С любимыми не расставайтесь

      С Добровольским Игорем Валентиновичем Володя встретился в частной клинике. Там у него был отдельный кабинет, который, если верить Брагинскому, он арендовал у хозяина медицинского учреждения.              Когда Володя прошёл в кабинет в назначенное время, его глазам предстало бежевое убранство, которое очень успокаивающе действовало на нервную систему. Никакой кричащей отделки, раздражительных цветов и отвлекающих деталей. Пол был устелен мягким линолеумом, а одну из стен украшало несколько картин. Там были нарисованы и пейзаж, и морские просторы и даже — эта картина Володе понравилась больше всего — красивая Венеция со своими знаменитыми каналами и гондолами для прогулок и переправ. Володя на некоторое время остановил взгляд на спокойных тонах города на реке.              — Бывали в Венеции? — раздался голос врача, и Володя моргнул, понимая, что он ещё даже не взглянул на того, с кем ему предстоит пообщаться. Повернув голову в сторону Игоря Валентиновича, он наткнулся на изучающий взгляд зелёно-голубых глаз, от которого было неуютно. Володя знал, что не всегда мог держать эмоции под контролем, но если такому простому человеку, как мама, его сложно было бы прочитать, то психотерапевту достаточно было просто посмотреть на его лицо — и он уже знал, что Володя ел сегодня на завтрак.              Пока что доверия к этому молодому мужчине у Володи не было. Хоть тот и был настроен доброжелательно.              — Нет, — спокойно ответил Володя. — Никогда не был.              Игорь Валентинович слегка склонил голову набок, от чего светлая прядь немного удлинённой чёлки упала ему на глаз.              — И я не был, — внезапно сказал он. — Говорят, там красиво. Вот приобрёл картину, чтобы хоть так любоваться. Садитесь, Владимир Львович, — он указал на мягкое кресло в таком же оттенке, как и стены. Володя скромно прошёл вперёд и также скромно опустился на сидение.              Кресло было потрясающим, сразу расслабляло, и Володя едва удержался от того, чтобы не зажмуриться от удовольствия.              — Итальянская обшивка. Лучшее качество, — Игорь Валентинович лучезарно улыбнулся донельзя белоснежными зубами. — Скажу по секрету, — он даже перешёл на шёпот и слегка наклонился вперёд, будто и правда собирался поведать величайшую тайну в мире, — я сам иногда сажусь в него, чтобы расслабиться, и даже иногда воображаю себя пациентом, чтобы понять, что же ощущают другие люди.              Володя вскинул одну бровь, и взгляд его метнулся к белому плюшевому зайцу, держащему в лапах красное сердечко с кричащей надписью «I Love You», который сидел на отдалённой тумбочке и смотрел чёрными глазами-пуговками прямо на Володю.              — А слушателем, по всей видимости, выступает вон то плюшевое создание, — Володя кивнул подбородком в сторону искусственного животного, и Игорь Валентинович на секунду обернулся, затем снова посмотрел на Володю, издав тихий смешок.              — Обычно — да. Но сегодня Вы — наш главный гость, а потому слушать мы будем Вас. Итак, по телефону Вы обмолвились, что получили ранение и из-за этого практически лишились памяти, а также лежали в коме некоторое время, — Игорь Валентинович откинулся на спинку своего не менее шикарного кресла, чем то, на котором сидел Володя, и взял ручку в руки. Пальцы стали совершать вращательные движения. Володя молчаливо кивнул. — Расскажите мне поподробнее момент Вашего пробуждения. Что Вы почувствовали? Что ощутили? О чём были Ваши мысли?              И Володя стал рассказывать. На удивление, вопросы врача не вызывали раздражения, а по мере беседы Володя ощущал, как начинает раскрываться больше.              Он отдал выписку из больницы, в которой проходил лечение, а затем тихо сказал:              — Ещё меня мучают кошмары… — Игорь Валентинович внимательно посмотрел на него исподлобья, отвлекаясь от чтения диагнозов на бумаге.              — Последствия войны, как я полагаю? — уточнил он.              — Да, — Володя по инерции поправил очки. Отчего-то ему было стыдно за свои неконтролируемые сновидения.              — Это норма для человека, который воевал. Гораздо страннее для меня те люди, которые не приобретают кошмаров, участвуя в боевых действиях. Вы их лечили?              — Нет. Мой бывший лечащий врач посчитал, что их не нужно лечить. Что в них нужно искать ответы на свои вопросы о прошлом.              Светлые брови Игоря Валентиновича взлетели вверх, лоб тут же исполосовали неглубокие морщинки.              — Что за чушь? Кошмары, наоборот, подавляют, угнетают и не дают сознанию работать в полную силу. Организм устаёт, он эмоционально выпотрошен, и сил на восстановление той же памяти у него попросту нет. Кошмары частые?              Володя проникся. Игорь Валентинович своим приятным голосом, казалось, говорил правильные вещи. Постепенно он начинал импонировать.              — Нет. Я заметил, что только тогда, когда меня что-то сильно потрясает. Неважно, плохое или хорошее.              Игорь Валентинович что-то пометил на бумаге, лежащей перед ним.              — Думаю, что первоочередное, что нам необходимо — избавиться от кошмаров. Провести стабилизацию сна. Найти причину Ваших нездоровых снов, обговорить её посредством бесед. Ну и медикаментозное лечение тоже будет в приоритете.              Они договорились встречаться два раза в неделю. Игорь Валентинович посоветовал Володе выйти на работу, а также не терять общения со старыми друзьями. Он предполагал, что связь с людьми, которые когда-то окружали Володю, будет для него полезна.              И поэтому Володя позвонил Ане вечером того же дня, когда побывал у психотерапевта.              — У меня отпуск в июле. Я ещё не решила, куда поеду, но могу приехать на недельку в Харьков. Что думаешь?              Володя разглядывал фотографию на стене, где был запечатлён он с родителями. Они сидели на лавочке, Володя — на отцовских руках. На снимке ему было не больше пяти лет.              «— Вам нужно больше общения», — в голове вспыхнули слова Игоря Валентиновича.              Будет ли плохо, если Аня приедет? Хоть Володя и будет работать, всё же присутствие Ани может сказаться положительно, да и маме будет не так скучно и одиноко. А на каких-нибудь выходных они могли бы все вместе выбраться на природу, если позволит погода.              — Думаю, что это было бы неплохо. Ближе к твоему отпуску обсудим эту мысль ещё раз.              Ему показалось, что Аня улыбнулась в трубку.              Последнюю неделю июня Володя решил посвятить отцовской фирме. Он пришёл в офис, и Брагинский тут же представил его коллективу.              Никто не встретил его прохладно, из чего Володя сделал выводы, что Дмитрий Викторович уже предупредил всех работников о приближающейся смене руководства.              — Лера у нас тоже новенькая, — Брагинский сжал плечи хрупкой девушки, стоящей рядом с ним. Та стеснительно улыбнулась и поправила выбившуюся прядь каштановых волос из собранного на голове пучка. — Работает секретарём, поэтому, Владимир Львович, Вы можете обращаться к ней по всем организационным вопросам.              Володя кивнул, а затем Брагинский провёл его в отцовский кабинет.              — Свои вещи я уже вынес. Теперь это твоё место обитания.              Кабинет был… Скуден. Обои блеклого цвета, словно выцветшие на солнце, покрывали четыре стены, на которых зияла пустота. Ни картин, ни календарей, ни каких-либо грамот и фотографий в рамках — ничего из этого не пестрило в глазах.              От этого кабинет казался большим и не очень уютным.              Володя прошёл к неширокому столу, провёл ладонью по чистой полированной поверхности. Заметил короткий порез на лакировке и дотронулся до него пальцами. Здесь сидел его отец некоторое время… Теперь здесь будет править Володя.              Немного перехватило дыхание от неприятного чувства внутри. И всё же Володе стало любопытно, какие отношения складывались у него с отцом… Мама говорила, что между ним и им царила теплота, но порой Володя замечал, как она отводила взгляд, словно что-то скрывала или чего-то не хотела говорить. А Володя не порывался узнавать эти тайны, боясь разочароваться.              Постепенно Володя стал вливаться в рабочую рутину строительной фирмы. Пока в основном он доверял управление Брагинскому, подстраиваясь под его темп и выслушивая его мнения. Где-то он, как начальник, вносил коррективы, где-то полностью доверял своему заместителю.              Со своим психотерапевтом Володя также встречался два раза в неделю, как и было обговорено. Они вели непринуждённые беседы, Володя начал принимать лекарства, чтобы нормализовать сон, и кошмары со временем отступили.              Однажды на приёме, это уже была середина июля, Игорь Валентинович задал весьма интимный вопрос:              — Когда у Вас был последний раз секс, Владимир? — Володя, смотревший до этого в окошко, по которому медленной змейкой стекали капли — погода в последние дни была жутко дождливая — повернул голову в сторону врача с немым вопросом в глазах. Игорь Валентинович дёрнул уголками тонких губ в лукавой усмешке. — Не смотрите на меня так. Это вполне обыденный вопрос. Так, когда же это было?              Володе на секунду показалось, что в глазах напротив плещется неподдельный интерес. Причём интерес явно не врачебный.              Володя слегка тряхнул головой — померещится же — и поджал губы. К таким вопросам он был не готов.              — Не поймите меня неправильно, — тут же снисходительно добавил Игорь Валентинович, — мы с Вами достигли немалых успехов в лечении Ваших кошмаров. Но, чтобы вернуть память — этого недостаточно. Необходимо погрузиться в благоприятную среду. Найти то, что расслабляет и дарит ощущение радости. Секс — одно из таких средств. Если, конечно, Вы не асексуал. А что-то мне подсказывает, — тут Игорь Валентинович улыбнулся одними губами несколько… Плутовато. — Что Вы не из таких людей.              Володя уже давно не испытывал смущения, но отчего-то Игорь Валентинович заставлял его смущаться. То ли взгляды, то ли его голос так действовали…              Володя прочистил горло. Крепко задумался. Последний раз что-то такое у него было с Димой перед его отъездом в Москву, и с тех пор прошло уже почти два месяца. Володя даже удивился, как быстро пролетело время за всеми случившимися событиями.              — Это было так давно, что я и не помню, — расплывчато ответил Володя, не желая вдаваться в подробности своей интимной жизни. Какая разница: два или три месяца? Это ничего не поменяет.              — Тогда вот Вам следующая рекомендация: Вы должны получить удовольствие. Расслабьтесь, позовите вторую половинку куда-нибудь…              — У меня никого нет, — зачем-то ляпнул Володя. Лицо психотерапевта вытянулось в удивлении, потом, однако, вновь приобрело нейтральное выражение.              — Тогда Вам необходимо с кем-нибудь для начала познакомиться. Свидания, знаете ли, тоже положительно сказываются на людях.              Володя пожал плечами. За всеми событиями он абсолютно позабыл о своей личной жизни. И, похоже, сейчас было самое время заняться ею.              — Я учту Ваши рекомендации, — вежливо ответил Володя. Дождь за окном стих. Игорь Валентинович повернул голову в сторону окна и в задумчивости постучал ручкой по столу. Та издала глухой звук.              — А пойдёмте попьём кофе, — внезапно сказал он, вновь поворачиваясь к Володе. — Так уж получилось, что Вы у меня на сегодня последний клиент, а домой вроде как рано, да и дождь за окном закончился. Здесь неподалёку есть одна чудесная кофейня. Что скажете?              Кофе и вправду оказался вкусным. Они взяли два навынос и решили прогуляться по небольшому скверу, примыкающему к Харьковской консерватории.              — Когда-то в детстве я хотел играть на барабанах, — сказал Игорь, когда они подошли чуть ближе к учебному заведению. — Я это к тому, что перед нами одна из лучших консерваторий нашей страны. Сразу вспомнились мои стремления.              Володя посмотрел вперёд. Здание впечатляло своей красотой. И чем больше он его рассматривал, тем сильнее ему чудилось, что он уже когда-то бывал здесь. И что сквер этот до боли знаком.              Возможно, подумал Володя, он проходил здесь, когда приезжал сюда последний раз.              — Отчего же не научились? — выкинув из головы ненужные дежавю, Володя решил поддержать беседу.              Игорь пожал плечами.              — Желание само как-то отвалилось. Это, знаете, как с мечтой стать космонавтом или лётчиком. В Советском союзе едва ли не каждый ребёнок грезил об этом. А в итоге? Многие из них стали теми, кем хотели быть в детстве? Я думаю, нет. Повзрослев, я понял, что на одних барабанах далеко не уедешь. Решил поступить в медицинский. Более престижно.              