Худший подарок для Сайки, или Божественный разврат

Ярмарка безумия, устроенная перед храмом, пестрит прилавками с разным ассортиментом: сладости, манга, бижутерия, талисманы… Помидоры, блять. Ага, целый прилавок выделили для одного вида овощей, томатные фетишисты. Ближе всех к храму, как тупиковая платформа на пути меж более-менее адекватных торговых точек, сияет гвоздь программы — выставка орудий казни и пыток. Ответственные за это мракобесие заботливо протирают тряпочкой поверхность экспонатов, которым, по идее, несколько сотен лет, но ржавчину, видимо, очень старательно изводили перед тем, как показывать людям. Там и с десяток разных видов гильотин, дыбы, кандалы, несколько Железных леди и дофига устрашающих изделий, о которых псионик с богатым кругозором до этого времени вообще не знал — как-то не доводилось путешествовать в настолько далекое прошлое. Скульптура богини перед входом будто бы с осуждением смотрит на весь этот пиздец с маркировками «эконом», «премиум», «хит продаж», «только для выставки» и «аукционный лот». — Надеюсь, они новые… — робко произносит Чио, ее-то зрение не может разглядеть описания с метками о возрасте и местах применения, до входа в храм все же тринадцать метров. — Не хочется думать, что их на ком-то использовали. Ага, надейся. Это реально исторические экспонаты, приволоченные сюда из обнищавших музеев. Вопрос, зачем они здесь, — загадка Дьявола. — Тогда надо купить сладостей! — радостно басит Нэндо, указывая рукой на ближайший прилавок. «Ну и как это следует из того, о чем она только что говорила?» Впрочем, предложение здравое. — Не надо ничего покупать, — ухмыляется Терухаши под удивленные взгляды стоящих рядом. Делает несколько шагов до ларька, остальные — послушно следуют за ней. — Ммм, как приятно пахнет! Это от ваших карамельных яблок? Выглядит так, что пальчики оближешь, — она манерно приоткрывает рот, проводя пальцем между губ. — О-о-ох, т-то есть да-да, я сам их готовил! — сбивчиво тараторит продавец, взволнованный едва не до потери пульса. — Съела бы хоть шесть штук разом! — Я дам вам семь, чтоб вы как следует распробовали их великолепие! — настаивает мужчина, будто бы это нужно в первую очередь ему, а не «фемме фатале» Поднебесья. — Знаете, у меня есть свой магазин сладостей… — Я обязательно к вам зайду, — Кокоми сладко улыбается, посылая тому воздушный поцелуй — ты до инфаркта хочешь его довести, чтобы забрать абсолютно все? — затем загребает в обе руки сразу семь штук яблок на палочке. Манипуляция уровня «Бог», методы — уровня «Суккуб». Никто, кроме Сайки, не улавливает этот очевидный контраст. Отойдя чуть подальше, она раздает угощение всем по очереди, слыша благодарности, больше похожие на поклонение. До Сайки очередь доходит последней. — Знаешь, мне дали на один больше, но я все не съем, — она протягивает ему двойную порцию. — Может быть, ты… Сайки тут же выхватывает оба карамельных яблока. Не прогиб, а любовь к сладостям. «Спасибо, Терухаши. Твоя способность прекрасна». Конечно, он ей об этом не скажет. Может, она и притворщица, но Сайки — ничем не лучше. «По его лицу кажется, что он испытывает благодарность и считает мою способность прекрасной. А-ах, Кокоми, не выдумывай, тебе это просто кажется! Но как же хочется поверить в чудо!» Да нет, это Кусуо нужно быть осторожней. Из-за… кое-каких особенностей Сайки, пытаясь его прочесть, она никогда не выбирает правильный вариант. Но, черт, «невероятная» правда всегда проскальзывает в ее умной голове, и есть шанс, что когда-нибудь она додумается в нее поверить. Хрена с два Сайки даст ей этот шанс. Сверхспособности — это прекрасно, но конкурировать с псионическим гением — ни в какие рамки. Только он имеет право считывать грязные людские секреты, а на его личное, пожалуйста, не посягайте. Благо, по негласным правилам литературных клише побеждает всегда протагонист. — Она поделилась с этими несчастными бедняками своим угощением! Боже, какая ж она добрая! — Сайки улавливает чей-то восторженный возглас. — Вот бы мне стать жалким оборванцем подле нее! Совсем