Худший подарок для Сайки, или Божественный разврат

Спасательный отряд во главе с Юмэхарой мчится на место надвигающейся ебанины. Зачарованные парни смотрят, как вздымается юбка Кокоми, пытаясь подглядеть, что под ней. Агрх, да отъебитесь уже от нее. Единственное оправдание такого поступка — научное любопытство, но на это способны только высокодуховные экстрасенсы. — А какое оружие вы посоветуете, чтобы предотвратить конец света? — орет Кайдо молодой продавщице за соседним прилавком. — Какой меч лучше подойдет для моей сверхсильной правой руки? «Скорее сверхслабой. В ней ты удержишь разве что свой член, болван с синдромом пятилетки», — думает та, а вслух выдает лишь задумчивое: — М-да… Сейчас посмотрим. Она достает широкий черный меч с белым свечением по контуру лезвия, длиною — в половину роста самого Кайдо. Как внушительно… внушительно тупо, что Шун смотрит на него с распахнутыми глазами, в которых — идиотский восторг. К сожалению, не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что это — пластиковый муляж для детей, неудивительно, что Юмэхара забила тревогу. — Думаю, с вашей силой вам подойдет это, — говорит торговка, будто подражая Олливандеру. По крайней мере, Кайдо уже чувствует себя охренеть каким избранным и с достоинством принимает священное, мать его, оружие. Когда она случайно касается его руки, тот тут же заливается краской. Кайдо всегда смущается до одури при любом контакте с девушкой. «Уверен, я выглядел менее глупо». Сайки будет в это верить. — Десять тысяч йен, — отрезает торговка. Сколько-сколько? — Сейчас! — взволнованно выпаливает Кайдо, шарясь по карманам. Хорошо, если бы у него не было денег на эту херню. Чио замечает, как тактильный контакт с девушкой-продавщицей выбивает его из колеи, а Кокоми — ее беспокойный взгляд. — Ничего не бойся, ясно? — ободряюще шепчет. — Она — мымра. Подруга охотно ведется. Надо же, как ловко она и без телепатии понимает, что хотят услышать люди. Впрочем, там и лукавства нет, внешность продавщицы явно ниже среднего. Ну, Сайки немного знаком со стандартами красоты, правда, по большей части теоретически. Но Кокоми… Тьфу. — Нашел, — радостно говорит Кайдо. Радостно здесь, впрочем, только ему и шарлатанке напротив. «С этой херней для детсадовцев он опозорится на всю школу, — да, умница, Чио. — До последнего надеялась, что у него не будет столько денег. Эх, почему я в него влюбилась?» — Кайдо! — отчаянно говорит она, отталкивая его от злой соперницы-продавщицы. — Подумай еще раз! К выбору… оружия нужно подходить более ответственно! Чуть ли не умоляет, пытаясь воззвать его к благоразумию, а Кайдо едва не теряет сознание от настойчивых прикосновений: она ведь — о господи! — прижалась к нему даже грудью. Чио и сама краснеет до ужаса, но она смекнула, что иначе его не затормозить. — Я-я понимаю, но… но уже чувствую, как его темная аура сливается с моей, — было трудно, но Кайдо все же смог преодолеть испытание сиськами во благо своих воспаленных фантазий. — Это точно судьба. Мы нашли друг друга! «Ах, как же хочется, чтобы он про меня так сказал… Но главное я поняла: от меня он краснеет больше, а значит эта сука — мне не конкурентка!» «Ну и ну. Учитывая, что ты любишь Кайдо, у тебя вообще нет конкуренции». Сайки вновь кидает взгляд на продавщицу. Что в ней некрасивого? Может, отекшее лицо? Мешки под маленькими впалыми глазками? Широкие ноздри? Или этот недружелюбный взгляд сверху вниз? Кусуо не знает конкретики, понимает лишь, что рассматривать ее в целом не доставляет ему эстетического наслаждения. «Сайки! Какого хрена ты на нее пялишься? Она же стремная!» — тревожные мысли Терухаши отвлекают. «Кокоми, черт тебя дери, благодаря этому я только больше убедился в твоей красоте». «Ну и ну», — от собственных мыслей. Конечно, Кусуо крепко удержит их в себе. — Чио, ради нашего с тобой блага я пойду на крайние меры, — неоднозначно и очень решительно шепчет Кокоми подруге. — Мым… шарлатанка должна знать свое место! Затем начинает громко, но красиво рыдать — лицо совершенно натурально краснеет и мокнет от безостановочных слез. — Ты, — указывает пальцем на продавщицу, звучно всхлипывая, — нагло обманываешь невинных людей! Толпа сбегается слишком быстро. В руках — устрашающее холодное оружие, схваченное наобум у пустых прилавков, на асфальте рассыпаны недоеденные