Прощание закончилось минутой молчания, и родители Минхо оставили его у гроба, чтобы поблагодарить гостей за то, что пришли и выразили свое уважение.
Он смотрел на отполированное дерево и старался понять, что все кончено. Больше никаких дорогих коньяков на Рождество, никаких жестоких битв в настольных играх, никакого караоке на заре. Все правда кончено. Его бабушка ушла, наконец-то, на покой.
Он шмыгнул носом и потер глаза. Ей все равно не нравилось быть старой, она жаловалась больше, чем дышала. Это для ее же блага. Если она попадет на небеса (или куда там попадают после смерти), то она будет жаловаться и там. Может, потому, что ее муж ушел первым, потому, что он заставил ее жить по-другому, относительно скучно, последние двадцать лет, пока она не присоединилась к нему. Возможно, она станет бодрее. Возможно, она будет заставлять остальных ангелов и демонов играть в Монополию. Даже против Бога, она бы выиграла. Она никто иная, как хитрая бизнесвумен при жизни или смерти.
Ей бы не понравилось такое прощание. Его тети спорили и в итоге решили не включать Replay Shinee, как завершающую песню — вместо этого была минута молчания. Минхо держал руку матери, и она сжала ее крепче. Когда он оглянулся, то увидел, как она бормочет
«красиво» себе под нос. Минхо сжал ее руку в ответ и удивился, почему даже при смéрти бывают ссоры, сможет ли она повеселиться или нет.
— Ты знаешь моих сестер, — сказала его мама с расплывчатой улыбкой за несколько дней до, — они пошли в папу. Серьезно.
Его тети были заносчивы, и они игнорировали желания своей матери и младшей сестры. Никаких Shinee. Никаких речей об ее характере, никаких анекдотов о тех безумных вещах, что она творила. Вместо этого — речь о прекрасной матери, удивительной бабушке и преданной жене.
Скорбь была странной штукой. Сейчас его только добивало то, что прощание закончилось, он больше не сможет с ней напиться и спеть в караоке. Он никогда не навестит ее с цветами и не будет отвергнут еще у двери с просьбой возвращаться только с сигаретами. Ему больше никогда не придется смотреть видео Shinee с ней и разглядывать ее «второго любимого Минхо».
Он вытер глаза и заметил, что кожа была мокрой. Он плакал дольше, чем думал.
Как только он отвернулся от гроба, двери церкви заскрипели, Минхо убрал руку от глаз, и в то же время он увидел взрыв хлопушки.
— Поздравляю!
Восклицание встретили тишиной.
Одно конфетти приземлилось на волосы Минхо. Он снял его. Ярко-розовый.
Он узнает в вопросе голос отца:
— Извините, вы на прощание?
— Прощание? Где Чан?
Минхо сжал конфетти в руке и подошел к отцу, чтобы разрешить проблему. Причиной которой оказался молодой парень в черном костюме и с букетиком в руках, который сочетался с тем конфетти. Снова ярко-розовый. Такими были его щеки, когда он встретился взглядом с Минхо.
— Прощание? — спросил он тише.
— Похороны моей бабушки, — сказал Минхо спокойно и размеренно. — Мин Ёри. Вы знали ее?
— Это не… — парень замолк. Непонятным образом его щеки стали розовее. — О боже. О
боже. — Он достал свой телефон из кармана и начал машинально листать переписку, пока не остановился на каком-то сообщении, которое он приблизил, и смотрел на него болезненными широко открытыми глазами. — О боже. Я не в той церкви.
Минхо сжал губы в тонкую полоску, пытаясь не закричать.
— Здесь похороны. Я не знаю о твоей семье, но моей не очень нравятся розовые конфетти на гробу нашей бабушки.
Парень, казалось, хотел, чтобы земля вскрылась и заглотила его целиком.
— Я… Я не могу даже выразить, насколько мне жаль.
Черт. Мне так… Это худший день в моей тупой жизни, мне так
жаль.
— Худший день в
твоей жизни? — холодно спросил Минхо. — Похороны моей бабушки только что были прерваны парнем с хлопушкой.
— Мне очень жаль!
Чья-то рука с идеальным маникюром мягко легла на плечо Минхо.
— Оставь его, дорогой. Это была невинная ошибка.
К удивлению Минхо, на лице матери была улыбка. Она не улыбалась по-настоящему уже несколько недель.
