Скажи правду, и Бог спасёт тебя

      Спустя два часа Джерард подумал, что это было ошибкой. Уэй закончил первый стакан, потом взял ещё один, а потом увидел ярко-голубой напиток в бутылке из-под пива, по вкусу похожий на «Jolly Rancher», которые расплавились в горячей машине. Всё это вызывало чувство дискомфорта в животе, а голова, казалось, была набита ватой. Парень не был уверен: пьян он или просто подвыпивший; он не знал различия, но Джерард точно был уверен, что его в первый раз за, казалось, вечность, не волнуют нечистые вещи, находящиеся в теле. И он точно знал, что хочет внимания, внимания Фрэнка.       Но Уэй его не получал. Спустя какое-то незаметно прошедшее время, Рэй исчез среди потных, прижатых друг к другу подростков. Майки был чёрт знает где, Джерард не видел Айеро с тех пор, как тот предложил им пообщаться.       Уэй был довольно сильно уверен, что он не тусовщик.       Подросток не знал, что ожидал от этой вечеринки, но все его фантазии включали Фрэнка, который просто находился там. Обращал на него внимания. Джерард знал, что вечеринка предполагает большое количество людей, которые, видимо, друзья или знакомые Фрэнка, но он почему-то думал, что будет почётным гостем, что всё внимание Айеро будет сфокусировано на нём всю ночь.       Опять же, Джерард понимал, что не должен расстраиваться из-за того, что друг не следует этой нереалистичной фантазии. Но в затуманенном алкоголем сознании ощущались отвержение и ревность к безликим тусовщикам, которые грелись под тысячеваттной улыбкой Фрэнка.       Впрочем, он, казалось, почувствовал закипание Уэя и, в девять тридцать, подошёл к Джерарду, сидящему с ленивой улыбкой.       — Привет.       Джерард взглянул вверх, сразу же улыбнувшись. «И тебе привет, » — он выдохнул, сжимая бутылку до побеления костяшек.       — Веселишься? — именинник сел рядом, ткань его джинсов соприкоснулась со штанами Уэя.       Парень громко глотнул, надеясь, что Фрэнк ничего не услышит из-за музыки. «Ага, » — он солгал. «Теперь мне веселее.»       ПОЧЕМУ он сказал это? Во всём виноват тупой пьяный рот.       Эти слова хорошо повлияли на Айеро, который очень широко улыбнулся.       — Хочешь уйти отсюда?       Джерард моргнул: «Чего?»       — Эта вечеринка — отстой. К тому же, есть кое-что очень крутое, что я хочу показать тебе.       — Но… но это твоя вечеринка? В твоём доме? — он в замешательстве сморщил нос. Подросток не мог понять: это правда не имеет смысла или он слишком пьян, чтобы уловить что-то настолько очевидное.       — Типа, да, — он помахал рукой. — Но вечеринка ведь никуда не убежит к нашему возвращению. И вообще, это мой день рождения, так что я делаю всё, что захочу. А я хочу покурить и подышать свежим воздухом с моим хорошим другом Джерардом Уэем.       — Ну, — парень постукивал пальцами по стеклянной бутылке. — … Я ведь не могу отказать имениннику, да?       Айеро показал на него, ликуя: «Именно!» Джерард заметил слегка смазанную H, написанную на его костяшке маркером. Он подумал: набьёт ли Фрэнк тату, когда станет достаточно взрослым? Татуировки определённо были запрещены в Школе Святого Иеронима, но если они спрятаны под формой, то никто бы не узнал. Да и Фрэнк явно показал, что его не волнуют школьные правила.       — Я должен быть дома к десяти, — он почувствовал вину. — И уже почти пол десятого… Мы с Майки и Рэем договорились, что будем выдвигаться в это время.       Именинник поник: «Ох, ладно, ничего страшного. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы-»       — Нет! — Джерард прервал друга, он не был уверен, почему вообще сказал это. — У меня не будет проблем! — абсолютно точно будут. — Это — не проблема! — это определённо было проблемой. — Меня, впрочем, это не особо волнует, нахуй родителей, да? — его это волновало. Но нежелание разочаровать Фрэнка было сильнее. А желание побыть с ним наедине — ещё сильнее.       — Я просто сяду в вечерний автобус. Скажу Майки и Рэю, что меня не нужно ждать.       — Я могу отвезти тебя.       — У тебя есть машина? — он остановился. — Ты достаточно трезв, чтобы водить? — Джерард заметил склонность нарушать правила в течение последней пары недель, но он был не настолько глуп, чтобы сесть в машину, водитель которой пьян.       — Да. Я почти не пил, не переживай. Довезу тебя до дома до того, как ты превратишься в тыкву, принцесса.       Уэй бы хотел, чтобы Фрэнк больше никогда не называл его принцессой. Ему хотелось, чтобы Фрэнк называл его принцессой только всё оставшееся время.       — Супер. Пойду скажу ребятам, что им не стоит меня ждать. …Встретимся у двери?       Айеро кивнул и поднялся на ноги.       Джерард тоже встал, его ноги немного тряслись. Он не был уверен: из-за алкогольного опьянения или волнения. Он пробирался через посетителей вечеринки, пока не заметил знакомую копну кудрей. Рэй, конечно же, уже нашёл гитару и играл какую-то мелодию, которая была для Уэя (как и большей части людей) слишком сложной, даже на трезвую голову. Ещё несколько ребят с гитарами с восторгом любовались им.       — Эй, Рэй, — Джерард хлопнул друга по плечу.       — М-м-м? — Рэй отвлекся от инструмента, удивленно смотря на Уэя. — Уже пора идти?       — Нет, э-э, впрочем, пора, я ухожу, но не домой. Ухожу куда-то. С Фрэнком.       Торо свёл брови к переносице: «Джерард. Уже вечереет. Ты прекрасно знаешь, что твоя мама тебя убьёт, если ты поздно придёшь домой. По-настоящему убьёт. Майки будет единственным ребёнком.»       — Она не по-настоящему-по-настоящему убьёт меня. Что бы ни было, я справлюсь с этим. К тому же, вы, ребята, можете прикрыть меня, да?       — Прикрыть тебя? Каким хуем мы прикроем тебя? Что мы скажем твоим родителям? Куда вы с Фрэнком вообще идёте-       — Супер, спасибо! — он проигнорировал протест товарища. — Убедись, что Майки доберётся домой целым, ты лучший, пока!       Рэй всё ещё что-то возмущённо кудахтал, когда Джерард и Фрэнк встретились у двери. Именинник опирался на дверной косяк, на его плечи была накинута куртка, а изо рта торчала сигарета.       — О, — он с лёгкостью достал сигарету, это было восхитительно. — Ты готов?       — Угу, — Уэй затаил дыхание.       Фрэнк открыл дверь, и они шагнули в темноту.       — Нам нужно будет немного пройтись. Надеюсь, это не проблема.       — Ничего страшного, — парень укутался в плащ из-за поднявшегося ветра.       Фрэнк кивнул.       Почти весь путь подростки молчали. Они проходили мимо колядующих, в основном ребят постарше, которым можно было гулять в это время. Несмотря на это, по улице были разбросаны несколько младшеклассников, намеренных собирать сладости максимально долго, а малыши спали в украшенных колясках. Айеро довёл их до конца улицы, начав идти по старой каменной тропинке, находящейся на месте тупика.       — Вот туда.       Дорожка привела их в густой лес, некоторые деревья были срублены, чтобы не мешать разрастаться пригороду, окружавшему их. Фрэнк с лёгкостью убирал с пути ветки и кусты, даже не смотря, куда нужно наступать. Он шёл так непринуждённо, что могло быть вызвано лишь тем, что он на протяжении долгих лет прошёл по этой тропинке сотни раз. Джерард старался по минимуму спотыкаться и ударяться о ветки и листья. Уэй понял, что они шли по небольшому склону, и надеялся, что прогулка скоро кончится, ведь парню не хотелось начать хрипеть и кашлять перед Фрэнком. Конечно, в их семье астматик — Майки, но Джерард был в ужасной форме.       Холм не был крутым, и спустя пять минут ходьбы по лесу Фрэнк остановился: «Замечательно. Мы на месте.»       Джерард несколько раз глубоко вдохнул и взглянул церковь, стоявшую перед ним. Она, очевидно, была старой, по каменным стенам взбирались мох и плющ, белая краска на декоративных предкрылках побледнела и слезла. Окна были грязными, пыльными, с небольшими трещинами, похожими на паутину, а ступеньки, ведущие к запертой входной двери, развалились надвое.       