Минута слабости

ОЖП/Ран Это не ее человек, но он всегда оставался в приоритете. Это не ее судьба, но он всегда был у нее на первом месте. Грубый, холодный, наглый, эгоистичный… Светлый, по своему добрый, честный… Он всегда был в ее глазах именно таким и даже через годы мучений, споров, криков, истерик, она видела в нем лишь хорошее, никогда не отрицая наличие темных сторон. Она любила его, любила искренне, по детски наивно, до кома в горле. Она жмется к нему всем телом, зарываясь носом в мятую ткань ночной футболки, желая утонуть в этом лёгком аромате цитруса. Его руки вырисовывают незатейливые узоры на ее оголенной спине, вызывая вполне ожидаемый рой мурашек. Он трётся щекой о ее макушку, с усмешкой замечая, как ее волосы приятно щекотят кожу. — Ран, — Голос хриплый, сонный, усталый. Она вдыхает полной грудью желая задержать любимый запах в лёгких.—Я люблю тебя Парень вздыхает, кривя губы в улыбке —Спи, птенчик. Спи ОЖП/Шиничиро Девушка шмыгала носом в лучших традициях японской культуры: громко, звучно, норовя порвать все возможные капилляры. На самом деле в таких ситуациях сдерживать слезы действительно сложно. Я бы, наверное, сказала: «невозможно» — Мудила. — стонет, остервенело стуча пальцами по клавиатуре. — Просто ненавижу! — Телефон с гулким стуком бьётся о скамейку. Плевать на разбитый корпус и треснутое стекло, сейчас были проблемы и поважнее Новый всхлип и безуспешная попытка вытереть слезы рукавом водолазки. — Хэй. — Голос раздается над головой, громким громом и девушка нервно дёргается, скорее от неожиданности, нежели от испуга. — Вы в порядке? Над ней, высокой тенью навис парень. Смотрел этот тип внимательно, хмуря темные брови. Незнакомец, завидев красные от слез глаза, вздрагивает, подступая чуть ближе. — В чем дело? Вас кто-то обидел? — Я… — И ей бы так хотелось соврать, сказав, что единственной ее проблемой является подохшая в аквариуме золотая рыбка, но голос предательски ломается и она заходится новыми всхлипами. — Он бросил меня по телефону! По смс!!! Шиничиро, до этого просто гуляющий от ларька с сигаретами до своей мастерской, нервно выдыхает. Да уж. И как ему действовать в таких ситуациях? Девушку он рассматривает с неподдельным интересом, а после хитро усмехается, придумав, как ему кажется, просто грандиозный план. — Покажи его фото. — Голос у парня хриплый, строгий, но до одури приятный. Девушка, все так же усиленно растирая сопли по лицу, протягивает ему телефон на главном экране которого красуется их с, уже бывшим, парнем фото. Шиничиро придирчиво рассматривает картинку, то и дело поднимая глаза на заплаканное лицо дамы, цокает языком и вновь глядит на экран. — И вот ты, — на «ты» он делает громкий акцент — плачешь из-за него? Он же стремный. Девушка замирает, глупо моргая глазами. — Я серьезно. Посмотри, ему лицо так перекосило, словно он три дня с запором ходит. — Говорит это все Шиничиро, размахивая руками, кривляясь, как перед детьми в детском саду. И, в целом, все эти его махинации дают плоды, ведь девушка, тихо хрюкая, заливается смехом. — А вы, как я посмотрю, спец в мужской красоте. — Глаза она трёт, раздражая и без того красную кожу. Отек будет сходить до вечера. — Конечно, — Довольный результатом Сано горделиво вскидывает подбородок, усмехаясь. — У меня друг есть, так у него такие ресницы длинные, — Для убедительности он подставляет ладони к лицу, топыря пальцы во все стороны, имитируя веер ресниц, — Моргает и такой ветер поднимается сразу! Помните ураган пару дней назад был на пляже? Его вина. И девушка вновь смеётся, прикрывая ладонью рот. Шиничиро глядит на нее со слабой полуулыбкой на лице, подмечая, что девушка действительно очень красивая. — Не нужно лить слезы по