Бонус
3 сентября 2023 г. в 16:36
Хенджин и Минхо работали как один хорошо отлаженный организм. Большую часть времени Джисон находил это невероятно очаровательным. Например, когда он заваливался к ним в квартиру, собираясь провести там все выходные с ними. Джисон не был готов переехать, не смотря на то, что этот вопрос выносился на рассмотрение. Они решили не торопиться и понаблюдать, куда приведут их эти отношения.
Как правило, в первый день они заказывали доставку и, уютно устроившись на диване, поглощали вредную еду, пока по телевизору крутилось очередное аниме или ужастик, которые любили они с Минхо, или, если был черед Хенджина выбирать, то безумно романтичная дорама. В последний раз они смотрели «Истинную красоту». И если вначале Джисон лишь закатывал глаза на типичные для дорам падения главной героини, то в конце ревел вместе с Хенджином из-за ее выбора. Коты Минхо, с которыми Джисона наконец познакомили, крутились вокруг них, мурлыча. Но именно Суни, которого они с Минхо подобрали когда-то вместе, не боялся забраться к нему на колени, и, кажется, Джисон был его любимцем.
Обычно такие вечера заканчивались, когда одному из них становилось скучно (чаще Минхо), и он старался привлечь внимание остальных легкими поцелуями в шею, которые продолжались до тех пор, пока кто либо из них не обращал, наконец, на него свое внимание. А после вечер просмотра чего либо превращался в вечер обнимашек и поцелуев на диване. Как правило, они не заходили дальше поцелуев и жарких объятий.
В голове Джисона все еще слишком ярко отпечаталось лицо Хенджина несколько месяцев назад на пляже. И сколько бы раз Хенджин не убеждал его в том, что все в порядке и что ему действительно нравится целоваться с Джисоном и делать подобные вещи, Хан все равно не мог преодолеть внутренний страх, каждый раз нашептывающий ему, что, как только он зайдет немного дальше, Хенджин заплачет.
Поэтому да, вероятно, по инициативе Джисона они двигались медленно и не торопились. Даже если иногда их обнимания заканчивались тем, что один из них проезжался своим возбуждением по чужому бедру и им приходилось тормозить и по очереди идти в ванную, чтобы «сбросить напряжение». И не смотря на то, что Джисон продолжал повторять Минхо и Хенджину, что он не ждет от них того, что они будут сдерживать себя друг с другом, в ванную они всегда шли по отдельности. И Джисон действительно был признателен им за то, что они не удовлетворяли друг друга при нем, но часть его хотела, чтобы, когда он уходил, они доводили друг друга до оргазма, думая и говоря о нем.
На второй день они частенько до обеда валялись в кровати, а после обеда каждый занимался своими делами. Так Джисон мог завалиться на диван, записывая текст очередной своей песни или подбирая биты, пока Хенджин читал, пристроившись у его бока. Иногда Хван улавливал звуки из его наушников и с умоляющими глазами просил дать послушать. И, серьезно, Джисон никогда в жизни не получал настолько хорошую реакцию на свои песни. Минхо каждый раз продолжал шутить, что Хенджин его главный фанат, а тот даже не пытался отрицать это, напевая во время уборки песни Джисона. Однажды Джисон заглянул в его плейлист, пока тот рисовал, и ушел ошеломленным, поняв, что Хенджин рисует под звуки его, Хана, голоса. Минхо лишь смеялся, продолжая сравнивать их с неуверенными котятами, что из всех сил стараются вылизать шерстку друг другу. Иногда сравнения Минхо были странными, но Джисон скучал по ним. Как и по Минхо.
Ближе к вечеру они собирались на кухне, чтобы что-то приготовить. И почему-то именно в такие моменты Джисон как никогда ясно ощущал, как близки были Минхо и Хенджин. Накопленные за день мелочи, которые обычно его не волновали, неожиданно обретали смысл. Рисующий Хенджин и привычно подающий ему бокал воды Минхо, словно это ерунда. Минхо, тянущийся за закусками, и Хенджин, уже протягивающий ему их, словно заранее знающий, что именно он хочет. Легкое потирание лба ладонью Хенджина, и тихий вопрос Минхо: «Голова?», — а после принесенная таблетка от боли. Или то, как они одновременно оглядывались на часы, а после перебрасывались взглядами, словно ведя мысленный диалог: «Ты пойдешь кормить котов сегодня?». Все эти мелочи к концу второго дня начинали превращаться для Джисона в огромных демонов.
