touch the stars

Какая, нахер, невестушка?! Мона - последний человек на земле, который хотя бы в теории, возможно, в другой мультивселенной, мог бы стать Скарамучче любовью до скончания веков. Ему любовь, в общем-то, и не нужна. Любовь - это не нежность, трепет и будоражащие касания, не полный восхищения и слов признания шепот у самого уха, не безмятежные прогулки по ночной набережной. Любовь - это боль, несправедливость к самому себе, страдания и мутная пелена перед глазами, когда ты во имя любви готов простить своего партнёра даже после самого мерзкого и нечеловеческого поступка. Любовь незаслуженно считается самым возвышенным и мирным, окрыляющим ощущением. —Какая, блять, невестушка?! - секунду спустя повторяет Скарамучча в негодовании. —Такая вот невестушка. Знаю, что для зарождения любовных чувств потребуется немало времени, но я справлюсь! - щелкает пальцами Кадзуха, довольный своей задумкой. - Я просто обязан переубедить тебя и заставить поверить, что любовь существует и каждое живое существо заслуживает испытать это прекрасное чувство! Скарамучча, отворяя дверь библиотеки, закатывает глаза. Аппетит снижается на процентов семьдесят, стоит имени астролога промелькнуть в их кратком диалоге. Ну, зато немногочисленные запасы денег сэкономятся! Поиск работы все равно на данный момент приостановлен, поскольку в этом ненавистом и сером городе найти что-то более-менее приличное для семнадцатилетнего почти что невозможно. Эта мысль угнетает. Деньги - ресурс, к сожалению, не бесконечный. Доходят до столовой они быстрее, чем Скарамучча предполагает. Может, ещё не поздно улизнуть?... —Знаешь, что-то я резко перехотел есть. Иди один. - он делает шаг в сторону, почти опуская ногу на холодный кафель, как его предплечье, словно ядовитая змея, окутывает ладонь несносного Каэдэхары. —Ну уж нет, молодой человек. Твоему организму сейчас необходима энергия, поэтому отвертеться ты не можешь. - голос с едва заметными нотками строгости действует, как обидный и несправедливый удар плетью. —Отъебись! Я сам вправе решать, где и когда мне питаться. - Скарамучча делает тщетную попытку вырваться, тряхнув рукой, но физически Кадзуха возобладает. Спортсмен хренов! Не зря в прошлый раз на уроке физкультуры он был активнее всех. —Да не бойся, Мона тебя не съест! - Каэдэхара делает шаг назад, в пропасть столовского помещения, и Скарамучча утягивается следом. Сил у Скарамуччи после обморока и нудного объяснения тем по математике осталось разве что на передвижение без риска упасть замертво, потому он, шепнув нецензурщину, повинуется, напоследок укорив себя согласием «найти истинную любовь». —Откуда тебе знать? Она на голову ебнутая. У нее нездоровая любовь к астрологии и вляпыванию в пиздецкие романтические отношения! - бурчит, оправдываясь, Скарамучча. - Не желаю даже видеть ее напудренное личико. —Истинная любовь творит чудеса. Не заметишь, как уже в скором времени будешь с нетерпением искать с ней встреч и касаться ее мягких волос, мечтая о поцелуе на закате на берегу... —Замолчи, иначе я тебя ебну чем-нибудь! Или кем-нибудь... - гневно выпаливает Скарамучча, метнув в вдохновленного блондина обоюдоострую молнию пурпурного цвета. Парни покупают сомнительный завтрак, и, лавируя между рядами видавших лучшие времена столов, Скарамучча с надеждой оглядывается вокруг. Вдруг Мона передумает идти? Ее компания ещё хуже, чем компания этого занозы-Кадзухи! Но вот аметистовый взор цепляет у самого окна знакомую тёмную макушку с двумя длинными и тонкими хвостами по бокам. Она увлеченно водит по лицу спонжем, поправляя макияж, но когда двое проходят к столу, она тут же с громким звуком захлопывает зеркальце и убирает в свою сумку. —Думала, что уж не придёте. - наигранно надувает губы