чудаку, который не может сказать правду тебе в лицо. — Затылок чешет по чистой привычке, от волнения. — Трусы нынче не в моде. — А кто в моде? — Девушка, уже полностью успокоившись, улыбается, думая, как бы поправить растекшийся по лицу макияж. — Те, кто приглашают милых заплаканных дам прогуляться до ближайшей кофейни? И румянец на щеках обоих появляется совсем некстати — Пожалуй… Тогда девушка, которая сразу соглашается, тоже в моде? — Определенно ОЖП/Санзу В комнате было темно и душно. Едкий запах табака заполнил крохотное помещение полностью. Тяжело дышать. Глухой стон сам собой слетел с губ, когда она почувствовала тяжёлую руку, силой сжимавшую ее плечо. Ногти впивались в оголенную, бледную кожу непременно оставляя на ней алеющие следы. Не нужно было соглашаться на эту встречу. Она глупо и бестолково повелась на лёгкие деньги. Деньги, в которых она так нуждалась, но теперь они, видимо, никогда более ей не понадобятся. — Убьете меня? — Хрип, тихий и измученный. Она сидела на этом стуле со связанными запястьями уже третий час и все это время, стоящий напротив нее мужчина, лишь издевательски улыбался, то появляясь, то вновь теряясь во мгле комнаты — Может да, а может… — он подошёл ближе, словно выглядывая из образовавшегося здесь тумана, позволяя девушке получше разглядеть пару безобразных шрамов на уголках его пухлых губ, растянутых в хищном оскале, — Оставлю тебя себе? ОЖП/Такемичи У реки ветер всегда был прохладным. Резкие порывы плотной полосой проходились по лодыжкам, заставляя ноги покрываться гусиной кожей. Она не любила это место. Здесь, под мостом, сыро, холодно, тихо. Тишина всегда ее пугала… А вот Такемичи умел ею наслаждаться. Он часто здесь бывал. Присаживался на холодную плитку бетона, облокачиваясь о высокие колонны, разрисованных в неумелой граффити, и сидел так часами, утопая в собственных мыслях. Она приходила к нему каждый раз, как только стрелки часов переваливали за полночь. Усаживалась рядом, укладывая щеку на острые плечи парня и замолкала, стараясь уловить ритм его сердцебиения. Прямо, как и сейчас… — Я хочу сдаться, — говорит это шепотом, но даже он, в этом молчании, звучит ужасающе громко. — Не хочешь… — И слова эти не были ложью или глупой попыткой поддержать. Она знала, что он не хочет сдаваться, ему просто тяжело. Они оба знали. — Я правда устал… — Он говорит это и плечи его трясутся. Ещё чуть-чуть и он заплачет. Как же он ненавидел рыдать при ней, но присутствие этой неугомонной, лезущей на рожон девчонки, всегда заставляло его расслабиться. Она позволяла ему быть уязвимым. — Я знаю. А ещё знаю, что всегда готова подать тебе руку помощи. — Пальцы у нее удивительно холодные, извечно обжигающие его разгоряченные ладони. Она часто говорила ему подобное, а он, по своей старой привычке, лишь мотал головой: — Я справлюсь сам. И она усмехается, зная, что завтра он вновь повторит эту фразу. Майки/Такемичи (фем) —… Девушка? У Майки дёргается бровь, а глазурь, до этого слизанная с пирожного, красиво шмякается на белые, только что снятые с вешалки штаны. Дракен, глядя на эту картину маслом, морщится, протягивая другу влажную салфетку. — Да. Ты серьезно не замечал за ним… Ней. Ничего странного? И Майки хмурится в попытке припомнить хоть что-то. Ну, да, Такемичи странно подтягивал штаны. Извечно заправлял кудрявые волосы за ухо. Смех у него совсем не мужской, да и смеяться он старался редко. У Майки теперь, на пару с бровью, дёргается ещё и глаз. В голове, смазанной картинкой, летит момент, когда он, Манджиро, обнимал, задыхающегося от возмущений Такемичи за плечи, про себя подмечая, насколько же они у него узкие. — Девушка… — Из-за стола он вскакивает излишне резко. Теперь на штаны падает