Должен быть сильнее этого мира

Легкий цветочный аромат свеч осторожно касался носа, закатное солнце заглядывало в окно, с трудом освещая открытую книгу. В больнице скучно. Цзян Яньли уже пролистала ленту, кажется, дважды, сходила с ума от безделия, а потому согласилась на предложение Цзинь Цзысюаня почитать несколько книг. Парень, лишь услышав о парочке романчиков, которые Яньли уже читала, натаскал целую библиотеку. На удивление, множество из них очень даже понравились. Пусть чтение не так цепляло за душу, и, если бы была возможность избежать этого занятия, она бы отказалась от книг, однако такое время провождение можно было назвать достаточно увлекательным (могло быть и лучше). Дверь тихонько скрипнула. Цзинь Цзысюань зашел без стука, привычно прошел в комнату с еще десятком плакатов. Уже каждый сантиметр палаты был покрыт глянцевой бумагой, проще было бы просто поклеить обои, но этот парень просто продолжал приносить плакаты. Слишком хорошо знал, как Яньли ненавидит больницы, поэтому нес то, что точно о ней не напомнит. Ароматические свечи, новый современный шкаф, другая тумбочка, палас на полу, бархатные шторы. Так и не скажешь, что она лежит в больнице, а не ночует в странноватом отеле. — Надеюсь, ты скажешь мне, что у тебя все хорошо, — произнес с некоторым упреком Цзинь Цзысюань и приклеил плакат к месту, которое показалось ему недостаточно защищенным. Яньли лишь тихо усмехнулась. Никогда не думала, что он окажется настолько заботливым и проницательным. Сразу заметил, что ей не нравится тыква, запретил давать ей что-либо с этим ингридиентом. Принес ароматические свечи, когда понял, что Яньли не переносит запаха лекарств. Он все еще оставался тем же парнем с колкими словами, однако нечто в нем переменилось. Теперь его слова не были нацелены на самое больное место. За завесой ехидства и язвительности крылось желание помочь. И Яньли это слишком прекрасно чувствовала. Она хотела что-то ответить, уже открыла рот, но вновь обратила внимание на волосы Цзинь Цзысюаня. Почему же он постригся? Почему перестал краситься? В голове вдруг мелькнули ее давние слова. "Зачем красишься, если и так личико красивое?". Не может ведь быть так, что он изменился из-за этого? — Я то отлично, а вот с тобой фигня какая-то, — проговорила она, сложив руки под грудью. — Мало того, что постригся и перестал краситься, так еще и ногти не красишь. Вспомнил неожиданно, что являешься парнем? Цзинь Цзысюань прыснул со смеху, повернулся к Яньли, оставляя плакаты в покое. — Я всегда об этом помнил, — проговорил он и уселся на стул возле кровати Яньли. — Ты вроде как говорил, что отращивал волосы, красился, чтобы мать побесить? Неужели передумал? — не успокаивалась девушка, не в силах удержать любопыства. В первый раз увидев Цзинь Цзысюаня с новой стрижкой, она как-то и не подумала спросить о причинах изменений, а после была слишком занята мыслями об успешности лечения. Теперь же, когда состояние стабилизировалось, и врачи начали говорить о благоприятности прогнозов, она чуть успокоилась и вернулась к привычному интересу ко всему, что происходит вокруг. А вокруг сейчас происходил только Цзинь Цзысюань. — Изначально так и было, но позже мне и правда понравилось так выглядеть. Я не хотел стричься, — загадочно отозвался Цзинь Цзысюань, уложил подбородок на ладонь, уперев руку в кровать девушки. Яньли приподняла удивленно бровь, ожидая продолжения слов, только вот наглый лис отказывался говорить дальше и просто дальше смотрел на нее снизу вверх. — И какого хрена ты тогда это сделал? — возмутилась она, не дождавшись ответа. — Секретик. Яньли дала Цзинь