девушка, скользнув взглядом по недовольному лицу Скарамуччи. —Это было бы поистине неуважительно! - восклицает Каэдэхара и Скарамучча от неожиданности подпрыгивает. Ещё немного и этот сваха недоделанный в окно полетит. —Отлично! Тогда стоит начать трапезу, ибо мой желудок уже на протяжении целого урока требует пищу. - Мона, чуть двинувшись в сторону, тут же принимается за поедание нечто, похожего на суп. Кадзуха садится в противоположную сторону так, что между ним и Моной остаётся единственное свободное пространство, куда Скарамучча с горестным вздохом усаживается. Мегистус, стоит юноше оказаться рядом, как-то резко дёргает плечом и тушуется. «Видимо, - думает Скарамучча, - обвинения безмозглых одноклассников все же дают о себе знать». Каэдэхара же на это телодвижение реагирует промелькнувшей на секунду лукавой улыбочкой. Наверняка этот идиот надумал себе херни всякой, в которую тотчас поверил! Хотя, конечно, для «свахи» любая странная реакция тела и мыслей - это знак того, что между людьми точно есть что-то большее, чем кажется на первый взгляд. Но только между ними нет ничего от слова совсем: краткосрочный диалог у озера и просьба посетить столовую не значит, что они стали закадычными друзьями, что на переменах делятся секретами и ходят везде вместе, как единое целое. Но переубеждать этого наглого и невыносимого Кадзуху сил нет никаких, потому Скарамучча принимается за ленивое поглощение еды, что первые минуты три проходит в безмолвии под аккомпанемент разговоров семиклассников неподалёку. Мона же, съев свой на вкус пересоленный суп за столь краткое время, тут же обращается к Скарамучче —Скарамучча, я хочу с тобой дружить. Звёзды говорят, что эта идея станет хорошим решением. Говорит Мона это не глядя на собеседника, который едва язык от негодования не прикусывает. —Угомонись. Звёзды не могут говорить. Астрология - это хуйня полная для тех, кого не устраивает печальная действительность. - Скарамучча, отодвинув недоеденный завтрак в виде тушёной картошки с мясом, впивается в девушку гневным аметистовым взором. Говорить про звёзды такое воистину неприятно, ведь именно они становятся отдушиной для одинокого Скарамуччи, что вечерами любит провести время на холодной крыше ненавистной многоэтажки в компании тлеющей сигареты. Но ради того, чтобы эта девица отцепилась, можно и скривить душой. —Не говори ерунды! Звёзды говорят не так, как люди. Их язык - это мерцание, замысловатые созвездия, - перечисляет на пальцах девушка, - скопление точек на ночном небосводе, карты, что помогут общаться с ними. Ну, как тебе? - с довольной улыбкой Мона складывает руки на груди. —...хуйня. - выдает заранее заготовленный ответ Скарамучча, выгнув бровь. Кадзуха рядом, прикрыв рот ладонью, тихо хихикает. —Не смейся! - прикрикивает на него Мона. - Это чистая правда! —Настолько же чистая, как полы нашей школы. - равнодушно произнес Скарамучча, носом обуви обведя грязную с кусочками пищи поверхность столовского кафеля. —Идиот... - бурчит девушка, неистово краснея от негодования. —Да-да, наслышан, истеричка. - выдыхает тот, прекратив возить мусор на полу. Кадзуха рядом старательно проглатывает смех, хотя его осенние глаза искрятся весельем. —Я не истеричка, просто Альбедо слишком меня опекает! Хорошо хоть, что всю неделю болеть будет и я смогу отдохнуть от него. —Альбедо? Это кто? - наконец подаёт голос Кадзуха, все ещё пряча улыбку за ладонью. —Мой сводный братец. У нас с ним нет кровных родственников, но он все равно слишком печется о моей безопасности с раннего детства даже тогда, когда его об этом никто не просит! - вспыхивает, как кипящий чайник, Мона. Ее пальцы до побеления костяшек впиваются в края своей блузки, а взгляд источает гнев. —О, понимаю. Меня родители