***
— Хенджин, передай, пожалуйста, нож. Джисон закусывает губу, сидя в кресле, с которого видно отделеную лишь барной стойку кухню, и продолжает прислушиваться к готовящим Хенджину и Минхо. На его коленях стоит ноутбук, на который он пялится уже около двадцати минут, пытаясь сделать вид, что не прислушивается и периодически не бросает взгляды на двух парней на кухне. Они и правда выглядят до безумия гармонично. Высокий, немного угловатый, но очень мягкий внутри Хенджин и не менее красивый Минхо, что тоже был мягким, но при необходимости мог бы и голову откусить. Любой бы сказал, что они красивая пара. Их действия на кухне так хорошо слажены, что сразу видно, что они готовят вместе не в первый раз. Лино мягко направляет Хенджина, подсказывая ему, что делать и как. Хенджин лишь кивком головы указывает на лежащую на разделочной доске ветчину, на что Минхо кидает ему тихое: «ломтиками», — и это все что нужно Хенджину, чтобы понять, что делать дальше. Хани же в этот момент совсем не кстати приходят воспоминания о том, как Лино учил готовить его самого, как много они смеялись. И о том, что в итоге всю работу приходилось делать Минхо, потому что Джисон был безнадежен в готовке. На тот момент это казалось очаровательно милым, но, думая об этом сейчас, Джисон не мог не прокручивать в своей голове, что, возможно, Минхо нужен был помощник, чтобы не тащить все на себе. В голову как не кстати приходят слова Чанбина, что он сказал в день приезда Хенджина, о его навыках готовки и что неумение готовить не делает кого-то хуже. Тогда Джисон решил, что он говорит о себе, но теперь все пазлы встают на свое место — Чанбин говорил о нем самом. — Что думаешь? — Минхо протягивает Хенджину палочки с токпокки, придерживая ладонью снизу и давая попробовать, на что второй мило морщится, засовывая еду в рот, и издает тихий довольный звук. Джисон тоже издает звук, только громкий и внутри себя, больше похожий на крик. Кому он лжет, даже с учетом того, что Хенджин встречается с его бывшим, Хани все еще не может не считать его чертовски милым. Минхо же мягко улыбается, оставляя мягкий поцелуй на носу Хенджина, пока тот пережевывает пищу, и возвращается к готовке. Возможно, этого всего слишком много для Джисона, поэтому он с огромным облегчением вздыхает, когда рядом с ним опускается Чонин, отвлекая его внимание и начиная рассказывать что-то. Джисон из всех сил старается делать вид, что он не бросает периодически взгляды в сторону кухни и не кричит от ужаса и восторга как маленькая девочка, когда иногда пересекается глазами с Хенджином или Минхо, полными невысказанной вины у первого и интереса у второго. Когда приходит время ужина, атмосфера за столом граничит с неловкой. Большая часть пытается завести какой-то разговор, узнавая как дела у остальных и что нового произошло за время, пока они все не виделись. Но, когда очередь доходит до Минхо и Хенджина, большая часть тупит взгляд в стол, неуверенные, насколько корректно говорить об отношениях парней, когда Джисон все еще сидит здесь. И маленькая, обиженная часть Джисона хочет расплакаться, накричать на Минхо и спросить какого черта он нашел себе такого великолепного парня, пока он, Джисон, все это время продолжал страдать по нему. Возможно, втайне он надеялся, что, когда вернется, то они оба поймут, что их чувства еще живы, что они всегда были только друг для друга. Но взрослый Джисон внутри него все же поднимает голову, отодвигая плачущего ребенка за свою спину и принимая весь удар на себя. Поэтому, когда в комнате повисает очередное тихое молчание после слов Минхо о том, что им с Хенджином пришлось оставить котов у родителей на время, пока они тут (потому что, конечно, они уже и живут вместе), Джисон заставляет голос в голове, кричащий: «а помнишь, однажды это была ваша с ним мечта завести котов вместе!», заткнуться и в вибрирующем напряжении комнаты выдает: «Так как вы познакомились с Хенджином?» Громкий лязг столовых приборов по тарелке