яблоки на палочках, на которые после ангельской сирены Кокоми всем стало глубоко похуй, а сердце Сайки обливается кровью. Громкий, тяжелый звук металла бьет по перепонкам — это стук Железной девы о доспехи стероидного качка, с которого Сайки ранее скопировал свой устрашающий образ. О да, кульминационный момент из видения. Страшно, но все же не так, как сказать Терухаши, что она самая красивая девушка. — Эта нахалка посмела обвести вокруг пальца всех нас, мирных невинных граждан?! — асинхронно гневается голос «обманутого» народа. «В чем, кстати, нас пытаются обмануть? А, впрочем, неважно, этот ангельский голосок звучит очень серьезно». В окружении стольких людей Кусуо не может определить, кому конкретно принадлежит этот голос, но, вероятно, в нем — настрой всей вооруженной толпы. — Т-терухаши, ты о чем? — обеспокоенно кричит Кайдо, резко разворачиваясь к ней. Кокоми подходит ближе — так, чтобы ее могли слышать лишь он и продавщица. Ну и разумеется, тот, кто обладает скрытыми сверхспособностями. — Мое божественное чутье уловило обман! Ты из Темного союза и пытаешься переманить нашего друга на свою сторону, подделав меч правосудия, — она тыкает пальцем в охуевающую лавочницу. — Кайдо! Это подделка, на которую наложил проклятие… сам Темный Властелин! И что за Темный Властелин такой? Волан-де-Морт, что ли? В придуманном мире Кайдо, вероятно, тоже такой персонаж отсутствует, судя по его стремительно тупеющей физиономии. Терухаши тревожно оглядывается на Сайки. «Надеюсь, он не слышит весь этот трэш». И тут же продолжает, поймав его ни разу не заинтересованный взгляд. Да, порой Кусуо тоже хороший актер. — Кайдо, это ловушка! Ты ведь уже состоял в «Темном союзе», ты знаешь, на что они способны, чтобы заставить тебя вновь окунуться во Тьму! Ее драматичная реплика заканчивается убедительным шмыганьем носом. Богиня сопливых манипуляций определенно смекает, что чем больше «тьмы» в ее словах, тем выше шанс переманить Кайдо на сторону адекватности. Шун, вздрагивая от неожиданности, тут же роняет меч, отшатывается на несколько шагов назад. Его руки потрясывает в треморе. — Да… — признает со вселенской печалью. — Теперь я тоже чувствую, что что-то нечисто. Это правда?! — резко переходит на истеричный ор, злобно уставившись на продавщицу. — Лучше сразу признайтесь: вы из «Темного союза»?! — Конечно нет, деградат! — орет та в ответ. — Это пластмассовая херня для детей, которой красная цена — пятьсот йен! Да вы оба конченые психи! «Все идет по плану, теперь ее признание услышали многие», — в голове Терухаши ухмыляется дьявол. Она «обновляет» засохшие слезки, затем вновь поворачивается к своему преданному войску, которое потихоньку просекает, кого нужно сверлить гневным взглядом. — Вот видите! Она хотела его обмануть! — возмущенно обращается к народу, грубо тыкая пальцем во врага дня. — Если спустим ей с рук — она обманет нас всех! — Да! Покараем мошенницу! — хором скандируют люди, поднимая огромные ножи вверх острием, а кто-то включает эпичную музыку, подобную той, что звучит в экшн-аниме на моментах со сражениями. И откуда взялся музыкальный центр? Бедная «мымра», осознав свою ничтожность в этом поединке, в панике прячется за столик прилавка. Вся ее дерзость, помноженная на сто, ядовитым матом выливается — исключительно в мыслях. Иммунитет к «Дару от Бога» сыграл злую шутку. Вспомнив о казни из видения, Сайки мигом оказывается за прилавком, едва не потеряв бдительность и не метнувшись туда со скоростью звука. Гильотина действительно ждет — не очень большая, но, чтобы приволочь ее сюда, нужно быть сумасшедшим качком. Кусуо мигом телепортирует ее метров на десять, за широкое дерево, и разрешает себе свободно подышать хотя бы полминуты, прежде чем решить, что делать с ней дальше. — О нет, моя прелесть, ее украли! — вдруг слышится очень встревоженный крик позади. Сайки оборачивается и видит старушку, выражающую лицом полную потерю жизненного смысла. А рядом… Блять. Блять. Блять. Два идиота — Кубояши и Хайро — с одеждой, залитой кровью, стекающей на землю. У последнего в руке огромный секач. Господи, почему все запасы пиздеца этого мира концентрируются в окружении несчастного псионика? Притяжение ебанины — очередная дурацкая сверхсила, которую не получается контролировать. — Ничего, — говорит Хайро, ободряюще