэлистов. Вектор замер. Его сердце замерло вместе с ним. — Ого, — как сквозь вату доносился до него голос мужчины, — Не думал, что Мотылька на первый же бой поставят. Да ещё и с Белой Цаплей. Вектору это ничего не говорило. Вектору это ни о чём не говорило. Вектор слышал только пульсацию крови в своих ушах, чувствовал, что если сожмёт подлокотник ещё чуть сильнее, то тот раскрошится в щепки. Он до боли свёл челюсти и неотрывно смотрел на арену. Туда, куда вывели «Мотылька». Туда, куда вывели Юму. Юму не могли найти вот уже практически год. Одиннадцать месяцев, три недели, девять часов и тридцать с чем-то минут, Вектор считал. И сейчас перед ним — так далеко перед ним! — Юма. Худой и израненный, в одних холщёвых чёрных штанах, босой, с дуэльным диском на изрезанной и тоненькой, как веточка березовая, руке. С отросшими спутанными волосами, неаккуратно закрывающими собой часть лица. Истощённый и опустошённый. На его побледневшей нездоровой коже ярким кроваво-красным пятном-насмешкой светился розовато-жёлтый винный бражник, смотрящийся так, словно своими крыльями был способен задушить тонкую хрупкую шею. Вектор впитывал в себя каждое движение, совершаемое им с огромным трудом — Вектор видел, как тонкие жилы мышц движутся под практически прозрачной кожей. Как синяки и гематомы желтушного цвета проступают на спине и рёбрах. Как ожоги распространились вверх на кисти и на голени, как на невыносимо прекрасных, таких невесомых запястьях и щиколотках, точно в насмешку, висят широкие металлические браслеты, предназначение которых определённо ясно и понятно. Ток явно стоял на максимуме, потому что кожа местами была воспалена и просто горела адским пламенем. Вектор умирал, глядя на такого Юму. Вектор умирал, глядя на Юму. На Юму. Ему было больно смотреть, но он смотрел и видел то, что поднимало в его грязно-чёрной душе нечто настолько тёмное и страшное, что… смог бы Астрал или Дон Тысяча управиться с ним? Смог бы Наш остановить его своей абсолютной властью — властью лидера Бариевых Императоров? Смог бы Дорбе убедить его проявить снисхождение? Смогли бы они сделать хоть что-то прежде, чем Вектор бы спалил это здание и выпотрошил всех присутствующих в этом зале людей? Смог бы хоть кто-нибудь сделать хоть что-нибудь, прежде чем он вырвет их сердца и заставит съесть эти бесполезные куски мяса всех этих людей? Прежде, чем он оторвёт им руки и ноги? Заживо снимет кожу? Вывернет наизнанку вместе с костями? За каждую малейшую царапину на теле Юмы. За каждый бесконечно-болезненный тонкий белесый шрам на его прекрасной коже? Хватит ли у всех присутствующих в этом зале монет, чтобы расплатиться с Вектором за то, что они просто посмели взглянуть на Юму? А сотворить с ним такое? Комментатор объявил начало дуэли. Юма откинул рукой чёлку с лица и Вектор практически взвыл от той пугающе-замогильной пустоты во взгляде драгоценного граната глаз. Юма смотрел на оппонента, но видел ли он что-то кроме одной лишь известной всем цели? Он хочет убивать или вынужден это делать? Они просто заставили Юму убивать. Они заставили Юму. — Мой ход, — хрипло прокричала Белая Цапля, — Тяну. Её тусклый взгляд опустился на свою руку, а затем она, как безумная, улыбнулась. Молниеносным движением она активировала магию. Магию. Юма получил 1000 урона. Юма получил урон. Браслеты на его запястьях и щиколотках раскалились докрасна и даже со своего ложа Вектор увидел фиолетовые искры, охватившие кругом всё тело Юмы. Его истошный крик диким ветром пронёсся по всему залу, отразился от всех стен этой грёбанной арены. Юма задёргался в конвульсиях, падая на колени, но, словно в насмешку, материальное