Сегодня мы не умрем

Кей смотрит исподлобья выше моего плеча и нехорошо ухмыляется. Быстро выходит вперёд и прикрывает меня собой, жестом не позволяя обернуться. Но я всё равно оборачиваюсь. Стою и хлопаю глазами, как дурочка, мысленно просчитывая, что за херня происходит. И она мне катастрофически не нравится. — Ты?! — А она-то что тут делает? Стоун напрягается ещё сильнее, понимая, что с вошедшим я знакома. Внимательно присматриваюсь к Кею — нет, нихрена он не понимает. Он знает, что мы знакомы. Более того, ожидал другой реакции от нашей встречи. Интересно, какой? Что я сейчас такая улыбнусь и радостно завизжу что-то вроде «Как здорово, мочить Приора в такой компании гораздо приятнее»? Впрочем, нет. Кей, как никто другой, знает, как я отношусь к тем, кто мне дорог. И что я никогда бы не захотела впутывать их в такие разборки. Тогда какого черта?! Едва сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть его и не выпихать за дверь Йонаса, своего лучшего друга, который вообще не должен знать, что работа в Корпусе — не единственное, чем я развлекаюсь на досуге. — Стоун, у тебя есть две минуты, чтобы рассказать, зачем ты его сюда притащил. Обстановка мало напоминает дружескую встречу, но напряжение медленно сходит на нет. Йонас молча сверлит нас взглядом, сжимая кулаки в карманах. — Я тебе сказал, что нам нужна команда. Нашёл человека на случай, если потребуется вмешательство хилера. Когда что-то пойдёт не так. Нашёл через… некоторых людей. — Кей говорит быстро, явно чувствуя, что сейчас начнётся вселенский скандал. — Ты не раз упоминала имена своих друзей, тут оставалось сложить два плюс два. Пробил по базам, убедился, что это тот самый хилер. Работать с надёжными людьми… Сама понимаешь. Ага, конечно. Только прежде чем принимать подобные решения, стоит всё-таки советоваться. Хотя бы ради приличия. И мне очень не нравится это вот его «когда». «Если» звучит более оптимистично. И да, я как-то не готова раскрывать своей социальной группе некоторые стороны своей жизни. Вообще, зная Йонаса, сложно представить причину, по которой он согласился на помощь нам. Значит, либо не до конца в курсе, либо «некоторые люди» умеют убеждать даже самых отъявленных пацифистов с либеральными наклонностями. — Он не будет связан ни с чем напрямую. Просто прикрытие на случай экстренной ситуации. — Кей пытается меня успокоить, берёт за руку. Выдёргиваю её из его ладони, нашариваю сигареты. Но так и не достаю пачку, стискиваю её, пока не слышу хруста упаковки. В карман высыпается табак, перебираю его, тру между подушечками пальцев, пытаясь успокоиться. — Ты сказал, — Йонас злобно прищуривается, переводит взгляд с меня на Кея, — что работаешь не один. С ней? Стоун кивает. — Давно? Теперь киваю я. — Охренеть. Лу, ты совсем долбанулась? Как ты вообще в это влезла? — Давай мы с тобой это позже обсудим? Как и то, каким боком ты во всё это ввязался. Какого чёрта из кучи хилеров Стоун притащил именно его? Везение, не иначе. Хотя я бы предпочла определение «злой рок». Теперь мои мозги будут промыты до скрипа. Возможно, появится желание податься в волонтёры по спасению котиков, но меня не возьмут, и Йонасу придётся смириться. — Обсудим, обязательно обсудим. — Он недобро ухмыляется. — Киллерша недоделанная. — Ой, а сам-то… — Может, вы перестанете вести себя как дети, и поговорим о деле? — Кажется, Стоун уже жалеет, что связался с нами обоими. В глубине души начинаю его понимать. — Тебя вообще сейчас не спросили. — Йонас осматривает помещение, задерживается на ящиках. Судя по выражению лица, он догадывается, что внутри, и