майор

      Субботнее утро. По прогнозу погоды вечером должен идти дождь, а пока сыро на улице было только от росы. Крики майора, звон будильника и треск, точно так же как и вчера часы не разбились после падения с тумбы и так же как и вчера ХРАЗ стоял в дверях, но не чтобы предложить завтрак, а чтобы сообщить, что пора одеваться. Робот сидел на кровати Нечаева, рассматривая листовку про субботник, пока хозяин спальни одевался. Пару минут майор полуголым искал шкафчик, где лежал его простой рабочий комбинезон и как ни странно ХРАЗ обернулся, чтобы взглянуть на него, всего на миг, на такой короткий, что ему не хватило и он обернулся ещё раз, после чего сидел смирно. — ХРАЗ, а нас там покормят? Мы походу нихера не успеем пожрать, уже 8 так-то — Негромко сказал Нечаев, смотря на часы. — Организаторы обещают предоставить чай и бутерброды всем благотельным товарищам. — Ахринеть загнул, я что теперь благодетельный, такое слово вообще есть? — Конечно есть и вы очень благодетельны. Через 15 минут мужчины уже спускались по лестнице, они даже встретили соседей, также идущих на субботник. ХРАЗ так резко отшатнулся от них, когда те вышли из своей квартиры, что Нечаев подумал, что у его напарника полетела проводка или что-то типа того, но через пару секунд всё стало нормально и ситуация забылась. На улице стояла приятная погода, майор наслаждался свежим воздухом, больше не пахло ни кровью, ни гарью. Трупы не валялись где попало, последних убрали ещё вчера. Ветер гулял меж ветвей деревьев, ровно высаженных вдоль дороги, которая хоть и пережила многое, но осталась целой. К девяти часам майор и ХРАЗ подошли к месту, где должны были работать сегодня. Это крупный придорожный участок, где наверное была и остановка и деревья с кустами, судя по всему здесь стоял и небольшой магазин. Но теперь ничего на этом месте не стояло, кроме временного знака «идут восстановительные работы». Всё здесь выглядело странно, видно какая-то большая машина погорела, а её останки, всю арматуру и пеньки от деревьев уже вывезли, оставив пустырь. — Дорогие товарищи — Начал свою речь высокий мужчина в рубашке и коричневых брюках. У него был очень приятный голос и Нечаев невольно вспомнил, как когда-то давно посещал субботники, будучи ещё пацаненком с красным, как флаг Союза, галстуком. В глазах помутнело, голову на секунду прорезало острой болью и майор засомневался в своём же воспоминании. Через полчаса все задачи были распределены, майору выпала не слишком сложная работа — сажать деревья на их прежние места. Ему и ХРАЗу выдали всё необходимое: по лопате, по пакету с удобрениями, деревца высотой где-то по колено и железные стержни, чтобы к ним верёвочкой привязывать стволы. Спустя какое-то время майору показалось, что с его напарником что-то не так, робот не то что работал плохо, но в своих движениях стал дёрганным и постоянно оборачивался. Что с ним сегодня? — ХРАЗ! — Позвал Нечаев, он сам тоже стал более резким, наверное из-за странного морального подъёма. — Да, товарищ майор. — Ты в порядке? — Да, в полном, вас что-то беспокоит? — Ты блять меня беспокоишь, весь дрожишь и вертишься туда сюда. — Прошу прощения, это моя программа. — В смысле программа? — Товарищ Сеченов программировал меня по образу тех, кто его окружал, как вы понимаете коллектив его состоит из учёных, все достаточно нелюдимы. У Захарова, самого близкого из коллег Сеченова вообще был невероятный страх людей и к сожалению мне этот нервный тик достался — Констатировал ХРАЗ, смотря на только что посаженное им дерево. — И что ты такой всегда будешь? — Скорее всего страх останется на долго. Я единственный робот с настолько продвинутой эмоциональной системой, мы можем ждать чего угодно. Как исправить эту свою черту я не знаю, так что положительного результата в ближайшее время не ждите. — Судя по всему Сеченов рассчитывал, что ты будешь работать в весьма узком кругу людей или вообще с одним человеком, да? — Точно так, скорее всего он хотел, чтобы я был его ассистентом и напоминал других его коллег по характеру. — Эх, но ты у меня, так что всё будет хорошо, мы тебя починим. — И вас тоже. — Меня блять в первую очередь надо. — Вы хотите об этом поговорить? — Не то, чтобы хотел. Хотя чё я ломаюсь. Знаешь ХРАЗ, я не знаю, кто я нахер, не идиот, понимаю, что со мной наверняка столько дерьма связано, что Сеченов никогда полностью эту историю не расскажет. Я только обрывки помню, но не