заклинание обожгло его огнём. Красные следы проявились на ключицах, руках и плечах, а из глаз брызнули слёзы. Белая Цапля продолжала. В её руке оказалось целых три таких магии. У Юмы осталась тысяча жизней. На песчаном полу вокруг Юмы образовалось тёмно-бурое пятно. От невыносимой боли Юма раздирал себе в кровь предплечья и расчёсывал не зажившие раны на рёбрах, задевал ожоги и раздирал их в кровь до самого мяса. Толпа ревела и буйствовала. Толпа требовала ещё крови. Отовсюду слышались одобрительные выкрики Белой Цапле и полные гнева крики в сторону Мотылька. В сторону Мотылька даже полетели какие-то бутылки и мусор. — Так всегда бывает, если фаворит ошибается, — прокомментировал данную ситуацию спутник Вектора. Вектор слушал его не внимательнее загнанного животного — кроме себя кого тут слушать? Вектор чувствовал себя гепардом, который в погоне за желанной добычей загнал сам себя в тупик. Вектор чувствовал, что умирал. Белая Цапля истошно кричала и смеялась: — Призываю Деву с мечом четвёртого уровня и заканчиваю ход! В следующем ходу, ты умрёшь! Её атака 1200! Ты не выживешь! Ты умрёшь! Умрёшь! Юма тяжело дышал — его грудная клетка быстро-быстро вздымалась и опускалась. Вокруг рта скопилась кровавая слюна, а и без того мутный взгляд застилала солёная пелена слёз. Юма поднял глаза на Белую Цаплю. Затем, шатаясь, встал, едва удерживаясь на ногах. Вектор видел как колени его ходят ходуном от боли и тремора. — Мой… ход… — сипло прохрипел Юма, непосильным рывком вытягивая карту из колоды. Вектор умер снова. Опять. — Призываю… Гагага Девушку в атакующую позицию, — Юма на краткий миг прикрыл глаза, с трудом попал рукой в нужную ячейку и всё-таки призвал карту, — Активирую магию «Путь чародея». Если на моём поле есть монстр третьего уровня или ниже, то я могу призвать монстра заклинателя третьего уровня из руки или колоды. Призываю… Гагага Волшебницу. Вектор смотрел на Юму. Смотрел, как тот в полном спокойствии продолжает этот бой и Вектор понимал — даже если Юма проиграет, то это произойдёт уже после того, как всё здесь сгорит заживо вместе со всеми людьми. На поле Юмы появилось два монстра третьего уровня. — Настраиваю оверлейную сеть, иксиз-вызов! — Юма обратил пустой взгляд на Белую Цаплю, — Появись, Гагага Чародейка! Монстр-иксиз третьего ранга был незнаком Вектору, но волновало ли его это сейчас? Слышал ли он вообще хоть что-нибудь, кроме стука крови в ушах и угасающего голоса Юмы? — Активируется эффект Гагага Девушки: когда она становится материалом для монстра иксиза, то я могу выбрать одного твоего монстра и снизить его атаку до нуля. Выбираю Деву с мечом! — Юма выкрикнул это будто из последних сил, затем поперхнулся и закашлялся, с трудом устояв на ногах, — Активирую эффект Гагага Чародейки! Я могу отсоединить два оверлейных блока и отправив их на кладбище взять из колоды монстра заклинателя и отправить его на кладбище. Сумма атак всех монстров заклинателей на моём кладбище прибавляется к атаке Гагага Чародейки! Атака Гагага Чародейки 1500. К ней добавилась тысяча от Гагага Девушки и Гагага Волшебницы. Юма сбросил Гагага Чародея с атакой 2800. Вектор вздохнул — 6300 атаки. Белая Цапля мерта, потому что получит колоссальный, непростительный для этой арены урон. Юма убьёт её. — Битва! Гагага Чародейка, атакуй Деву с мечом! — Юма нахмурился и поджал губы, словно делал что-то настолько омерзительное для себя, что не мог не кривиться, — Свет триединства! Пылающая фиолетово-красная волна понеслась на Белую Цаплю, обжигая её и даже частично долетая до зрителей, сидящих в самых первых рядах. Послышались визги страха и ужаса — все боялись получить