кладя ладонь на плечо несчастной женщины. — Мы обязательно ее найдем, главное, не сдаваться! «Да и хуй с вами, держите обратно!» — Так вот же она, — непонимающе протягивает Кубояши, указывая на только что возвращенное на место орудие убийства. — О, Сайки, и ты здесь! Наверное, решил отдохнуть от шумихи на ярмарке! Ага, как же. — Не время расслабляться! — призывно начинает Хайро. — Нам нужна твоя помощь! Мы с Кубояши будем гильотину нести, а ты — эту милую женщину. Хотя нет. Для начала мы соберем все эти разбросанные палочки от яблок, — он тут же кидается в приседе на землю и с походкой накачанного гуся моментально собирает весь мусор. «Да нет, для начала объясните, почему выглядите, как будто устроили резню? Или хотя бы помойте руки». — Сайки, тебе, наверное, интересно, откуда этот нож? — начинает радостный Арэн. — Думаешь, что я какой-то хулиган?! Не-ет, это нож для рубки мяса, и я его по-честному выиграл в битве на помидорах! Битва на помидорах? Серьезно, блять? — Ты был очень достойным соперником, Арэн, — добавляет Кинэши. — Но я не сдамся, и в следующих раз залью тебя с ног до головы! Все ясно. Окровавленные палочки из видения — просто томатный сок. Судя по отдаляющимся шагам и рассеиванию мысленной агрессии, разгневанные люди уже успокоились и расходятся, обойдясь без человеческих жертв. Громыхания эпичных аккордов сменяются на умиротворяющие, переливающиеся мелодии Ли Рума, и кто вообще отвечает за музыку? Сайки чувствует, что боль в голове утихла, а значит будущее уже наступило, жизни продавщицы ничего не угрожает, и можно со спокойной совестью отсюда свалить. Пожалуй, помочь пожилой женщине — отличный шанс смыться, пока Терухаши и Юмэхара взаимно делятся радостью, а Кайдо расстроен, что его серьезные намерения противостоять заговору темных властелинов опять осмеяли. Сайки покорно усаживает на спину старушку, явно обрадованную таким раскладом. Кубояши же, поднимая гильотину, ужасно гордится тем, что он хороший парень. — Вперед, ребята, вместе мы преодолеем все трудности! — восклицает Хайро, возглавляя строй. То, что он идет спиной вперед, ничуть не мешает ему ступать ровно, не спотыкаясь. Друзья, как всегда, увлеченно беседуют с игнорирующим их Кусуо, но в сравнении с тем, что он героически пережил на ярмарке, это даже не вызывает раздражения. Да и мысли о кровожадном блефе Терухаши отвлекают от всего вокруг. Гильотина была нужна не для смертельного приговора для продавщицы. А значит, Кокоми не собиралась ее убивать, видимо, она хотела просто выбить признание, которое заставит Кайдо отказаться от покупки детсадовской игрушки, еще и по космически завышенной цене. Впрочем, это даже не основная причина. Вся шумиха поднялась из-за внезапного всплеска ревности — такого гнева внутри Терухаши Сайки еще не видел. Лживая Кокоми — такая милая и добрая, а настоящая — жуткая до мурашек. Но именно эта дарк-версия искренне неравнодушна к людям. И ее глупые фанатики даже не понимают, насколько она восхитительна. Справедливо, что она смотрит на них свысока. Черт. Пора прекращать столько думать о Терухаши — неужели интерес к ее личности объясняется лишь тем, что она красивая? — Вот и мой дом, сладкий перчик, — нежно шепчет ему в ухо старушка, резко выдергивая из мыслей. Бррр, пожалуй, слишком резко. Прекрати, старая извращенка. Он аккуратно присаживается, стараясь ее ненароком не скинуть. — Поставьте этот разделыватель кабачков во-он там, рядом с грядками. А я пока сбегаю домой за сладостями для самых хороших мальчиков! Сладости? Сайки вновь зажигается смыслом жизни и на его лице проскальзывает ребячья улыбка. Старушка возвращается. — Вот, держите награду! — радостно улыбается она, протягивая банки с маринованными помидорами. Большое, нахуй, спасибо. * * * Фу-ух, день был тяжелым, наконец можно отдохнуть. Никакой компании, никаких на сегодня убийств — Боже, дай спокойствие хотя бы на вечер. Убедившись, что поблизости никого, Сайки телепортируется прямо в свою комнату с банкой помидоров. Ладно, раз уж это единственная награда за подвиги — можно и насладиться. Стоп. Нет. Господи, прекрати. Зачем сейчас чужие мысли, знакомым голосом доносящиеся в диапазоне считывания? «Опять ты удрал, паршивец. Ну ничего-ничего, я до тебя добралась, чтобы заставить охнуть!» Бог и вправду существует, только вот не для него.