—
Серьезно?
Она тихо посмеялась.
— Твоей бабушке понравилось бы это. Вижу, что мои сестры закипают от злости.
Он осмотрелся и увидел, что это правда. Они таращились на паникующего парня, будто могли расплавить его, если бы постарались хорошенько. Этого почти хватило, чтобы притупить его злость. Почти.
— Пусть будет так, думаю, самое время тебе уйти, — сказал Минхо, решая минимализировать ущерб. Парень быстро кивнул, все еще розовый, но мать Минхо покачала головой.
— Останьтесь, — сказала она, двигаясь прямо, чтобы взять его за руку, в которой не было хлопушки. — Выразите свое уважение, это займет немного. Если бы моя мама была жива, ей бы стало плохо от смеха. Ей бы понравилось, узнай она, что какой-то незнакомец ворвался на похороны с конфетти. Ей бы правда понравилось.
Ее глаза вновь застилало пеленой слез, и сердце Минхо вновь сжалось.
— Мама, иди к папе. Я послежу за этим парнем, пока он здесь.
— Джисон, — сказал он быстро, будто его имя было вообще нужно. — Еще раз, мне очень жаль за это. Сочувствую вашей утрате.
— Спасибо, — сказала мать Минхо, трогая его руку снова. — Не давай Минхо запугать себя. Он просто волнуется за свою семью, — Джисон кивнул, но когда он повернулся к Минхо, его выражение лица было менее пугающим. Хорошо.
Они остались полностью одни, но под множеством взглядов членов семьи и друзей, когда подошли к гробу. По крайней мере, он был закрыт. Убирать конфетти было бы гораздо тяжелее, если бы он был открыт.
Джисон прочистил горло и уставился на гроб.
— Мин Ёри, мне очень жаль, что я прервал ваши похороны. Даже если бы вы посмеялись, мне очень жаль за неуважение. Мне жаль за проблемы, которые я доставил вашей семье. Мне жаль за хлопушку.
Раздражает, насколько сочувствующе он выглядел. Его глаза большие и блестящие, Минхо заметил это, только когда рассмотрел его ближе, осознавая, что Джисон на грани того, чтобы разреветься.
— Что? — спросил Минхо громче, чем можно было. — Какого черта ты плачешь?
— Это очень неловко, и мне грустно, что я испортил прощание вашей семьи, — Джисон захныкал. Он вытер глаза, все еще смотря на гроб. Минхо делал то же самое несколько минут назад. Он закатил глаза и вытащил чистый платок из кармана.
— Держи. Пожалуйста, не плачь, это только усилит неловкость между нами.
Джисон принял платок и всхлипнул.
— Я должен был быть на свадьбе, если ты не понял. Из-за работы мне пришлось уехать из страны на несколько месяцев, но я прилетел пораньше, чтобы удивить друзей, — он посмеялся, но это был жалкий звук, и его плечи тряслись. Он выглядел, как мокрый щенок, и праведный гнев Минхо сменился на сочувствие. — По крайней мере, мой визит был сюрпризом. Если бы они ждали меня, они бы очень расстроились.
Минхо посмотрел на часы. Джисон навел беспорядок всего на десять минут.
— Где та церковь, в которой ты должен быть? Возможно, ты успеешь.
Джисон покачал головой.
— Я более чем уверен, что она на другом конце города. К тому времени, как я доберусь туда, они, скорее всего, будут уже в другом месте, — он вновь засмеялся, так же жалко, как и в первый раз. — Черт, может испортил еще одни похороны, — захныкал он. — Блять, возможно, мне не стоило говорить «черт» здесь. Погоди, мне можно говорить «блять»?
— Я не тот, у кого ты должен спрашивать разрешения, — сухо ответил Минхо. — Я не священник, я работаю в службе спасения кошек.
Джисон оживился немного, но его улыбка задрожала. Минхо говорил себе, что это не мило.
— О, круто. Я работаю в сфере маркетинга, это заставляет меня работать без продыху, но кошки — это прекрасно.
— Да, — согласился Минхо.
Они погрузились в гармоничную тишину, пока минутой позже Джисон не спрашивает:
— Какая она была? Твоя бабушка?
Минхо издал смешок, который не смог сдержать.
— Она была хаосом.