оказывается почти не заметен, когда Джисон твердо и уверенно смотрит в глаза Минхо, хотя отказывался это делать с момента, как тот появился на пороге. Наверное, это похоже на вызов, а может, на претензию, в любом случае это их первый разговор с тех пор, как Джисон стоял в аэропорту, заплаканными глазами смотрел на Минхо и обещал, что будет любить его вечность, слыша в ответ только тихое, но уверенное: «Удали мой номер, Джисони». — Хенджин пришел обучаться в мою студию. Он был очень талантливым, поэтому мы подружились, — Минхо пожимает плечами, но взгляда не отводит. — А потом они встретились с Феликсом, и как-то постепенно все уже знали Хенджина. — Да, мне было чертовски интересно, о ком продолжает рассказывать мой парень чаще чем, обо мне, — Чанбин смеется, и остальные подхватывают его смех, тоже продолжая истории о том, как они познакомились с Хенджином. Но Джисон все это время не отводит взгляда от Минхо, как и тот от него, словно ждет, что Джисон выдаст что-то очень болезненное или обидное. И в ответ на это, видимо, являясь чертовым мазохистом, Джисон делает себе еще больнее, уже видя, как будет засыпать сегодня со слезами на глазах, прокручивая этот разговор. — А как вы начали встречаться? Разговоры снова затихают. Джисон знает, что это будет болезненно, но ему чертовски надоело это повисшее напряжение в комнате между ними всеми. Поэтому лучше он спросит прямо, чем будет наблюдать, как в очередной раз все пытаются не замечать слона в комнате. Банчан открывает рот, собираясь что-то сказать, но Минхо начинает раньше. — С тех пор, как мы встретились, мы оба чувствовали симпатию друг к другу. Но я не был готов к отношениям, а Хенджин нуждался на тот момент скорее в друге, чем в отношениях, поэтому изначально мы просто дружили. Минхо замолкает, смотря на Джисона и словно взглядом спрашивает: «Ты уверен, что хочешь это услышать?» И Джисон кивает на незаданный вопрос, словно желает сорвать уже этот пластырь, поэтому Минхо продолжает: — Однажды мы сильно задержались на тренировке. Но, когда она закончилась, то поняли, что оба не хотели идти домой. Поэтому мы пошли гулять по городу. Мы гуляли всю ночь, ели токпокки, фоткались в фотобудке и просто смотрели на звезды. А в конце я просто поцеловал его. И мы вроде как оба поняли, что, вероятно, время пришло. Он замолкает и смотрит, словно ждет, что на это скажет Джисон. Часть внутри него умирает (та, которая так жаждала услышать, что инициатором всего был Хенджин), но когда Минхо произносит «Я поцеловал его», все его надежды медленно затухают. В отличие от него Минхо смог жить дальше. Возможно, Джисону тоже стоило отпустить его. Поэтому он лишь мягко улыбается, наконец отводя свой напряженный взгляд, и сталкиваясь им с взволнованным Хенджином, а после отпивает из своего бокала с вином. — У тебя отличный вкус на мужчин, Минхо. Банчан рядом весело, но по большей части облегченно выдыхает на слова Джисона, а комната наконец наполняется легким, не напряженным разговором и спорами о том, у кого лучше вкусы. И Джисон весь оставшийся вечер старается не показывать виду, как сильно покраснели кончики его ушей, когда, после сказанной им фразы, Хенджин почти не слышимо для кого-либо, кроме него, выдал: «Конечно, он же когда-то выбрал тебя».***
Джисон стоит в дверях своей комнаты, наблюдая за собирающим свои вещи Хенджином, и испытывает чертовы флешбеки к их первому заселению в комнату. Как они неловко стояли, неуверенные, будет ли одному комфортно спать с другим. Сейчас же Хенджин собирал свои вещи, чтобы уйти в соседнюю с Хани комнату к Минхо, уборкой которой они занимались все утро. Джисон напряженным взглядом сверлит затылок Хенджина и так сильно хочет, чтобы он обернулся и попросил разрешения остаться. Мысль абсолютно абсурдная и полностью противоречащая логике, но за эти пару дней Хани уже привык засыпать рядом с ним, слушать его дыхание перед сном. Возможно, втайне он надеялся, что Хенджину тоже нравится их соседство. Но Хенджину