до десяти опекали, как фарфоровую куклу, сдувая пылинки. Но позднее они поняли, что чрезмерная опека лишь усугубляет, потому дали мне больше свободы. Но ничего, это лишь любовь. Слегка удушающая, но искренняя. - с улыбкой проговаривает Кадзуха, бессмысленно ведя вилкой по поверхности тарелки. Удушающая? Да Скарамучча готов пожертвовать рукой, чтобы мать хотя бы прекратила издеваться, как ей заблагорассудится! А тут - на тебе, любовь в избытке, бережное отношение и понимание. Кадзуха ещё и недоволен чем-то. Да уж, воистину богачи избалованны и не ценят имеющегося. Глупый Кадзуха. —Мои родители нормальные. Они берегут нас, только пока мы малы. Кли, наша младшая сестра, оберегается, как хрустальная ваза. Но с поступлением в первый класс родители дадут ей свободу. Зато Альбедо!... - девушка с силой сжимает несчастную ложку, пыша праведным гневом. Ещё одна. Вас, чёрт возьми, родители любят, а вы этого не цените должным образом! Скарамучча, кажется, выдал свое состояние с поличным, потому как разговоры вдруг прекращаются и две пары обеспокоенных глаз устремляются на него. —Тебе снова плохо? К медсестре? - набрасывается Кадзуха, пальцами ощупывая застывшее в невнятном состоянии лицо Скарамуччи. Тот, резко дёрнув головой, стряхивает чужие конечности. —Все в порядке. - металлически выдает он и рывком встаёт из-за стола. Подхватив рюкзак, синеглазый молча удаляется из столовой, игнорируя зов «друзей». Те, не думая, вскакивают следом. Скарамучча быстро сливается с густой толпой спешащих школьников, продираясь сквозь них к выходу. Кадзуха с Моной тотчас же теряют его из виду. К черту учебу, к черту этих идиотов! Совсем ничего не понимают, не ценят, но говорят такое!... Так Скарамучча и покидает ставшую невыносимо душной школу. *** На улице хорошо. Прохладно, сыро и одиноко, но хорошо. Без чертовой астрологички и прилипчивого отличничка. Все равно по состоянию здоровья может уйти, так почему бы не воспользоваться этой возможностью? Скарамучча бредет по потрескавшемуся тротуару вдоль гнетущих своим однообразием и серостью многоэтажек, пока под ногами шмякают обмякшие в недавнем дожде осенние листья. Ветер завывает, словно тоскующий зверь, царапая остротой шею. Угрюмые редкие прохожие выглядят так, словно только что восстали из гроба. На их лицах нет счастья. Они со Скарамуччей такие похожие, но одновременно такие же разные. Угрюмые, но с шансом на лучшую жизнь. По пути Скарамучча заскакивает в знакомый ларек, где ему без промедления продают пачку «Marlboro», и, отойдя на пару метров, вытаскивает и поджигает ментоловую сигарету. Тоненькая струйка дыма взмывается ввысь, теряясь среди хмурого полотна небес. Жаль, что сейчас не ночь и излить душу холодным звёздам не получится. Пока Скарамучча сетовал на неподходящее время суток, его телефон яростно завибрировал. Посетовав ещё и на это, Скарамучча, зажимая зубами сигарету, вытащил смартфон. На экране значилось: +7**********: Почему ты ушел? Что случилось? Мы тебя чем-то обидели? Кадзуха. Скарамучча неохотно набирает ответ: Вы: Откуда у тебя мой номер? +7**********: Классная выдала. Так что произошло? Скарамучча, фыркнув, решил сохранить интригу и проигнорировать сообщение, не забыв записать контакт этого придурка, как «прилипчивый блондин». Убрав устройство в карман, парень осознал, что куртку-то он не забрал. Ну и плевать. За ночь с ней ничего не случится - вахтерша за ними следит, как за жизнью президента. Но Кадзуха мальчик, который никогда не сдается! Стоило Скарамучче сделать ещё несколько шагов по направлению к дому, как телефон начал взрываться фонтаном сообщений, которые Скарамучча упорно игнорирует, вышагивая по полупустой улице. Может, прогуляться по набережной? Так Скарамучча и решает, уверенно свернув