Уголком глаза он увидел, как брови Джисона поднимаются к его свисающим темным волосам.
— Ох.
— Я не уверен, что она просто была не создана быть матерью. Она была отличным другом, но в материнских штучках вообще не разбиралась. Я знаю, что у моей мамы было сложное детство, и у теть тоже, хотя они справлялись с этим по-разному. Но для меня она была хорошей. Она научила меня, как играть в Монополию, но я не выиграл у нее ни разу. Она впервые дала мне выпить. Она посещала все мои отчетные концерты, — его голос надломился, и он снова вытер глаза. Джисон вернул платок, и, несмотря на то, что он был мокрый, Минхо прикоснулся к нижним векам. — Не думаю, что съел хоть один овощ, кроме кимчи, когда был у нее. У меня никогда не было установлено времени, когда ложиться спать, поэтому я не спал всю ночь, пока не отключался на диване. Должно быть, страшно расти в таких условиях, но я оставался у нее только раз или два в год, поэтому для меня это было безумным отпуском. Я правда буду по ней скучать, но я чувствую себя ужасно по отношению к матери. Их отношения были натянутыми, и она злится несмотря на горе. У нее осталось очень много вопросов о ее детстве, на которые она никогда не узнает ответов.
Джисон хмыкнул.
— Терять кого-то — страшно, да? Но таковы люди. Мой друг Хенджин пишет портреты, и всегда использует цвета радуги, потому что, как он говорит, люди как призма: в зависимости от угла они разных цветов. Мне кажется, так и в отношениях. Возможно, для твоей мамы твоя бабушка была красным, но для тебя она — желтый, — он засунул руки в карманы. — Это не значит, что ты не прав, когда грустишь по ней, и не значит, что твоя мама не права, когда сердится. Ты видел бабушку под разными углами, в разных цветах.
Минхо снова промокнул глаза платком.
— Джисон из сферы маркетинга, что ты делаешь здесь, делясь своей мудростью?
— Эм, пропускаю свадьбу друга, — сказал Джисон. Он улыбнулся, смущенно и во все тридцать два. Его улыбка была в форме сердца.
Сердце Минхо сжалось, и он отвернулся.
— Как ты думаешь, какого цвета я?
— Что? Для меня?
Он кивнул.
Джисон замычал.
— Отходя от темы призмы, думаю, каким-то теплым. Рыжеватый, возможно.
— Теплым?
— Да. Я уверен, что ты теплый человек.
Минхо вообще это было не нужно на фоне всего остального, но он чувствовал, как краска разлилась по его шее. Этот парень с милой улыбкой и абсолютно ужасным появлением, на удивление, искренний и добрый.
— Эй, — сказал Джисон, прерывая убогие мысли Минхо, — мне уже пора идти. Не хочу пропустить и свадебную вечеринку.
— Да, конечно, — Минхо прочистил горло. — Как бы то ни было, надеюсь, тебе понравится на свадьбе. Удачи молодоженам.
— Спасибо, для меня это много значит, — Джисон улыбнулся и, боже, Минхо хотел остановить его. Смотреть на каждую новую улыбку было еще больнее, чем на предыдущую. — И, что бы это не значило для тебя, еще раз приношу свои извинения. За все.
— Я ценю это, — Минхо повел его к дверям, осторожно ступая на конфетти, чтобы не подскользнуться. — Мама была права. Бабушке бы понравилось твое появление.
Джисон улыбнулся шире, чем в прошлый раз. Какими крепкими не были бы стенки в груди Минхо, они рушились.
— Рад слышать. Кажется, она была прекрасной женщиной.
— Так и есть, — они неловко пожали друг другу руки, и несмотря на свои параметры, руки Джисона все же были больше, чем у Минхо. Бесит. — Ну что же, удачи на оставшийся день. Надеюсь, ты найдешь нужное место в этот раз.
Джисон кивнул. Он продолжал держать руку Минхо, после того как они прервали рукопожатие, смотря на их пальцы. Минхо только хотел спросить, все ли в порядке, как Джисон просиял и быстро поднял голову.
— Ты хочешь пойти со мной?
—
Что?
— Ты можешь быть моим плюс одином. Я испортил что-то твое — ты испортишь мое.
Это было совершенно нелепое предложение. Глупое сердце Минхо бешено заколотилось при одной только мысли.