ещё и молочный коктейль. ОЖП/Майки — «Как сестра»! Я ему, чтоб его, как сестра, Дракен. — Она говорила громко и голос ее срывался на всхлипы, но слез не было. Лишь темный, туманный взгляд. — Это ведь хорошо, — Дракен вздыхает, желая подойти ближе, но тормозит как только девушка громко на него шипит, вытягивая руку вперёд, тормозя его жестом. — Он тебе доверяет. — А я не хочу быть его «сестрой», Кен. Это даже не «подруга»! Знаешь, в чем фокус? — Глубокий вдох в попытке перевести дыхание. Успокоится. — В подругу можно влюбиться, а с сестрой такой фокус проворачивать… Не принято нормами общества. Дракен молчит, скользя взглядом по темному коридору, за спиной шатенки. Бледнеет. Шепчет: — Помолчим… Она рычит, словно не слыша, и для чего-то пинает деревянную ножку стула. — Я ведь ещё и такая сестра, знаешь, пятиюродная. Которую в гости только по большим праздникам зовут. — Вдыхает, вскидывая голову к потолку. — Ненавижу его. — Помол… — Правда? Майки, стоя в проходе, горько улыбается. Ожп/Ханма От нее пахло кофе, осенью и любовью. От него несло болью, кровью и табаком. Она любила рассветы, а он ждал закаты. Она гналась за мечтой, а он, спотыкаясь о собственные ноги, бежал за ней следом. Она хотела жить, а он надеялся не умереть к тридцати. Такие разные, но желанные друг для друга люди. Ханма любил ее, но вряд-ли бы произнес это вслух. Она, звонким соловьём, пела о своих чувствах в его снах… От нее пахло кофе, любовью и могильной пылью. ОЖП/Майки Запах сырости и мокрой травы окутывал с головой и девушка тянула носом этот странный, щекочущий лёгкие азотный аромат свежести. Поле. Бескрайнее жёлтое поле. Подсолнухи всегда привлекали ее внимание. Они… Как живые. Почти как люди, понимаете? Тянутся к солнцу, вертя своими головами за его лучами. Пальцы касаются жёлтых лепестков. Бархатные листья цветка вздрагивают, а росса на них тут же осыпается на землю. — Эй, Майки, ты где там, давай сделаем пару фото? Светлая макушка виднеется где-то на горизонте. — Ща. Я семечки с них струшу. Подожди. Тяжёлый вздох и взгляд направленный к небу. — Лишь бы пожрать. ОЖП/Чифую Японская мода 2000-х всегда казалась несколько… Экстравагантной. Парни обесцвечивали волосы, подражали разным тёмным субкультурам, некоторые делали ирокезы, в то время как девушки предпочитали копировать европейскую моду: длинные накладные ногти, темный авто загар, яркие аксессуары. В общем то, молодежь искала себя, но всех их объединяло одно — Бунтарство. Желание бросать вызов обществу и друг другу. Собственно. Пускай ближе к концу первого десятка столетия это и сходило на нет, но все же имело место. Вон к слову, кларнет из 2004-го сцепился друг с другом: — Иди к черту, Мацуно. Думаешь причесался как человек и сразу хорошим парнем стал? — Загарелая блондинка громко цокает языком, демонстративно задирая аккуратный носик повыше. — Как был наглым оборванцем, так и остался. — Что? Ты на себя то давно в зеркало смотрела? Да до тебя дотронуться то же самое, что в грязь вступить. Чифую никогда не позволял себе оскорблять девушек, но эта особа… Выводила его из себя с младшей школы. С тех самых пор, как перевелась в его класс. Переехала из Раппонго в Сибую. Поначалу Чифую старался ее игнорировать, но она все липла и липла. Ещё и в одну среднюю с ним попала, заставляя проходить все круги ада заново. — Фу. Как только представлю, что ты меня тронул, прямо блевать тянет. И перепалка бы продолжалась дальше, если бы Баджи (непосредственно другу Мацуно) это не наскучило. — Чифую, идем. Просто не обращай внимания. — За шкирку товарища тянет крайне настойчиво. — Сэм, прекрати тратить на него время, урок через пять минут. — Голос подала шатенка, стоящая за спиной, уже именованной Сэм.