Твои сны — моя реальность

Голову сковывает кольцо боли. Воспоминания не хотят возвращаться, лишь обрывками мелькая. Сев на кровати, Зонтик начинает оглядываться вокруг. С удивлением подмечает, что это ни его комната, и даже не дом Пика. Разглядывая странные плакаты на стенах и три кровати в комнате, он не заметил, как перед ним промелькнул силуэт. Когда кто-то заслонил свет, нависая над ним, валет переключил внимание на человека. И шарахнулся как от тока, да так, что с кровати упал. Простонав, Зонтик поднимает глаза на брата и держит внутри накатывающую волнами истерику. Вару лишь говорит что-то невнятное и подаёт ему руку. — Вставать-то будешь, трус мелкий? — Сил на осознание его слов не хватает, остаётся лишь в трансе принять помощь и подняться. — Интересные тебе сны снятся, конечно. Поменьше порно перед сном смотри, а то и не такое увидишь ночью... Ты кстати, эта, на свиданку опаздываешь. С Феликсом, или Фениксом, не помню как твоего чудика зовут. — Что я говорил во сне? — отстранённо интересуется Треф. Подозрения закрались, но ему до последнего не хочется это слышать. Вару помотал головой, непонятно зачем, а после похабно улыбнулся. — Я точно не помню, не все из твоего бубнежа со стонами разобрал. В словах «оргия» и «полиамория» я уверен точно. Кстати, что это? Полиамория... — Голубоглазка открыл в голове воображаемый блокнот на странице «пошлые термины», но отыскал там только «ахегао» и со вздохом сообщил: — Не знаю. У Ромео спроси. — в дверях появляется розовая макушка и радостное «кто-то звал?» А ты что здесь делаешь? — удивлённо проносится в мыслях. Судя по взглядам, не в мыслях. — Ты уже как неделю живёшь в общежитии. Почему каждый раз забываешь про это? — Пора бы привыкать к отсутствию личного пространства. — добавил Вару, насмехаясь. — Ты это, поторопился бы, Джульетта, блин. — Иронично, что ждёт не Ромео. — вставил свою фразу Червь.

***

Проснувшись, Зонтику захотелось исчезнуть. Просто исчезнуть, никого не обязывая страдать после своей смерти. Он только минуту назад выгнал Вару и Ромео из своей комнаты. Внизу его ждёт Феликс, с которым они снова встречаются. Это чистой воды издевательство какое-то. Вчера он был мёртв! Похоронен под бетонной плитой, а сегодня ждёт его на прогулку. Забрать его к себе, на небеса, что ли? Ощущение, будто при прохождении игры, тебя отбросило назад и ты вынужден проходить все заново, ещё и с другой локации. И, судя по Феликсу и Вару, с новой версией событий. Ах, да. Он же должен был встретиться с Эммой недавно. Она так и не пришла почему-то. Через «не психовать» и «всё что ни делается, делается к лучшему», Зонтику удалось привести себя в порядок и успокоиться. Насколько это возможно, конечно, при живом-то трупе и убийце рядом. А, и не забудем про извращенца в соседней комнате. Хотя это уже мелочь...

