Глава IV.
Во снах считают лишь овец.
Серое тяжёлое небо надвесало над бурой лысой землёй. Клочки травы, которых и так было немного, вырывались с корнем голодными овцами. Грязная шерсть приобретала оттенок ближе к небу, делая пушистых животных похожими на маленькие облачка, что сошли с небес на землю. Вдалеке у гор слышался лёгкий гром: скоро пойдёт дождь. -Пошли, пошли! Домой, домой! - маленькая пастушка ловко плыла меж наземных облаков, похлёстывая непослушный скот кнутиком. Её густой чёрный волос закрывала вязанная шапка, тонкие и белоснежные руки тонули в огромных балахонах, утончённые ножки еле двигались в обуви на размер больше нужного. Овцы не торопясь шли обратно в стойло, по пути теряя пару ягнят, которых быстро гнал обратно кнут пастушки. Речка серой шерсти текла от камня к камню, переходила дорогу из грунта, останавливалась пару раз у родника. Отголоски дождя были слышны позади, откуда пришло стадо. -Серена, быстрее, овцы сейчас намокнут! - женщина возле заросшего каменного дома звала пастуха овец. Легко вздохнув, девочка загнала животных в загон, закрыв калитку. - Давай быстрее, обед готов, остынет сейчас. Коренастая рука женщины похлопала маленькую спину, подзывая зайти домой. Серена сняла с себя шапку перед порогом, одной рукой развязывая узел рубашки проходя во внутрь. Обувь уже слетела с ног сама по себе. Дома было слегка сыро, темно, пахло мясом и мокрой шерстью. -Умойся перед столом, лицо всё в грязи, опять на овцах спала? Сколько раз говорила: не ложись ты на них, тем более не спи. Из раза в раз всё то же самое делаешь, я как будто со стенкой... - недовольная мама твердила вслед дочери, её слова как всегда были неразборчивы до конца из-за жирного акцента и быстрого темпа речи. Серена не особо слушала маму, всё равно это были лишь пустые упрёки. Девочка зачерпнула руками немного воды из ведра и поднесла холодную жидкость к лицу. Тщательно потерев глаза и щёки ладонями, Серена посмотрела на себя в мутное зеркало напротив. Слегка мокрая от воды чёрная прядь волос ложилась на лицо, серые «рыбьи» глаза не выражали какой-либо эмоции, тонкие бледные губы стремились кончиками вниз. -Красивая...- подумала про себя Серена, но тихий голос из кухни отвлёк её от любования собой. Заправив непослушные волосы за ухо, пастушка взглянула на себе в зеркало последний раза перед тем как присоединиться к семье за обеденным столом. -Затвра надо постричь пару овец, поедем в город, продать тройку вещей надо, купить тоже много чего придётся, не забудь ещё загон починить, дыра скоро образуется, вся наша прибыль убежит... - женщина всё не успокаивалась, изливая мысли вслух и давая наставления мужу, который лишь в ответ слегка кивал и одобрительно мычал. -Овцы, овцы, овцы! Всё только об одном и думает, ничего больше ценного у неё нет. Глупая, какя же глупая. Ненавижу, ненавижу... - всё так же про себя думала Серена, смотря исподлобья на маму. Запах баранины, что уже просочился во все щели дома, только увеличивал количество негативных мыслей. -Серена, тебе бы хорошо ещё одну накидку связать, эта уже вся в дырах, пропахла тоже скорее всего. Боже мой, столько дел! Как всё успеть то? -Да не хочу я больше этих гупых овец пасти, я скоро сама овцой стану! Надоело! - не выдержав и резко встав из-за стола выкрикнула девочка. - Я такая красивая, я хочу быть в кино, театре, на сцене! Моё место там. Это моя мечта, мне только это и снится. Хватит держать меня на этой зловонной ферме! - горячие слёзы выступили на глазах и скатились по румяным щекам. -Не кричи! Не кричи. Сто раз обсуждали: маленькая ты, чтобы самостоятельной быть - что за мать отпустит девочку-подростка, да чтоб одна