Возвращение к себе.

Франкфурт-на-Майне, июль 1964 г. Июль у Эрны не сложился. Макс спешно уехал к матери, бабушка Линдманн, как любовно называли ее в семье, расхворалась и сын справедливо решил побыть с матерью несколько недель. Эрна не возражала если бы Грета переехала к ним, но та не желала никого обременять своим присутствием да и менять налаженный годами быт ей тоже не хотелось. К сожалению неудачное падение на улице, закончилось для Эрны серьезным вывихом лодыжки и растяжением связок. Поэтому в Аугсбург Макс вынужден был поехать один, попросив Эйтана заглядывать к тёще и взять на себя часть домашнего хозяйства. Его появление в воскресенье Эрна про себя назвала явление Эйтана. Обычно консервативный в одежде, он приехал в спортивной рубашке и бриджах. Эрна почувствовала себя совсем неудобно, когда из привезенных продуктов парень по-хозяйски затеял готовку. Но это было ещё не все. Увидев его босого со шваброй и ведром женщина совсем растерялась. — Только не говори, что ты сейчас собрался мыть пол. — А почему бы и нет? — Ну это как бы не мужская работа. Оставь. Я немного освоюсь и сделаю все сама. — Эрна, даже передвижение на костылях отнимает у вас кучу сил. Как вы собрались справляться с мытьем полов? Да и потом, не переживайте. Я вполне сносно справляюсь с домашней работой. Там где я вырос, это было не зазорно. Мы вместе дежурили на кухне, готовили, мыли, ухаживали за скотиной и птицей, работали на земле. Единственное с малышами работали исключительно женщины. Так что все в порядке. Как раз закончу к обеду. — И чтож у нас на обед? — Куриный суп с овощами по рецепту бабушки Мины. Она уверяла, что ее суп воскресил бы даже мертвых, если бы эти олухи — врачи смогли бы придумать как их им накормить. — Скучаешь по киббуцу? — Да, думаю навестить Дова когда закончу с Беккерами, — ответил Эйтан и в его глазах она прочитала не заданный вопрос. — Она решила остаться еще на месяц в Париже. — Я заеду к вам послезавтра Эрна. Простите, что не могу навещать вас каждый день. — Ничего милый, я все понимаю. Хотя, если хочешь можешь жить здесь, пока не вернется Макс. Или пока я научусь управляться с этими пыточными орудиями, — кивнула Эрна в сторону костылей. — Нет, я не могу поверить в это. Скажи еще раз. Ты переезжаешь на время к Линдманнам? При этом твоя благоверная осталась в Париже? — Инга наигранно засмеялась, — надеешься таким образом вернуть расположение Брю? — А какая тебе разница Инга? Это как-то трогает тебя? Если я скажу, что просто хочу помочь, ты мне не поверишь не так ли? Да и потом, мы не давали друг другу никаких обязательств или я путаю? — Безусловно дорогой. Обязательства сокращают жизнь. Это мое жизненное кредо изменять ему я не собираюсь, — внезапно словно туча набежала на обычно спокойное и несколько надменное лицо Инги, — сможешь проводить меня? — Конечно, спускайся я пока заведу машину. — Оставь машину здесь, не хочу чтоб отец и его дружки стали задавать лишние вопросы. — Хорошо, пошли. Провожу тебя до дома, а то какой-то странная сегодня. — И это говорит мне человек собирающийся не менее двух недель провести в компании тещи? Внезапно Эйтан замер как вкопанный. Из распахнутых окон второго этажа доносилось пьяное многоголосие. Внезапно он вспомнил. — Черт, они еще не ушли. Понимаешь это отцовские сослуживцы. Раз в месяц они вот так собираются напиваются и горланят свои фронтовые песни. «Эрика» кажется их самая любимая, — быстро, словно оправдываясь, заговорила Инга, — Эйтан, все в порядке, ты выглядишь так, будто тебя ударили — Нет, нет все хорошо. Прости, я просто слишком устал. Может вернемся? — Ну уж нет. Кто то должен разогнать эту теплую компанию, — Инга решительно зашла в подъезд. Судя по голосам мужчин было не меньше пяти и Эйтан не мог оставить девушку один на один с пьяной компанией. — Так солдаты, быстро все встали и пошли отсюда вон. — О дочь, извини нас. Мы тут засиделись немного. Вон барон как раз рассказывал интересные истории. — Мне ваши истории в зубах навязли. Убирайтесь. Инга решительно сгребла скатерть и отправила в мусор вместе с тем что на ней стояло. Для всех мужчин это послужило знаком покинуть дом. — Дочь, ты понимаешь…ну так вышло. — И ты иди отец, давай, отправляйся в кровать. Не желаю говорить с тобой, когда ты в таком состоянии. Бруно Кляйн последовал совету дочери без единого возражения. — А, вы все ещё здесь барон? Постыдились бы. Ваша жена работает как проклятая, а вы спускаете все ее деньги на выпивку. — Я смотрю твой отец воспитал тебя как мальчишку Инга. Но даже собственному сыну я бы не позволил такого? — И где же он ваш сын? — Я не разрешаю …- внезапно барон почувствовал что чья то рука с силой опустилась на его плечи. — Кажется вы забываетесь, кем бы вы ни были, барон- с усмешкой сказал Эйтан, -показывайте дорогу и я провожу вас. Вы же слышали? Дама хочет, чтоб вы ушли. — Спасибо Эйтан. Поверь такое не часто случается. Но бывает. Проклятая война их так никогда и не отпустит. Я пока займусь посудой, а