Причиняя счастье

Палочка Хранителей была готова. Йоллан и так затянул с походом в Зал картографии, провалившись в другие заботы. Поэтому оповестив профессора Фига, что собирается, наконец, довести дело до финала, он, заглянув в выручай-комнату, чтобы пополнить запасы и подготовиться как следует ко всему, что может его ждать, направился к Хранителям. После произошедшего с Руквудом, Элфрид зарекся куда-то выдвигаться без должной экипировки и полного арсенала. Спустившись вниз, встретив там профессора Фига и поговорив с Хранителями, давшими последние напутствия, Йоллан с замиранием сердца наблюдал, как открывался проход к последнему хранилищу Исидоры. Еще немного и все, наконец, будет кончено. - Мистер Элфрид, - профессор Фиг обратился к нему на пороге хранилища. – Скажите, что вы намерены делать? У Йоллана был ответ, над которым ему пришлось долго и хорошенько поразмышлять, взвесив все «за» и «против». - Я буду защищать хранилище. По крайней мере, пока что. Я убежден, что рано или поздно, но все скрытое становится явным. Ранрок не первый, кто найдет его. Оставлять эту магию здесь вечно все равно не выйдет. Я изучу ее и постараюсь придумать, как лучше всего с ней поступить, чтобы никто не пострадал. Но только тогда, когда буду готов. Удовлетворившись ответом, профессор Фиг кивнул, и они вошли внутрь. И опоздали. Прямо на их глазах огромный гоблинский бур пробил одну из стен огромной пещеры. - Их надо остановить! – бросил профессор Фиг и Йоллан, совершенно с ним солидарный, рванул вперед, готовясь драться с решимостью и упорством, с каким раньше не сражался. Слишком многое на кону. Он не имел права не справиться. - Вы оповестили остальных? – поинтересовался он, глянув на профессора. - Да, они скоро будут здесь, - кивнул тот. Хорошо. Значит, шансов больше, чем казалось. Впрочем, гоблинов оказалось тоже намного больше, чем обычно. И бились они свирепо, так же понимая, насколько эта битва важна. Йоллан не жалел ни об одной трудности, выпавшей на его голову за все время пребывания в Хогвартсе, даже не жалел о том, что в его жизни был Грант со своими издевательствами. Все это сделало его способным противостоять силе, шедшей против него сейчас. Все то, что было раньше, являлось суровой, но очень действенной подготовкой. Йоллан не боялся так, как мог бы, окажись лицом к лицу с такой проблемой, если бы жил обычной жизнью студента Хогвартса все это время. Он не терялся и четко знал, что должен делать. Сосредоточен, собран и спокоен, атакуя и парируя атаки. Зелья помогали ему, капуста, тентакулы, мандрагора – все шло в ход. Гоблины падали один за одним, а Йоллан с профессором Фигом шли дальше. А потом появились остальные профессора. И Йоллан несказанно им обрадовался. С такими соратниками биться стало намного проще. Вдвоем они бы никогда не прошли через черное полчище, нацеленное на то, чтобы их убить. Воодушевленный поддержкой, Элфрид несся вперед по расчищенной дороге. Но, конечно, все не могло идти гладко. Следующими противниками оказались два огромных, разъяренных тролля в алой, наполненной магией броне. Пришлось поднапрячься. Эти тролли отличались от тех, что бродили по окрестностям. Они были намного сильнее, быстрее и яростнее. В какой-то момент один из них сбил профессора Фига с ног, отбросив к груде камней. И, видимо, оглушил слишком сильно, потому как тот обмяк, склонив голову к груди. Йоллан не успел за него испугаться, поскольку оба противника разом оказались против него одного. Внутри на секунду все обмерло. Он и с одним-то едва умудрялся держаться. С двумя точно не получится. Но он ДОЛЖЕН выстоять. Если умрет он – Ранрок победит. Сжав палочку покрепче, Йоллан приготовился драться. - Глациус! Деффиндо! – раздалось звонкое в стороне и через мгновение на троллей налетела целая стая китайской капусты с поддержкой с воздуха от ядовитых плевков тентакул и мандрагоры. Не поверив своим ушам, Йоллан обернулся на голос. - Ты что здесь делаешь?! – заорал