незачем оставаться тут, когда буквально за стенкой ожидает его парень. Джисон делает несколько шагов в сторону, чтобы дать Хенджину пройти, когда тот оборачивается. Но на его удивление Хенджин, прижимающий к себе подушку, не двигается с места, а просто смотрит на него большими глазами. Джисон непонимающее приподнимает бровь, когда тот произносит совсем неуверенное: «Мы можем поговорить?» Джисон лишь пожимает плечами и садится рядом с Хенджином на край кровати, когда тот указывает на нее кивком головы. Некоторое время они все так же сидят в тишине; Хенджин прижимает к себе подушку, перебирая ее концы, а Джисон просто разглядывает вид за окном. — Мне очень жаль, что все так вышло, — Джисон поворачивается к заговорившему Хенджину, что не решается поднять на него взгляд. — Когда мы только встретились, ты был таким дружелюбным, я подумал, что ты просто слишком хороший. Знаешь, этот типаж парней, которые чертовски хороши и знают об этом. Поэтому я думал, что ты не беспокоишься из-за меня, потому что знаешь, как сильно ты важен Минхо, потому что уверен, что, если захочешь, он будет твоим. Джисон хмурится. Он хочет задать целую кучу чертовых вопросов, по типу «С какого черта ты так решил? И почему ты вообще думаешь, что Минхо мог бы бросить тебя хотя бы ради кого-то?» Является ли это последствием низкой самооценки или отношением Минхо, потому что Джисон с трудом мог поверить во второе. Он помнил, какого это — встречаться с Минхо, когда ты ощущаешь, что ты целый мир для кого-то. И если мысли Хенджина были все же последствием действий Минхо, Джисон готов был драться со своим бывшим, потому что Хенджин заслуживал большего. — Но чем больше времени проходило, тем больше я начинал понимать, что ты кажется не в курсе, что я парень Минхо, поэтому ты так реагировал на меня, — Хенджин закусил губу, и Джисону так сильно хотелось потянуть ее, чтобы тот не поранил себя, но неожиданно Хенджин поднял голову, встречаясь с ним глазами. — И когда я понял это, мне не хватило смелости сказать тебе правду. Я боялся, что ты возненавидишь меня, а ты мне… вроде как понравился? Ты был таким милым, и мне было так приятно общаться с тобой и ощущать твое внимание… Я понимал, почему ребята так сильно любили тебя. Но я так же знал, что, как только ты узнаешь, ты больше не будешь смотреть на меня с такой теплотой. Поэтому мне жаль, Джисон, правда жаль. Но если бы у меня был выбор, я бы все равно не сказал тебе раньше. Хан вздохнул, прежде чем протянуть руку и коснуться руки Хенджина, переплетая их и убирая от подушки. Он мягко сжал ее, наблюдая, как расширяются глаза Хенджина от удивления. — Я не злюсь на тебя. И, наверное, я тоже рад, что ты не сказал мне раньше. Вероятнее всего, я чувствовал бы себя чертовски неуверенно на твоем фоне все это время и не смог бы подружиться с тобой из-за этого. Знаешь, ты чертовски красивый, сложно осознавать, что меня заменили кем-то подобным. — Он не заменял тебя. То, что было у вас, было особенным. — Так же как и то, что есть сейчас у вас, Хенджин, — Хани потянулся, беря в свои руки вторую руку Хенджина и притягивая его ближе к себе, заставляя упасть в свои объятья. — Я не знаю, откуда у тебя эта глупая мысль в голове, что Минхо мог бы променять тебя на кого-то, но тебе стоит избавиться от нее. Потому что я уверен, что, если Минхо узнает, он будет чертовски зол. Джисон слышит, как Хенджин тихо смеется ему в плечо, и ощущает его горячее дыхание на своей шее, когда смеется сам. — Да, он был бы в такой ярости. Когда мы только познакомились, он обещал запечь меня в духовке каждый раз, когда я сомневался в себе. — Таков уж Лино-хен. Они громко смеются, неожиданно для обоих вспоминая милые черты Минхо, а потом, все также лежа на плече Джисона головой, Хенджин рассказывает ему о Суни, Дуни и Дори — котах Минхо, — и его огромной любви к ним. Джисон видел только Дуни, но с весельем смеется на рассказы Хенджина о том, как те похожи на своего хозяина, понимая, что Лино