на ближайшую тропинку, по бокам украшенную жухлой травой. Ещё месяц - и начнется зима. Это время года - самое нелюбимое для Скарамуччи. Сидеть на крыше, припорошенную снежком, конечно, хорошо, но не тогда, когда градусник переваливает за тридцать, а домой возвращаться не хочется. Но Скарамучча всегда терпит. Лучше помирать от мороза, чем от побоев и криков неугомонной мамаши. Набережная пуста и молчалива, словно кладбище посреди ночи. Ветер колышет воду, вызывая лёгкую рябь. Крикливые чайки до сих парят в вышине, не боясь, что в любой момент может вновь хлынуть ливень. Деревья, свесив ветви, сбрасывают проржавевшие листья оранжевых оттенков на воду, отчего по широкой реке идут круги. Умиротворенно и тихо. То, что нужно, чтобы разобраться с мыслями. Неспешна прогуливаясь вдоль, Скарамучча размышляет обо всем, чем можно. Как закончатся средства, куда ему податься? Придется ли вновь раздавать листовки или за копейки мыть машины? Или, быть может, действительно податься в мужской эскорт несовершеннолетних? Такой же существует? Бред. А почему Кадзуха? Зачем он случился в этой жизни и почему так сильно хочет стать ее частью? Им движет какая-то корыстная затея или он наглухо отбитый, раз решил наладить контакт с самым неприступным человеком школы? Конечно, помочь с учебой - это хорошо, но это же значит, что необходимо следовать за ним по пятам? А Мона? Ей-то чего надо? Эта девушка не выказывала особой активности в том, чтобы подружиться раньше, но неужто тот момент у пруда так сильно поменял ее мировоззрение? Странная больно. А смерть? Интересует не то, какой она будет - наверняка болючей - а то, когда она произойдет? Прогноз в 8-9 месяцев - лишь предположение. Скарамучча может погибнуть хоть сейчас, если того захочет опухоль, и точных дат не знает никто. Это мысль стала едва ли не доминирующей над всеми с момента, как Скарамучча узнал о ней. И потребовалось же школе, чтобы каждый сдал анализы - вот тебе результат! Хорошо хоть, что ему удалось правдоподобно соврать учителям, что с ним все в порядке. Скарамучча выныривает из размышлений, когда временно притихший телефон вновь отдается вибрацией по бедру. Недовольно цокнув, юноша вытаскивает устройство. Снова он, как же. Прилипчивый блондин: Не игнорируй. Скарамучча, цокнув ещё раз, пролистал чат выше. Подобного рода сообщений - десять. А он не сдается. Скарамучча, чтобы более этот наглый не смел нарушать его размышления, написал ему краткое и красноречивое: Вы: Иди нахуй. Кадзуха в ответ прислал плачущий смайлик с одной слезой. Скарамучча хотел было вновь запрятать телефон, как под именем появилась надпись «•••печатает». Парня отчего-то захватило любопытство и он, опершись бедром о перегородку набережной, стал ожидать. Кадзуха писал долго. Несколько раз эта надпись исчезала, потом вспыхивала вновь, пару раз он успел выйти из сети, потом вернуться и продолжить написание. Интересно, он там научную диссертацию пишет с таким-то упорством? Скарамучча уже успел заскучать и начать считать количество парящих под небесами чаек, как телефон, издав вибрацию, оповестил о сообщении. Прилипчивый блондин: Неа. И... Это все? Тужился, тужился, да не родил. Скарамучча даже перезашел в мессенджер, чтобы убедиться. Но перед аметистовыми глазами мелькало лишь короткое «неа» и зелёный значок под аватаркой белого котика в цветочном венке. Цокнув уже который раз, Скарамучча принялся печатать ответ. Вы: Так долго писал это сообщение, потому что забыл алфавит? Могу напомнить: а, б, в... Прилипчивый блондин: Юморист. Ты где сейчас? Скарамучча вопросительно выгибает бровь. Вы: Топиться иду. Прилипчивый блондин: ... Скарамучча злорадно усмехнулся. Поверил? Вы: Вот уже стою на краю. Ещё мгновение - и я прыгну. Заебал ты меня, из-за