идиот? Не стыдно вслух такое говорить? Сайки откусывает яблоко и вдруг вспоминает видение — в нем тоже были палочки с остатками яблок… «О-ох, ничего себе, как вкусно…» Лизнув яблочную попку, окутанную мягкой карамелью, Кусуо забывает обо всем плохом. Почти горячая, но не обжигающая тягучая жидкость тает на языке, Сайки откидывает голову назад, прикрывая веки, позволяя всплеску эндорфина затуманить его сверхразум. Торжество чувствительных вкусовых сосочков требует продолжения, Сайки проводит кончиком языка по всей длине поверхности красного фрукта, затем делает ловкие движения туда-сюда, вовлекаясь в процесс. Остатков рассудка хватает лишь на то, чтобы стремительно вырабатывающаяся слюна не стекала на асфальт, а дрожащие руки — не выронили тонкую деревянную палочку. Возвратно-поступательные становятся все более настойчивыми, и вот он уже бесстыдно вылизывает сахарную влагу всей площадью языка, оставляя по основанию — от попки до воронки с плодоножкой — почти безвкусную полосу. «Вот бы он так со мной... Тьфу ты, Кокоми! Как не стыдно думать о ТАКОМ?» — Сайки все еще улавливает мысли, но телепатия уже подводит из-за глубокого погружения в эндорфиновый рай. «Больше, хочу больше!» — трубят вкусовые рецепторы, и Сайки сильнее сжимает твердое основание палочки. Не отрываясь кончиком языка от яблока, жадно, но аккуратно надкусывает его зубами, лаская губами размякший от влаги участок, затем — слегка отстраняется, вбирая в рот, насколько может, сладкое угощение, истекающее соком и его слюной. И так — кусая и облизывая истерзанный животной страстью плод — Сайки проводит редкие счастливые мгновения. Когда большая часть лакомства проглочена, он резким, но аккуратным движением толкает твердую палочку глубже в рот, чтоб дотянуться до небольшой ямочки с плодоножкой. Он стискивает зубы, сжимает сильнее пальцами конец палочки, затем резко выдергивает ее, проталкивая в себя остатки угощения. Разжевывает, полностью проглатывает пищу — и наконец кончает поедание яблока, занявшее не больше минуты. Мимолетный кайф проходит слишком быстро, и Сайки возвращается в серую реальность. Лицо Кокоми, по-видимому глядевшей на него все это время, почему-то красное как кожура уже поглощенного яблока. Когда он смотрит в ответ, она смущенно тупит глазки. С чего бы это? Ее взгляд фиксируется на точке чуть ниже его поясницы, и тут он понимает… ОСТАЛАСЬ ЕЩЕ ОДНА ПОРЦИЯ! «Спасибо, Терухаши, ты такая, такая… знающая, как доставить парню удовольствие!» Сайки подносит вожделенное лакомство к горячим губам, рефлекторно делает легкое движение языком. «Господи! Он что, на яблоках практикуется в ЭТОМ? Черт, Кокоми, конечно нет, Сайки не ТАКОЙ! Но если бы был таким, я была бы не против…» Да черт, опять неведомое «это». Не мешай своими странными мыслями драгоценному сладострастию. И он осмеливается на второй заход, уже более настойчивый и беспощадный. Кусуо раскрывает рот как можно шире, смело вгрызается зубами в подостывшую поверхность, чтобы оторвать как можно больший кусок, как изголодавшийся зверь, схвативший добычу. С бешеной скоростью он устремляет палочку вбок, чтоб добраться до целой части фрукта — а когда и она оказывается поглощена его сверхъестественным аппетитом, разворачивает так, чтоб у его рта оказалось то, что еще не тронуто. К слову, проходит всего несколько секунд, затем — в голову врываются слишком громкие мысли. «Что там за движуха?» — обеспокоенно думает кто-то. Сайки смотрит вперед, и палочка с остатками яблока выпадает из рук. Блять! Огромное такое и трехэтажное. Он рефлекторно смотрит на асфальт, где разбилась его мимолетная мечта, и еле удерживается, чтоб тут же ее не поднять, ведь теперь нельзя спускать глаз с гребаного реального мира. Люди испуганно убегают от прилавка, где продается холодное акционное оружие, а Сайки — мигом бежит туда. Ну да. И кто бы мог подумать? Угроза ярмарки — Нэндо, беззаботно размахивающий огромной секирой палача. Реально устрашающее зрелище. — О, братан, смотри, какую классную штуку нашел! — басит он и на радостях откидывает секиру со всей силы — опасное орудие казни взмывает вверх и по параболе отлетает куда-то вдаль. Сайки молниеносно бежит вдоль нее — около пяти мгновенно преодоленных метров — и телепортирует, когда она оказывается в фатальной близости от верёвки, удерживающей лезвие гильотины, на основании которой… Лежит блядский Хайро. С шеей, зафиксированной двумя досками с выемкой, делает обратные скручивания. Кусуо останавливается перед ним, охуевая и покрывая беззвучными матами обоих придурков-друзей. — О, привет, Сайки, — как ни в чем не бывало говорит горе-спортсмен. — На этой штуке так удобно качать нижний пресс и удерживать шею расслабленной! Хочешь попробовать? Сайки нервно выдыхает и даже не стремится выбить из него всю дурь — за столько времени он понял, что способен выбить ровно ни хуя. Парню чуть не отхреначили башку, хотя этот идиот, судя по всему, и без неё проживет. Как и Нэндо, швыряющийся орудием убийств. У местного спасателя идиотов даже не было времени, чтоб позаботиться о том, чтоб его никто не увидел. Он тревожно оглядывается — подтирать память куче людей за раз не особо-то хочется. Однако взгляды направлены вообще не на них — опять какое-то столпотворение, на этот раз у какого-то странного прилавка, обтянутого черным латексом. — Ох… о-о-ох… — томно раздается оттуда. Какой такой «ох»? Что может быть интересней, чем летящая по воздуху секира, которая внезапно исчезает? Впрочем, такое непростительное обесценивание сверхспособностей Кусуо только на руку. Он мчится на очередное трэш-собрание. «Сайки опять от меня удрал… непробиваемый засранец! Но если он снова посмотрит на меня так, будто хочет залезть мне под юбку, я вновь прощу ему все…» — Сайки не видит причину общего сбора, но голос ее мыслей уже объясняет все. Ну конечно же. Интереснее летящей секиры может быть только Терухаши. «Спасибо и пошла на хер, я вовсе не…» Он незаметно шмыгает внутрь плотного круга — парни сами не успевают понять, кто умудрился их растолкать, расчистивши проход — затем включает невидимость и пытается оценить обстановку. Героиня латексной торговой точки с милой улыбкой держит в руках кнут палача. Ужас, блять. Почему она его сцепляет так яростно, когда вспоминает о вынужденно «удравшем» супергерое этой гребаной ярмарки? Ууух. Мурашки. «Ммм… такая милашка и с плеточкой, как же заводит», — думает из толпы кто-то мерзкий. Блять, да они все такие. «Какие дьявольские огоньки в глазах этого невинного ангела. Тот, кому предназначена ее небесная кара, помрет самым счастливым человеком на свете». Ну уж нет. Сайки не собирается ни помирать, ни тем более быть избитым по заднице. «Блин, и нафига мне всучили эту плетку? — Терухаши, по ходу, вообще не врубается в общее настроение. — Но они с таким обожанием смотрят, что я не могу прямо сейчас положить ее назад и уйти. Нужно быть не только красивой, но и доброй». Ну и ну. Насколько же наивна эта «фемме фатале», кто бы мог подумать? Какая тут доброта, когда они смотрят на тебя как слюнявые животные и возбуждаются при мысли о том, что ты их свяжешь и отшлепаешь? Да даже Кусуо относится к ней лучше, хоть и знает всю ее гадкую подноготную. Впрочем, а у кого она не гадкая? Точно уж не у этой кучки сперматоксикозников. «Я вообще собиралась в киоск с мангой, Сайки вроде любит мангу». Вот это замечательное намерение. Теперь ей точно делать тут нечего. Сайки автоматом шагает к ней, уверенно берет за запястье — нет, он не такой дурак, даже бессознательно, а потому массово гипнотизирует всех ее блядских поклонников, заставляя поверить, что этот ноунейм, бесцеремонно схвативший за руку неприступного для них ангела, — злой качок с голым торсом и битой в руках. Кого-то похожего Кусуо видел сегодня на выставке. Реальность хлипковатого парня с малиновыми волосами оставляет только для Кокоми, кому ж еще она позволит забрать у нее плетку, положив ее на стойку, показав обломавшемуся продавцу циничный псионический фак? Окинуть пренебрежительным взглядом парней вокруг. И, главное, коснуться нежной кожи ее изящной руки. Испуганные ничтожества замирают на месте — даже не пытаются