была. Тем более, какой театр, кино, какая сцена? Мы тебе в наследство целое хозяйство оставляем, детям твоим. Худая, маленькая, бледная, как смерть, глаза рыбы - красивая ты? Серена, ты рабочий человек, не смеши. Садись обратно, папу пугаешь. - быстро, словно по шаблону, проговорила мать. Как будто ничего и не было, она продолжила трапезу, пока Серена стояла и всхлипывала. Отец быстро метнул взгляд в сторону дочери, что-то просипев в знак одобрения слов матери. Девочка потихоньку начала успокаиваться, вытирая следы от слёз рукавами платья. Постояв пару минут у стола, она отодвинула стул и села, дабы закончить уже остывший обед. -Помой посуду, стол тоже протри, я пойду овец проверю, может уже сегодня надо начать стричь. Смотри мне, чтоб сегодня все 38 штук на месте были, и так уже потеряли достаточно из-за твоей невнимательности. - мама встала из-за стола, легко похлопав дочь по голове. Через пару минут она вышла из дома. Серена смотрела на пустую тарелку таким же пустым взглядом. Отец ел медленно, всё ещё даже не приступив к мясу. -Во снах, Серена, считают лишь овец. - прохрипел старик. Его нижняя губа слегка дрожала. - А тебе вон что, - сцена снится. Давай с посудой помоги. Маму не хочется злить. Схватившись за бок, медленно и кряхтя отец взял грязные тарелки. Глаза девушки всё так же смотрели в одну точку, где раньше стояла тарелка. -Сбегу, я сбегу... - тихо проворчав под нос, поклялась пастушка. -Что говоришь? - повернув голову в сторону стола, спросил старик. -Ничего, папочка! - ответила юная актриса, поменяв настроение, как перчатки. Жирная посуда очищалась под слабым потоком воды. На улице слышался всё тот же гром, но уже ближе. По крыше тихо бил дождь. Весна в глубинках Уэльс проходила в сопровождении дождя, грома и постоянной грязи под ногами из-за размокшей земли. Ничем кроме овцеводства здесь не занимались. Прибыль шла только от шерсти да от молока. Серена так бы всю жизнь и прожила бы, не увидев ничего кроме овец, если бы в 10 лет не поехала с родителями в Кардифф для торговли. Город, хоть и был небольшим, для маленькой леди казался огромным и сказочным. Женщины в красивых платьях в горошек, мужчины в белоснежных рубашках с подтяжками, дети в одежде без дыр. Такие простые вещи казались чудом для фермерского ребёнка. Афиша, что висела в огромной стеклянной рамке, зацепила юный взгляд. Женщина с густыми чёрными волосами, белоснежной кожей и утончёнными чертами лица и тела с гордостью стояла на сцене. -Красивая... - увидев женщину на плакате, восхитилась маленькая Серена. Она была так похожа на неё, только постарше. Она блистала, ловила столько взглядов, даже будучи только напечатанной. И правда, как же она была красива. Образ этой неизвестной женщины остался с Сереной на очень долгое время. Простая пастушка начала укладывать свои соломенные волосы так же, как и у женщины с афиши, любоваться собой в зеркале, представляя себя на сцене или в кино, спать на овцах, воображаю себя принцессой, которую вот-вот спасёт принц и поцелуем снимет злые чары. С возрастом, желание сбежать с фермы и жить жизнью звезды росло. Однако с возрастом приближалось наследие всей фермы и этих осточертевших овец. -Я сбегу, попрошу на свой день рождения поехать в магазины в Кардиффе и сбегу. Осталось дождаться. Я буду ждать. 28 ноября. Ноябрь. 