Со всех сторон церковь была окружена кладбищем с небольшим количеством могил, это были потрёпанные и тусклые надгробные плиты и статуи, которые уже давно потеряли свою форму и надписи в травянистой земле.       Это всё было безумно красивым. Джерард уже мысленно зарисовывал церковь и её территорию. Он был очарован, его это притягивало. Уэй шагнул в сторону строения, теперь стоя перед Фрэнком.       — Уоу, как ты нашёл это место?       Фрэнк пожал плечами, двинувшись вперёд: «Моя семья владеет им. Айеро были посланы сюда из Ватикана уже… вечность тому назад, чтобы помогать распространять католицизм на территории Нового Света, и когда они добрались до Джерси, то осели тут. Жили в церкви и всё такое. Очевидно, ей больше никто не пользуется, но наша семья всё ещё владеет землей, и, типа… должна о ней заботиться, следить, чтобы ничего не распалось и всё такое.»       Он поднялся по ступенькам и ткнул в замок. «У меня нет ключа, » — Айеро звучал разочарованно. «Он есть у моего дедушки, дяди, и, типа, ещё парочки ребят, но у моего отца — нет, так что я не могу просто украсть ключ. Внутри правда круто, жутко и всё такое. Освещение выглядит классно с этими старыми окнами.»       Джерард кивнул: «Ничего страшного, что мы не можем зайти. Это всё ещё потрясающе.»       Фрэнк улыбнулся: «Ага, я знаю.» Он почувствовал вину: «… Чисто технически, водить сюда кого-то, не являющегося частью семьи — ужасно большое ни-ни. Типа, ответственность и всё такое. Видимо, это место по шею в асбесте, с гнилыми половицами и другими опасными штуками, так что если кто-то, кто не Айеро, придёт сюда, то на мою семью подадут в суд, и мы проиграем. Их всегда это ужасно волновало, и это — отстой. Не понимаю, почему бы просто не заплатить за ремонт, потому что у нас достаточно денег, ладно, проехали. Мы можем уйти, если ты не чувствуешь себя в безопасности.»       Джерард покачал головой, настаивая: «Нет. Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой.»       Это, может, была игра теней, но Уэю показалось, что Фрэнк покраснел.       У него по спине побежали мурашки, а волосы на шее и руках встали дыбом. У подростка скрутило желудок, что ощущалось так, будто он выглянул из окна очень высокого здания.       — Пошли, я покажу тебе могилы. Это — моя любимая часть.       Джерард согласился, Айеро довёл их до кладбища, показывая на могилы. В основном были захоронены Айеро, начиная с тридцатых годов девятнадцатого века, а одни из последних могил датировались десятыми годами двадцатого века.        — Этот чувак — мой прапрапрадедушка, — парень указал на надгробье. — Он тоже был Фрэнком. Вот малыш Фрэнк, он умер в два года. А это Джеральдина Айеро, которая на самом деле умерла не в ту дату, которая написана, она в этот день сбежала, потому что больше не хотела быть католицей. Она, типа, умерла для всей семьи.       Он остановился перед могилой Джеральдины. На могиле был указан день рождения — девятое мая 1846 года, а в качестве даты смерти было написано четырнадцатое февраля 1867 года. Фрэнк мимоходом потрогал неровный камень костяшками. Эпитафия гласила: «Плоть и сердце мои могут ошибиться, но Бог — сила сердца моего и навсегда часть моя».       — Я не знаю, когда она умерла на самом деле. Или что с ней случилось. Думаю, они все просто… притворились, что она мертва.       Джерард шагнул навстречу другу и очень аккуратно положил руку ему на плечо.       — Фрэнк, как думаешь… ты когда-нибудь сможешь уйти из церкви?       Айеро слегка улыбнулся, но эта улыбка была пустой: «Это — богохульство, Джерард.»       — Думаю, ты это вызвал.       — Я не знаю, — он вздохнул. — Моя семья… типа, они, конечно, не отправляют своих детей в младшую школу с детского сада, — парень взглянул на Уэя. — Но… но у меня в семье священников и викариев больше, чем я думаю. В Ватикане целая куча Айеро, ты знал? И я не знаю, стоит ли это того. Не думаю, что стоит терять их, терять всё.       — Не знаешь, что стоит этого? — Джерард аккуратно надавил.       