—
Нет, я не могу, я, правда, не могу. Твой друг… я не знаю его. Я должен присматривать за мамой…
— Минхо, милый, пожалуйста, иди, — сказала его мать, поторапливая. Она вернула руку на его плечо и сжала его, улыбаясь гораздо счастливее, чем он видел в последнее время. Она улыбалась Джисону, который был немного в замешательстве. Минхо уверен, его выражение лица точно такое же. — Я бы хотела, чтобы ты лучше веселился на вечеринке, чем страдал здесь с оставшимися членами нашей несчастной семьи.
— А как же ты?
— У меня есть твой отец. Все прощание он отпускал шутки, что проткнет колеса на машинах моих сестер, — она поцеловала его в щеку. — Мой малыш, я не хочу, чтобы ты чувствовал себя в клетке, как я. Твоя мама очень сильно любит тебя. Она хочет, чтобы ты пошел на вечеринку с этим красавчиком, и она хочет, чтобы ты наслаждался. Твоя бабушка хотела бы того же.
Было бы легче спорить с ней, если бы она не улыбалась. Так как именно это она и делала, Минхо не мог ей перечить.
— Ты уверена?
— Более чем, — она подошла к Джисону, чтобы сгрести его в крепкие объятия. Казалось, он плавится от нее, его щека была прижата к ее плечу. — Дай слово, что он потанцует под Replay ради меня, Джисон.
— Replay? — спросил он изумленно. — Песня Shinee?
— Replay от Shinee. Это то, чего хотела его бабушка.
Джисон засмеялся.
— Хорошо, миссис Мин. Даю слово, что он станцует под Replay.
— Я миссис Ли, — сказала она, отстраняясь, чтобы потрепать его за щеку. — Но если когда-то решишь заглянуть к нам на ужин, можешь звать меня Енджу.
—•—
Сидя на заднем сидении такси, которое двигалось в отель в двадцати минутах езды от города, Минхо казалось, что он в другом измерении. Он должен был слушать жалобы своих теть на еду на банкете. Он должен был сидеть с отцом и матерью. Он должен был присматривать за младшими двоюродными сестрами.
Вместо этого он смотрит на профиль Джисона на фоне быстро сменяющихся пейзажей.
Джисон был красивым, но со своей изюминкой. Не совсем типаж Минхо; обычно он не жаловал тех, кто привносил хаос в его жизнь. И еще, по какой-то богу неизвестной причине, ему нравился Джисон. Если теория призмы — правда, то цвет, который отражал Джисона — розовый. Ярко-розовый, конечно. Цвет страсти, неловкости и влюбленности.
— Расскажи мне о своем друге, — Минхо понял, что что-то говорит, — чтобы я знал, кого поздравлять и что сказать.
— Его зовут Чан, и он женится — или выходит замуж — за своего парня Феликса, с которым они вместе уже длительное время. У Чана кудрявые волосы и ямочки, ты не пропустишь его. Феликс выглядит как ангел, поэтому и его ты тоже не пропустишь. — Джисон нахмурился. — Они оба до боли красивые. Если бы я не любил их так сильно, то завидовал бы.
— Понятно.
Ты и так прекрасен таким, какой есть, не озвучил вслух Минхо. Не хотелось делать эту поездку еще более неловкой, чем уже есть.
— Ты знаешь кого-нибудь еще на вечеринке?
— Ага, у нас достаточно большая компания друзей, и я знаю бóльшую часть семьи Чана. Я познакомлю тебя со всеми, не переживай.
— И кем ты хочешь меня представить? — сухо спросил Минхо. — Внуком с похорон, которые ты испортил?
Джисон игрался с пуговицами на пиджаке костюма, его щеки снова порозовели.
— Я собирался сказать, что ты мой парень или что-то типа того.
Минхо не сдержался и засмеялся.
— Твой
парень?
Румянец стал гуще. Все в Джисоне было ярко-розовое. Он не был призмой: он был тем конфетти, что приземлился на волосы Минхо.
— Я не знаю! Я уже итак очень смущен, ты правда собираешься заставить меня объяснять друзьям, что я случайно зашел на похороны?
— Да, — ровно сказал Минхо. — Я заставлю тебя объяснить это.
Джисон застонал, улыбаясь. Минхо тоже улыбался. Его сердце билось неравномерно; конфетти было у него в кармане, а Джисон был самым милым парнем, которого Минхо когда-либо ненавидел с первого взгляда.