28. Ноябрь... - словно молитву перед сном повторяла про себя пастушка. До зимы было ещё очень долго, но пламя побега нельзя было уже погасить. Сезоны весны и лета тянулись медленно. Овцы избавились от своей грязной шерсти, став лысыми. Старое веретено крутилось как волчок, гипнотизируя тонкими нитями, что наматывались на него. -Серена, будь добра, промой оставшуюся шерсть, высохшую сюда принеси. - сидя у деревянной машинки, скомандовала мама. -Иду... - с отсутствием какого-либо энтузиазма послушно ответила дочь. Эта шерсть уже мозолила глаза, она была повсюду: одежда, одеяла, под ногтями, в носу, казалось, будто сам мозг был сделан из валяной шерсти. По улице плыл туман, раннее яркое оранжевое солнце проходило через него своими длинными лучами. На траве лежала утренняя роса, воздух был свеж. Убрав прядь волос с лица, Серена сняла мокрую шерсть с нити, натянутую между двумя столбами. Шерсть была тяжёлая, пахучая и полная мелкой живности. Как же её было противно трогать. -Помощь не нужна, пастушка? - мальчишеский голос послышался вдоль ограды. Серена повернула голову в сторону гостя, который стоял положив подбородок на руки, сложенные поверх забора в полочку. -Отстань, Шон. Сама справлюсь. - с недовольством фыркнув, девушка вернулась к работе. -Ой, да ладно тебе! Ты же этим всё равно заниматься не хочешь. Дай ношу облегчить. - настойчиво продолжал парень. -Сказала же - отстань. Говорить разучился, теперь только овец понимаешь? - Серена сняла последнюю охапку полусухой шерсти и направилась домой. -Ну я же вижу, как тебе тяжело. Дай позаботиться, а? - Шон перелез через забор, дабы помочь. -Да уйди ты уже! Как же ты бесишь! - не выдержав, Серена выбросила из рук всю шерсть и потянулась за кнутом, стоявший рядом с загоном. Однако акту насилия не суждено было случиться, из дома вышла мама. -Шон, мальчик мой! Как я рада тебя видеть! Какими судьбами? Как мама, брат, папа, сестра, бабуля? - с распростёртыми объятиями женщина подошла к юноше. -Миссис Хауэллс! Тоже рад вас видеть. Да вот, проходил мимо, решил помочь Серене с шерстью. С мамой, братом, папой, сестрой и бабушкой всё хорошо, как всегда. - принимая крепкие объятия, протороторил Шон. Серена аккуратно завела руку с кнутом за спину, чтобы не было видно и выдавила из себя фальшивую улыбку. -Милая, давай Шону шерсть, пусть поможет, всегда хорошо, когда мужчина помогает. Надменно посмотрев на девушку, юноша подобрал с земли шерсть. Шон часто заходил в гости к Хауллсам. Мама любила принимать его из-за того, что две семьи были в хороших отношениях, в достатке, а сам Шон не ровно дышал к Серене. Была возможность на объединение семей и капитала. -Серена опять из себя недотрогу делает, да? Она что-то в последнее время сама не своя, возраст такой, возраст... - мать всё так же продолжала словесный поток, не собираясь останавливаться в ближайшее время. Шон особо не слушал, изредка лишь посмеивался над всем, что говорила женщина. Ему не было интересно ни хозяйство, ни дела семьи. Всё что он хотел - Серена. -Мне ужасно жаль, миссис Хауэллс, боюсь не смогу остаться на завтрак. Есть кое-какие дела на ферме, к тому же отцу помогать надо. Я пожалуй пойду. - пятясь назад в сторону калитки и выскальзывая из крепких объятий, откланивался Шон. - Если не против, могу придти вечером. Всё равно давно хотелось поговорить с Сереной. На едине. - голодный взгляд вцепился в хмурое лицо девушки, которые после этих страшных слов приобрело оттенок паники. -Понимаю, понимаю. У нас тоже дел много. Иди, иди, помогай папае. О, передавай всем привет и что мы ждём всех в гости. Серена будет ждать тебя! - женщина грубо прижала напуганную дочь близко к себе, легонько сдавив. -Наедине? Зачем, что ему нужно? Что он со мной сделает? Я не хочу, мама, я не хочу! - мысли быстро проносились в голове, создавая самые худшие сценарии. Вместе с ними появились слёзы. Но мама не дала времени придти в себя и выплеснуть все эмоции. -Милая, давай, неси шерсть, я уже заждалась. Грязную не забудь помыть. Серена