Фрэнк замолчал на, казалось, вечную минуту и, наконец, тихо сказал: «Быть счастливым. Хотя бы попытаться. Чёрт, если я покину церковь, то могу всё ещё не быть счастливым, и тогда… и тогда я буду ничем.»       — Ты никогда не будешь ничем.       Айеро щемяще улыбнулся: «Знаешь, я бы спросил, где ты был всю мою жизнь, но, наверное, уже знаю ответ. Просирал время в какой-то ебучей католической школе. Знаешь, ты лучше, чем все они. Они тебя не заслуживают.»       Джерарда это шокировало. Он незамедлительно начал избегать зрительного контакта, смотря на землю: «Фрэнк, ты… ты едва меня знаешь.»       — Я достаточно тебя знаю, — он пожал плечами. — Хочу покурить. Звезды чудесно выглядят отсюда, — он сел на землю, опираясь на одну из самых больших могил. Она была достаточно большой, чтобы на неё без дискомфорта опиралось сразу два человека. Пока Фрэнк зажигал сигарету, огонь из зажигалки плясал у него на лице, а Джерард опустился рядом, дрожа из-за соприкосновения спины и холодного камня.       — Тебе холодно? — он выдохнул дым мимо лица Уэя.       Парень кивнул, бормоча: «Надо было взять куртку. Этот плащ, типа, не особо греет.»       Фрэнк снял куртку и, до того, как Джерард смог отказаться, протянул её: «На, возьми мою.»       Подросток начал качать головой: «Нет, Фрэнк, мне-»       — Я настаиваю, в конце концов, именно я притащил тебя сюда. К тому же, меня греет курение, — он помахал сигаретой. Она была похожа на злых горящих светлячков, сидящих на концах его пальцев.       — … Ладно, — Джерард взял из рук друга куртку и накинул её. Она пахла как Фрэнк, как алкоголь, сигареты и пот, которым пахли все старшеклассники. Как мыло «Ирландская Весна» и стиральный порошок, чувство уюта охватило Уэя.       Фрэнк посмотрел на него, на его устах застыл вопрос, но он ничего не сказал.       Спустя достаточно большое время, которое не могло быть незаметным, он спросил: «… Хочешь попробовать?»       Ненадолго Джерард погрузился в воспоминание. Однажды его мама пошла в торговый центр, оставив сыновей на магическом шоу. Джерарду было семь, а Майки — четыре. Маг попросил их дать магическое обещание, что они никогда не будут курить, а если они возьмут сигарету в рот, то его ассистент (игрушка в виде кролика) умрет. У Уэя был приступ паники из-за судьбы зайчика, который он подавил. Донна всегда поднимала важность того, что курить не нужно, говоря, что если поймает сына с сигаретой, то заставит выкурить всю пачку, пока он не выблюет все внутренности.       Но её тут не было.       И Фрэнк курил так свято. Так медитативно, будто молился, тлеющие угольки танцевали вокруг него, смок едва окутывал всё и рассеивался в звездном небе. Джерарду казалось, что курение сигареты — далеко не самое близкое к мирскому в этом месте.       — Да, — он ответил с такой страстью, будто соглашается на нечто большее, чем сигарета.       Айеро ухмыльнулся куда менее самоуверенно, чем обычно, доставая сигарету из пачки своими длинными пальцами. Джерард едва это видел.       — Открой рот.       Джерард без задней мысли разинул рот.       Фрэнк положил сигарету между губ друга. Уэй закрыл рот, бумага прилипла к его сухим губам.       — Давай зажгу, — Айеро пробормотал, наклоняясь в сторону парня, сердце которого бешено билось. Он остановился за пару дюймов от лица Джерарда, касаясь концом своей сигареты конца сигареты подростка.       Уэй сделал глубокий вдох.       Это — ужасное решение, но уже ничего не изменить. Как он мог отказаться, когда Фрэнк был так близко, когда их губы чуть было не соприкоснулись. В этот момент его легкие начали наполняться острым, агрессивным, земляным вкусом, и Джерард понял, что хочет, чтобы они с Фрэнком поцеловались, парень полыхал из-за друга так, как полыхал бы в аду за свои желания. Но к этому времени подросток уже не мог сфокусироваться на мысли о своей бессмертной душе. Его волновало лишь то, что хотят плоть и сердце. И, возможно, дай Бог, Фрэнк хотел полыхать с ним.       Джерард в первый раз за всю жизнь так усердно кашлял. У него в легких был, казалось, пожар. Уэй согнулся, упав на землю, из глаз потекли слезы, парень, по ощущениям, повредил легкие.       — Вот уж блядь! — Фрэнк воскликнул и положил руку на плечо друга, пытаясь его успокоить. — Слушай, всё нормально, просто дыши, блядь-       Джерард приподнял руку, но кашель не прекратился. Парню нужно было попить, получить медицинскую помощь, божественное вмешательство. Слёзы текли по лицу Уэя, из-под их пелены он видел, как Фрэнк пытается вернуть его в сидячее положение.       — Всё станет проще, типа, если ты когда-нибудь захочешь попробовать ещё, Боже-       Подросток не понимал, почему Айеро говорит о будущем, будто Джерард не умрет прямо тут, прямо сейчас от рака лёгких. Им хотя бы не придётся тащить его тело слишком далеко. Умереть на кладбище — так уместно.       Парень будто услышал мысли друга и серьёзно сказал, всё ещё держа руку на плече Уэя: «Джерард. Всё будет в порядке. Тебе просто надо подышать и успокоится.»       — Меня сейчас вырвет, — он наконец прохрипел.       — Тебя не вырвет.       — М-м-м-м-м, — подросток жалобно скулил.       Фрэнк усмехнулся, сочувственно произнеся: «Понимаю.»       Спустя, казалось, бесконечность, а на деле чуть менее двух минут, Джерард восстановил дыхание, холодный воздух заполнил его легкие, позволяя парню снова контролировать своё тело.       — Лучше?       — Ага, — Уэй пробормотал.       — Извини. Первая сигарета — всегда такая сука, особенно если ты… ну, понимаешь, вдохнёшь такую кучу дыма.       Джерард взглянул на сигарету, которая теперь тлела на кладбищенской земле, ведь выпала из его рта во время припадка.       На них опустилась мёртвая тишина.       — Эй, — Айеро разрезал тишину и ночной воздух, как ножом. — Ну, типа, мне жаль… Я, знаешь, подвыпивший, и иногда теряю контроль, не хочу, чтобы ты думал, типа, я не-       О, Боже. Он говорил об этом. Сердце Джерарда бешено колотилось. Он безумно, безумно не хотел, чтобы он поднимал эту тему. Подросток не хотел, чтобы Фрэнк винил во всём алкоголь или адреналин, не хотел, чтобы друг сказал, что это ничего не значит, что это то, что парни делают со своими друзьями, искусно играют в «Гомоцыпу», нет никаких настоящих чувств. То, что всё будет озвучено, убьёт хрупкую красоту, которая была похожа на паутину меж пальцев Джерарда, только что осознанное желание. Оно было таким ярким и опасным, до этого он не мог взглянуть на вожделение, будто оно было солнцем.       — Фрэнк, — он прохрипел, умоляя.       Он посмотрел на Уэя с широко открытыми глазами, в его глазах горел огонь ужаса и желания: «Я-»       Джерард решил, что не вынесет ещё каких-то слов. Он поцеловал парня.       На вкус сигареты на губах Фрэнка были куда лучше. Они были мягкими и тёплыми. Уэй, по ощущением, во время метели зашёл в разогретую машину. Поцелуй был молящим, быстрым, чистым и импульсивным. Сразу же после контакта, Джерарда будто ударила молния. Он отстранился, глаза были заполнены паникой.       Айеро не дал парню обработать случившееся, подумать или отреагировать, накинувшись на друга как животное. Фрэнк вцепился в воротник куртки Джерарда-Фрэнка, повалив подростка на землю, снова сцепив их губы. Холодный металл кольца в губе Айеро прижался к губе Джерарда, дав ему якорь в этом море жары. Губы парня-колючки такие мягкие. Губы Уэя разомкнулись из-за сдавленного стона восторга, Фрэнк использовал это как возможность, чтобы вторгнуться языком в рот подростка. Неожиданное проникновение заставило Джерарда издать такой звук, который он даже не знал, что может произнести. В джинсах стало тесно, ладошки потели, он вслепую потянул Айеро за волосы и схватился за плечи.       Когда у обоих кончилось дыхание, Фрэнк наконец оторвался от Уэя. Он выглядел, как ангел, когда висел над своим другом, лунный свет обрамлял волосы, а звёзды отражались в украшениях на лице.       — Джерард, — голос подростка был наполнен желанием, а губы — опухшими от поцелуев.       Парень просиял и захотел сказать что-то, но не успел, ведь его внезапно затянуло в фантомную бездну безсознательности.