Элфрид, бросившись к Себастьяну, успешно отвлекавшему обоих троллей. - Пропускать такое веселье? – ухмыльнулся тот, буквально пылая энтузиазмом. – Ты за кого меня принимаешь? - Здесь опасно! – начал было Йоллан, понимая, что вся сосредоточенность летит к чертям из-за беспокойства. – Немедленно уходи! - Я только пришел, Элфрид, - тот упрямо качнул головой, давая понять, что ни за что не уйдет. – Опасно? Круто! Самое то для будущих мракоборцев, не находишь? Как ты там говорил? Плечом к плечу защищать мир? Знаешь, мне нравится. Так что вперед, уделаем этих увальней! И все волнение, вся накатившая паника вдруг разом отступили. Плечом к плечу. Как верные, надежные напарники. То, о чем Йоллан и мечтал. То, о чем Йоллан думал, глядя на Себастьяна. Он хотел сражаться с ним рядом, на одной стороне. Его желание осуществлялось. - Я… рад, что ты здесь, - успокоившись, улыбнулся Йоллан и, подняв палочку, повернулся к троллям. Временная передышка, данная растениями, закончилась. Не зря они ходили в дуэльный клуб, не зря доводили себя до бессилия дружескими сражениями в крипте, не зря экспериментировали с заклинаниями, придумывая различные связки, комбинации, не зря переломали гору манекенов, тысячи раз возвращая им прежний вид с помощью Репаро. Не зря Себастьян требовал научить его драться с троллями и прочей опасной живностью. Он тренировался вместе с Йолланом, учился вместе с ним, вкладывал непомерное количество сил и теперь они давали плоды в виде слаженного эффективного взаимодействия против сильных врагов. Двое стали одним целым. Они одержали закономерную победу. И как только поняли, что у них есть несколько секунд передышки, бросились к профессору Фигу. Тот уже, к счастью, приходил в себя, пытаясь подняться. - Профессор! – Йоллан и Себастьян подхватили его под локти. – Как вы? - Сейчас… сейчас… Буду в порядке, - болезненно скривившись, он глянул на Элфрида, а после заметил и слизеринца. Лицо его обеспокоенно вытянулось. – Мистер Сэллоу, как вы… - Все в порядке, профессор Фиг, - перебил его Йоллан. – Он поможет. Это ему по силам. Взгляд мужчины скользнул им за спины, где лежали поверженные тролли, лучше всего подтверждая слова когтевранца. - Что ж, только будьте предельно осторожны, - серьезно произнес он. - Сейчас любая помощь полезна. Дальше они двинулись втроем. Рядом с Себастьяном Йоллану действительно стало намного легче биться. Сэллоу взял на себя половину нагрузки, сражаясь с когтевранцем практически на равных. Это говорило о врожденном таланте. Значит, Йоллан не прогадал, предложив ему путь мракоборца. Видимо, как и упрямство, эту расположенность он делил с дядей на двоих. Даже смешно. Себастьян так злился на Соломона, оказавшись, по итогу, так на него похож. Экс-мракоборец Соломон Сэллоу продолжал жить не только в памяти других людей, но и в чертах характера племянника. Оставалось сделать так, чтобы это наследие было достойным. Впрочем, Йоллан верил, что так оно и будет. Продираясь все глубже в пещеру сквозь волны врагов, они вновь оказались стоящими против тролля в броне. Атакуя его уже в три волшебные палочки, они вдруг увидели вспышку трансгрессии мракоборцев, яркую, светлую. Рядом с ними появился профессор Шарп, сильным выбросом магии оглушив тролля. - Ох, это было круто! – восхищенно ахнул Себастьян, невольно привлекая внимание учителя по зельям. - Мистер Сэллоу? – угольно-черная бровь удивленно дернулась вверх, впрочем, быстро вернувшись на место. – Ну еще бы. Куда уж мы без вас. Себастьян довольно просиял, гордо выпятив грудь, а затем все снова отвлеклись на поднявшегося тролля. Профессор Шарп вышел вперед и запустил в него мощнейшим Депульсо. Оглушенного тролля закрутило, и он, путаясь в ногах, вдруг врезался в огромный каменный столб, подпиравший свод пещеры. Сила оказалась достаточной, чтобы по его поверхности побежали глубокие трещины, а в следующее мгновение он начал заваливаться на Йоллана, не вовремя отвлеченного выскочившими из-за поворота