свою заслуженную порцию боли, не зная, что совсем скоро Вектор будет упиваться кровью и криками. Сможет ли отсюда уйти хоть кто-то? Нет. Юму Вектор вынесет на рука, Юме Вектор будет кланяться в ноги, но если с ним сейчас случиться что-то ещё, то ярость его пройдёт не только сквозь этот зал, но и заденет весь город. Вектор вырежет всех, кто попадётся ему на глаза. Комментатор объявил безоговорочную победу Мотылька. Белая Цапля лежала перед ним в паре метрах, в неестественной позе, сгоревшая сверху до низу. Запах жжёного мяса и волос долетал даже до их ложи. Кто-то из соседних балконов потребовал, чтобы помещение немедленно проветрили, а им предоставили освежитель для воздуха. Толпа же скандировала имя Мотылька и яростно размахивала руками. Вектор готов был отрывать эти руки зубами и с безумным оскалом есть куски их плоти прямо у них на глазах, пока они бы корчились от боли. Вектор утопил бы всё здесь в крови. Юма. Юма. Юма. Юма покачнулся, начиная падать. Ему не помогли. Просто схватили под руки и потащили-поволокли прочь с арены, уступая место другим бойцам. Мертвое тело Белой Цапли брезгливо, нехотя, уволокли в дальний угол арены, но не убрали совсем. Только сейчас Вектор обратил внимание на то, что с другой стороны арены тоже валялось несколько обгоревших трупов, уже разлагающихся и страшных — неизвестных, безымянных и неузнаваемых. Юму в полубессознательном состоянии уводили от Вектора прочь. Юму уводили. — Как. Мне. Увидеться. С. Мотыльком? — Вектор с трудом составлял слова в предложения и говорил резко и отрывисто, отчего его боязливый спутник вообще сжался от страха. — С-соседняя ложа, его повели туда. Там сидит Такеучи Коми — владелец Мотылька, — дрожа пробормотал мужчина, — Н-но, если В-вы хотите его арендовать, то у Вас не получится, он уже арендован на много месяцев вперёд, а деньги здесь платят заранее, так что… Вектор рывком впечатал свою ладонь в лицо мужчины и прижал её к стене. Под рукой что-то хрустнуло и брызнуло с мерзким хлюпаньем, будто бы кто-то раздавил гнилой арбуз. Вектор с лёгким интересом посмотрел на свою руку. Она светилась красноватым бариевым сиянием, которое тот не видел уже несколько лет. — Мне казалось, что сила барийца пропала, — пробормотал он, но потом улыбнулся так широко и безумно, что сам перестал верить в свою вменяемость. Вектор брезгливо обтёр руку о костюм своего бывшего спутника и направился к выходу из своей ложи. Ложа Такеучи Коми ничем не отличалась от ложи, где сидел Вектор. Только здесь было ещё несколько диванчиков, на которых вальяжно растеклось несколько роскошно одетых женщин и два охранника. Заметив его, громилы тут же бросились в его сторону, но были остановлены самим Такеучи. Вектор узнал его безошибочно. Мужчина лет сорока пяти с мерзкой козлиной бородкой и маленькими сальными глазами смотрел на Вектора довольно приветливо — настолько, насколько вообще мог приветливо смотреть. — Это же просто гость из соседнего ложа, что вы так всполошились? — голос Такеучи был слащав и неприятен. Вектор поморщился. — Что вас ко мне привело? Ах, наверное мой боец? Мотылёк, да? Лучшее моё вложение. Вектор оскалился. — Да, — зловеще прохрипел-прорычал он, — Мотылёк меня определённо привлёк. Хочу увидеть его. — Да, разумеется, — его сейчас приведут сюда, — Такеучи скучающе махнул рукой, приглашая Вектора присесть на диван напротив себя, — Немного подлатают, чтобы он не истёк тут кровью и приведут. — Я… подожду, — Вектор сложил руки на груди и пристально, не мигая уставился на Такеучи. Тот неуютно поёжился, но продолжил светскую беседу с дамами, иногда спрашивая мнение у Вектора и отчего-то холодея от его