стояла у порога дома с шерстью в руках. Живот начало мутить, колени подкашивались и в горле встал ком. Никому не было дела до эмоций и желаний пастушки. Легко всхлипывая, девушка зашла в дом, чтобы положить новую партию для ниток на стол. Её руки дрожали не от тяжести шерсти, стресс и страх расползлись по всему хрупкому телу. Вернувшись обратно во двор, безвольное тело поплыло к стойлу, где отец стриг овец. Старик что-то насвистывал себе под нос, ловко крутя животными для лучшего угла стрижки. -Шерсть в углу. - отрываясь от мелодии и дёрнув головой в сторону, сказал отец. Пастушка облокотилась плечом об столб, слегка соскальзывая. Ноги переставали держать тело. Серена упала. -Ну что такое, спала плохо, ела мало? Куда все силы делись? Вставай давай, я не могу от овец отойти, убегут ещё. - холодно, с ноткой лёгкого раздражения буркнул старик, быстро окинув взглядом дочь. Посидев на соломе пару минут, девушка начала приподниматься, держась руками за столб. Лучше не стало, но хуже делать не хотелось. Надо работать, терпеть, ждать судьбоносного дня. Серена взяла сколько смогла поднять шерсти и понесла её в сторону реки. Тихое журчание воды, щебетание птиц вдалеке и лёгкий бриз ветра положительно действовали на нервы, работающие из последних сил. Девушка скинула груз в воду, придерживая его рукой, чтобы тот не уплыл. Холодная вода приятно гладила по руке, расслабляла и погружала в лёгкий транс собственных мыслей. Серые глаза смотрели на быстрый поток реки, высматривая собственное размытое отражение. -Красивая... - вся та же мысль мелькала каждый раз при виде собственного отражения. - Красивая ли я? Со стороны послышалось звонкое блеяние ягнёнка, тем самым прервав поток мысль. -Пушинка, сбежала... - обратилась пастушка к детёнышу. - Я тоже хочу. Отчищая шерсть от грязи, Серена тихо обнимала сбоку ягнёнка, не давая ему уйти ещё дальше от фермы. Закончив дело, Серена подозвала маленькую овечку к себе, на забыв при этом взять ком тяжёлой мокрой шерсти. ... День пролетел незаметно. Вечер приносил в себе роковую встречу. Страх снова подступал к горлу, образовывая в нём комок. -Сегодня Шон приходил, Серене нашей помог, такой он хороший всё же мальчик, как же повезло нашей девочке, что в такую простушку влюбился такой человек! - похвала матери резала слух, любое произношение этого ненавистного имени пульсировало в капиллярах глаз. -Это точно. - не особо понимая с чем соглашаясь, поддакивал отец. -Хотел придти сегодня, вечером, что-то наедине с ней обсудить. - продолжая сплетничать вслух, мама действовала на нервы. -Аппетита нет, пойду на улицу, подышу свежим воздухом. - медленно встав из-за стола, Серена направилась в сторону двери. На улице было темно, только свет из единственного окна освещал двор. Где-то вдалеке горел уличный фонарь, под которым виднелась часть забора. Неподалёку было слышно блеяние овец. Девушка присела на скамейку, заросшую травой-сорняком. Было слегка прохладно, эта лёгкая холодца ложилась на кожу и вызывала мурашки. Сердце билось без определённого ритма, пытаясь успокоится, но в то же время волнуясь о встрече, если она вообще состоится. -Лишь бы он не пришёл, лишь бы он забыл. Осталось чуть-чуть. Осталось немного. Прошло довольно много времени, никто так и не пришёл. Было слышно, как в доме родители выходят из-за стола и моют посуду. Не стоило так переживать, возможно, Шон сказал это между делом, даже не заметив. С лёгкой улыбкой и спокойной душой Серена встала со скамейки, её взгляд ненарочно устремился к фонарю вдалеке. Под его светом кто-то стоял. -Серена! Подойди сюда. - махая рукой и подзывая к себе кричал теперь узнаваемый силуэт. Шон. В глазах