Володя хмыкнул. Мама говорила ему, что в детстве одно время он мечтал стать шахтёром, чтобы добывать много золота и дарить ей его в виде украшений. Потом он тоже вырос и мечта стать шахтёром померкла.              — Наверное, с возрастом у всех всё меняется, — Володя помолчал. — Но я всё же научился играть на гитаре, как того и хотел когда-то.              — Думаю, это здорово, — изрёк Игорь Валентинович. — Учитывая Ваши собранность и ответственность, то мне кажется, что играете Вы замечательно.              Володя слабо улыбнулся. Гитара была его отдушиной. В последнее время перед сном он часто перебирал струны, наигрывая что-то лёгкое и безрассудное. Он часто заглядывал в ту нотную тетрадь, играл аккорды из неё и порой пытался угадать, что скрывалось на той недостающей странице.              Они обогнули сквер, общаясь на посторонние темы, и Володя для себя обнаружил, что ему комфортно в обществе Игоря Валентиновича. Он даже расслабился и позволил себе немного больше разговоров, чем обычно.              Когда пришло время для расставания, Володя, выкинув в урну пустой картонный стаканчик, протянул руку к Игорю:              — Спасибо за уютные разговоры, Игорь Валентинович.              — Можно просто Игорь, — он пожал руку в ответ на прощание. Ладонь у него оказалась тёплой и мягкой. — Мы уже вроде как немного сдружились.              Володя кивнул.              — Тогда можете обращаться ко мне Володя.              После этого Игорь удивился.              — А почему не Вова?              — Не очень люблю эту форму своего имени.              Игорь коротко улыбнулся, после чего, окончательно попрощавшись, они разошлись.              Вечером Володя долго думал над словами своего психотерапевта о знакомстве с кем-нибудь и пришёл к выводам, что ничего плохого в этом не было.              Но прежде чем это сделать, ему необходимо будет провести некоторое время с Аней, которая собиралась приехать буквально завтра.              Володя помог маме подготовить гостевую спальню и на следующий день отправился на вокзал во второй половине дня.              — Ну вот опять июль. И опять Харьков, — усмехнулась она, спускаясь по ступеням вагона. Володя, встречавший её в этот раз один — маме срочно нужно было посетить стоматолога — чуть нахмурился при словах подруги. Аня, заметив это, тут же пояснила: — В восемьдесят шестом мы тоже приезжали в Харьков в июле. Тогда в лагере была третья смена.              Володя вдруг осознал, что даже не рассматривал вариант с тем, чтобы съездить в тот самый лагерь… Ведь это могло пробудить другие воспоминания.              — Ань, послушай, — когда они сели в машину, Володя решил не откладывать недавние мысли, — а что если нам съездить в тот лагерь? Ну… Может, я смогу что-нибудь вспомнить.              Аня как-то криво усмехнулась, а затем воскликнула:              — Ты что, Володь, столько лет прошло, там теперь, наверное, и лагеря того нет. Союз-то распался, многие организации закрылись.              — Но что если попытаться? А вдруг он ещё работает?              — Да я даже дороги туда не помню!              — Поспрашиваем у местных, — не сдавался Володя. Он прочно зацепился за эту мысль. Всё же он провёл там два года подряд, а значит, что-то притянуло его туда во второй раз.              Аня небрежно махнула рукой.              — А я говорю тебе, что затея провальная. Но, если найдёшь дорогу, так и быть, я с тобой съезжу.              — Во что бы то ни стало найду, — невозмутимо ответил Володя, задавшись новой целью. Он решил использовать все средства для восстановления своей памяти.              Пока Аня была в городе, Володя мотался то на работу, то на сеансы с психотерапевтом, то пытался отыскать дорогу в тот самый забытый Богом и жителями Харькова лагерь с красивым названием «Ласточка».              — Дмитрий Викторович, — сокрушался Володя в конце рабочего дня, когда результаты поисков по прошествии нескольких дней не принесли никаких плодов. — Ну ты же едва ли не коренной житель. Неужто никогда не слышал о таком лагере? У тебя что, дети туда не ездили?              — Володь, — Брагинский рассматривал свои ногти, ковыряя кутикулу на одном из них, — мои дети всегда отдыхали в «Артеке». Какая к чёрту «Ласточка»? Мне в профсоюзе никогда про такой лагерь ничего не говорили и даже путёвки не предлагали. Уж не знаю, как ты умудрялся из столицы СССР сюда приезжать.              Володя горестно вздохнул. Однако он не прекратит поиски. Пойдёт в архив, там наверняка есть какие-то упоминания. Отчего-то казалось, что это — важно. Что Володя… Сможет найти ответы на свои вопросы, если отыщет путь к тому лагерю.              — Ты домой едешь или как? — спросил Брагинский, вставая со стула. Рабочий день действительно подошёл к концу. Володя щёлкнул мышкой по кнопке выключения компьютера. На сегодня он тоже закончил.              — Иду, — поправил он. Брагинский вскинул тёмные брови с седыми крапинками вверх.              — А где машина?              — В ремонте. Что-то случилось с дворниками и ручкой одной из задних дверей. Завтра заберу.              — Эту колымагу уже давно пора менять, — усмехнулся Брагинский. — Я столько раз говорил Льву, чтобы купил иномарку. Даже через знакомых готов был договориться, чтобы пригнали из Европы, но нет же — упёрся и говорил, что лучше будет на отечественном ездить. Вов, — Брагинский хлопнул Володю по плечу, — ну хоть ты будь благоразумнее. Купи другую машину. Если надо, я договорюсь. Хочешь — хоть из Польши пригонят, хочешь, хоть из Германии.              Володя кивнул. Смена машины — это пока последнее, что волновало его в жизни, но слова Брагинского он взял себе на заметку. Всё же иностранные марки смотрелись более солидно и качественно.              — Я учту, — ответил Володя, после чего они вышли из кабинета и покинули здание.              — Может, тебя подкинуть до дома? — спросил Брагинский, доставая ключи от автомобиля и звеня брелком в виде чёрного быка с огромными рогами.              — Нет, я пешком. Погода сегодня отличная.              Погода и правда радовала. После череды дождливых дней из-за туч наконец выглянуло солнце и, занявши законное место на небе, стало согревать землю жаркими лучами.              — Ну тогда до завтра, — Брагинский пожал руку ему на прощание, а затем отправился в сторону парковки, что-то насвистывая себе под нос.              Володя развернулся в противоположном направлении и зашагал неспешным шагом вдоль улицы наверх. Идти до дома ему было около получаса, но это совершенно его не беспокоило. В последнее время Володя озаботился здоровым образом жизни, даже подумывал записаться в бассейн, если найдёт для этого свободное время.              Путь его лежал через местную школу. Когда он проходил мимо, неподалёку от ворот стояла компания взрослых женщин и нескольких мужчин. Все они были уставшими, но вместе с тем чем-то довольные.              — Ну наконец-то эти ремонты закончились. Можно официально уходить в отпуск, — сказал чей-то мужской голос. Несколько молодых женщин хихикнуло.              Володя обогнул компанию, от которой разило краской и растворителем, и уже сделал несколько шагов, как внезапно его кто-то окликнул.              — Володька? — Володя остановился, как вкопанный, и резко обернулся. К нему, отделившись от компании, приближался мужчина. На вид он был не старше самого Володи. — Володька Давыдов? Да неужели это ты? — крепкие руки неожиданно сжали его плечи, и Володя даже никак не успел отреагировать. — Сколько лет сколько зим. Обалдеть, — Володя чувствовал себя истуканом. Он совершенно точно не знал мужчину, который бесцеремонно ворвался в его личное пространство, но это было просто невероятно! Невероятно, что он встретил кого-то, его знающего, на улицах Харькова. — Володь, ты чего молчишь? Не узнал, что ли? — мужчина продолжал улыбаться. В уголках его рта Володя заметил капельки зелёной краски. Облачён мужчина был в спортивный костюм. — Да это же я, Женька Смирнов! Твой сосед по комнате и по совместительству физрук в некогда существовавшем пионерлагере «Ласточка».              Сердце забилось быстрее при упоминании лагеря. Володя даже не знал, как сказать этому Жене, что он его не помнит. Поэтому он деликатно отступил на шаг назад и почесал лоб, чувствуя былую неловкость от того, что его кто-то знал, а он, Володя, этого кого-то не помнил.              — Я… Тут такое дело… В общем я больше года назад потерял память и… — Володя развёл руками в стороны. Эта история на самом деле уже сидела у него в печёнках, но он понимал, что все его знакомые не виноваты в том, что ему каждый раз приходится пояснять своё недоумение на лице.              Лицо Жени вытянулось в изумлении. Рот приоткрылся.              — Ох, прости, — теперь Женя пытался скрыть неловкость, но у него это плохо получалось.              — Ничего, ты же не знал, — Володя попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла кривая гримаса разочарования. В чём именно: в себе или во всей ситуации целом, Володя так и не понял.              Повисла неуютная пауза. Но Володя точно знал, что не должен терять нить со старым знакомым.              А потому он протянул руку.              — Мы можем познакомиться заново. Я — Владимир Давыдов. Можно просто Володя.              Женя с секунду смотрел на протянутую ладонь, а потом, усмехнувшись, крепко сжал Володину руку.              — Евгений Смирнов. Можно просто Женя. Твой самый лучший сосед, — он подмигнул, когда они разжали руки. — Вот Ирка обрадуется.              — А это?..              — Моя жена. Она тоже в «Ласточке» была, вожатой работала. Слушай, — тут Женин энтузиазм вернулся. — Ты сильно спешишь? Может, пойдём к нам домой? Поговорим, расскажешь, что с тобой случилось. Всё же мы неплохо общались, когда в лагере вместе были.              Володя ничего не имел против прогулки по аллеи памятных воспоминаний, а потому с радостью согласился познакомиться и с Ириной.              Когда они пришли к Жене домой, первым их встретил мальчик.              — Вот, это наш старшенький сын, Паша. Паша, это Володя, мой старый друг.              Паша был очень похож на своего отца за исключением того, что носил круглые очки.              — Привет, — Володя улыбнулся серьёзному мальчишке и, как подобает, протянул руку. Тот ответил не слишком уверенно и тихо поздоровался в ответ.              — Жень, зайчик, ты уже вернулся, — в коридоре первым делом показался очень круглый живот, а потом и низкорослая девушка. Володя узнал её сразу: он вспомнил фотографии, где они стояли всем вожатским отрядом, и как раз рядом с этой девушкой был запечатлён Володя.              — Ира, — Женя стоял чуть впереди Володи и обернулся на него на мгновение с улыбкой на губах, — ты не поверишь, кого я встретил.              — Володя! — ахнула Ирина и, еле передвигая пухлыми ногами, подошла ближе к Володе, чтобы тут же заключить его в объятья.              Володя неловко обнял её в ответ, и Женя поспешил ему на выручку:              — Ирин, тут такое дело… Володя наш, оказывается, память потерял…              Ира отодвинулась от Володи и обеспокоено посмотрела в его лицо.              — Но что случилось?              — Давайте об этом за столом, — снова выручил Женя, и Ира тут же засуетилась.              — Так, — она обернулась к сыну, — ты со мной на кухню, а ты, — теперь она обратилась к мужу, — покажи Володе, где руки помыть. Сейчас всё будет, — и она, какая-то слишком бойкая для своего положения, схватила сына за локоть и потащила за собой на кухню.              Женя с ухмылкой взглянул на Володю.              — Ну ничего не меняется, — он покачал головой, — как была командиром, так и осталась.              Следующие несколько часов Володя провёл в компании Жени и Иры. Они задавали много вопросов, а потом рассказывали, как познакомились с ним, как общались в «Ласточке».              — О, — Ира, уже слегка запыхавшаяся от длительных бесед, всё равно продолжала говорить, — надо ещё Машке сказать, что ты теперь у нас в городе живёшь. Она в моём отряде была, ты с ней тоже общался. А я с ней вроде как и сдружилась в течение последующих нескольких лет. Она сейчас у меня продавцом работает. Вот она будет рада тебя увидеть. Можно будет вечер старых друзей организовать. Кстати, Володя, — тут Ирины глаза хитро сверкнули, — а ты часом не женился? На Ане, например?              Володя вскинул брови в удивлении. И почему это Ира решила, что он должен был жениться на Ане?              — Нет. Я не женился. А с Аней мы по-прежнему друзья.              — О, понятно, — она усмехнулась. — А я думала, что у неё получилось завоевать твоё сердце. Вы были так близки всегда. Неужели ничего к ней так и не проснулось?              Володя поджал губы, ощущая внутри нарастающую неловкость. Вряд ли эти люди знали истинное положение вещей, касающееся Володиной ориентации, но Володя не мог понять, почему Ира была уверена, что он будет с Аней.              — Да нет, ничего, — отстранённо ответил Володя. — Она, кстати, тоже сейчас здесь. Приехала погостить.               — Отлично, — хлопнув в ладоши, воодушевлённо ответила Ирина. — Значит, точно надо устроить встречу старых приятелей. Я скажу Маше, а ты Ане, и договоримся. Хорошая же идея, верно? — она с какой-то затаённой надеждой смотрела на Володю. Володя потупил взгляд, направив его в сторону миски с черешней. Кто он такой, чтобы отказывать беременной женщине? Видно же, что Ира часто сидит дома и любая встреча для неё — за радость.              Володя взял горсть ягод насыщенного винного цвета и снова посмотрел на Иру.              — Хорошая, — кивнул он. — Я скажу Ане, думаю, ей будет интересно.              Ира улыбнулась ещё шире.              — Отлично. Тогда потом нужно будет договориться о времени.              Они обменялись домашними телефонами, и Володя поспешил к себе домой.              Только выйдя от своих старых приятелей, он понял, что совершенно забыл спросить у них дорогу в «Ласточку». Хоть Женя и обмолвился, что лагеря давно нет, а на его месте — руины, Володя чувствовал, что ему нужно посетить это место. Словно там было что-то важное.              Дома, за ужином Володя поделился радостными событиями, которые произошли с ним за последние несколько часов.              — Они хотят организовать встречу, — рассказал он Ане. Та ковыряла в тарелке и на него не смотрела.              — Правда? — без особого энтузиазма спросила она. — И кто же там будет? — их взгляды пересеклись, и на секунду Володе показалось, что ему стало прохладно.              — Ну я так понял, что мы с тобой, Ира, Женя и какая-то Маша.              — М-м-м, — протянула Аня, отпивая из стеклянного стакана свежесваренного вишнёвого компота. — Сидорова. Не думала, что они общаются.              — А что, — тут же поинтересовался Володя, — у них были какие-то конфликты?              — Да нет, — Аня неопределённо пожала плечами, — просто эта Маша всегда была странной. Всегда сама по себе. С девчонками из отряда не дружила, за тобой частенько следила.              Володя изумился. Он даже перестал жевать.              — Следила? Но с чего бы ей следить за мной? И откуда ты об этом знаешь?              Аня махнула рукой.              — Да об этом весь лагерь знал, — она вдруг положила свою руку на Володину. — Не забивай себе голову. Девчонка в тебя была влюблена, ты, по понятным причинам, ей не интересовался.              Володя сглотнул и напрягся.              — По каким понятным причинам? — взволновано спросил он. Неужели… Неужели Аня могла знать?..              — Ну ей же пятнадцать было. Ты бы никогда не связался с малолетними девицами, — Володя незаметно выдохнул и расслабился. По крайней мере, эта причина точно могла бы сойти за правду. — А насчёт встречи, — Аня убрала руку и вернулась к ужину в тарелке, — я не против. В конце концов, всегда интересно посмотреть, как изменились люди, с которыми когда-то общался.              Встретиться решили в ближайшие выходные. Местом встречи определили квартиру Смирновых. Когда Володя с Аней пришли, то столкнулись в дверях с молодой женщиной. Её лицо было уставшим, а сама она стояла перед зеркалом с расчёской в руках. Увидев новых гостей в зеркальном отражении, она натянуто улыбнулась.              — Володя, Аня, какая встреча, — она повернулась к ним лицом. Её светлые локоны, достающие ей до лопаток, подпрыгнули в воздухе. На вид девушка была симпатичной. И даже смутно знакомой.              — Маша, — Аня отпустила Володю, которого до этого держала под руку, и подошла ближе к Маше. — Привет, — она потянулась к ней, и обе девушки подарили друг другу поцелуй в щёку. — Рада тебя видеть, — Аня взяла Машу за руки и оглядела её с головы до ног. — Отлично выглядишь. Это ж сколько мы не виделись?              — Как раз одиннадцать лет, — Маша метнула взгляд на Володю. — Здравствуй, Володя.              Володя коротко кивнул и ответил слишком официально:              — Здравствуйте, Мария.              Маша открыла было рот, но тут в коридор вышла Ирина и сразу же начала обнимать Аню, как старую добрую подругу.              Володя, наблюдая за этим, задумался о прошлом. Неужели они все настолько хорошо общались, что сейчас действительно были рады видеть друг друга? Володя не мог не заметить отсутствие энтузиазма у Ани, как не мог не заметить и натянутую улыбку Маши. И только, казалось, одни Ира и Женя были искренны в своих эмоциях.              Кухня у Смирновых была большой, а потому разместились все гости там. Вместе с Машей ещё был её сын — Дима. Они с Пашей являлись ровесниками и неплохо дружили, а потому, посидев немного за столом чисто из уважения к родителям, эти двое покинули кухню, направившись к Паше в комнату.              Разговоры текли плавно. Из настоящего в прошлое, из прошлого в настоящее. Володя изредка участвовал в общей беседе: только лишь иногда вставлял пять копеек или спрашивал то, что больше всего заинтересовало.              — О, а про Конева-то мы забыли совсем. Это ж наша звезда лагерная. Хоть и хулиганом был, но всё же хорошим малым. Даже не знаю, что с ним стало после лагеря и где он сейчас, — после Ириного вопроса повисло неуютное молчание. Володя случайно встретился взглядом с Машей, но та резко отвела его в сторону и уткнулась в тарелку. Аня рядом невозмутимо поедала салат, но Володя ощущал её напряжение.              Фамилия этого парня-хулигана Володе ни о чём не говорила. И никто больше за столом не высказал никаких предположений, куда делся этот Конев.              — Ирин, — Аня взяла слово после паузы, резко переводя тему: — А кого ж вы ждёте? Врач не говорил?              Ира мечтательно улыбнулась.              — Ну все приметы говорят, что это девочка. А врач, — тут она как-то омрачилась, — твердит, что будет мальчик. Мол, по ощупыванию ясно, что это пацан.              — И какие такие приметы? — продолжила диалог Аня.              — Ну у меня аккуратный, круглый живот, а ещё я периодически покрываюсь сыпью и кое-где на лице появились преждевременные морщины. Это объясняется тем, что девочка забирает красоту матери. А также я очень подсела на сладкое и кисломолочное, что тоже свидетельствует о том, что внутри меня — девочка. Это точно девочка. Что бы там не говорили.              — Имя уже выбрали? — продолжила тему Аня.              — Да, хотим Олей назвать. В честь моей бабушки.              — Ольга Евгеньевна, — протянула Аня. — Хорошо звучит. У меня подруга недавно родила и свою дочь назвала…              И дальше плавно переключились на тему детей. Ира рассказала о первой беременности, тут в разговор включилась и Маша, и Женя, закатив глаза, увёл Володю из этого бабского коллектива.              Они вышли во двор, где Женя достал сигареты. Протянул пачку Володе.              — Ты же физрук, — воскликнул Володя, отказавшись от табака. Женя хмыкнул и зажал между зубами сигарету.              — Одно другому не мешает. Да и я так, балуюсь, — он прикурил и втянул никотин в себя. — Просто за Иру переживаю. У неё первая беременность проблемная была. Вечно отекала, токсикоз мучил, спала плохо. Благо Пашка здоровый родился. Вторая вроде получше, но всё равно боязно.              — Понятно, — выдохнул Володя и спрятал руки в карманы тёмных брюк. Был один вопрос, который очень его интересовал, и Володя всё же через некоторое время решился его задать: — Слушай, Жень, а… А ты не помнишь дороги к «Ласточке»? — Женя посмотрел на Володю с изумлением. — Я хотел бы туда съездить, — следом пояснил Давыдов.              — Так там уже и в помине ничего нет. Поди в бывших корпусах бомжи живут.              Володю это совсем не страшило. Он знал, что ему необходимо туда съездить.              — Это нестрашно. Я… Просто хочу там ещё раз побывать.              — Чёрт, Вовка, я могу накидать только примерную дорогу. Столько лет прошло… Мы с Иркой там последний раз ещё до развала СССР были…              Володя кивнул.              — Я понимаю. Но вы единственные, кто знает о лагере. Поверь, я спросил не одного человека.              — Серьёзно?.. — Володя снова кивнул. Женя почесал затылок. — Во дела. Ладно, достану старую карту, нарисую тебе путь. Только учти, — он погрозился пальцем, словно Володя — провинившийся ученик, — будь аккуратным там, когда поедешь.              Вернувшись в квартиру, Володя заметил, как Аня и Маша о чём-то беседовали в гостиной, пока Ира сидела на кухне и ждала, когда засвистит чайник. Володе показалось, что лицо Маши было напуганным при разговоре с Аней, но задерживаться возле дверей он не стал — Женя позвал его в другую комнату. Это оказалась их с Ирой спальня. По сравнению с остальными, комната была меньше.              — Если родится дочка, то эту комнату потом ей отдадим, а сами в гостиную переберёмся жить, — сказал он, подходя к стеклянному шкафу, в котором на полках стояли различные книги да пластинки.              Через некоторое время у Володи на руках был примерный план дороги в «Ласточку». Женя ручкой расчертил все знаки, которые помнил.              — Если вдруг не найдёшь дорогу, попробуй через Горетовку. Деревня заброшенная, но дома там ещё стоят. Там и вход в лагерь в низине есть.              — Спасибо, Жень, это лучшее, что я мог бы получить.              Ближе к вечеру ребята засобирались домой. Выходили из подъезда вместе с Машей и Димой. Мальчишка устал и еле волочил ноги. Маша слегка нервничала из-за того, что они могут опоздать на автобус.              — Давайте мы вас подвезём, — учтиво предложил Володя, видя бессилие Сидоровой — как он успел узнать, это была её девичья фамилия, а замуж Маша никогда не выходила.              Маша вскинула голову, опасливо озираясь на Аню. Та молчала.              — Да… Как-то… Неудобно…              — Мама, возьми меня на ручки, — канючил Дима.              — Всё удобно, — ему всегда было жаль матерей-одиночек. А на таких он насмотрелся, пока жил в Чечне, поэтому помочь Маше — счёл своим долгом. — Эй, Леонардо, иди ко мне, — Володя подхватил засыпающего Диму на руки и понёс до самой машины.              — Спасибо, — робко сказала Маша, когда они все сели в салон.              — Говори адрес, — ответил ей Володя, заводя машину. Благо её отремонтировали и теперь он снова был на колёсах.              Маша продиктовала ему адрес, и дорога оказалась неближней. Сидорова жила едва ли не на окраине Харькова, куда действительно ездил только один рейсовый автобус по расписанию. Она вместе с сыном и в самом деле рискнула на него не успеть.              Пока ехали, Дима окончательно уснул, а Маша смотрела в окошко и не проронила ни слова. Сейчас Володя точно ощущал незримое напряжение. И исходило оно больше от Ани, которая, хоть и сидела спереди, всё же теребила браслет на своём запястье.              Что-то крылось за отношениями этих двух дам, которых вёз Володя, но спросить он так и не решился. Возможно, какие-то обиды в прошлом. Если верить Ане, Маша была в него влюблена, а потому и вела себя сейчас отстранённо. Возможно, ощущала неловкость и стыд за свои подростковые чувства. Да и Аня… Могла когда-то видеть в ней соперницу. А так как женщин вообще трудно понять, то Володя не стал забивать себе этим голову.              Когда машина остановилась возле нужного дома, Маша ещё раз тихо поблагодарила Володю и, сказав дежурную фразу, что очень была рада видеть и его, и Аню, аккуратно разбудила Диму, а затем они вместе вышли из машины.              — Да, — Аня, смотря вслед уходящей Сидоровой, внезапно пробормотала: — Она ничуть не изменилась. Как была тихоней, так и осталась. А из тебя, — она повернулась к Володе, — вышел бы хороший отец. Ты даже запомнил, что ребята играли в… Как их там…              — Черепашки-ниндзя, — ответил Володя, снова заводя мотор. О детях он никогда не задумывался и понимал, что в силу его предпочтений у него их никогда не будет, но порой, когда он смотрел на малышей, ему казалось, что он был бы и не против. По крайней мере, если бы так случилось, если бы ему пришлось стать отцом — он бы никогда не бросил своего ребёнка, как это сделал ухажёр той же Маши.              — Да, забавные они, мальчишки… — Аня произнесла это с какой-то грустью, но Володя не стал углубляться в тематику о детях. В этом просто не было смысла.              