гоблинами. Он только успел вскинуть голову вверх, не понимая, что за грохот и почему становится так темно. Столб окутало фиолетовое сияние, и он замер над Йолланом, лишь легонько тюкнув его по макушке. Открыв рефлекторно зажмуренные глаза, Элфрид забегал взглядом вокруг в поисках того, кого благодарить за спасение. Себастьян с максимально сосредоточенным выражением на лице держал столб, не позволив ему раздавить Йоллана и профессора Фига. И в этот момент Элфрид вдруг увидел в нем не проблемного пацана с шилом в одном интересном месте, а мужественного, надежного молодого человека, которому не страшно доверить жизнь. Точно так же, как сам Себастьян доверял свою жизнь ему. Рядом вдруг раздался еще один хлопок трансгрессии. - Ох, боже! – воскликнула появившаяся профессор Уизли и, подняв палочку, направила ее на столб. – Мистер Сэллоу… Мистер Сэллоу?! Ах, этого стоило ожидать… Разрешите, я заберу. Себастьян опустил руку с палочкой, позволяя заместителю директора подхватить глыбу. - Мистер Элфрид, нам нужно на ту сторону! Скорее! – профессор Фиг побежал к обрыву, где профессор Уизли любезно подставила удерживаемую ношу как мост. Йоллан отмер, но прежде, чем последовать за профессором, ему было жизненно необходимо сделать кое-что еще. Оказавшись рядом с Себастьяном, он коротко, но крепко, насколько хватало сил, обнял его, коснувшись губами уха: - Я люблю тебя, - абсолютно уверенный в каждом слове, произнес он и отстранился, заглянув в расширившиеся глаза слизеринца. Удивленные и счастливые. Отступив, Йоллан собирался броситься за профессором Фигом, но Себастьян дернул его за руку, развернув обратно к себе. И не успел Элфрид что-либо сообразить, как слизеринец прижался к его губам своими. Буквально на пару секунд, но Йоллану показалось, что по всему телу прокатилась ошеломительная волна непонятной силы, зарядив каждую клеточку организма, вознося его до уровня близкого к всемогуществу. Отстранившись, Себастьян теперь сам заглянул ему в глаза: - Давай! Надери этому ублюдку задницу! – горячо выдохнул он и легким хлопком пониже поясницы подтолкнул Йоллана к мосту. – А мы здесь прикроем! Воодушевленный до нельзя, окрыленный, чувствующий себя способным горы ворочать голыми руками, Элфрид рванул вперед, понимая, что у него хватит сил на то, чтобы побороть Ранрока. Черта с два он допустит, чтобы озлобленный гоблин, причинивший столько несчастий, одержал победу. …Бой был тяжелым. Обратившись огромным драконом, Ранрок напоследок натворил бед, но все же Йоллан оказался ему не по зубам. К великому сожалению, к всеобщей скорби, профессор Фиг был убит в бою, и триумфальное ликование омрачилось этим печальным событием. Когда все улеглось, и жизнь потихоньку начала возвращаться в привычное русло, Хогвартс отдал последние почести герою. Йоллан поникший, едва сдерживающий слезы сидел за своим столом, слушая речь сперва директора, а затем профессора Уизли, откровенно спасшей Блэка, с чувством горькой пустоты. Профессор Фиг был не только учителем, но и хорошим другом для него. Его уход, произошедший буквально на руках Йоллана, перенести спокойно было просто невозможно. Но и одному ему справляться с этим не пришлось. Себастьян был рядом, поддерживая, разделяя скорбь когтевранца на двоих. После того спонтанного признания во время сражения они оба чувствовали, что, наконец, стали единым целым. Безумно разные, каждый со своими заморочками, но смотрящие в одну сторону, дополняющие один одного. Наконец, они притерлись окончательно. Приняли друг друга такими, какие есть, с намерением делать друг друга лишь лучше в будущем. Становиться лучше вместе, идти дальше рука об руку. Это признание будто узаконило их статус друг перед другом, скрепило как два звена. Намертво. Навсегда. И что бы впереди их не ждало, они знали, что связаны между собой решением непоколебимо стоять плечом к плечу до самого конца. 