Цзысюаню легкий подзатыльник, тот распахнул шокированно глаза. — Какой секретик? Выкладывай! Парень лишь рассмеялся, хитро улыбнулся. — Дьявол требует от меня что-то. Я рад заключить с тобой зловещий контракт. Только вот что ты мне можешь предложить? — говорил игриво Цзинь Цзысюань, поглядывая на Яньли с блеском в глазах. Вряд ли он желал чего-то непристойного, просто хотел в очередной раз подурачиться, возможно, смутить девушку. Однако он допустил большую ошибку. Любопыство Яньли было сильнее здравого смысла. Девушка быстро наклонилась, оставила короткий поцелуй на лбу Цзинь Цзысюаня и отстранилась. Тот осознал произошедшее не сразу, прислонил пальцы к месту поцелуя, вздрогнул от неожиданного озарения. Яньли победно улыбнулась, ловко перехватила инициативу в свои руки. — Великий Цзинь Цзысюань еще ни разу не был поцелован девушкой? — Нет, Великому Цзинь Цзысюаню плевать на любой поцелуй, если он был не от тебя, - произнес он потеряно и только после пришел в себя, встряхнул головой, отвернулся от пронизывающего взгляда девушки. Яньли хотела бы ощутить отторжение и отвращение от неожиданно слащавых слов, но не смогла. Прочистила горло, тоже не в силах посмотреть на альфу. — Рассказывай давай, — сказала она в попытке разрядить обстановку. — Мама заставила. – До этого ей было подобное не под силу, — с сомнением произнесла Яньли, скосив взгляд на парня, разглядывающего плакат возле тумбочки. — А теперь под силу. Цзинь Цзысюань выдавал слова неохотно, будто Яньли уговаривала отдать нечто ценное и важное. — Говори нормально! — повысила голос раздражённо она. — Условие, при котором мать доставила лучших хирургов сюда в кратчайшие сроки, — выдохнул он обречённо. — Идиот, мой отец мог бы сделать то же самое! — Нет, у твоего отца не хватило бы влияния, чтобы вырвать уважаемых врачей, у которых есть другие богатые пациенты! Я бывал на некоторых встречах матери, она близко общалась со многими врачами, а врач Ли подтвердил, что у нее есть близкие друзья-должники, которые помогут не столько за деньги, сколько за дружбу и честь. Она была самым действенным вариантом. — Я могла бы обойтись и менее профессиональными хирургами! — Нет! — Цзинь Цзысюань ударил раздраженно по кровати. — Тут либо идеально, либо никак! Сколько силы и уверенности в словах. Яньли поджала виновато губы. Пожертвовал ради нее чем-то важным. Любовью к собственному внешнему виду, комфортом. Повисла тишина. Девушка обреченно выдохнула. Он сделал для нее слишком много. Разве она действительно достойна? Разве это было так необходимо? — Спасибо, — тихонько произнесла она, не в силах посмотреть на Цзинь Цзысюаня. — Это мой выбор, я сам решился на этот шаг. Ты не должна себя винить и думать, что можно было бы поступить иначе. Твое чувство вины и ничтожности тут ничем не поможет. — С чего ты взял... — Слишком очевидно. Твоя самооценка так глубоко в... — он кашлянул, — что не заметить подобное было бы сложно. Люди любят тебя, а ты в это не веришь, не хочешь принимать помощь, потому что считаешь себя недостойной. Яньли поморщилась. Прочел, как открытую книгу. Никто, даже Цзян Чэн, не замечал в ней странностей, она умело прятала любые переживания. Да кто этот парень вообще такой? Цзинь Цзысюань вдруг взял ее ладонь в руки, мягко огладил большим пальцем ярко выделяющиеся косточки. — Я докажу тебе, что ты стоишь намного больше, чем можешь представить, — произнес он слишком серьезно. — Не говори так, словно вышел из дешевого романа! — ответила девушка и отвернулась от Цзинь Цззысюаня. Пальцы чуть сжали его теплую руку. И где же скрывалась эти нежность и заботливость раньше?