ему это не по душе. И Кей реакцию определённо чувствует. Склоняет голову набок, пристально смотрит на хилера. Отвечает спокойно, но таким голосом, какой я слышала от него только на допросах. Или в других щекотливых ситуациях, которые вспоминаю с неприятным чувством в животе. Со мной он так никогда не разговаривал. И слава Единому, чёрт возьми. — Ты согласился нам помочь. Переиграть не получится. Поэтому либо ты не хамишь… — Либо? — Йонас в ответ только криво ухмыляется. Да блять… Чувствую себя меж двух огней. И они сейчас спалят меня к чёртовой матери, потому что я слишком хорошо знаю обоих. Один — чересчур упёртый, второй — очень не любит, когда в работе возникают такие… моменты. Надо брать дело в свои руки, пока до смертоубийства не дошло. — Стоп. Раз уж мы все оказались в одной лодке, то давайте грести вместе. А то потонем нахер. Кей удивлённо поднимает левую бровь — что, милый, не ожидал? Я тоже могу взывать к разуму, а не только эмоциями разбрасываться. — Давайте спокойно всё обсудим. — Отхожу в сторону и опираюсь на стену. — С каждым из вас я успею пособачиться по отдельности и сделаю это с удовольствием. Отряхиваю руки от табачной крошки и жду, пока хоть один из них перестанет смотреть на оппонента, как разъярённый бык на красную тряпку. Кей молча разворачивается и проходит куда-то вглубь амбара. Клацает выключатель, и тёмное помещение заливает галогеновый свет. Настолько яркий, что слепит. Только сейчас осознаю, что окна наглухо забиты изнутри, и единственные скудные источники освещения — тусклые лучи заходящего солнца сквозь щели между досками. В дальнем углу — небольшой металлический стол и три стула. Как будто заранее готовился. Впрочем, скорее всего, так оно и есть. Стоун отодвигает два из них и кивает нам. — Прошу, коллеги. Йонас что-то бурчит насчёт того, кто там кому коллега, но я старательно не обращаю внимания. Иногда стоит отключить сердце и думать головой. Желательно холодной. Рассаживаемся вокруг стола и оба выжидающе смотрим на Стоуна. Так и подмывает ляпнуть что-нибудь саркастичное, но терплю. По Йонасу вижу, что он тоже сдерживается, но уже на грани. Команда из нас так себе. Осталось только Нарсиса Уэйна завхозом позвать, и безудержное веселье обеспечено. — Я не буду повторяться и снова рассказывать о том, к какой цели нам необходимо прийти, — начинает Кей, складывая руки перед собой. — Потому что наша основная цель — выйти сухими из воды. Я вас сразу предупредил, что при любом раскладе нужно накопать что-то на наш объект. Не только то, что требует заказчик, но и то, что для него самого окажется настолько весомым, чтобы и после оставить нас в покое. В большей степени это касается меня и Лу, поэтому будет логично, если я скажу, что тебя в эти детали посвящать не стоит. Исподлобья смотрит на Йонаса, который с абсолютно невозмутимым видом закуривает и стряхивает пепел прямо на пол. — Типа меньше знаешь — крепче спишь? — Угадал. Твоя задача — помочь только в случае экстренной необходимости. Если всё пройдёт нормально, даже делать ничего не придётся. — Мог бы тогда и через неё попросить, людей не напрягать. — То, что вы знакомы, — совпадение, но, когда я об этом узнал, предположил, что так может быть даже лучше. Тем более ты и сам прекрасно понимаешь, куда бы она меня послала с такими просьбами. — Кей примирительно усмехается, и они понимающе ухмыляются. Одновременно. — Эй, я, вообще-то, тут! Ладно, с холодной головой у меня проблемы. Она за языком не успевает. Бесит, когда обо мне говорят так, как будто я их не слышу. Ещё и спелись, как два пересмешника, хотя пять