1892 год. 7 курс. Йоллан приближался к Большому залу, слыша гул десятков голосов, смех и музыку. Мимо пробегали невообразимо красивые девушки, доставшие лучшие платья для такого мероприятия, проходили парни в новеньких костюмах, идеально выглаженных и подогнанных по фигуре. Каждый нарядился так, как только был способен, чтобы сделать эту ночь незабываемой, блеснуть в ней, запомниться другим. Для каждого эта ночь была особенной. Ночь прощания с Хогвартсом. Для кого-то навсегда. Для кого-то на время. В конце концов, профессора тоже сменяют друг друга когда-то. Не исключено, что кто-то из сегодняшних выпускников спустя года займет место за полукруглым столом, стоявшим под четырьмя витражными окнами. Йоллан был уверен, что еще вернется сюда. Хранилище Исидоры никуда не делось, оставшись серьезной тайной и проблемой, которую надо решить. Сперва им с Себастьяном, правда, придется хорошенько подучиться, помотаться по миру, возможно, пособирать сведенья. Словом – придется проделать огромную работу, чтобы решить эту загадку. Но Йоллан надеялся, что они справятся. Может, через несколько лет. А может через десятки. Но справятся. У обоих не тот характер, чтобы отступать. - О, Мерлин! Йоллан, ты потрясающе выглядишь! – рядом возникла Поппи в струящемся золотистом платье, превратившем девушку, неприлично похорошевшую к седьмому курсу, в сказочную фею. - Должен сказать то же самое про тебя. Ты невероятно хороша, - улыбнулся он и, наклонившись, легко коснулся нежной щеки губами приветственным поцелуем. Как-то у них это завелось на шестом курсе, да так и прижилось. - Ох, спасибо! Себастьян и Оминис уже внутри, - оповестила Поппи, довольно зажмурившись. – Кажется, у камина их видела. - А ты-то куда бежишь? – Йоллан остановился у двери Большого зала, вопросительно глянув на подругу. – Скоро же все начнется. - Аделаида где-то потерялась. Кажется мне, что она слишком нервничает, - Поппи смешливо улыбнулась. - С чего вдруг? - Один молодой человек, безумно увлеченный звездами, наконец, набрался смелости рассказать ей о том, что не только небо у него на уме, - Поппи поиграла плечами. – И пригласил ее на бал. Она, бедняжка, так смутилась. - Амит? – у Йоллана брови вверх скакнули. – Никогда бы не подумал… - Никто не думал, - согласилась подруга. – Но вот такой сюрприз выскочил. И так уж случилось, что это стало исполнением мечты Аделаиды. Она оказывается была очарована его увлеченностью, а следом и им самим. Вот теперь и смущается до дрожи в коленках. Бегу ее поддержать! - Что ж, удачи тебе, - кивнул когтевранец, не смея больше задерживать Поппи с такой важной миссией. - Будем держать за них кулачки! – звонко засмеялась та и скорым шагом двинулась в сторону гостиной Пуффендуя. Йоллан же, наконец, вошел в Большой зал, торжественно украшенный полосами ткани, шарикам, звездами и всем тем, что обязано было превратить обстановку в праздничную. Длинные факультетские столы исчезли. Вместо них по залу оказались расставлены круглые, с кипенно-белыми скатертями, мерцавшими от огней заколдованных свеч. И конечно же цветы. Море цветов. На тех же столах, на колоннах, повсюду. Наверняка профессор Чесноук постаралась. Окинув взглядом выпускников, он нашел Себастьяна и Оминиса там, где сказала Поппи, у камина. Оба во фраках, причесанные, идеальные. На фоне огня и вовсе выглядели впечатляюще. Но если Мракс в своем облачении смотрелся естественно и изящно, будто самый настоящий принц, словно был создан носить подобную одежду, то глядя на Сэллоу, Йоллан испытал легкий диссонанс. Себастьяну шло быть взъерошенным, помятым, с перекошенным галстуком, а не таким вот идеально-вылизанным. Хотя, может быть, Элфрид просто привык к нему такому. - Вот и ты! – Себастьян заметил его и, широко улыбнувшись, протянул к когтевранцу руку. - Вот и я, - в ответ улыбнулся Йоллан, тронув его ладонь пальцами, и стал рядом, приобняв слизеринца за талию. Жест вполне невинный и позволительный на людях. Особенно после того, как пару дней назад они заявились сюда с шеями, покрытыми следами от излишне пылких