Минхо привычно резал овощи, в то время как Хенджин без слов доставал нужные продукты из холодильника, промывая их. А после чистил и так же безмолвно подавал Минхо. Из телефона Хенджина лилась тихая музыка, заставляя их обоих пританцовывать. И именно в этот момент, стоя на кухне, не зная, чем себя занять и удерживая в руках бокал с водой, что он принес из гостиной, Джисон впервые за все эти дни ощущал себя лишним. Минхо и Хенджин, знакомые столько лет, работали как один слаженный организм. И Джисон ощущал себя так, словно он врывается в то, во что не имел права вмешиваться.
Он знал Минхо с детства. Они ходили в одну школу, они вместе знакомились с миром, они вместе узнавали о романтике, вместе пробовали первые поцелуи и вместе занялись первым сексом. Они были первыми во многом друг у друга. Но человек, что стоял перед ним сейчас, больше не был тем самым Минхо, которого он любил когда-то. Это был уверенный взрослый мужчина, который знал, чего он хочет, который уже сделал множество других вещей впервые, и Джисон не был их частью. Сам Джисон был больше не тем мальчишкой, который когда-то влюбился в Минхо. Они оба так сильно изменились. И не смотря на то, что их любовь изменилась вместе с ними, позволив полюбить друг друга такими, какими они стали. Но Джисон все равно чувствовал себя так, словно потерял какую-то важную часть Минхо, что осталась там, между отъездом Джисона и его возвращением. И он так сильно хотел узнать ее, узнать всего Минхо.
С Хенджином было не лучше. Весь Хенджин был для него огромной завораживающей загадкой. Мужчина, что стоял перед ним, был домашним и уютным. Он сонно улыбался по утрам, позволяя целовать себя в уголок губ. Он повязывал милую повязку на голову, прежде чем пойти умываться. Он кутался в толстовки Минхо и Джисона, обожая воровать их, и жался к ним обоим, когда был в хорошем настроении. Он был невероятно очарователен и по-домашнему уютен.
Но Джисон знал, что существовала и та, другая сторона Хенджина. Которая проявлялась, когда он приходил на их с Минхо танцевальные тренировки. Взгляд Хенджина был в такие моменты так сосредоточен и расчетлив. Или когда они шли по оживленному торговому центру, и кто-то считал нужным познакомится с Хенджином. Взгляд Хенджина становился холодным и таким отстраненным, что Джисон пугался, надеясь никогда не испытать его на себе. Джисон знал, что у Хенджина были плохие отношения. Тот сам однажды сказал ему об этом, и они с Минхо иногда обмолвливались об этом в разговоре, но, как правило, эта тема быстро заминалась, не заходя дальше. И иногда это заставляло Джисона думать о том, как много он вообще знал о Хенджине, если в моменты, когда он больше всего нуждался, лишь Минхо был рядом.
Джисон действительно был рад, что Минхо и Хенджин все это время были друг у друга, помогая и поддерживая. Видя слабые стороны и любя друг друга. Но Джисон не любил заниматься самообманом, он понимал, что в глубине души, смотря на их слаженную работу, он ощущал себя лишним, потому что думал о том, как много он потерял, находясь вдали.
Джисону правда нравилось проводить с ними время. Он ощущал себя хорошо и уютно рядом с ними большую часть времени, пока его мысли не заводили его слишком далеко. Но в конечном итоге это должно было произойти. Рано или поздно надутый Джисоном пузырь ревности и грусти должен был лопнуть; он просто надеялся, что это не будет катастрофой.
— Что мне делать? — Джисон пробормотал, глядя на то, как резво Хенджин нарезает овощи. У того были длинные красивые пальцы, словно делающие автоматически все его движения руками безумно красивыми. Минхо привычно перегнулся через него, беря второй нож и оставляя легкий поцелуй на щеке Хенджина, заставляя того улыбнуться.
— Ты можешь пока отдохнуть, Хани, — Минхо, стоящий спиной к ним, помешивая что-то в сковороде, обернулся, мягко улыбаясь.
— Я хочу помочь, — Джисон не заметил, как его голос стал жестче. Как мысли завели его в ловушку, из которой он уже не мог так просто выбраться. Лишь Минхо, что знал его больше, чем кто либо, заметил изменения, поворачиваясь. Он явно хотел спросить, что не так, но Хенджин опередил его.