На следующий день в квартиру Володи пришёл радостный Брагинский. Несмотря на выходной день, Дмитрий Викторович выглядел так, словно собирался работать.              — Вовка! Пляши. Я только что встречался с главой города. Они одобряют нам сделку с покупкой огромного участка земли под Харьковом.              Володя, ещё до конца не проснувшийся, скрестил руки на груди и прислонился к стене плечом. Они ещё не успели пройти на кухню, потому что Брагинский с порога сразу же перешёл к делам.              — Что? О какой сделке ты говоришь?              — Ай, вот я старый дурак! — Брагинский хлопнул себя по лбу. — Я же забыл тебе сказать. Твой отец ещё в начале девяносто шестого задумал грандиозный проект по поводу строительства коттеджного посёлка. Идеально подходила земля в деревне Горетовка. Но были загвоздки с местными жителями и с администрацией. Лев много запросов сделал, искал собственников тех избушек. И вот наконец, спустя столько времени, дело сдвинулось с мёртвой точки. Мы можем выкупить землю за небольшие деньги. Единственное, что осталось — это купить пару домов, у которых ещё есть собственники. Но это ерунда. Денег хватит. А там место шикарное. Лес, воздух чистый, а и ещё, оказывается, там был какой-то пионерлагерь. Это мне Иван Харитоныч сказал сегодня. Его мы тоже выкупаем. Снесём там всё к херам. Только название лагеря я не запомнил…              — Ласточка… — прошептал Володя, не веря собственным ушам. Какое-то странное сладостное ощущение разлилось внутри. Словно сама судьба вела Володю в этот лагерь.              — Точно! Ты ведь искал этот лагерь? Вот как удачно! — настроение Брагинского было на радостном пределе. Володя, кажется, ещё никогда не видел его таким счастливым. — Так, собирайся. Едем туда, посмотрим масштабы.              Из соседней комнаты выглянула сонная Аня. Она запахнулась в махровый халат молочного цвета, её волосы были слегка растрёпаны.              — Доброе утро, что-то случилось? — живо поинтересовалась она.              — О, что за прелестное создание, — Брагинский, казалось, был очарован Земцовой. Аня без макияжа выглядела даже слишком юной. — Твоя невеста, Вовка? — Брагинский метнул хитрый взгляд на Володю.              Володя усмехнулся.              — Нет, — он повернулся к Ане, — Аня, это Брагинский Дмитрий Викторович — мой заместитель. Дмитрий Викторович, это Анна Земцова. Моя подруга детства.              — Очень рад знакомству, — Брагинский протянул руку, а затем, когда Аня вложила свою ладонь в его, по-джентельменски поцеловал тыльную сторону, чем вызвал лёгкое смущение на женском лице. — Вы не возражаете, если я украду Вову на несколько часов? Мы едем в Горетовку, посмотреть свои новые владения.              — Горетовку? — пробормотала Аня. — Но… — она резко повернула голову в сторону Володи. — Это же там располагался лагерь, верно?              Володя положительно кивнул.              — Погуляю по местам своей юности. Быть может, вспомню чего, — ответил он, и Аня неожиданно спросила:              — А можно я с вами? Очень уж интересно…              Володя открыл было рот, чтобы сказать, что там наверняка небезопасно, как Брагинский уже всё решил за него:              — Конечно, можно. Там такой свежий воздух. Моя жена всегда говорит, что для женской кожи это очень важно!              Путь предстоял неблизкий. Володя на всякий случай взял наброски Жени, и в итоге в Горетовку они ехали именно по ним.              Деревня и правда оказалась заброшенной. Между домами гуляли бездомные собаки, которые зарычали при виде посторонних.              — Интересно, чем они здесь питаются? — пробормотал Брагинский с палкой в руках на случай, если собаки решат напасть на них. Но те только скалились и издавали редкие рыки, опасаясь подходить ближе к незнакомцам.              Володя огляделся. Место было… Унылым. Покосившиеся крыши домов, полуразвалившиеся фасады… А ведь когда-то эта деревня была населена людьми. Очевидно, с развалом СССР многие покинули эти земли.              — Да-а-а… — протянул Брагинский, рукой приглаживая волосы на затылке. — Работы здесь — непочатый край. Ну ничего, загоним бульдозеры, трактора — и они вмиг всё сравняют с землёй. И пионерлагерь тоже. Пойдёмте, кстати, посмотрим на него.              Володя спускался в низину в предвкушении. Казалось, что сейчас что-то изменится в его жизни, стоит ему увидеть хоть один кусочек из прошлого, но…              Первым его встретили обшарпанные сломанные ворота, и ничего при виде них Володя не почувствовал.              Втроём они вошли на территорию лагеря, в котором обитала лишь звенящая пустота да заброшенные здания.              — Ох, Володя, — Аня неожиданно вцепилась в его локоть и указала куда-то в сторону. Володя посмотрел по направлению её руки и наткнулся взглядом на ничем неприметное здание. — Это же корпуса, где мы жили. Вон пятый, а вон четвёртый. Всё такое… Покинутое. Давай тут прогуляемся, — она взяла его за руку, и Брагинский позади них прокашлялся.              — Я отойду, позвоню Виктору, расскажу, как тут дела обстоят, пусть морально готовится. Связь здесь, кажется, ловит.              Володя понимал, что Брагинский просто решил оставить его и Аню наедине. Вся эта атмосфера общей ностальгии начала слишком окутывать.              И вроде бы нужно было мягко убрать свою руку из Аниной, но Володя, посмотревший в лицо подруге и увидев там вспыхнувший интерес, не стал расстраивать её. В конце концов нет ничего плохого, если они погуляют здесь, держась за руки.              Аня повела его сама. Они прошли ещё несколько корпусов прежде, чем вышли к танцплощадке.              — О, а здесь мы танцевали на вечерних дискотеках, — она легко улыбнулась. — Помню, как пригласила тебя на белый танец. И эти неотрывные на нас с тобой взгляды.              Володя ничего из этого не помнил. И жалел, что не может сказать что-то в ответ. Глаза его водили по разбитому асфальту, по траве, что проросла сквозь бетонное покрытие, по деревьям, окружавшим это Богом забытое место. Когда взгляд его метнулся к танцплощадке, сердце оцепенело, словно Володя посмотрел в глаза Горгоне Медузе.              Посреди танцплощадки стояло пианино. Раздробленное, вздутое, уродливое, но по-своему прекрасное.              Пианино из его снов.              Володя точно был уверен, что видел его уже когда-то.              