за это время может и изменился, но внутри остался все тем же. Хенджин как раз находится в процессе рассказа о том, как они пытались познакомить котов Минхо и Камми, собачку Хенджина, когда разносится громкое «Хенджина, ты что, не можешь найти комнату?», — и в дверном проеме незакрытой двери появляется удивленный Минхо, который явно не ожидал наткнуться на подобное. Хенджин замолкает, и они оба осознают, в какой позе оказались перед Минхо. Прежде, чем Хенджин отстраняется, Джисон замечает изучающий взгляд Минхо, что проходит от него до Хенджина, — нем нет злости или раздражения, он скорее более любопытный. Но прежде, чем Джисон успевает уловить чуть больше, Хенджин кидает тихое: «Мне пора идти. Спокойной ночи, Джисони», — и они вместе с Минхо уходят к себе. Джисон же падает спиной на кровать и, глядя в потолок, пытается осознать, за что жизнь подкидывает ему такие повороты судьбы. Подумать только — парень его бывшего стал для него хорошим другом. Ирония, не иначе.***
Если всю следующую ночь Джисон проводит, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты, он собирается отрицать это на смертном одре. Любой скрип кровати, любой звук голоса заставляет все внутри сжиматься. Лишь на одно мгновение Джисону в голову приходит мысль о том, что они могли бы в свою первую ночь здесь заниматься сексом, и она тянет его на дно, засасывая словно в водоворот. В конечном итоге Джисон засыпает лишь под самое утро и чувствует себя чертовски вымотанным. Во время общего завтрака Феликс начинает щебетать о том, что сегодня они поедут выбирать цветы, что будут украшать большую часть свадебного помещения и арку, под которой они намерены произнести свои клятвы. Хан из всех сил старается сделать вид, что не замечает обеспокоенных взглядов Минхо на нем — тот всегда слишком хорошо чувствовал, когда социальная и энергетическая батарея Джисона переставала работать. Цветочный магазин, в который они приезжают, чертовски красив. Вход здания украшен красивыми кремовыми и розовыми цветами, а само помещение достаточно просторное и светлое. Джисон чувствует себя немного посвежевшим, когда милая девушка-флорист предлагает им зайти в холодильник для цветов. В сравнении с палящей жарой там достаточно прохладно. Джисон бросает взгляды на окружающие их цветы и отмечает, что они выглядят красиво. Сынмин с Чонином выглядят заинтересованными в том, чтобы собрать друг для друга «говорящий» букет, в то время как Чанбин, Феликс и Хенджин спорят о том, каких цветов и сколько взять, и что именно стоит ими украсить. Причем последний кажется самым заинтересованным, его глаза словно сияют изнутри, когда он указывает на какой-либо цветок, нежно проговаривая его название, и рассказывает, куда его можно поставить. Джисон считает цветы чертовски красивыми, но его уставшие глаза хотят только спать. Поэтому он тихо извиняется перед Чанбином и, забрав у него ключ, направляется в сторону машины. Он залазит на заднее сиденье и наконец устало откидывается назад, прикрывая глаза и планируя поспать, зная, что его друзья проведут там точно не меньше часа. Когда он почти погружается в сон, дверь машины неожиданно открывается, а сиденье рядом проминается под еще одним телом. Джисон приоткрывает глаз, предполагая увидеть Чанбина, но перед ним оказывается Минхо, что смотрит на него с легкой улыбкой на губах. — Так и знал, что ты ушел спать, — тихий смешок слетает с его губ, а потом перед лицом Джисона оказывается маленький букетик ромашек. — Мне дала это флористка, сказала, небольшой подарок от их магазина. Он протягивает его Джисону, и тот понимает, что Минхо хочет, чтобы он забрал их, поэтому, не долго думая, Хан сжимает букет в ладони, отмечая, насколько он красив. — Тебе стоило отдать их Хенджину. — Я уже купил ему букет, ему отдадут их на выходе. — Ты все так же романтичен, — Джисон улыбается, погружаясь носом в букет и вдыхая запах свежих цветов, но взгляд все еще остается на Минхо. Он впервые с момента их встречи