потемнело, земля уходила из-под ног. Он пришёл, как и обещал. Стоило ли бежать? Шон быстрее и сильнее - догонит. Звать на помощь? Но кого? Родители будут только рады. Притвориться что не услышала? Может быть. Может быть сработает. Собравшись с мыслями и взяв себя в руки, Серена пошла в сторону входной двери, словно ничего и не слышала. Шон не купился на такой трюк. Краем глаза девушка заметила, как он перелез через забор и быстро рванул в сторону дома. Домой зайти не получится, там родители. К реке? Успеет догнать. Стойло. Остаётся только стойло. Перенеся весь малый вес тела с одной ноги на другую, Серена ринулась в сторону овец. Надо было спрятаться, залечь куда-то, да хоть притвориться овцой. -Серена, я просто хочу поговорить. Не убегай от меня. Давай поговрим. - юноша ходил меж овец, выискивая девушку, но его взгляд каждый раз сбивался, когда овцы поднимали голову или ходили туда-сюда. - Я знаю что ты здесь. Давай поговори-и-и-м. - словно подзывая собаку, дразнил Шон. - Хорошо, как знаешь. Могу сказать так, не в лицо. Когда тебе исполниться 15, я приду к тебе домой и попрошу у тебя руки и сердца. Говорю заранее, не хочу чтобы ты сильно была шокирована. Я надеюсь на твоё «да». Ещё я знаю, кто надеется на твоё согласие даже больше меня. Думаю ты меня прекрасно поняла. Увидимся, моя милая пастушка! - с этими словами Шон, минуя овец, вышел из стойла. Среди грязи и сена лежала бледная Серена, боясь издать лишний звук. На её спину навалилась большая овца с ягнятами, полностью пряча ей с одной стороны. Хотелось плакать. Замужество. Эта ферма. Эти овцы. Теперь от этого точно не скрыться. Осталось надеяться лишь на побег. Другого шанса не будет. Права на ошибку нет. Тёплая овечья шерсть и тушка приятно согревали, навлекая сон. Поддавшись соблазну Морфея, Серена уснула рядом с овцой, в грязи и в слезах. ... Дождливый сезон весны сменился слегка тёплым сезоном лета. Серена и её мать каждый день вязали одежду на продажу, доили овец и взбивали масло в маслобойках. Пастушка всё так же выполняла свои обязанности, уходя со скотом далеко в горы и оставаясь там на пол дня. Она долго сидела на склоне, следя за овцами, параллельно витая в облаках. Серена больше не думала о театре, кино и сцене, не думала об овцах, она не думала ни о чём. Тело и разум пошли разными путями, отдаляясь друг от друга всё дальше и дальше. Дни летели быстро, недели проходили одна за другой, смена месяцев не ощущалась вовсе. Таким быстрым темпом прошло всё лето, переменившись осенью. Дожди вернулись на остров, не успев толком его покинуть. Холода начали подступать, как и день рождения - день, когда всё это закончится так или иначе. ... -Немного еды, хватит на первое время. Деньги, найти жильё. Одежда, обувь, платки. Должно хватить. Всё получится, надо только сделать первый шаг. - перебирая в энный раз сумку, повторяла про себя Серена. Завтра наступит тот день, когда всё закончится либо печально либо никак. Чем ближе подходил судный день, тем больше неуверенности и страха подкрадывалось в душу. Однако другого выбора не было. Лучше смерть на воле, чем среди овец. Холодная ноябрьская ночь стучала в окна сильным ветром со снегом. Тёмная мрачная комната, что была так похожа на камеру в темнице, давила своими голыми каменными стенами. Скоро из этой темницы выйдет её заключённый, в надежде найти для себя место в этом мире. Такое же холодное и гнетущее утро без Солнца. 