думаю, что нужно. — Почему? Вы разве не хотите вспомнить? — Хочу, но что мне с этого, блять я просто пойму, что разного дерьма видел помимо того, которое я помню. Да я как телевизор, который не ловит, или чё он там делает, но вот конкретный телевизор не ловит нихуя и показывает только то, что записали на кассеты, а что ему с этих кассет, он же теперь проигрыватель ебучий, а не телевизор — Он закончил свою речь так же резко, как и начал. И ему вдруг стало хорошо и плохо одновременно, так, что он с силой вонзил лопату в землю, наверное, чтобы звук содрогнувшейся почвы помог ему выбрать из двух чувств правильное. — Ну ну — Тихо проговорил ХРАЗ смотря на лицо Нечаева, затем он отвёл взгляд и разговор по душам можно было считать оконченным. И всё же день был прекрасным. Коллектив, не тот что 2.0, а живой, настоящий коллектив. Все были веселы и полны сил, кто-то включил музыку, под её мелодичный лад звенели лопаты, шуршали верёвки, топали ноги в пыльных ботинках. И кто-то запел, громко и чуть хрипло, какой-то простой с виду мужик, как чей-то отец, хотя сейчас он был не просто чей-то, а для всех отцом стал и никто не знал почему так. Тут все люди, как не люди, без семей, без близких, а в этом мужчине что-то было, забавное и серьёзное, доброе и немного пугающее, как в любом отце. К нему кроме как на «вы» не обратишься, а подойдёшь, он тебя сыночком или дочкой назовёт, сразу вся официозность пропадёт. И всем становилось от его присутствия легче, даже Нечаеву, который наверняка никогда своих родителей не вспомнит, слишком это было давно. Как в другой жизни. И интересно, что у того мужчины было много растений в тележке, так что те, у кого кончались деревца, подходили к нему. Так и ХРАЗу пришлось подойти, майор лишь проводил его тёплым взглядом, будто говорящим: «Ты там это, не трястись». А он трясся, будто его коротило и улыбался очень вымученно, но деревьев себе достал. Всё таки может, когда хочет, а то что он после этого минут так пять стоял и пялился в землю, это ничего. Люди, люди, люди, их так много вокруг. Но кто они все? Именно такой вопрос зажал себе Нечаев и осмотрелся. Неужели это те, кто выжил и те, кто приехал помогать, из семей, которые знали о ситуации по строгому секрету? Да, они. Конечно, тут и обычные рабочие тоже были, с фундаментом придорожного магазина помогали, там только под него место заготавливали. Но добрая половина это именно «жители» предприятия. Майора вдруг что-то в сердце кольнуло, он впервые осознал, что то, что он делал пару дней назад, было спасением людей, живых, таких же как он. — ХРАЗ — Его голос дрогнул. — Да, майор — Робот обернулся. — А зачем ты меня сюда привёл? — Вы сами пошли. — Не, не, ты воду не мути тут блять. — Что вы хотите услышать? Не совсем понимаю мысль. — Ты меня сюда ради людей притащил, чтобы я понял, что отдых заслужил, да? — Вы проницательны, но моей задачей изначально было лишь дать вам побыть в приятной атмосфе- Его обняли. Лопата с треском ударилась о землю. Майор был тёплым и мягким, он пах порохом и лимонным шампунем, который у всех одинаковый, но на нём совсем по другому ощущался. Странно было ощущать чьё-то прикосновение, до этого ХРАЗа никто не обнимал и что-то в данном действии его очень обрадовало. — Спасибо — Тихо сказал майор. В отличии от него робот ничем не пах, но также как и живой человек был тёплым и приятным на ощупь. Нечаев покраснел от того, что прядь искусственных волос задела его шею, резкое смущение его одолевало, но он ему не поддавался и вёл себя ничуть не слаще, чем если бы не был смущён. Хотя так он себя лишь успокаивал, ранее желания обняться с кем-то у него не возникало. Под пальцами он чувствовал твёрдую спину, сделанные под человеческие лопатки и то как шуршало что-то механическое под всем этим. Завораживающе. — Вы тёплый — Отстранившись через время, сказал ХРАЗ. Его рука легла на широкую грудь Нечаева, лишь на секунду там задержалась, а потом мужчины разошлись окончательно. — У тебя волосы мягкие — Кинул майор, внешне ничем не выдавая, что внутри он только что сгорел от стыда. Полуденный перерыв. Всем наливали чай и раздавали вкусные сытные бутерброды и печенье. Нечаев стоял в кругу нескольких мужчин, тех рабочих, которые делали фундамент. Похоже ему нравилась эта компания, тут все были похожи на него: высокие бородатые, лет так под тридцать, с грустными но добрыми глазами. Хоть по началу майор говорил не слишком много, будто