ответов. Юму привели через двадцать минут после того, как Вектор пришёл сюда. Двое крепких надзирателей повалили его на колени и бросили практически в ноги Такеучи. Тот нахмурился. — Вы совсем забылись? — его голос задребезжал, — Как вы смеете так обращаться с моей собственностью?! Надзиратели хмыкнули, пропустив его слова мимо ушей и вышли из ложа. Вектор впился глазами в Юму. В своего прекрасного Юму. Истерзанного, израненного, криво перевязанного Юму, лежащего в ногах у жалкого мерзкого человека, который сам должен лежать у Юмы в ногах. — Вот, дамы, — Такеучи широко очертил дугу рукой, — Мотылёк, собственной персоной. Ну же, покажи нам своё милое личико. Юма будто со скрипом поднял голову и уставился на Такеучи мёртвым взглядом. Вектор задержал дыхание от того насколько Юма близко. От того, насколько просто теперь будет снять с них со всех кожу и заставить пройтись по улицам без неё. По раскалённым углям. Юма бесцельно провёл взглядом по женщинам и краем глаза уловил фигуру Вектора, замирая. Вектор практически видел проблески осознания на его лице, которые тут же сменялись осязаемым равнодушием, будто Юма уже много раз видел таких «друзей из прошлого» в агонизирующем бреду. Наверняка видел. Вектор опять умирал. И не мог заставить себя воскреснуть. — Когда вы хотите его снять? — вдруг обратился к Вектору Такеучи. Вектор слышал вопрос лишь краем уха, даже не раздумывал над его смыслом. — Сейчас. Такеучи хрипло рассмеялся. — Боюсь, это невозможно мой друг, — он хмыкнул, потирая бородку, — Он занят на пять месяцев вперёд. Вектор перевёл на Такеучи сверкающие яростью аметисты глаз. Змеи смотрят ласковее. — Я непонятно выразился? — Вектор вопросительно выгнул бровь и, крадучись, встал. Он медленно направился к Такеучи, напрочь игнорируя всполошившихся охранников. Те бросились на Вектора, чтобы отодвинуть его от своего нанимателя, но Вектор просто… вышвырнул их из ложи. Женщины завизжали, а Такеучи вскочил и бросился к выходу. Вектор улыбнулся, оказываясь прямо рядом с ним. — Куда же ты? Куда ты? Мы же не договорились, — он засмеялся, — Мы договоримся. Мы договоримся? Конечно, мы договоримся! Такеучи захрипел, когда твёрдая рука резко сжала его горло и подняла перед собой. Вектор смотрел в медленно синеющее лицо и выкатывающиеся глаза. Интересно, если сжать руку сильнее, то они выскочат из орбит, как в мультиках? Или так и останутся на этом лице? Вектор улыбался. — Ши… Шинге… Шинге. тсу?.. — до сознания Вектора долетел тихий, едва живой голос. Вектор бросил тело мужчины — он ещё дышал, Вектор не даст ему легко умереть. Он посмотрел на Юму, который сидел на коленях на полу, упираясь руками, создавая себе опору. Юма поднял на Вектора мутный взгляд. — Юма… — прохрипел Вектор, делая стремительные шаги к нему, падая перед ним на колени и бережно обхватывая разбитое лицо руками. — Юма, Юма, Юма… — шептал он, аккуратно убирая пряди волос с больного лица. — Шингетсу… — разбитые губы дрогнули, приподнимаясь в жалком подобии надтреснутой улыбки. Кончики губ взлетели на миллиметр, только обрисовывая улыбку. Юма прикрыл глаза, отдаваясь непривычной лёгкой ласке, не приносящей боли. — Я заберу тебя, — горячо зашептал Вектор, — Я умою это место в крови и заберу тебя. Вокруг него от страха кричали женщины, жавшиеся в углы, не в силах выбежать из ложи. Снизу доносились какие-то отдалённые крики, Вектор смутно понимал, что сейчас сюда ворвутся охранники этого заведения. Но имело ли это значение? Имело? — Забери меня, пожалуйста, — прошептал Юма, заваливаясь вперёд с прикрытыми глазами, утыкаясь лицом Вектору в грудь. Не имело. Значение имел лишь Юма. — Заберу.