Возвращение к себе.

— Так на чем я остановилась? Ах да. Берлин, 1954г. — Фрау Ридер? Откройте пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить. Стоящий за дверью человек меньше всего походил на клиента ломбарда. Если у него когда-то что-то и водилось за душой, он все спустил на алкоголь. Это было видно по его лицу. — Вам лучше уйти. Если вы голодны, то можете обратиться в церковь через квартал. Они помогают таким как вы. — Не гоните меня, пожалуйста. Я ищу мою сестру. Любую информацию о ней. Герр Фридрих Ридер он ваш муж? Она служила медсестрой в том же госпитале. — Видите кафе напротив? Ждите меня там. Через четверть часа я с осторожностью разглядывала странного посетителя. Было заметно, что прежде чем прижать окончательно, жизнь его здорово потрепала. В то время мы все жили не богато, но я поразилась увидев, что одет он в старую военную шинель, со споротыми знаками отличия. Увидев мой взгляд, он усмехнулся — Я только в 1951 вернулся из плена. Сталинград. Я не представился, Вернер Дескау. Я ищу хоть какую то информацию о своей сестре, я до сих пор не могу поверить, что она погибла. На секунду мне показалось, что это было изощрённым издевательством, как он посмел явиться именно ко мне, к законной жене того, кто был любовником его сестры. Но вовремя осеклась. Он же был в плену и вероятно не знал. Но мы женщины много жёстче и злее. Когда он стал описывать свою сестрёнку почти как святую, я не выдержала. — Вернер, мне жаль вас разочаровывать. Но ваша сестра, не совсем такова, какой вы ее описали. Я понимаю, вы ее брат. Но думаю, если бы вы знали, вы бы не пришли ко мне. Ваша сестра и мой муж были любовниками. Они даже погибли вместе. При штурме Будапешта, госпиталь не успели эвакуировать. Мужчин застрелили сразу, женщин — ну вы понимаете, что с ними сделали прежде, чем убить. Мне жаль говорить вам это — но это правда. В тот же момент я пожалела о своих словах. Вероятно, мне следовало быть менее резкой, опустить некоторые подробности. Но сделанного не воротишь. Он поник еще больше, казалось моя новость добавила лишний излом в его худое и угловатое тело, по морщинкам, щедро избороздившим лицо скатывались закипающие в глазах слезы отчаяния. — Я вам не верю. Не верю. Чудеса случаются, с Марией случилось чудо и она уцелела, несмотря на то что даже ее муж, эсэсовский ублюдок считал ее и сына погибшими. Надеюсь он так и не узнал о том что они живы и продолжал мучаться оплакивая их гибель. И Бруни тоже жива, главное в это верить. Пока Вернер верит Бруни жива, мне нельзя перестать верить, иначе конец, маленькая Бруни исчезнет. Эта выходка всерьёз испугала меня. Поспешно оставив столик, я скрылась дома. Спустя полчаса мужчина ушёл из кафе, больше я его никогда не видела -Знаете, только этим вечером я поняла какую Марию он тогда имел ввиду. Вы — доказательство его правоты. Но откуда он это узнал — увы, я не знаю. Теперь ваша очередь рассказывать свою историю, я бы хотела знать как из Эрвина Зауэра вы стали Эйтаном Бен Ами. И простите мне моё любопытство, почему вы пришли один, без жены. Я виновата в первую очередь перед ней и хотела бы лично принести свои извинения. Когда Эйтан закончил свой рассказ, было уже к полуночи. Ему было неудобно, что он так задержался, но Маргрет не дала ему уйти, пока не выяснила все, что ее интересовало. — Обычно я не даю людям советов, но вы станете исключением. Разберитесь со своим прошлым молодой человек. Не загоняйте проблему под ковер. Это не поможет. Нужно сделать выбор и жить в соответствии с ним. Решите вы Эйтан Бен Ами или Эрвин Зауэр? Ответьте на этот вопрос. Пока вы просто Безымянный. Выбрав, вы сможете наладить отношения с женой, либо наоборот- окончательно с ней расстаться. — Как это связано с Брю? — Напрямую мой мальчик. Только узнав свою историю и поняв себя, вы сможете решить кто для вас Брю.Жена или потерянная мать.Вы интуитивно чувствуете эту двоякость, отсюда и страх завести с ней ребенка. — Это звучит шокирующе, но даже если допустить вашу правоту я не знаю, с чего начать поиски. Вероятно этот Планк что — то знает. Но даже ребята Хареля пока не смогли его найти, а где мне с ними тягаться. — Эрвин, посмотрите на это с другой стороны. Тот, кто спас вам жизнь в Египте, сумел в Германии передать вам фамильные драгоценности, неужели он не смог бы найти способ с вами увидеться, если бы желал этого? — Тогда я совсем уже ничего не понимаю — Просто вы еще очень молоды. Несмотря на пережитое, у вас нет того жизненного опыта, который приходит с годами. А Планк, как я вижу, очень мудрый человек. Появись он сейчас и расскажи о вашем прошлом, которое ему судя-по-всему неплохо известно, вы бы ничего не искали и просто приняли бы его версию. Но он хочет, чтоб у вас сложилось ваше собственное мнение, о ваших родителях, о вашей семье, о самом себе. И в этом я с ним согласна. — А та записка, может быть вы поняли о ком там речь? — Вероятно о Дитрихе. Это моя единственная гипотеза. Правда написано так, что не ясно жив он еще или нет. Но вам не стоит начинать поиски с Дитриха, даже если предположить что он жив вероятность того, что у вас получиться общаться ничтожно мала. — Тогда что же? — Начните с Вены. Если вы были в монастыре в Линце, то вероятно ваша мать вернулась на родину. — Но моя мама, она же дочь промышленника из Эссена, я рассказывал. — Возможно и так. Но выросла она точно в Вене. — Вы уверены? — Безусловно. Ваша мама говорила с очаровательным венским акцентом, его ни с чем не спутаешь. — Маргрет, я право не знаю как вас отблагодарить за всё. — Очень просто, когда сделаете выбор и решите кто вы, пришлите мне букет белых лилий от вашего имени. А сейчас давайте поднимемся и я покажу вам комнату для гостей. Только прежде позвоните вашему другу и предупредите, что заночуете у меня.