— Ты можешь сесть рядом и рассказать, как прошел твой день, — Хенджин улыбнулся, поднимая взгляд и явно считая свою идею отличной. Но чего он не ожидал, так это напряженного, зажмуренного лица Джисона и грубо повторенное: «Я сказал, что хочу помочь».
В следующую секунду звук играющей музыки был прерван треском бокала в руках Джисона, который он сжал слишком сильно. Осколки посыпались на пол, а остатки воды в бокале смешались с его кровью.
Он ожидал, что Хенджин накричит на него. И Джисон действительно заслужил это. Что Хенджин скажет, какой он придурок и что он не хочет его больше видеть. Но вместо этого получил лишь холодный взгляд, которым Хенджин окинул его с головы до ног.
— Никогда больше не смей так со мной разговаривать, — нож остался лежать на столе рядом с овощами, когда Хенджин, спокойно обойдя его, вышел за дверь кухни, оставляя Джисона с широко открытыми от шока глазами и осознанием ситуации.
На руку неожиданно опустилось полотенце, а после мягкая рука повела его за собой к раковине, помогая промыть рану под проточной водой.
— Что это было, Джисони? — голос Минхо был мягким, он говорил с ним тем же тоном, с которым разговаривал со своими котами. Неожиданно Джисон почувствовал в себе желание заплакать. А в следующий момент слезы и правда потекли по его щекам, пока Минхо обрабатывал его руку и обматывал бинтами. — Ну, ну, я знаю, что это не настолько больно.
Джисон всхлипнул, улыбаясь и утирая слезы не пострадавшей рукой. В этом был весь Минхо — шутил, чтобы сбросить напряжение.
— Он меня теперь ненавидит?
— Думаю, он скорее, как и я, не понимает, почему ты так себя повел, — Минхо пожал плечами, бросая взгляд на него и явно ожидая ответа.
— Я не знаю.
— Правда?
Минхо смотрел на него взглядом из разряда: «Я знаю, что ты пытаешься скрыть. Так ты собираешься продолжать притворяться?» Поэтому Джисон лишь пожал плечами, чувствуя, как щеки заливает краской.
— Наверное, я ревновал… — брови Минхо поднялись в удивлении. — Я ревновал к тому, как хорошо вы ладите. То время, что вы провели вместе, оно сказалось на вас. Вы оба так хорошо понимаете друг друга. И я думаю… Что, смотря на вас, я почувствовал себя лишним.
Джисон опустил взгляд, боясь смотреть в глаза Минхо. Боясь увидеть в них осуждение. Они постоянно обсуждали друг с другом границы, постоянно спрашивали друг у друга, что нормально, а что нет. И Минхо раз из раза продолжал говорить, что ревновать друг друга нормально, главное говорить об этом, чтобы не чувствовать себя за кораблем. И вот он, Джисон, что молчал до последнего и что в итоге вылилось в катастрофу.
— Ты знаешь, что Хенджин спит с огромным зайцем обычно? — Джисон моргнул, подняв непонимающий взгляд на Минхо. Такая резкая смена разговора вводила его в ступор. — Он обнимает его, когда я обнимаю его сзади. Ему так сильно нравится обниматься с тобой во сне, что он спит с игрушкой.
Джисон понимающе кивнул, наконец осознавая, куда клонил Минхо.
— В течение дня, когда ты не с нами, я каждый раз продолжаю обворачиваться, собираясь спросить твое мнение на тот или иной счет. А Хенджин без остановки продолжает крутить твои песни. И мы оба продолжаем забывать полить чертовы цветы, когда ты не приезжаешь на выходные, потому что это обычно делаешь ты. А еще мы каждый раз продолжаем готовить на троих, то ли забывая, что ты не с нами, то ли надеясь, что ты позвонишь со словами, что хочешь заехать. И каждый раз, когда мы готовим, мы оба во время разговора оборачиваемся, желая бросить на тебя взгляд между делом, услышать твой голос, но натыкаемся на пустоту.
Еще одна слеза скатилась с глаз Джисона, пока он как завороженный смотрел на говорящего Минхо.
— Я пытаюсь сказать, что мы увязли в тебе так же, как и друг в друге. Ты такая же часть нас, без которой я с трудом представляю свой день. Ты часть этого места. И каждый день, больше всего я мечтаю вернуться домой и найти там тебя и Хенджина.
— Я придурок, да?