28 ноября. Тот самый день настал. Серена сидела за своим письменным столом, расчёсывая волосы и плетя из них косу. В дверь комнаты со стуком вошла мама девушки. -С Днём Рождения, милая. Как спалось, сегодня так холодно, да? Прямо, как в тот день когда... -Мама, могу тебя о кое-чём попросить? - перебив женщину и не переводя на неё взгляд, спросила девушка. -Да, кончено, что такое? -В качестве подарка мне бы хотелось поехать в город по магазинам, ничего такого, может куплю новый гребешок, у этого все зубчики кривые. Можно? - сделав самое жалостливое лицо, Серена повернулась в сторону мамы, всем видом выпрашивая поездки. -Милая, сейчас так холодного, лошади замёрзнут, как и мы сами. Давай я просто отдам тебе свой старый, он хорошо работает. - с нотой сожаления отказала мать. - Если прям хочешь новый, купим в следующий раз весной, когда поедем. -Мама, прошу, это моё единственное желание в мой праздник. Я просто хочу увидеть зимний город. Ну, пожалуйста. - сложив руки вместе, ещё жалобнее начала просить Серена. -Ну, милая, мы не можем... - настойчиво отказывала женщина. -Срочно надо ехать в Кардифф. Тупая овца за ягнёнком не уследила, орёл или ещё какая птица всего изранил. Едем быстрее к дядьке пока скотина не подохла. - из коридора послышался голос отца, который метался по дому туда-сюда. - Чего стоим, я подготовлю лошадей, вы соберите вещи и ягнёнка этого. Указ отца был посланием свыше - появилась возможность поехать в город. Отбросив гребень и взяв с собой сумку для побега, Серена выбежала на улицу. Холодный и колючий ветер бил в лицо, царапая его. Маленький ягнёнок лежал у порога, закутанный в ткань. Снег под ним имел красный цвет. -Давайте быстрее, пока ветер не поднялся ещё сильнее. - уже с готовой упряжкой отец кричал женщинам семейства. -Спасибо, Пушинка, ты мне очень помогла. - благодарствуя про себя, Серена гладила умирающее животное. До Кардиффа оставалось немного. ... Дядя отца был уже пожилым мужчиной, который содержал ветеринарную клинику для фермерских животных. Ягнёнок жил на своём последнем дыхании, борясь за свою жизнь. Пока родители в суматохе пытались объяснить дяде, что к чему, Серена, воспользовавшись шансом, взяла с собой сумку и сбежала в глубину города. Она оглядывалась назад, чтобы убедиться, что Пушинка была в порядке. Её больше ничего не волновало. Слёзы счастья подступили к глазам, она была полностью свободна, сама по себе. Больше не будет ферм, овец, шерсти, грязи и Шона. Всё закончилось. Но, вопрос подкрался из глубины разума: «А что же началось?». Отбежав пару сотен метров от повозки, пастушка замерла. Она в городе, без родителей, одна. Куда ей идти, кем работать, где работать, сможет ли она выжить одна? С этой волной вопросов и неуверенности в правильности решения, Серена упала на землю. И правда, что она умеет помимо пасения скота? Стоит ли сразу идти на прослушивания в театр и кино? Под силу ли ей осуществить свою мечту, что так близка, но так далеко? Пастушка схватилась за голову, склонясь к земле. Её бросило в дрожь и панику. Первый шаг был сделан, но сделать оставшиеся шаги окажется гораздо труднее. Может, всё же стоило остаться на ферме? Чёрт с этими овцами, чёрт с этим Шоном. Лучше жить с постоянной крышей над головой и с деньгами, чем мёрзнуть на улице. -Овца. Тупая овца... - тихо шептала через слёзы Серена. Её глаза, тонувшие в слезах поднялись от земли к стене здания напротив. Афиша. Чёрные волосы, бледная кожа, утончённые черты лица и тела - та самая женщина, которая пять лет назад заставила маленькое сердечко трепетать. Она снова смотрела своим проницательным взглядом сверху вниз. Такая... -Красивая. - с детским изумлением проговорила пастушка.Слёзы отступили, в теле появилась лёгкость, а в животе бабочки. -Я тоже красивая, я тоже хочу выступать в театре. У меня тоже будет афиша. - дав чистосердечной обещание, сказала Серена. В Кардиффе зажглась новая звезда.