минут назад чуть не подрались. Впрочем, я бы с удовольствием посмотрела на эти петушиные бои. Тут даже ставку не сделать: оба те ещё психи, когда дело касается разборок. Тем временем они оборачиваются ко мне. — Ещё скажи, что не послала бы. — Йонас толкает в мою сторону пачку с сигаретами, и она легко скользит по металлической поверхности. Зараза, слишком хорошо меня знает. — Я и сейчас могу это сделать. Просто чтоб не расслаблялись. — Щелчком выбиваю одну и отбираю у него зажигалку. — И для чего тогда весь этот цирк? Нельзя было обойтись без загородных поездок и других спецэффектов? Хилер согласно кивает. — Можно. — Кей тоже соглашается, но продолжает: — Но я хотел показать вам обоим это место в самом начале пути по одной только причине. В случае чего — опять же, только если понадобится — любому из нас обязательно нужно попасть сюда. Здесь не найдут. По крайней мере, сразу. — Почему ты так в этом уверен? — Йонас скептически усмехается, барабанит пальцами по столу и даже не замечает, что его сигарета уже истлела. — Что ты слышал о катакомбах под Нью-Пари? — отвечает Стоун вопросом на вопрос. — Мать что-то рассказывала, но всегда считал это байками, поэтому не вслушивался особо. А что? Кей поднимается на ноги и с усилием оттаскивает в сторону ближайший ларь. Действует осторожно, и я даже не хочу предполагать, что лежит внутри. Под ним оказывается добротная, явно недавно установленная крышка люка, в которой темнеет замочная скважина. Впервые такое вижу. Не знаю, как раньше, а сейчас таких уже не найти, всё на автоматике. — Здесь вход в юго-западное направление. Если знать, куда идти, можно выбраться практически в любую точку города, но нам нужна определённая. Я всё объясню, есть карта. Переглядываемся с Йонасом, не совсем понимая, как реагировать. Пальцем у виска крутить или требовать открыть этот сраный люк, чтобы исполнить детскую мечту — полазить по заброшкам. Была у нас такая идея фикс в юности, только осуществить не успели. Выросли. — Серьёзно? А ты-то откуда всё это знаешь? — недоверчиво тянет хилер, склоняясь, видимо, к первому варианту. Я пока не распутье. Но Стоуну доверяю как себе, поэтому всё же не столь категорична. — Пока поверь на слово. Расскажу, когда наши отношения станут настолько близкими, что буду готов поделиться с тобой детскими воспоминаниями. Йонас фыркает, но не спорит. Такое чувство, что он вообще не верит в подобную необходимость. Свою задачу он уяснил, а в остальное лезть не хочет. Чёрт, я реально не могу представить, как он вообще подписался на всё это. И зачем. И почему. — Если что-то пойдёт не так, если хоть один из нас в ходе финальной партии пострадает или погибнет, остальные должны немедленно оказаться здесь. Это залог того, что у них будет шанс завершить дело до конца и выжить в итоге. — Кей произносит это тихо и слишком серьёзно, так, что его настрой передается и нам. Правда, мне — ненадолго. — Ты говорил, будет ещё кто-то. Программист или что-то около того, — напоминаю я. — Почему нас только трое? Айтишника в случае чего спасать не будем? — В идеале спасать вообще никого не придётся. Но по сути вопроса — сначала решим с устройством на работу поближе к объекту. Потом будет ясно, — поясняет Кей и достаёт из кармана связку ключей. — А сейчас предлагаю заглянуть в недра Нью-Пари. С этими словами он склоняется над замком и ловким движением поворачивает в нём один из них. Поднимает крышку люка. Даже на расстоянии пары метров от него чувствуется затхлый запах плесени и сырости. Настолько отвратительный, что вся эта затея мне уже не кажется привлекательной. Что