проверяя безопасность обстановки, постепенно он начал что-то рассказывать, шутить, смеяться с шуток других. Он давно не был таким живым. Давно не чувствовал, что другие говорят о чём-то своём, но и ему это что-то знакомо. Нечаев позабыл, каков быт и как люди о нём отзываются. А теперь вспомнил. Но эти воспоминания были не из тех, что он старался вытиснять, не давать им задерживаться в голове. Эти обычные человеческие вещи возникали в памяти словно ясный день. Словно сегодняшний день. ХРАЗ всё это время стоял рядом с выражением странной потерянности. Нечаев успокоительно держал его за плечо, чувствуя, что иногда пропускает шутки, слишком задерживая внимание на своём товарище. То ли от желания постоянно знать в каком тот состоянии, то-ли из другого пробуждения. Майор то и дело в разговоре упомянал о напарнике, о том что они здесь вместе живут на хорошенькой квартире, о том что роботы очень хорошие ребята и сколько бы дел с ними не имеешь, все хорошо заканчиваются. Собеседники сначала недопонимали, наверное соотнося рассказы майора с тем что произошло на предприятии, но через какое-то время начали заговаривать с ХРАЗом и даже вспомнили о других роботах много хорошего. В общем Нечаев остался доволен разговором, кажется теперь у него были добрые приятели, а ХРАЗ не так боится людей. — Майор, я чувствую себя полным идиотом — Проговорил ХРАЗ, когда перерыв кончился и мужчины вернулись на своё место. — Ты чего, всё было нормально, мне кажется ты им понравился — Удивлённо ответили ему. — Вы так считаете? — Да, ты был вполне себе, я бы на их месте даже не понял, что ты боишься людей или типа того. — Хах, тем не менее у меня до сих пор коленки трясутся — Он поджал губы в невнятной улыбке. Майор поймал себя на мысли, что это выражение ему было очень по нраву. Остаток работ прошёл без производствий или проблем. Нечаев всё больше смотрел не на деревья, а на товарища, второй встречался с ним взглядом, оба отводили глаза, некоторое время молча работали и всё повторялось. Когда в последний раз майор был так неловок?       

***

       Почти пять, мужчины отобедали в мелкой столовой, прошлись по улицам и успешно вернулись в квартиру. Нечаев стал тревожнее, кажется пошёл некий «откат» от субботника, на котором он был весьма общителен. Мужчина какое-то время дымил в форточку, поглядывая на то, как ХРАЗ вытирал с тумб пыль. Майор не из тех, кто часто убирается, у него постоянного места, где нужно убираться банально не было и он действительно удивился послеполуденной уборке. Стало чище, неверное, по крайней мере приятно пахло водой. Нечаев осмотрел все картины в гостиной, прошёлся по другим комнатам, вернулся, сел на диван, встал, подошёл к телевизору, подле которого стояло растение. — ХРАЗ, ты не думаешь, что ему нужно имя? — Имя для цветка? — Обернулся стоявший у серванта ХРАЗ. — Да, он же типа, ну, живой, ток не смейся, ты забыл, нам тот мужик, Пётр сказал про то, что картошка лучше растёт, когда с ней разговариваешь и вот это всё, так вот- — И вы решили дать цветку имя, как у человека? — На лице заиграло очаровательное выражение — смесь мягкой симпатии и обычной радости. Но через секунду робот стал серьёзен, его омрачила какая-то мысль. Догадка. — Ахуенно, да? — Чуть пригнувшись к зелёному другу проговорил майор, его тон был неироничен, но странен, не естественен. — Не представляю, как это будет выглядеть — Теперь робот был видимо напряжён. — Да ладно тебе, сука, хорошая же идея. — Товарищ майор, всё нормально? — Тишина. ХРАЗ объяснял себе поведение майора стрессом, испытанным мозгом во время длительных социальных контактов, к которым тот не привык. Так и было. Через время Нечаев успокоился и бросил затею с именем, как будто её и не было никогда. — Знаешь, мы оба больные — С разговора о цветке прошло чуть меньше часа. — Вы часто говорите о том, что больны, вас это беспокоит? — Ещё долго будет. — Вы не можете принять всё, что происходит сразу — Да я на стадии принятия, наверное, не знаю, где-то читал, что там этапы разные есть, херня это всё, но такое чувство, что мне надо с этим всем притереться. Куда деть себя не знаю. — Вы сами знаете, сколько травм у вас есть, адаптироваться прейдётся, жить с этим вам всю оставшуюся жизнь, думаю это дело времени, с момента медицинских вмешательств вы впервые были «на свободе», подобная реакция мозга — норма. — Возможно — Он перестал ходить туда сюда и давить на стены, просто остановился