—•—
Если бы Джисон уже не показался ему любимым человеком, то это подтвердилось бы тем, как Чан немедленно, только завидев его, заключил того в объятия. Каким бы цветом Джисон не был для друзей, это был самый любимый цвет. Они обнимали его так крепко, что Минхо начал беспокоиться, сколько это будет продолжаться. Тот, который был очень миленьким, — должно быть, Феликс, — громко плакал в шею Джисона. Тот, который должен быть Чанбином, — единственный, кто знал, что Джисон собирался приехать, — смотрел через всех на Минхо, подозрительно и слегка в замешательстве.
— Джисон, кого ты привел с собой? — спросил он, когда они разъединились.
Джисон вновь вспыхнул и вернулся к Минхо, словно послушный щенок.
— Оу. Эм, ребята, это Минхо.
Феликс заговорил первым. Он подошел и обнял Минхо, бормоча:
— Привет, Минхо. Добро пожаловать на нашу свадьбу.
— Привет, — сказал Минхо. Он немного напрягся, но похлопал Феликса по спине, что, казалось, оценил Чан. — Спасибо, что приняли меня, тем более так неожиданно.
— Чем больше, тем веселее, — внезапно сказал Чан, удостоив его улыбкой. — Джисона давно не было, поэтому нам придется много чего наверстать. Что я пытаюсь спросить, вы двое…
— Это что-то новенькое, — вмешался Минхо. Он выдержал пристальный взгляд Чана, но уголком глаза заметил, как Джисон резко повернул голову, — Мы не торопимся.
— Настолько не торопитесь, что пришли вместе на свадьбу? — Тот, кто вроде бы Хенджин (высокий и симпатичный с длинными волосами), подмигнул ему. — Шучу. Рад познакомиться. Удивлен, что кто-то способен выдержать Джисона больше двадцати минут, но в целом признателен.
— Эй! — захныкал Джисон. Он пихнул Хенджина, который последовал за движением, а Чанбину пришлось ловить его.
— Пока что он мне очень даже нравится, — ответил Минхо. Он посмотрел на Джисона, сияющего от внимания. — Но с этого момента ничего не обещаю в течение двадцати минут.
— Эй! — громко повторил Джисон.
— Пойдемте, найдем вам двоим места, — сказал Чан. Он широко улыбался, те ямочки, которые упоминал Джисон, показались. Феликс смотрел на него со звездами в глазах. — Еду подадут через пару минут. Я схожу на кухню и проконтролирую, чтобы вы оба получили тарелки.
— Спасибо большое, — сплетая пальцы с Джисоном, который подскочил от прикосновения, сказал Минхо. Его ладошка была потной. Минхо хотел, чтобы тот был не против. Он позволил Джисону сесть первым, и когда подошел к бару, чтобы заказать выпить, купил и на Джисона.
— Должно быть, вы очень любите друг друга, — сказал Чанбин, подошедший за пивом. — Джисону не очень везет с отношениями, и мы никогда не видели его парней или девушек.
Минхо хмыкнул.
— Ты поверил бы, если бы я сказал, что мы только сегодня познакомились?
— Поверил бы, — ответил Чанбин, на удивление легко переставая притворяться. — Но только потому, что он написал незадолго до того, как вы приехали сюда. Как долго вы планируете притворяться?
— Всю вечеринку. По-возможности дольше.
— Что? Пока фальшивые отношения не станут настоящими?
Минхо пожал плечами. Он заплатил за все три напитка и после забрал два из них.
— Он милый.
— Да, — согласился Чанбин. — И мягче, чем выглядит.
Это было предупреждением для Минхо.
— Для меня он уже мягкий, — сказал Минхо. — Я работаю с кошками. Я знаю, как аккуратно справляться с такими.
Чанбин наклонил голову, ухмыляясь. Он был красив. Все друзья Джисона были красивыми. Если бы Минхо не был таким же, возможно, это задело бы его.
— Тогда, как вы двое сегодня встретились? Он не объяснял.
Минхо отхлебнул пива.
— Он взорвал хлопушку на похоронах моей бабушки. Не та церковь. Бывает.
Чанбин побледнел.
— Ты врешь.
— Не-а.