***

Под ногами тихо скрепят полы общежития — эх, как его занесло в такое место? И, кстати говоря, а на кого он учится? Нехотя спускаясь по лестнице, он замечает светлую макушку и ностальгия пробирает его, подкидывая тёплые воспоминания о свиданиях с Феликсом, таким солнечным, живым. Несомненно, тот парень, которого он сейчас видит перед собой — жив. Но только формально. Для Зонтика Феликс мёртв, уже несколько месяцев, и даже будь это плод его больного воображения, он в это не поверит; и не хочет — физически не может, потому что уверен, что чувствует запах гнили, исходящий от этой пародии, — находиться рядом. «Феликс» о чём-то говорит с ним, интересуется его настроением, предлагает сходить в ресторан, но Зонтик сам не в состоянии разобрать, что он отвечает, да и не хочет. Разум сидит на краю сознания, одиноко заброшенный в другой мир и хочет увидеть хоть одного живого, знакомого душе человека, а язык что-то говорит, создавая впечатление разговора. Зонтик чувствует на щеке поцелуй, и задерживает дыхание, чтобы его не вырвало. Он ощущает запах гнили, исходящий от руки на его плечах. Он готов поклясться, что видел потухшие глаза и бледную кожу. Он готов молить кого угодно, лишь бы это существо больше не приближалось к нему. Это не Феликс и не кто-то ещё, это мертвец, труп. И он медленно разлагается и ужасно воняет мертвечиной. Зонтик должен держать себя в руках, но не может, пока эта рука держит его плечи. Вдалеке виднеются знакомые лица и Треф решает, что лучше уж попытаться, чем... ну, перспектива быть рядом с трупом не радует. — Пик! Клаус! — кричит он издалека, наблюдая за удивленными немецкими мордашками. Те подходят ближе, удивлённо о чем-то переговариваясь. Со стороны «Феликса» слышно обиженный тон: — Ты опять не знакомишь меня со своими друзьями? Зонтик решает не обращать на это внимание, с надеждой смотря на немцев. — Мы знакомы, девушка? — наконец интересуется Клаус. Феликс между прочим вставляет: — Он парень. — и добавляет, уже не действительное для одного из них, — мой парень. — Зонтик поворачивается к нему, думая над тем, как бы исправить положение и будет ли это сопровождаться его смертью(Зонтика, конечно, Феликс-то уже умер). — Ты забыл? — решает соврать он, — Мы вчера расстались, ты сказал, что переживаешь, как мне тяжело с твоим характером. «Феликс» сначала удивлённо — не верится, что эти мёртвые глаза выражают эмоции — смотрит, а потом как-то понимающие опускает голову и себе под нос добавляет «и правда». Остаётся только гадать, память ли у него плохая, или Зонтик просто удачно попал в больное место. Поднимая голову, труп с надеждой в глазах произносит: — Мы можем остаться друзьями? И так грустнючно смотрит, что Зонтик хочет вырвать ему глаза. Не из жалости или здорадства, конечно. Лишь из презрения к этой массе, мёртвой массе, посмевшей притвориться его бывшим парнем. Светлым человеком. Тяжело вздохнув, для приличия, парень смотрит ему прямо в глаза — параллельно повторяя в мыслях «лишь бы не вырвало». — Я... подумаю. Наверно, нам стоит разойтись сегодня? — Да... Пожалуй, ты прав. Зонтик наблюдает за тем, как стремительно отдаляется от него мертвечина и заставляет себя подавить улыбку. Негоже радоваться, когда от тебя человек почти убегает, кажется в слезах; ну и что, что он мёртв? Все равно злорадство какое-то... — Извините? — как-то подавленно пищит Клаус, привлекая внимание парня. — Так мы знакомы? Зонтик усмехнулся про себя и подумал. Должно быть, они не знакомы здесь. Значит... стоит ли это исправить? — Я бы хотел с вами познакомиться, если вы не против. — Треф дружелюбно улыбнулся и посмотрел в глаза Пику. — Боюсь, мой брат очень плохо говорит на русском. — Пик виновато улыбнулся в ответ и тут же добавил. — Мы не против. Пока Зонтик с интересом разглядывал парней, сравнивая их вид, пришёл к выводу, что знает немецкий. Вот так, совершенно случайно: понял и все тут. — Меня это не затруднит, — очаровательно улыбнулся он. — Зонтик. — Будем знакомы, воскресный ангел. — золотые глаза лукаво переливались, заглядывая в душу. Зонтику нравилось — он чувствовал, что эти люди живые. — Воскресный? — лишь усмехнулся младший, заранее догадываясь о новом прозвище. — Sonntag (Зонтаг - воскресенье) — охотно ответил Пик, обнимая парня за шею и притягивая к себе. Клаус пристроился с другого бока, обвивая талию Зонтика. — Как насчёт сходить, познакомиться поближе, в более уединённом месте? — без зазрения совести произносит старший. Окунувшись в воспоминания, валет невольно сравнивает характеры и подмечает, что здесь Пик куда пошлее, но не то чтобы он против. — Уверен, там мы сможем изучить всю красоту и изгибы Вашего тела. — мурлычет вслед брату Клаус, трется о щеку Зонтика своей. И это называется, плохо говорит на русском? — проносится где-то не периферии сознания. «Какие у меня шикарные сны, хоть порно с сюжетом снимать... про братьев-немцев, да» — довольно думал Зонтик, предвкушая хороший вечер в компании заботливых активов. В том, что до этого дойдёт, сомневаться было сложно. Парень был более чем доволен тем, что ближайшие часа четыре не будет обделен вниманием знакомых незнакомцев. «События меняются, а что-то остаётся неизменным» — насмешливо думает кто-то, наблюдающий за похабными разговорами героев.