ты если не трудно собери все эти фото обратно в альбом. Хронология не столь важна. Отец потом разберет их, главное, чтоб не пропали в том бардаке, что они устроили. — Инга, подойди пожалуйста. Взгляни сюда, ты знаешь этого человека на фото? — Чёрт, я не подумала. Ну да ладно. Ты уже большой мальчик и должен понимать, что наши отцы, другие родственники, они же не все служили лишь в Вермахте. Ты ведь понимаешь это? Это мой дядя Хайнц, он как ты видишь служил в СС. Если тебя это волнует — он пропал без вести. Наверное просто погиб в мясорубке конца войны, — с безразличием проговорила Инга. — Унтерштурмфюрер Штильке жив Инга. — Так Эйтан. Если ты из каких-то гребанных спецслужб или от Визенталя, то уходи сейчас и не втягивай в это меня. Я ничего не желаю знать ни о дяде эсэсовце ни о чертовой войне в целом. Тема закрыта. И да, мы действительно не знаем, что с ним стало, раз уж на то пошло. — Инга, твой дядя был адъютантом моего отца. И я не шучу. Ладно, мне пора. Прости. Эйтан растворился в ночи, оставив Ингу ошеломлено вглядываться в густую темноту. Дом Линдманнов, неделя спустя. — Войдите, открыто. Простите, что не могу выйти на встречу. Проходите в гостиную. Эрна была уверена, что пришедший -электрик, который должен проверить электросеть, барахлившую после того, как их затопили верхние соседи. Но вошедший был ее бывшим мужем. Взглянув на него, она вновь ощутила ту жалость, которая не давала ей расстаться с ним в первые годы после его возвращения из плена. -Я действительно могу зайти Эрна? — Да конечно. Прости, что не могу встать тебе навстречу. Нога…но ничего, врачи говорят что меньше чем через месяц все придет в норму. Если хочешь на кухне есть чай и кофе, правда больше ничего нет. Эйтан еще не вернулся из магазина. — Если ты о спиртном, я бросил. Правда слишком поздно. Я .мне осталось совсем немного, я поэтому и приехал, попросить прощения и у тебя и у Брю. — Я давно простила Вернер. И ты прости меня. За Брю. Она слишком жестока к тебе. Поверь, я никогда не настраивала ее против. — Это моя вина Эрна. Я сделал все, чтоб она меня ненавидела. Думаешь она не захочет меня увидеть? — Она в Париже, до конца месяца. Звонит время от времени. Мы позвоним ей вечером в пансион, сейчас она вероятнее всего в ателье. — А Макс будет не против, если я останусь тут до вечера? — Макс в Аугсбурге, у матери. Тут только я и Эйтан. Ах, ты же не знаешь. Эйтан это муж нашей Брю. А вот и он. Эйтан познакомся, Вернер Дескау — отец Брю. — Ты? Не может быть… Мальчик… Господи, как же я рад тебя видеть. Это такой большой подарок для меня. А мама? Твоя мама, она жива? — Вернер, что с тобой? О чем ты говоришь? Тебе плохо? Эйтан, ну что ты замер, принеси что-ли воды, не стой как изваяние. Вместо этого Эйтан подошёл и порывисто обнял Дескау. — Вернер, я узнал вас по описанию фрау Ридер, она рассказывала мне о вас. Моя мама — увы, я ничего о ней не знаю, я ее даже не помню. — Ах, моя Мария. Ты не представляешь как я ее любил, даже когда мне казалось, что я ее ненавижу, я знал, что люблю ее. А сейчас, я смотрю на тебя — ты знаешь, что у тебя ее глаза? — Расскажите, как она смогла выжить? Мне удалось выяснить лишь то, что официально моя мать, дед и я погибли летом 1944 г. в Веймаре? — А мне никто ничего не хочет рассказать? — гневно воскликнула Эрна. Хотя примерно уже начала догадываться, кто такой Эйтан. Теперь вы все знаете Эрна. Брю всегда знала все кроме нашей последней встречи с Маргрет. Подробности той встречи я вообще никому не рассказывал. — Невероятно. У меня нет слов. Я должна подумать над этим. Только поклянись Эйтан, что ты не знал о том, кто твоя мать прежде, чем познакомился с Брю. — Я действительно не знал этого Эрна, да и про Вернера я узнал совсем недавно и ни с кем не поделился. Простите, если сделал вам больно. Глухой хрип отвлёк обоих. Вернер хрипел судорожно держась за сердце. Пока Эрна вызывала медиков, Эйтан пытался спасти жизнь Дескау. Курсы неотложной помощи он проходил еще в армии. Университетская клиника им. Гете, Франкфурт-на-Майне. — Вы родственник Вернера Дескау — Да, я его зять, Эйтан Бен Ами. — Очень приятно, я доктор Штольц. Могу сказать, что вы спасли ему жизнь. На данный момент. Увы, вашему тестю немного осталось. Прогрессирующий рак печени не даёт надежды на благополучный исход. — Я могу его увидеть? — Не сейчас молодой человек, возможно утром…скажите кто такая Брю? — Это его дочь, моя жена. Почему вы спрашиваете? — Он очень хочет ее видеть, переживает, что не успеет. Сейчас мы ему ввели успокоительное и снотворное. Мой вам совет, приезжайте утром с женой. Он действительно может не успеть. — Эрна, вы смогли дозвониться до пансиона? — До пансиона смогла, но Брю нет целый день. — Давайте адрес. — Эйтан, что ты задумал? — Если я выеду сейчас, то заполночь буду в Париже. Я обязан ее найти. Главное чтобы Вернер дожил. Я вернусь до завтрашнего вечера. Я постараюсь. А вы продолжайте звонить в пансион и скажите Брю пусть дождется меня. Так будет быстрее.