поцелуев. Скрываться дальше просто не имело смысла. - Отлично выглядишь, - хмыкнул Себастьян, пробежавшись по нему взглядом. – Черный цвет тебе идет. А то этот синий уже приелся. - А мне нравился, - пожал плечом Йоллан. – Вы оба тоже великолепны. Оминису только короны на голове не хватает для полного образа. - Это всего лишь ненужные атрибуты, - хмыкнул Мракс, с легким флером напускного высокомерия, откровенно актерствуя. – Истинная голубая кровь не нуждается в указателях. - Подтверждаю, - за спинами Йоллана и Себастьяна раздался низкий, но при этом теплый и приятный для слуха голос. – У нее особый запах, который ничем и никем не перебить. Даже если очень стараться. Рядом с Оминисом встал Вейлин. И нужно было признать, его обычно дикий вид черный фрак абсолютно не скрыл. Напротив, подчеркнул, но сделал это так, что рядом с Мраксом вдруг оказался, по меньшей мере, еще один наследник короны. Какой-нибудь очень могучей, воинственной, но при этом изысканной в своем строгом стиле страны. - Это ты на что намекаешь? – тут же нахмурился Себастьян. - Ни на что, - Вейлин даже не глянул на него. - А мне все-таки кажется, что намекаешь, - недобро прищурился Сэллоу. - Твои фантазии меня не интересуют. Как обычно. Себастьян дернулся вперед и Йоллану пришлось рывком вернуть его на место. Стычки между этими двумя, рождающиеся на пустом месте, утомили, казалось, уже всех, кого только могли. - Так, давайте, вы хотя бы сегодня не будете гавкаться, - недовольно заметил Оминис, хмуря брови. Вейлин бросил на него оскорбленный, негодующий взгляд: - Я не гавкаюсь. - Рычать, кусаться и пытаться порвать друг друга на клочки тоже, - сурово добавил Йоллан, наградив Грэйвула предупреждающим взглядом. Вейлин отозвался недовольным ворчанием и, отвернувшись, ткнулся носом в висок Оминиса, показывая, что внял просьбе. В ином случае они бы увидели вздернутый подбородок и решительный блеск в янтарных глазах. Но волк жмется к своему Лунному принцу, а значит, все будет мирно. - Вы только гляньте на них, - со стороны раздался голос Имельды, заставив всех четверых повернуть головы. Слизеринка, невероятно красивая в зеленом платье благородного оттенка, остановилась рядом с улыбкой на лице. – Четыре потрясающих парня и все заняты друг другом. Мальчики, вы преступники, вы в курсе? Квартет непонимающе переглянулся. - Нда, хотя со смекалочкой проблемы, - хмыкнула Имельда. – Из-за вас тощает генофонд нашего чудесного общества. Тц-тц-тц, нехорошо. Стыдитесь. - Я более, чем уверен, что генофонд это переживет, - улыбнулся Йоллан, сообразив, что Рейес имеет ввиду. – У него остаешься ты. - Я – да. Но моим генам нужен достойный партнер, - слизеринка как всегда самоуверенна. Ее взгляд заинтересованно скользнул по каждому из них. – Если однажды задумаетесь на тему потомков, дайте мне знать. - Эм… А любовь? – в край огорошенный Себастьян, как-то совсем по-детски моргнул. Видимо, слова девушки его хорошенько приложили по голове. Имельда весело засмеялась, будто Сэллоу сказал что-то невероятно забавное. - А как связаны любовь и дети? – едва ли не умиленно поинтересовалась она. – Любовь пусть остается между вами. Мне это мероприятие кажется весьма сомнительным. Меня интересуют перспективы и успех. Своим потомкам я должна, как минимум, дать отличные гены. Остальное уже за ними. Так что, мальчики, я абсолютно серьезно: если вдруг, то сообщите. Махнув им рукой, Имельда удалилась, оставив квартет в оглушенном молчании. - Я даже не могу понять, она ужасна или великолепна, - первым отмер Оминис. - Рациональна, - хмыкнул Вейлин с толикой уважения в голосе. - Ты еще скажи, что задумался, - фыркнул Себастьян. На лице его отразилась как минимум неприязнь. – Дети должны рождаться в любви, а не из-за каких-то генофондских расчетов! - Если кто-то из вас может выносить ребенка, то у меня к вам большие вопросы, - Вейлин наградил Сэллоу уничижительным взглядом. - Довольно, - оборвал Йоллан, чуя, что если они продолжат