***

Морозным утром всегда слишком тяжело вылезать из кровати, а еще тяжелее, когда тебя нежно обнимают со спины и дышат в затылок. Противный будильник хотелось разбить о стенку, остаться в постели, забывая об учебе. Лань Сичэнь шевельнулся, поднялся с постели, лишая тепла. Наклонился и невесомо поцеловал в щеку недовольную мордашку. — Сегодня защищаем проекты. Пропускать нельзя, — прошептал Лань Сичэнь, с легкостью прочитав мысли. — А когда вообще можно не приходить? Совсем не даешь прогуливать, — возмутился сонно Цзян Чэн и уткнулся носом в подушку. — По выходным можно. — Зануда, — только и отозвался Цзян Чэн. Лань Сичэнь с трудом смог заставить встать и пойти завтракать. Дедушка уже заботливо приготовил яичницу, рис, заварил чай и сидел, глядя в пузатый телевизор. Скучные новости, как и всегда. Цзян Чэн уже привык к этой атмосфере безмятежности и уюта. Заботе и нежности. Его приняли, как члена семьи, от чего душа радостно трепетала. — Я устроился на работу официантом, — выдал Цзян Чэн посреди завтрака. Лань Сичэнь перевел на него вопрошающий взгляд. — Буду помогать продуктами, да и на одежду себе. Не буду сидеть целиком на ваших шеях, — произнес он и сделал короткий глоток чая. Кажется, после чая, заваренного дедушкой Ланем, пить обычный будет сравнимо лишь с пробой деревенской лужи. Цзян Чэн не был ценителем, не мог выразить, насколько же прекрасен вкус, каждый новый вид чая заставлял замирать в наслаждении. Дедушка попытался возразить, раскрыл рот, однако Лань Сичэнь остановил его одним взглядом и коротким кивком. Цзян Чэн облегченно выдохнул. Он ожидал долгого разговора, однако Лань Сичэнь слишком быстро понял бесполезность последующего диалога. Солнце заглядывало на кухню сквозь тонкий тюль, обнимало за плечи, освещало мерно покачивающийся дымок чая. Женщина из телевизора продолжала надоедливо дребезжать. Дедушка вдруг взял пульт и прибавил громкости. Лань Сичэнь тоже уставился в экран опустевшим взглядом. — ... впервые появился с наследником на людях. Глава корпорации дал комментарии по поводу развода с бывшей супругой. Подробнее в программе "Разговоры о легендах", смотрите далее. Как только голос стих, включилась музыка надоедливой заставки новостей. Цзян Чэн непонимающе глядел то на Лань Сичэня, то на дедушку. — Я давно хотел об этом поговорить, но не находил повода, — произнес Лань Сичэнь и неловко кашлянул. — Как так получилось, что отец просто отпустил меня и мать? Наследник — талантливый доминантный альфа, разве не самый лучший вариант? Раньше я думал, что у мамы была на него какая-то компрометирующая информация, однако мне она ничего не передавала. Я правда не понимаю, как он мог сдаться, перестать даже приглядывать за нами временами и искать способ вернуть меня. Чтобы он не узнал о смерти моей матери? Не пришел за мной, ведь компромата больше нет? Дедушка лишь тяжело вздохнул. — Твой отец слишком часто изменял жене, менял любовниц, как перчатки. Ох, сколько же раз она приходила ко мне в слезах и говорила, что не знает, как дальше быть. Однажды она застукала его прямо... — он прочистил горло, не в силах продолжить. — и решила, что дальше так продолжаться не может. Заявила, что ты вовсе не являешься его сыном, смогла подменить образец для теста, и тот, конечно показал нужный ей результат. Он никогда не придет за тобой, потому что уверен, что ты вовсе не его наследник. Лань Сичэнь облегченно выдохнул, улыбнулся. — Почему же вы не рассказали мне об этом? — легко посмеялся он. — Она всегда очень стеснялась говорить об изменах при тебе, да и в принципе боялась обсуждения постельных тем. А я просто не смог найти подходящего момента. Цзян Чэн, что удивительно, не ощутил себя лишним, пока слушал недолгий диалог. Будто уже являлся частью их семьи. Лань Сичэнь улыбнулся ещё ярче. — Очень мило. Цзян Чэн вдруг понял, что Лань Сичэнь с легкостью говорил о матери, выглядел радостным. Неужели смог отпустить ее? Превратил скорбь потери в теплоту воспоминаний? На губах растянулась довольная улыбка.