Минхо сделал последний узелок, заканчивая перематывать его руку, и мягко улыбнулся. Он наклонился, стирая слезы со щек Джисона и оставляя легкие поцелуи на них.
— Нет. Ты просто чувствуешь неуверенность, как и мы все. Но это неважно до тех пор, пока мы говорим об этом.
Джисон резко наклонился, сжимая щеки Минхо и оставляя поцелуй на его губах, заставляя того засмеяться.
— А сейчас, думаю, тебе стоит пойти и извиниться перед Хенджином, пока я убираю тот бардак, что ты здесь создал.
Чувствуя вину, Джисон кинул тихое: «Прости», — но Минхо лишь махнул на него рукой. Словно говоря: «Иди уже, все в порядке».
Хенджин нашелся на балконе курящим. Они с Джисоном иногда курили на балконе, делая вид, что не замечают осуждающих взглядов Минхо. Хван стоял, оперевшись на балкон, и смотря на заходящее за здание высоток солнце, когда Джисон остановился рядом с ним. Он в молчании протянул ему пачку, позволяя Джисону зажечь сигарету, прежде чем прервать молчание.
— Мой бывший был уверен, что я не больше, чем симпатичное лицо, — Хенджин выпустил дым, не оборачиваясь, а Джисон почувствовал, как внутри него все похолодело. — Когда мы начали встречаться, он относился ко мне так, словно я его все. Но чем дальше это шло, тем больше у него появлялось ко мне упреков. Недостаточно хорош, недостаточно умен, не умею готовить, не приспособлен к жизни. Упреки все копились, и в какой-то момент я действительно во все это поверил, что я лишь симпатичное лицо, не годное ни для чего, кроме секса.
Он моргнул, словно выходя из своих мыслей, а после повернулся, смотря на Джисона.
— А потом в моей жизни появился Минхо. Я очень любил танцевать, считал, что это единственное, что у меня выходит неплохо. Но с каждым уроком Минхо, после каждого общения с ним, когда он продолжал говорить, какой я интересный собеседник, как я талантлив, я все больше верил ему.
Джисону так сильно хотелось его коснуться. Хотелось обнять и заставить забыть о своей боли. Хотелось найти того ублюдка и заставить его заплатить.
— Когда он злился на меня, он всегда разговаривал со мной так. Холодно и отстранено. Словно я лишь грязь под его ботинком. Поэтому я никогда больше не позволю человеку, которого люблю, говорить так со мной, — Хенджин снова затянулся, а после подавился дымом, когда тело Джисона неожиданно обвилось вокруг его в объятиях.
— Прости. Прости. Прости, — Джисон продолжал шептать в его шею, чувствуя, как тело Хенджина расслабляется под его рукам. — Я придурок. Я ревновал, и вместо того, чтобы сказать об этом, повел себя как придурок. Прости.
Неожиданно теплая рука опустилась на его макушку, взъерошивая чужие волосы.
— Я не злюсь на тебя, Джисон, — тот поднял на него удивленный взгляд, смотря большими глазами. — Я понял, что ты пожалел о том, что сделал, в тот же момент, когда ты сказал это. Но спасибо, мне нужно было услышать это извинение.
— Спасибо, что рассказал.
— Ты часть моей жизни. Рано или поздно я расскажу тебе всю историю целиком, — Хенджин мягко улыбнулся, оставляя поцелуй на его носу.
И Джисон почувствовал, как тепло растекается внутри него. Возможно, он действительно стал их частью. Возможно, он не до конца знал тех Хенджина и Минхо, которыми они были когда-то, но он знал тех, которыми они были сейчас. Уверенными, пережившими старые травмы, и теми, что переживут еще много, но уже с ним.
— Если вы сейчас же не зайдете внутрь, я отказываюсь лечить ваши сопли.
Они оба обернулись, смотря на стоящего в дверях балкона Минхо. Тот стоял, сложив руки на груди и стараясь сохранять грозный взгляд, но Джисон видел, как он еле сдерживает улыбку.
И хоть на улице и было прохладно от подступающей на город осени, их носы были красными от холода, и на следующий день они действительно ходили, чихая и шмыгая носом, их сладкие поцелуи отдавались теплом внутри.
В тот день, Джисон сидел устроившись на стуле, наблюдая за готовкой Хенджина и Минхо, что через каждые несколько минут находили время, чтобы оставить легкий поцелуй на его лице, и впервые ощущал себя на своем месте как никогда раньше.