мусолить эту тему, то рискуют переругаться. – Это обсуждение не для этого вечера. Идем, все уже рассаживаются. Скоро начнется. Вечер начался с речи директора, которого опять спасала профессор Уизли. Торжественная часть плавно перетекла в ужин, а там и танцы подоспели. Живые, энергичные мелодии сменялись неторопливыми и плавными, позволяя желающим покружиться по залу с партнером. Йоллан станцевал с Поппи, Натти, Аделаидой, чью руку прямо во время танца передал невероятно смущающемуся Амиту, а в перерыве оказался выловлен Вейлином, оставившим Оминиса с Себастьяном за столом. - Йоллан, - Грэйвул нашел его у камина, болтавшим с Эвереттом. – На пару слов. Извинившись перед Клоптоном, Йоллан подошел к Грэйвулу. - Наш уговор в силе? – тихо поинтересовался Вейлин. - Конечно, - Элфрид кивнул, бросив взгляд на стол, за которым над чем-то смеялись Себастьян и Оминис. – Сегодня же последняя ночь здесь. - Отлично. - А куда другого соседа дел? – Йоллан с легкой улыбкой посмотрел на собеседника. - Вежливо убедил напроситься к кому-нибудь из друзей, - сухо ответил Вейлин. Элфрид коротко хохотнул, представив, как это выглядело. Вежливый Грэйвул наводил страха больше, чем обычный. - И все же у тебя отвратительный вкус, - заметил Вейлин, как обычно говоря все, что думает. Без намерений обидеть или уколоть. К этому пришлось долго привыкать, подавляя в себе желание настучать по серой макушке чем-нибудь потяжелее, но, видимо, волк по-другому просто не мог. Прямой, бесхитростный, совершенно ничего не понимающий в отношениях между людьми, не чувствующий, где нужно смолчать для всеобщего спокойствия. В этом было свое очарование, и Йоллан понимал, почему Оминис так к нему прикипел. - Как и у Мракса, - беззлобно парировал он, хлопнув Вейлина по плечу. – В этом мы с ним очень похожи. Грэйвул утробно хмыкнул, что по звуку было больше похоже на довольное ворчание, и, качнув головой, позвал Йоллана присоединиться к их парам. Вечер подходил к своему логическому завершению. Пора было прощаться с Большим залом. Кровать в выручай-комнате встречала их уже в четвертый раз. С той первой ночи, каждую последующую они проводили здесь в объятиях друг друга. Целуясь до умопомрачения, исследуя тела всеми доступными средствами, изучая способы доставить друг другу удовольствие под громкие, срывающиеся, абсолютно бесстыдные стоны. - Мерлин… Как же я хочу тебя! – жарко выдохнул Себастьян, толкнув Йоллана на кровать и забравшись на нее следом. Оседлав его бедра, тесно поерзав, вызывая возбуждение и заставляя член наливаться кровью, он прижался грудью к груди когтевранца, проскользнув наглым, напористым языком ему в рот. Прикрыв глаза, полностью отдаваясь поцелую, Йоллан запустил ладони под рубашку Себастьяна, прикасаясь к горячей, гладкой коже ладонями, оглаживая торс, живот, грудь, спину. Зная, что слизеринцу это нравится до дрожи. И вместе с ласками он незаметно стягивал с него одежду, оголяя потрясающе манкое, чувственное, отзывчивое тело. Выставляя на обозрение рыжую россыпь очаровательных украшений. Себастьян носил веснушки не только на лице. Его плечам и груди тоже досталось. И пусть Йоллан сам был обладателем «солнечных поцелуев», именно те, что красовались на слизеринце, он считал безумно привлекательными. Обожал скользить по ним губами, прикасаться языком и легонько прикусывать, пока находился в тугой, жаркой тесноте, стоявшего на коленях Себастьяна. Лишь вспомнив об этом, он почувствовал, как болезненно заныло внизу живота. Член мигом пришел в боевую готовность, требуя внимания. Йоллан крепко прижал к себе слизеринца и одним движением перевернулся, подминая его под себя. - Нет! – но Сэллоу тут же запротестовал, уткнувшись ладонями ему в плечи. Бровь Йоллана вопросительно изогнулась. - Сегодня я буду сверху, - заявил Себастьян, мягко оттолкнув от себя Элфрида. Йоллан уселся на пятки с озадаченным видом. Неожиданно. Но внутреннего сопротивления он не ощутил. Напротив, ему было интересно, каково