тебя убиваюсь. Хихикая, словно довольный черт, Скарамучча для доказательства слов сделал фотографию реки и отправил в чат. Вы: *Фотография* Прилипчивый блондин: ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ. Я СЕЙЧАС БУДУ НА МЕСТЕ. Скарамучча, прикрыв глаза ладонью, зашелся в смехе. Такой очевидный стёб, но это не помешало Кадзухе принять шутку за чистую монету. Живот уже начинает болеть от смеха, в уголках глаз появляются слезы, а редкие прохожие вдали смотрят на него, как на полоумного. Это же надо - поверить в такое! Однако вот проблема возникла: он идет сюда. Стоит немедленно смыться, иначе Кадзуха точно не отстанет с расспросами так просто. Еле успокоив смех, уже перерастающий в кашель, Скарамучча трусцой скрылся с места преступления. *** Крыша - то место, куда приходить можно хоть в снег, хоть в бурю, хоть в солнце, но оттого оно не станет менее прекрасным. Скарамучча вновь сидит у края, свесив ноги вниз. Высота двенадцати этажей завораживает, зовет за собой, но Скарамучча ещё в силах препятствовать этому. Зов он отчаянно игнорирует. Телефон вновь отдает вибрацией. Скарамучча, уже предчувствуя содержание сообщения, с хихиканьем заходит в чат: Прилипчивый блондин: ТЫ ЖЕ НЕ ПРЫГНУЛ? Я НЕ ВИЖУ ТЕБЯ! С КАКОЙ ТЫ СТОРОНЫ?! Фантомные дьявольские рожки и хвост черта вырастают, пока Скарамучча со злорадством пишет: Вы: Простите, вы знаете этого парня? Кажется, этот юноша только что спрыгнул отсюда. На телефоне был включен чат... Вы родственники? Прилипчивый блондин: ЧТО?! Вы: Прошу прощения, но кажется, что это так... Скарамучча уже решает, что такой жестокий спектакль необходимо закончить, как на экране всплывает иконка о том, что этот идиот решил совершить видеозвонок. Для пущей интриги Скарамучча выжидает четыре секунды и лишь после этого отвечает. На экране появляется до смерти перепуганное лицо Кадзухи, который, судя по дыханию, только что закончил бежать многокилометровый марафон. —СКАРАМУЧЧА? ТЫ... —Я тоже весьма не рад тебя видеть, идиот. —Ты... Где сейчас? - его голос подрагивает. Кажется, Скарамучча переборщил. —На крыше. Вот, думаю, раз утопиться не получилось, то хоть спрыгну. На несколько секунд наступает тишина, сопровождаемая тихими ругательствами со стороны блондина, на которые Скарамучча реагирует удивлением - оказывается, он умеет ругаться! —Это не смешно. - тихо, печально. —А по-моему, очень даже весело. - склоняет голову набок Скарамучча и на его глаза спадает несколько прядей иссиня-черных волос. —Смерть - одна из самых ужасных тем для шуток. Никогда больше так не делай. - судя по сменившемуся фону, этот идиот зашёл в подъезд. Его голос теперь отражается гулким эхом от серых, покрытых бессмысленными граффити стен. —Мм... Не приму к сведению. - на губах появляется насмешливая, дразнящая улыбка. Подперев щеку рукой, юноша показывает Кадзухе кончик языка. На пару мгновений взгляд алых глаз застревает на этой картинке изогнутых губ и прядях волос. Если бы не движущийся фон и звук шагов, Скарамучча решил бы, что тот завис. Отмерев, тот проморгался и со строгостью ответил: —А стоило бы. Скарамучча только глаза закатывает, когда звонок резко прерывается. Значок зелёного онлайна превращается в серый оффлайн. Решив, что того хватил инфаркт от шутки, Скарамучча убрал телефон в карман. Прилёг на холодную поверхность ровной бетонной крыши. Звёзд как не было, так и нет. Без них существование становится ещё серее и бессмысленнее. Болтая ногой на высоте двенадцати этажей на протяжении минут десяти слух улавливает звук скрипящей двери и стоит только Скарамучче принять сидячее положение и повернуться лицом к пришедшему, как Кадзуха со всей силы влетает к нему в объятия, воздух из лёгких выбивая. —Не делай так больше. Пожалуйста.