Ноги сделали суетливый шаг вперёд, рука выскользнула из Аниной руки.              — Куда ты? — спросила Аня, но Володя оставил её вопрос без ответа. Он просто пошёл к музыкальному инструменту.              Чёрно-белые клавиши были сломаны, а в некоторых местах и попросту отсутствовали. Володя несмело протянул руку к желтоватой поверхности и надавил. Где-то изнутри пианино раздалось слишком жалобное мяуканье, говорившее о том, что инструмент был безнадёжно испорчен.              Однако Володя не мог оторвать взгляд от него. Чувствовал, что за этим кроется что-то значимое, однако что именно — он не мог понять. Не мог уловить сигналы души, не мог ухватиться за ответ, который лежал где-то на поверхности.              Он прикрыл глаза. А перед закрытыми веками вдруг проскочил старый диалог.              «— Что хочешь послушать?        — Может, девятьсот семьдесят четвёртую?       — Хороший выбор».              — Оу, — рядом появилась Аня, и видение оборвалось. Володя открыл глаза.              И снова тот голос.              — Жаль инструмент. Помню, Маша неплохо играла, — Аня с равнодушием рассматривала пианино, а Володя вцепился в сказанные слова.              — Только Маша? — резко переспросил он. Аня непонимающе уставилась на него. — Только Маша играла за этим пианино на той смене, когда мы были здесь? Или за него садился кто-то ещё?              — Я… Не знаю. Я видела только Машу. Да и она тогда говорила, что умеет играть, — осторожно ответила Аня. — А почему ты спрашиваешь?              Володя отвёл взгляд в сторону. Можно ли было делиться с Аней своими чувствами? Или всё оставить при себе? Но вдруг… Вдруг разговоры помогут вспомнить что-нибудь ещё.              — Понимаешь, — он опустил голову, отчего-то тяжело было смотреть в глаза и открывать часть своей души, — иногда ко мне приходят видения… В них я общаюсь с одним человеком, и… И вот сейчас я почувствовал, что уже когда-то смотрел на это пианино и слышал его игру. И тот, кто играл, этот человек из видений, — знал своё дело. А я не могу его вспомнить.              — Володь, — Аня сжала его плечо и заставила посмотреть в её глаза, — здесь, в лагере у тебя не было никого важного. Я не знаю, о ком ты говоришь. Ты уважительно общался со всеми, дружил на уровне приятелей с ребятами-вожатыми. Может, кто-то из них и умел играть, я уже не помню, честно. Столько лет прошло. Для меня это… Не было так важно, как для тебя. Но ты же проходишь терапию, а значит, рано или поздно что-то вспомнишь, верно?              Володя кивнул. Снова посмотрел на пианино.              — А может, я всё это выдумал?.. — невольно сказал он вслух. Откуда ему было знать, что тот призрачный голос — не фантазия сознания? Может, одно событие накладывается на другое и создаёт неразбериху в голове…?              — Тебе кажется, что ты это выдумал? — успокаивающе переспросила Аня. Володя вздохнул.              — Я не знаю. Не могу понять себя. Не могу найти…              — Идём, может, в другом месте тебе получится что-то вспомнить.              Он подчинился, и Аня привела его к разрушенному основанию фонтана. Внутри, в бетонном сооружении валялся горн, наполовину отломанные ноги…              — Тут была статуя пионера. Иногда этот фонтан работал. Ничего не припоминаешь? — Аня встала перед Володей. Он смотрел ей за спину.              Пустота.              Ничего важного, связанного с этим фонтаном, он не ощутил.       — Нет, — в итоге выдохнул Володя, посмотрев на Земцову. Она как-то печально улыбнулась.              — Здесь мы с тобой целовались, — Володя слегка нахмурился, даже поправил очки в напряжении, а Аня, стоявши слишком близко, вдруг тихонько рассмеялась. — Ну чего ты так хмуришься? Было дело, — она скромно улыбнулась и даже потупила взгляд, будто смущалась. — И не один раз, между прочим.              Теперь Володя окончательно потерялся. Зачем он целовал Аню? Неужели она ему… Нравилась? Или пытался что-то доказать себе?              Так и хотелось спросить у неё: «Почему», но Володя смолчал. Это выглядело бы странно. И наверняка бы оскорбило её.              — Даже не знаю, что тебе на это ответить, — выдохнул Володя.              — Ничего не отвечай, — она по-прежнему улыбалась, а потом вдруг протянула руку к горловине Володиной рубашки и поправила несуществующие складки на воротнике. — Мне было хорошо рядом с тобой даже в качестве друга… И всегда будет хорошо, — она убрала руку и отступила на шаг назад. Володя заметил в её глазах мелькнувшую грусть и хотел было протянуть руку, чтобы… Успокоить, сказать, что она — хороший человек и что обязательно встретит того, кто её полюбит, но не успел: их нашёл Брагинский.              — Вот вы где. А я вас потерял. Володя, отличные новости. Можем начинать прямо завтра. Осталось уладить один нюанс.              — Какой? — Володя посмотрел на него исполобья.              — Осталось выкупить два дома у собственников. Мы с ними ещё не разговаривали, но я думаю, что они согласятся за адекватную цену продать нам свои участки. И я предлагаю сделать это сегодня. Адреса есть в офисе, заедем по пути, что скажешь?              Володя огляделся. От фонтана вниз вела ещё какая-то тропа, и он бы с удовольствием спустился туда, но понимал, что должен сделать это в одиночестве. Ни Аня, ни тем более Брагинский никак не поспособствуют тому, чтобы Володя что-то вспомнил. Они только отвлекали его от мыслей.       Он должен быть здесь один.       — Поехали, — просто ответил Володя.       В офисе царила тишина. Аня осталась в машине, а Володя и Брагинский поднялись в кабинет последнего, чтобы посмотреть, кому из собственников принадлежали оставшиеся участки.              — Так, — Брагинский ковырялся в бумагах. — Вот, нашёл. Смотри, один дом Ковалёвых, они живут со мной по соседству, кстати. А другой принадлежит семье Клубковых, — Брагинский с довольным видом посмотрел на Володю. — Заедешь к ним? Как раз выходной, может, кого дома застанешь, а я с Ковалёвыми поговорю.              Володе было без разницы к кому ехать и с кем договариваться. Земля в Горетовке действительно была хорошая, а идея с коттеджным посёлком и подавно. Отец придумал отличный проект для будущего жилья для людей, не любящих городскую суету.              И Володя знал, что обязан продолжить его дело.              — Хорошо, Дмитрий Викторович, я заеду к Клубковым.