Они посмотрели на Джисона, лежащего на плече Хенджина, и очень явно жалующегося на что-то. Его губы в форме сердца были надуты. Он нужен Минхо.
— Вау, — наконец сказал Чанбин. — И он все еще тебе нравится? В таком случае, это судьба.
— Что-то вроде судьбы, — согласился Минхо. Только не красная нить, а розовое конфетти свело их. — Наслаждайся пивом, Чанбин.
— Тебе того же, — ответил он, все еще бледный. — Черт, мне не терпится найти Чана. Он взорвется.
— Не рассказывай ему, — сказал Минхо. — Дай нам попритворяться еще немного.
— Хорошо, — легко согласился Чанбин. Он указал подбородком в сторону, где сидел Чан, обе руки Феликса сжимают руки любимого мужа, восхищенно рассматривающего кольца. — Хотя сомневаюсь, что он сейчас правильно поймет меня.
Минхо вернулся к столику и отдал Джисону пиво, которое еще не открывал.
Джисон принял его с подозрением.
— Это для меня?
— Нет, — сказал Минхо. — Я взял два для себя. Одно, чтобы пить, а на второе смотреть.
Джисон посмотрел на него из-под челки, и эффект от этого был разрушительным.
— Ты шутишь, да?
— Бери пиво, пока я не выпил его тебе назло.
Его солнечная улыбка оказалась еще более разрушительной. Сердце Минхо кровью обливалось в клетке его груди.
— Спасибо!
—Да не за что, — ответил Минхо. Он потягивал пиво из своей банки и проигнорировал то, как Хенджин наблюдал за ним с улыбкой человека, который знал, в какие игры они играют, и как быстро Минхо их проигрывал.
—•—
Первый танец был очень трогательным. Феликс плакал все время, а Чан смотрел на него, будто не было никого красивее в мире его мужа, хлюпающего носом под музыку.
Минхо быстро отошел, чтобы позвонить маме и узнать, как дела, но, казалось, все было хорошо. Легче. Она попросила скинуть селфи с Джисоном, но он отправил фото со всеми за столом, что сделало ее гораздо счастливее.
Он забыл про обещание, пока Джисон не выскочил из-за стола и не подошел к крутой диджейской установке.
Только когда Джисон вернулся и поднял Минхо на ноги, он понял, что происходит, и какую песню заказал Джисон. Только когда Джисон вытер глаза Минхо своим рукавом, он понял, что происходит.
— Прости, — сказал Джисон, розовея вновь, осторожно кладя руки на талию Минхо, — но я обещал.
— Это унизительно, — всхлипнул Минхо. — Моей бабушке бы понравилось.
— Это хорошо? — Спросил Джисон. Его объятия были мягкими и безопасными, но он все еще выглядел взволнованным.
— Самое лучшее, — Минхо вытер глаза еще раз и удивился, в каком ужасном состоянии будет его кожа, когда он проснется следующим утром. — Спасибо тебе.
— Всегда пожалуйста, — пробормотал Джисон. — Эй, Минхо.
— Что?
— Ты такой красивый, — пропел Джисон, — Парни от тебя не отстанут.
Минхо, к своему удивлению, засмеялся громче, чем мог вспомнить.
— Ты опасен для общества.
— Но милый, да?
— Но милый, — согласился Минхо, все еще плача. — Мне нравятся твои друзья.
— Ты им тоже.
— Эй, Джисон.
— Что?
— Я буду твоим парнем.
Глаза Джисона широко распахнулись.
— Сегодня?
— И в другие дни.
— О, вау, — ответил он тихо. — Отлично!
— Да, — сказал Минхо. Он вдохнул. — Если мы пойдем ужинать или что-то вроде этого, я заберу тебя. А то мы договоримся встретиться, а ты можешь оказаться где-нибудь в другом месте, встречаясь с кем-то другим.
— Я не всегда так плохо ориентируюсь в местах, клянусь!
— Не уверен, что смогу поверить тебе.
В глазах Джисона загорелся огонек, который Минхо еще не видел: многообещающий, с вызовом.
— Я докажу тебе.
Минхо подошел ближе и уткнулся лицом в шею Джисона. Он позволил себе и поплакать, и потанцевать, и насладиться теплом этого милого парня, который ворвался в его жизнь с хлопушкой в руках и отсутствием собственного достоинства.
— Звучит весело.