я там говорила про волонтёров? Возьмите меня, я не хочу в катакомбы, я хочу гладить котиков… Когда наконец заканчиваем с обсуждениями и инструкциями, выходим с Йонасом на улицу. Стоун остаётся в здании. Не стала с ним спорить: знает, что делает. В конце концов, если ему хочется пешком прогуляться до города — дело его. На прощание коротко касаюсь его щеки, и он ободряюще улыбается. — Как доберешься — позвони. А лучше напиши. — Ты тоже. — Бросает взгляд на часы на запястье, хмурится. — Поздно уже. Сильно не гони. Волноваться за тебя, наверное, не стоит? — Можешь не волноваться, разрешаю. Йонас не прислушивается к нашему тихому разговору, увлечённый разглядыванием ближайшего к выходу ящика. Открывать не лезет, но недовольно качает головой. А ведь он даже не знает, что там. Только догадывается. Друг, я тоже не понимаю, зачем нам вся эта амуниция. Но, поверь, выглядит впечатляюще. Воздух снаружи почти опьяняет. После затхлости амбара это ощущение приравнивается к эйфории, даже не хочется портить его никотином. Подхожу к байку и облокачиваюсь на руль. Замечаю припаркованный невдалеке старый пикап и удивлённо спрашиваю Йонаса: — Ты на этом сюда приехал? — Да. Отвечает неохотно, явно погружённый в свои размышления. Даже не язвит. Что ж, придётся начинать первой. — И как оно только по дороге не развалилось… — Бодрая херня, хоть и древняя. Пару раз грозился сдохнуть радиатор, но мы с ним договорились. — Сколько тебя знаю, никогда не видела, чтоб ты водил. А ведь правда. Хотя водительское удостоверение у него вроде есть. Или он пару лет назад по другому поводу проставлялся? Знатная была попойка, даже её причина помнится смутно. — Показать? — Йонас открывает пассажирскую дверь и показывает пальцем в сторону кузова. — Байк можно загрузить сюда. Соглашаюсь не раздумывая. Время, сэкономленное на дороге, вполне равноценно тому, чтобы спокойно поговорить. По крайней мере, я надеюсь, что спокойно. Сложно придушить собеседника, если при этом нужно держать руль. Хотя можно остановиться на обочине и закопать труп в полях… Хм, о чём я только думаю? Но от Йонаса прямо-таки исходит желание прибить меня за то, что происходит. Злится, понятное дело. Не сказать, чтоб необоснованно, но как говорится, моё тело — моё дело, а моё тело сейчас требует приключений. Впрочем, ничего необычного. Просто способ найти их на пятую точку я, прямо скажем, выбрала очень уж неординарный. Первые минуты дороги проходят в полной тишине. Йонас ведёт уверенно, чему я в глубине души удивлена, но объясняю это тем, что с друзьями надо видеться чаще — тогда и некоторые аспекты их жизни не станут сюрпризом. — Насколько давно ты этим занимаешься? — Хилер всё же прерывает молчание. Кстати, об аспектах жизни и сюрпризах. — Достаточно. Но меньше полугода. Отвечаю честно. Врать смысла не вижу. — Сдурела?! Ты в Корпусе ненамного дольше работаешь. Как этот хлыщ тебя в это только затянуть умудрился? — Это было моё решение. Никто меня никуда не затягивал. Впрочем, могу задать тебе тот же вопрос. Йонас сомневается, стоит ли отвечать. Замечаю это по слишком напряжённым рукам, нахмуренному лицу. Не зря же Кей меня учил визуально считывать людей. Студентка из меня получилась не очень прилежная, но кое-что запомнила. — Попросили. Настойчиво, — с неохотой наконец говорит хилер. — Согласился лишь потому, что изначально моя роль заключалась только в лечении кого-то из вас, если понадобится. Стоун уже позже рассказал подробности. — И всё равно не отказался? Опять молчит. Раздражает этим до ужаса, но стараюсь не злиться. Толку-то. — Хотел. Мне на эти церковные