посреди комнаты. — Всё хорошо, мы вас вылечим — Постарался пошутить ХРАЗ. — И тебя — Мягко приземляясь на диван сказал он. — И меня, товарищ майор. — Я бы без тебя с ума сошёл наверное. — Рад, что вам пригождаюсь — ХРАЗ сел подле майора. Тот включил телевизор и внимание его перешло на экран. Комната заполнилась звуками музыки из новостной заставки. ХРАЗ не смотрел на репортёршу, говорящую про то, насколько же хорошо всё в Союзе, роботу было интересней лицо Нечаева. Всё же он был очень хорош собой, мужчине шла борода, и причёска, не то чтобы новомодная, но в самый раз ему подходящая, выразительно смотревшаяся в профиль. Нос также был органичен, сломанность его не портила, скорее придавала харизматичности. — У вас прекрасный профиль — По будничному проговорил ХРАЗ, понимая насколько странно это может звучать. — Сеченову спасибо скажи, сохранил мне лицо, в прямом смысле слова — Усмехнулся он. Нечаев не умел принимать комплименты, особенно касаемо его внешнего вида. Тем не менее на душе стало тепло, скорее удивительно горячо. Мужчины долго сидели молча, делая вид что оба очень увлечены случайной программой по телевизору, на которую они поменяли новости. Нечаев то и дело ловил в тёмных местах экрана своё отражение, думая хорош ли он лицом и действительно ли заслужил комплиментов. ХРАЗ же проклинал свою программу всеми на свете словами. У него имелся ужасный протокол, который буквально заставлял решать все проблемы сразу, не тратя ресурсы на терзания по их поводу. Робот имел навязчивое, невыносимое желание прямо высказать все мысли майору, кажется он уже не уверен, что сможет молчать долго. — Херня какая-то, не знаю чё те там понравилось, профиль у меня обычный, вообще как ты понимаешь, что в человеке хорошо, а что нет? — Это не важно, товарищ майор, поверьте моему машинному мышлению, вы чудно выглядете. — Пиздец, не знаю, не помню, чтобы я такое раньше слышал. — Такие люди как вы и без тотальной потери памяти не могут помнить комплиментов, сказанных им. — Почему это? — Вы привыкли быть хорошим солдатом, а не любимым человеком, для вас сложно принять любые свои приятные черты и заслуги, помимо служебных — Он одёрнул себя, кажется зашёл далековато в своих словах. — Простите, товарищ майор, я говорю много лишнего. — Только констатируешь нелицеприятное дерьмо, не извиняйся — На этих словах он дружески толкнул робота локтем, после этого оставив руку в соприкосновении с пальцами ХРАЗа, лежащими на краю дивана. Случайная передача кончились, начался какой-то сериал. Под шум заставки ХРАЗ чуть придвинулся к майору, на ничтожное расстояние, но придвинулся же. Нечаев это заметил и, будучи человеком резким, неосторожным движением приобнял робота. В конце концов они приняли весьма приятное положение. ХРАЗ неуверенно положил голову на плечо майора и не почувствовав никакого сопротивления расслабился и снял очки, чтобы те не мешались. Нечаева от этой картины будто током ударило. — Зачем тебе вообще очки? — Он отвёл взгляд на секунду, а затем снова посмотрел в васильковые глаза, подмечая для себя, что те были необычно живыми и блестящими. — Они не имеют никакого практического применения, но мне нравится, как они выглядят — ХРАЗ вновь прильнул к плечу майора и, спокойно дыша, продолжил смотреть телевизор. Нечаев чувствовал приятную тяжесть, то, как механические пальцы коснулись его предплечья. Приятно. Можно было вечно сидеть так. — У тебя красивые глаза — Почти шёпотом сказал мужчина. Он не улыбался, его сердце не пропустило ни одного удара, но казалось, что оно остановилось на целую вечность. Какое-то вязкое чувство не давало майору ясно мыслить, он то и дело возвращался к ощущаемому теплу, к текстуре чужой оболочки, к машинному голосу и странной манере речи, без которой нельзя было прожить ни дня. Всё затихло оканчательно. Немое кино. Вечер перешёл в ночь. Облака, превращённые в тучи, начали свою горькую дождевую песнь. Капли гремели по разогретым дневным солнцем поверхностям, по крышам и асфальту, по стеклу и металлу. Нечаев сам не заметил, как лёг на чужие колени, из-за чего теперь видел светлое пятно — экран, повёрнутым на бок. Шум механики, спокойный, непрерывный шёрох, смешался со звоном дождя. Майор прикрыл глаза, чувствуя как чужая рука легла на его плечо и чуть качнула его. Наверное в этот момент ХРАЗ сказал: «Пойдёмте в спальню, вы же не будете спать на диване». Но этого никто кроме самого робота не услышал.