защитить, ведь гипноз Сайки заставил так же поверить, что этот стероидный властелин — ее заботливый кузен. А может, не в гипнозе дело, а в том, как послушно и даже с радостью Кокоми следует за ним. Никакой радости, Терухаши. Никакого скрытого умысла. Это просто так надо. То, что он зол, — абсолютно нормально, потому что насильно выставлять человека объектом для дрочки — ни в какие рамки. Сайки бежит с ней в направлении киоска с мангой, который находится далековато, за несколько прилавков, от латексного непотребства. Скрывшись из зоны видимости, накачанный властелин снимает гипноз и подводит Терухаши туда, куда она и хотела. «Я сделал то, что было правильно», — говорит Кусуо самому себе. — С-сайки… — взбудораженно шепчет Кокоми. Смотрит на него в упор, он — не отводит взгляд, ненароком заставляя ту залиться румянцем. Она и вправду красивее других, а любая эмоция на ее лице — даже приводя в недоумение, все равно приносит эстетическое наслаждение. Божественный дар — всегда выглядеть прекрасно. Только сейчас он замечает, что ее рука подрагивает. Черт, он же до сих пор ее держит. Кусуо выпускает запястье, и, выскользнув из его пальцев, рука Кокоми безвольно падает, кажущаяся такой слабой. Терухаши не сводит с него глаз, взгляд удивленный и горящий какими-то новыми, наверняка дурацкими, додумками. Сайки и не знал раньше, что люди могут выражать такие оттенки эмоций лицом и жестами, которые порой говорят даже лучше, чем мысли. Видимо, мысли лгут чаще, чем язык тела. Ангельская аура заостряется на границах, и уголки вспыхивают чем-то божественно диким. «Боже… не может быть! Неужели… Сайки ревнует?» Нет. То есть… ну и ну. Вот и те самые «дурацкие додумки», которые вмиг отрезвляют разум немножко поехавшего псионика. Не теряй бдительность и не пялься на нее… слишком долго. А ты, Кокоми, бери, что хотела, и не выдумывай. Не путай правильные поступки и чувства к кому-то конкретному. «Раз так, я возьму ему лучшую мангу!» А вот это верно. «Надо только как-то сделать, чтоб он отошел…» Ой, да вообще не проблема. Сайки даже в радость побыть в одиночестве. Но… так, на всякий, лучше остаться рядом и просто включить невидимость. Терухаши увлеченно разглядывает полки с пестрыми книжками. — По вам кажется, что вы разбираетесь в качественной литературе! — говорит продавцу, какое реалистичное восхищение, достойное уважения, когда это на руку Сайки. — Можно мне что-нибудь с интересным, вот прям очень интересным, сюжетом и… ну, для мужской аудитории, хочу брату сделать подарок, сами понимаете, он не должен разочароваться. «А еще не издательства моего папы», — ехидно добавляет Кусуо. — Конечно, я лучше всех продавцов разбираюсь в интересной мужской манге для братьев! — выпаливает первое попавшееся обрадованный мужчина. — Этой манги еще нет в продаже, но для вас у меня есть особый экземпляр… «Ух ты… Сайки будет в восторге!» Да-да, и ты не представляешь, в каком, учитывая извечные телепатические спойлеры. — Вот, «Главная слабость мага», — достает тонкую книжку с яркой фэнтезийной обложкой. — Она про… — запнувшись сразу же, он тут же судорожно хватается за телефон и что-то в нем тычет, затем зачитывает с выражением прямо с экрана: — «Могущественный волшебник, в очередной раз спасая мир, нечаянно попался на глаза инквизиции, которая ошибочно посчитала, что он хотел его уничтожить. За магом объявили охоту. Что он будет делать? Докажет невиновность или же будет скрываться всю жизнь? И как ему быть, если у него есть очень неприятная слабость…» — Отлично, беру! — без раздумий заявляет Терухаши. Что? Что за слабость??? — У этой манги есть вторая часть, — достает продавец еще одну книжку. — «Волшебнику удается избежать наказания, стерев всем память, однако в его жизни появляется странная девушка, на которую его могущественная магия не действует. Но самое худшее — она знает о главной слабости… Что теперь будет делать маг? Убежит от нее подальше или попытается ответить на явное желание сблизиться с ним?» Тьфу, почему этот маг вообще… И что со слабостью-то? — Беру обе! — Подождите… У