разборки побоку. Можешь думать что угодно, но я всё ещё не поменял своё мнение о Церкви. Поэтому если надо будет — лучше помогу вам, чем им. Говорит быстро, сбивчиво. Как будто ожидая осуждения, готовясь защищаться. Как был ежом, так и остался. — Лу, зачем ты это делаешь? Не говори, что только чтобы нервы пощекотать. И не в деньгах дело. Теперь я не знаю, что говорить. Сама тем же вопросом задаюсь. Вспоминаю первый раз — вздрагиваю. Вышло случайно, просто оказалась не в том месте и не в то время. И не могу сказать, что мне понравилось. Всадить кусок арматуры в человека, пусть и в конченого урода, — тот ещё экшн. Но на третий раз стало почти привычно. Только руки трясутся и организм не требует адреналина как минимум неделю. Живешь эти дни нормальным человеком, работаешь. Встаёшь по утрам без мысли о скорости на пределе и прочей ереси. — Я не могу ответить на твой вопрос. Просто прими как факт. Сдаюсь. Можешь начинать нотации, друг. Но он меня удивляет больше, чем когда бы то ни было. — Я не могу принять эту сторону твоей жизни. Но не могу не принимать тебя. Тем более теперь, дурная ты голова. Поэтому предлагаю закрыть тему. Становится… тепло? Несмотря на открытое окно, в которое холодный ветер уносит дым его сигареты, бьёт мне в лицо и лохматит волосы. Думаю о том, что с другом мне повезло. Ему вот со мной не очень. А ещё думаю о том, что мы давно не виделись. Когда в последний раз? Не помню даже. Он, наверное, тоже… Боль в плече не позволяет нормально дышать. Захлёбываюсь хрипом, но не даю Йонасу даже прикоснуться к себе. Ему и так досталось. Дай волю — захилит до смерти. До своей. Сверяюсь с картой — почти пришли. Готова молиться Единому, что грязные коридоры, пропахшие сыростью, плесенью и крысами, почти закончились. Хочу вдохнуть кислород, а не запах крысиного помёта и чего-то тошнотворного, о чём стараюсь не думать. — Здесь? Йонас светит фонариком на кусок бумаги, испещрённый знаками и стрелками. Смотрим внимательно — точно здесь. Смотрю на пометку, сделанную рукой Кея. «Лафайет». От букв, написанных знакомым ровным почерком, в груди что-то защемляет, и дело не в ранении. Я не знаю, что со Стоуном. Совсем, мать его, не знаю. Даже предположить не могу. Просто надеюсь, что… А на что надеюсь? Последний раз я его видела несколько часов назад, когда он заставил меня выйти — если это можно так назвать — из машины. Неподалёку от того самого амбара, где меня уже ждал Йонас. Поэтому надеюсь, что Кей жив. Он обещал, что сегодня мы не умрём. Он всегда выполняет свои обещания, ведь так? Конечно, всё пошло не по плану и, откровенно говоря, по звезде. Не могло всё сложиться так, как мы того хотели. Отвлекаюсь от сумбурных мыслей и желания зареветь, только когда утыкаюсь в спину хилера. Он задумчиво смотрит вверх, подсвечивая узкое отверстие, ведущее к люку наверху. — Подняться сможешь? — Да. Не буду ему говорить, что от пульсации в левом предплечье уже выть охота. Он и так достаточно на себя взял. — Тогда жди, я скоро. Снимает с шеи свою цепочку со старым, местами ржавым ключом, брезгливо зажимает его зубами. Ловко взбирается по ступеням, кое-как вбитым в кладку, матерится. Опять план «Б»? Нам не могло повезти, конечно же. Йонас спрыгивает обратно в туннель и отрывисто сообщает: — Ключ поворачивается, но люк не открывается. Скорее всего, на нём что-то стоит. Над нами — фешенебельное заведение, ресторан «Лафайет». Мы должны были выйти на поверхность через его подвальные помещения, но какая-то скотина перекрыла доступ к люку. Прекрасно. Просто прекрасно. Йонас не мешкает. Склоняется над огромным