***

Шум голосов, мелькающие фигуры учеников в одинаковой скучной школьной форме. Привычный путь на учебу. Зима посыпала заботливо землю толстым слоем снега, уже давно отбрала у деревьев последние сухие листья, заменяя яркость и контрастность осени на спокойствие монохромности. Холодный воздух морозил нос и щеки, легко покусывал, залезал под куртку, словно пытался обнять голую кожу, но встречался с препятствием в виде одежды и тоскливо отступал. Рядом шёл Лань Сичэнь, напоминал основные тезисы, которые нужно будет рассказывать на защите. — Я все помню, — закатил глаза Цзян Чэн и глянул на парня. Чудесный. Родные черты лица так полюбились. Кажется, никогда не надоест любоваться обворожительной красотой, наслаждаться волшебным ароматом сандала, легкой прохладой кожи. Не верилось, что несколькими месяцами ранее он сходил с ума от ужаса от одной мысли нахождения рядом с доминантным альфой, а теперь не мог представить день, в котором он не увидит добродушной улыбки, взгляда любящих глаз. Цзян Чэн больше не прерывал речи Лань Сичэня, лишь протянул немного руку и переплел их пальцы. Плевать, что вокруг люди, только и ждущие повода обсудить и осудить. Плевать, что Цзян Чэна назовут подстилкой, течной омегой. Он знал о взаимной любви, об искренности, а мысли остальных пусть останутся позади. Лань Сичэнь едва ощутимо сжал его руку. В медовых глазах отразились звездочки снега. Внутри так приятно защекотало. Любить вовсе не страшно, как он считал. Любить так дурманяще прекрасно, что страх возникал лишь от мыслей об утрате чудесного чувства. — Мелкий! Как я скучала! — послышался радостный голос за секунду до того, как на спину кто-то запрыгнул. Радостная Яньли не церемонилась, примчалась и тут же обняла так крепко, что чуть не задушила. Как приятно видеть ее энергичной, вернувшей силы жить. На сердце противно заскрежетала вина, однако он подавил неприятное чувство. — Тебя уже выписали? — удивленно спросил Цзян Чэн, подавил улыбку. — Не совсем, нужно будет приходить каждую неделю, а так почти свободна, — проверещала радостно она. — Поздравляю! Цзян Чэн по тебе тоже безумно скучал, — проговорил вдруг игриво Лань Сичэнь. Цзян Чэн бросил на парня возмущенный взгляд, сжал его руку крепче, всеми силами выражая недовольство. — Предатель! — Так наш Цзян Чэн по мне скучал. Не забыл, — пропела, забавляясь, Яньли и наконец высвободила из крепкой хватки. — Вряд ли о тебе вообще возможно забыть, — послышался смешок сбоку. Цзян Чэн чуть наклонился, чтобы за Яньли лучше разглядеть гордо вышагивающего Цзинь Цзысюаня. — Он всегда за тобой хвостиком теперь ходить будет? — Я привез Яньли и, естественно, иду вместе с ней до школы, — пожал он беззаботно плечами, и чуть отвернулся, будто в попытке спрятать улыбку победителя. Цзян Чэн ощутил взыгравшую внутри ревность. Никогда и подумать не мог, что однажды будет переживать о потере Яньли. Однако его непоколебимые уверенность и доверие пошатнулись после новостей о болезни. Им еще долго придётся возвращаться к прежним взаимоотношениям. Цзинь Цзысюань, конечно, заботился о Яньли, оказался не таким отвратительным, как казалось, но это не могло отменить раздражение Цзян Чэна. Цзинь Цзысюань, кажется, хотел ещё что-то сказать, но Яньли на него раздраженно шикнула. Тот послушно промолчал и сделал нечто похуже. Взял Яньли под руку. А она даже не стала сопротивляться. Лишь залилась краской от пронизывающего взгляда Цзян Чэна. Впервые можно было на лице бесстыдной Яньли увидеть смущение! — Все хорошо, — послышался голос Лань Сичэня, прервавший тысячу мыслей о будущих словестных перепалках. — Очень рад за вас. Цзян Чэн обернулся на него, вновь глянул, как на предателя. Добрый взгляд, полный искренней радостью за подругу, милая улыбка. Злость в мгновение сменилась стыдом за собственное глуповатое поведение. — Да, поздравляю, — бесцветно произнес в пол голоса Цзян Чэн, отказываясь смотреть в их сторону. Пары, которые, казалось, никогда не должны были сойтись и полюбить, несовместимые люди, обретшие счастье в том, кого не переносили. Они будут счастливы вместе, несмотря на возможные разногласия. Любые невзгоды теперь не смогут разрушить крепкие узы, связавшие их красной нитью судьбы, которую никому не под силу разорвать.