это, быть в руках Себастьяна в подобной роли. - Хм… Ну ладно. Только тебе придется меня хорошенько подготовить. - Да не с того верху, - усмехнулся Себастьян, вновь вынуждая когтевранца улечься на спину и вновь усаживаясь на него. – Хочу тебя в этой позе. Во мне. Йоллан едва восторженным щенком не заскулил, на секунду представив это. Себастьян не то, чтобы не был инициативным. Он с готовностью соглашался на все, что Элфрид предлагал. Но вот так вот править парадом самостоятельно – это было впервые. Вполне возможно, что Себастьян просто познакомился с их телами достаточно, чтобы начать экспериментировать. Совсем как в дуэлях, когда они строили новые связки из заклинаний, уже полностью понимая принцип их действия. И вполне возможно, что в дальнейшем Йоллану придется сталкиваться с такой инициативностью намного чаще. Впрочем, это только распаляло сильнее. Себастьян тем временем склонился над Йолланом, вновь увлекая его в поцелуй. Голодный, страстный, дурманящий голову, невыносимо вкусный и чувственный. И следом по груди поползли его руки. Сперва прошли до самого паха, царапнули там по твердому бугру, заставив когтевранца дернуться с коротким стоном, а затем принялись медленно расстегивать пуговицы жакета. Разорвав поцелуй, Себастьян заскользил губами по щеке Йоллана, перешел на линию челюсти, прихватил ее зубами, опаляя кожу тяжелым дыханием. И пока когтевранец тонул в этих ощущениях, Сэллоу следом за жакетом, расправился с пуговицами рубашки, оголив его торс. Прикрыв глаза, Йоллан отдавался во власть Себастьяна, безропотно позволяя ему творить, что вздумается. Его ласки были настолько приятны, что думать хоть о чем-либо кроме них просто не было возможности. Руки Себастьяна блуждали по его коже, а следом за ними неторопливо шли губы, язык и зубы. Сэллоу перешел на шею, покрыл ее нежностью и страстью, затем все ниже, ниже и ниже, и руки его легли на пах, крепко сжав член сквозь ткань брюк. Йоллан невольно подался бедрами вверх, вжимаясь в чужую ладонь сильнее. - Какой нетерпеливый, - промурчал внизу Себастьян, мучительно медленно расстегивая пуговицу и ширинку. - С тобой трудно иначе, - выдохнул Йоллан, блаженно улыбнувшись. - Согласен, - слизеринец обхватил пальцами каменно-твердую плоть. – Я великолепен. Элфрид не успел хоть что-то ответить, потому как его член оказался во рту Себастьяна. Влажном, горячем, с юрким старательным языком, принявшимся выписывать замысловатые фигуры вокруг чувствительной головки. Йоллан только пальцами вцепился в одеяло, шумно дыша сквозь сжатые зубы. Как же хорошо. До невозможного. До болезненно невыносимого. Себастьян насаживал голову на член с потрясающей самоотдачей, каждым движением будто признаваясь в страстной одержимости, грозя утопить Йоллана в чистом наслаждении. Его язык не знал покоя, его губы покрывали поцелуями выступившие вены, пальцы кольцом помогали рту. Себастьян отдавался делу со всей горячностью, присущей ему. И все же не позволил Йоллану кончить от этих ласк. Скинув с себя одежду, стянув брюки с Йоллана, он перекинул через него ногу, вновь оказываясь сверху. И вновь утянул его в жаркий поцелуй, принявшись тереться ягодицами об изнывающую плоть. Йоллан мял его бедра пальцами, скользил ладонями по спине, по груди и в итоге добрался до такого же твердого, как и его собственный, члена Себастьяна. Обхватил в кулак, принявшись тягуче медленно водить по нему рукой. Сэллоу задрожал, отозвавшись протяжным стоном. Приподнял голову, позволив Йоллану увидеть выражение своего лица. Раскрасневшиеся щеки, блестящие, припухшие губы, бардак на голове. И взгляд потянутый поволокой безумного желания. Терпеть дальше стало невозможно. Йоллан схватил с прикроватной тумбочки флакон с маслом, собираясь приступить к главному блюду. Но Себастьян вдруг выхватил склянку из его пальцев. - Я хочу сам, - шепнул он, мазнув губами по его губам. – А ты смотри. Элфрид с удовольствием позволил, откинувшись обратно на подушки. Сэллоу тем