этой книги есть и третья часть. «Потеряв голову от странной девушки, маг смог принять то, что она знает его главную слабость: а как мы помним, он уязвим перед…» — Пофиг, я беру все! — восторженно заявляет Терухаши. Да вы нахуй прикалываетесь? И как теперь спокойно предотвращать убийства, когда сам вот-вот взорвется от любопытства? Спойлеры или клиффхэнгеры — его личный философский вопрос о двух стульях. — Если вашему брату понравится, обязательно… Так, без паники. Она скоро тебе ее подарит. «Теперь надо найти Сайки». «Не проблема». Сайки «находится» очень быстро. Давай, красавица, просто сделай это… — О, Терухаши, — подбегает встревоженная Чио, отвлекая ту от важнейшего в моменте намерения. — Хорошо, что я встретила именно тебя! У Кайдо проблемы! Он во-он там. Сайки оборачивается. Разъяренной толпы из видения вроде нет, но Кайдо сам по себе — угроза обществу. «Нееет, почему сейчас, в решающую минуту! Терухаши, что же ты выбе…» «Прости, Сайки, во имя мира я должна на время забыть о тебе!» — она решительно уходит вместе с Чио решать проблемы всеобщего блага. «Я поддержу любой твой выбор! Хотя нет, блять, просто подари мне ее сейчас, а дальше делай, что считаешь правильным». Или, может быть, купить ту же мангу самому? По-быстрому прочитать, а потом пойти спасать мир от восьмиклассника старшей школы. Черт, продавец же сказал, что этой манги в продаже нет. Стоп… а почему тогда частей уже три? По ходу, кого-то бессовестно наебали. Значит, Кусуо все еще может… — Сайки! — кричит Терухаши, которая уже успела отойти вместе с подругой на пару метров. Подбегает к нему. «Я пыталась тебя забыть, но не смогла. Просто побудь со мной рядом, пока я спасаю мир!» «Да буду, только дай полминуты спокойно почитать». Она слегка стопорится, в лице проскальзывает что-то беспокойное. «Я ведь могу позволить себе больше, если он сам делал это со мной?» Да какое опять, нахуй, «это»? Ответ следует быстро, когда Терухаши берет его за руку — не так, как делал это он, без колебаний и чувств, а с тем и другим, помноженным на сто. Аккуратно, с нежностью вкладывая его ладонь в свою. Уверенно и робко одновременно, а еще — абсолютно сознательно. Сайки вздрагивает (от неожиданности), слегка приоткрывает рот (от нее же, а не для того, чтобы, упаси боже, охнуть). Кидает взгляд на их переплетенные пальцы — ничего необычного вроде как, но — конечно же, жирное «но». Кокоми взяла его руку с явно выраженным «тем самым» подтекстом. И он должен расцепить их ладони, прямо показав расклад, в котором то, что она называет чувствами к Сайки, — безответно. Должен, но не делает. Не может. Тело не слушается. Тактильный контакт — слишком приятно, если не с видимыми костями, а с чем-то красивым и нежным. — С-сайки, — Кокоми смущается, и оттого только сильнее сжимает его ладонь, впрочем, ему ни разу не больно. «Почувствуй же, почувствуй меня, Сайки! Я вижу, как ты растерян, тебе не может быть на меня абсолютно пофиг!» — отчаянно орут ее мысли. — Блять, и чего вы встали там? Вы ж помочь мне хотели! — Чио поворачивается к ним анфас. Кто-то говорил, что хоте… Стоп. Ты только что сматерилась вслух? — Ой… — она вдруг осекается, кидая взгляд на их сплетенные ладони, виновато краснеет. — То есть… стойте, сколько хотите, я сама разберусь. — Нет, мы не останемся в стороне, если речь идет о спасении нашего друга! «Я ведь не просто красивая и милая, но еще добрая и отважная!» Ну и ну. Отваги не занимать, вон, даже Сайки за руку взяла. Однако вдруг, горестно вздохнув, она сама расцепляет ладони. Опускает глаза. Ладонь Сайки обдает холодом. «Там будут мои поклонники, они не должны этого видеть, иначе я разобью им сердца, а на тебя объявят охоту! Прости, любимый…» «Не драматизируй. Мне вообще наплевать». Сайки через пару секунд забудет этот несуразный жест, а в мысли Терухаши постарается не вникать, как и во все в ней, не связанное с ее родинками. Но даже это сейчас не так важно, как один за другим надвигающиеся пиздецы. «Забудь обо всем несущественном, горе-супергерой. Проживи этот гребаный день так, чтобы никто не умер».