оглядывает его. Минхо очень сильно изменился, тело стало сильнее, черты лица острее, и сам он словно стал еще красивее, чем был, хотя казалось куда бы. Джисон скользит глазами от его сильных рук, покрытых венами, пробегает глазами по плечам, касается кадыка, ненадолго замирает на губах, желая протянуть руку и коснуться, отмечает его нос, что, кажется, стал еще идеальнее. Потом встречается с его глазами и понимает, что Минхо осматривал его так же, как и сам Джисон. Они оба неловко смеются и отводят взгляд. Джисон замечает, как покраснели кончики ушей Минхо. И все это одновременно так чертовски несправедливо и болезненно. Так сложно смотреть на некогда любовь всей твоей жизни и осознавать, что не можешь даже коснуться, потому что там, в магазине, в паре метров от них, его не менее идеальный парень сейчас с горящими глазами смотрит на обилие цветов, не понимая, что их красоте все равно не сравниться с ним. Джисон чувствует, как сердце немного щемит. — Ты сильно изменился. — Я? Ты себя видел? Такое чувство, словно ты сошел с обложки какого-то журнала, Минхо. Нет, ты, конечно, всегда был красив, но раньше у тебя хотя бы прыщи были, а теперь у тебя даже кожа идеальна! — Джисон продолжает громко возмущаться, пока сердце бьётся где-то в горле от тёплого взгляда Минхо на себе. Тот наверняка понял, что поток этой болтовни вызван тем, что Хан слишком взволнован — Лино всегда читал его лучше него самого. — Хенджин заставляет меня пользоваться всеми этими масочками и кремами для лица. И продолжает повторять, что моя красота не вечна. — О, я могу себе представить, как вы вдвоем сидите с масочками на лицах и попиваете фруктовый смузи с трубочки. Они оба смеются с представшей перед глазами картины. И Джисон из всех сил старается сделать вид, что он не замечает горячей руки Минхо на своём бедре, которую тот положил на него во время смеха. Посмеявшись, они замолкают. Джисон ловит взгляд Минхо и из всех сил старается отвести свой. Но он слишком скучал по этому теплу во взгляде. — На самом деле, я хотел сказать совсем не это, — голос Минхо тихий, но уверенный, когда он начинает говорить. — Я хотел сказать, что безумно скучал. Но в последний момент подумал, что это будет не уместно. — Не надо, Минхо… — слова слетают с языка совсем тихо, но незримо повисая в воздухе. Джисон боится вздохнуть, кажется, если хоть немного воздуха коснётся его лёгких, он просто задохнется. От боли, от нехватки, но воздуха ли? — Когда я уезжал, ты попросил меня удалить твой номер и не звонить тебе, только если будет совсем плохо. Ты просил меня… Просил не причинять тебе боль и не напоминать о том, что ты… что мы потеряли. В горле чешется. Хочется расчесать всю шею до самых хрящиков, хочется увидеть как из неё потечёт кровь — что угодно, только бы не произносить слов, что выходят наружу. — А теперь я прошу тебя, пожалуйста, Минхо, не надо. Не нужно быть милым, не нужно давать мне все эти знаки внимания, и, пожалуйста, не нужно говорить мне, как ты скучаешь. Потому что я не хочу смотреть на тебя и думать о том как много мы… я потерял. Джисон замолкает, смотря на Минхо и ожидая ответа, и он давно не видел старшего таким разбитым. В последний раз был, когда тот держал на руках умирающего кота, которого сбила машина, наблюдая за его последними минутами и понимая, что никак не может помочь ему. В этот раз Минхо выглядел почти так же. Он просто смотрел большими глазами, словно хотел сказать так много, но не произносил и слова. Джисон хотел протянуть руку, чтобы отдать Минхо подаренный букет, что он все это время сжимал в потеющих руках. Но дверь машины со стороны Минхо неожиданно открылась, и вслед за охапкой белых лилий в салоне оказался Хван Хенджин. Он крепким поцелуем пытался выразить свою благодарность за подарок Минхо. Хана он заметил уже позже, и, если на его лице застыло чувство вины, Джисон предпочитал это игнорировать. Всю обратную дорогу он смотрел в окно и старался не замечать предательски щиплющих глаз.