временем смазал свои пальцы и, прогнувшись, завел руку за спину. Йоллан не сводил с него взгляда. Зрелище было настолько эротичным, настолько оглушающе прекрасным, что он боялся дышать и даже моргать, чтобы не пропустить ни секунды этого великолепия. Брови Себастьяна изогнулись, веки затрепетали, он закусил губы, сладко застонав. И дыхание его сбилось. Стало тяжелым, прерывистым и заставило Йоллана невольно пойти следом. Как завороженный за чудесным видением. Его руки вновь сжимали бедра слизеринца, проходились по вздымающейся груди и ласкали горячую плоть, задевая большим пальцев сочащуюся головку. Себастьян долго не продержался. После трех ночей он не нуждался в тщательной подготовке. Приоткрыв глаза, он облизнул губы и обильно смазал член Йоллана. И затем, привстав, осторожно опустился на него, погружая когтевранца в себя. Крупная дрожь пронеслась по телу, кровь в венах огнем забурлила, копившееся внизу живота возбуждение ярко полыхнуло, едва ли не ослепляя. Кончики пальцев и языка нещадно закололо приятными искрами, будто маленькими разрядами молний. У Йоллана дыхание на мгновение перехватило и пришлось приложить кучу усилий, чтобы не кончить только от этого. До боли закусив губы, он продолжал смотреть на Себастьяна, стискивая его бедра пальцами, чувствуя, как перекатываются мышцы под кожей. Сходя с ума от нахлынувших ощущений. Себастьян медленно опустился на него, впуская так глубоко, как только было возможно. Затем неспешно приподнялся. И снова вниз. Он привыкал, едва слышно постанывая при каждом движении, а Йоллан чувствовал, как в горле пересыхает. Он нестерпимо хотел его поцеловать, но пока что просто пожирал глазами то, что слизеринец показывал. И вскоре Себастьян привык к чувству наполненности. Привык к тому, насколько ново это все было. В такой позе. И движения его стали ускоряться. Положив ладони на грудь Йоллану, ровно туда, где грохотало его сердце, он, глядя прямо в глаза когтевранцу потемневшим, затуманенным возбуждением и желанием взглядом, сорвался на первые стоны удовольствия. Йоллан терпел сколько мог, позволяя Себастьяну делать все самому, но выдержки надолго не хватило. Он слишком сильно хотел его обнять, поцеловать и заставить бесстыдно кричать от сносящего всякий разум наслаждения. Подавшись вперед, он оплел слизеринца руками, тесно прижав грудью к своей груди, и, упав обратно, сам двинул бедрами вверх, со звучным шлепком врываясь в него. Себастьян вскрикнул, но не от боли или неожиданности. Его голос был самим восторгом. Томным, пьянящим, обволакивающим эйфорией. Он обмяк в руках Йоллана, расслабившись, и позволил тому вбиваться в себя мощными, нетерпеливыми толчками, доводящими до пика с невероятной скоростью. Себастьяна пробила крупная, рваная дрожь. Его выгнуло, вынуждая податься назад, но Йоллан удержал его в руках, чувствуя, как он сжимается вокруг его члена. И когда комнату наполнил долгий неровный стон, Элфрид ощутил, как слизеринец кончил ему на живот, обжигая брызгами спермы. Ему самому понадобилась еще парочка сильных толчков и, вжавшись в Себастьяна бедрами настолько тесно, насколько было возможно, он излился в него, вторя ему голосом. Несколько минут они лежали в полной тишине, обнимая друг друга, пытаясь отдышаться и привести сердцебиение в норму. Затем Себастьян пошевелился и, соскользнув с Йоллана, плюхнулся рядом на спину, довольным, сытым, а главное счастливым котом, потянувшись всем телом. - Как же я тебя люблю, - выдохнул он, прижавшись к Элфриду плечом. Тот расплывшись в довольной улыбке нашарил ладонь Себастьяна и поднес ее к лицу, оставив на пальцах поцелуй. Они редко говорили друг другу о своих чувствах этими словами, часто выбирая другие выражения. Йоллан не знал, изменится ли это когда-то, но точно был уверен, что теперь способов показать, насколько они дороги друг другу у них будет становиться все больше и больше. Но все же иногда самым лучшим вариантом остаются именно слова. - Я люблю тебя. Конец.