рюкзаком, который героически тащил на спине всю дорогу и скинул только для того, чтобы проверить люк. Внутри всё холодеет. Блять. Как же хочется обойтись без этого. — Когда твой Стоун говорил, что моя задача только в случае чего хилить, это ещё ладно. Но когда он начал учить нас вот этому всему дерьму… Короче, сразу стало понятно, что нам пиздец в любом случае. Ворчит, но всё равно продолжает делать то, что нужно. — Тебе что погромче или что полегче? — Давай то, что эффективнее. Вручает мне небольшой пистолет угрожающего вида. Первая модель, из которой Кей учил меня стрелять. Помню, получалось тогда хреново. Не факт, что сейчас лучше будет. Но хоть что-то. — Отойди. Лучше подальше. Рюкзак сможешь оттащить? Времени на разговоры мало, поэтому молча делаю то, что он говорит. В голове сама собой играет бодрая музычка, которую Стоун шутя называл супергеройской. В данный момент от этого даже не смешно, но и страха уже нет. Йонас снова поднимается наверх и, опять же, громко ругаясь, торопливо устанавливает детонатор. Маленькая бомба не должна обвалить тоннель и причинить большой вред помещению наверху, но её будет достаточно для того, чтобы освободить проход. Стягиваю лямки рюкзака на груди, жду хилера внизу, вжавшись в пол и стену, не обращая внимания на влажные от волнения ладони и стекающие за шиворот капли с потолка. Когда Йонас спускается и крепко обхватывает меня руками, стараемся прикрыть друг друга как можно надёжнее, если это вообще возможно в сложившейся ситуации. Интересно, он сейчас Единого лихом поминает или молится ему? Спрашивать не хочется. Слышу только тихий писк в стороне люка и громкий стук сердца. Понимаю, что сердце Йонаса колотится в ритм с моим — отчаянно и слишком быстро. Нет, точно молится. По-своему, наверняка нецензурно, но всё же… Громкий взрыв оглушает, каменная крошка сыпется нам на головы, у ног падают булыжники покрупнее. Едкая пыль моментально оседает в лёгких, заставляет закашляться. Вкрадчивый треск… С опаской подсвечиваю тоннель перед нами. Там, где был люк, зияет тёмный проём. Сердце буквально выпрыгивает из груди, зажимаю рот рукой, не замечая, как грязь размазывается по лицу. — Сука… Голос хилера звенит в ушах, его перебивает нарастающий грохот. По стене напротив ползёт глубокая трещина. Не раздумывая, Йонас тащит меня к люку и подсаживает на плечо, не давая времени на споры. Стискиваю зубы, хватаюсь за металлическую скобу, служащую подобием ступени. Одна, вторая, третья. За спиной явный шум обвала, и я не знаю масштабов случившейся катастрофы. Нашей катастрофы. Знаю, что в рюкзаке должен быть трос. Чудом нахожу его сразу же, цепляю карабин за какие-то металлические полки и скидываю второй конец вниз. — Давай! Пытаюсь помочь Йонасу быстрее забраться ко мне, тяну трос изо всех сил, которых, сука, почти нет. Трос до крови впивается в ладони, металл сдирает кожу, но всё же стараюсь не кричать, только до железного привкуса во рту закусываю губу. Зажмуриваюсь так, что по щекам слёзы текут. Минуты томительны, такое ощущение, что они складываются в вечность. Натяжение троса резко ослабевает, как будто он лопнул. Но за шумным оползнем ничего нельзя разобрать, и я не знаю, что произошло. А потом становится тихо. Словно уши ватой заложило. Только звуки отдельно падающих камней глухо пробиваются сквозь пульсацию крови в мозге. Или где там… И больше ничего. Глаза открывать страшнее, чем всё, что было до этого. Отсчитываю в голове секунды, оттягивая необходимость дышать. Чувствовать. Слышать. Раз. Два. Три… Десять. Одиннадцать. И тем не менее это нужно сделать. Ну же…