* * *
Как только он вернул к жизни Оптимуса Прайма и помог остановить десептиконов от взрыва солнца, Сэм подумал, что его жизнь может вернуться в нормальное русло. Остатки Все-Искры, поселившиеся в парне, почти угасли, оставив ему в наследство лишь комнату в общежитии, усыпанную инопланетными символами, и тревожную фотографическую память на учебник астрономии. Конечно, Сэм не был полностью уверен, насколько «нормальной» может быть его жизнь с автоботами, но разве колледж не был идеальной возможностью выяснить это? Уитвики всё ещё чувствовал себя виноватым за то, что отвернулся от Оптимуса Прайма и Бамблби, когда они нуждались в нём, но он сделал всё возможное, чтобы загладить свою вину перед ними. В следующий раз, когда они придут просить его о помощи, то будет рядом. По крайней мере, он так решил. До тех пор причины, по которым Сэм уехал в колледж, казались как никогда вескими. Ему нужен был шанс отстраниться от своей жизни и рассмотреть её со стороны, выяснить, сколько в нём осталось от того, что было, когда у него забрали удивительный трансформирующийся Camaro. Он так долго был мальчиком, который знал автоботов, что забыл, каково это – быть самим собой. Он хотел напомнить себе, каково это – быть нормальным. В целом, Сэм пропустил всего несколько недель учебы, но позже с ужасом обнаружил, что его преподаватели в колледже смогли впихнуть в эти две недели гораздо больше, чем его школьные учителя. В школе он учился на одни четверки и наивно полагал, что в колледже будет то же самое. Но после того как парень пропустил две недели четверти, ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы сдать все предметы. Сколько бы он ни пытался, ему не удавалось повторить трюк с учебником по астрономии, поэтому всё чтение пришлось делать с трудом. В каком-то смысле это было благословением. По крайней мере, долгие часы, проведённые в библиотеке, избавили его от постоянных вопросов Лео об автоботах, а также дали ему повод избежать вечеринок братства, на которые его всё время пытались затащить. Сэм не был уверен, достиг ли он нормального состояния, но его жизнь, казалось, приближалась к этому. Когда наступили рождественские каникулы, Уитвики с нетерпением ждал возвращения домой. Было здорово снова увидеть Микаэлу, и, к удивлению Сэма, Бамблби ускользнул от других автоботов, чтобы провести каникулы с ним. Парень даже не осознавал, как сильно скучал по своему другу, пока не стал искать машину родителей на парковке аэропорта и не увидел вместо неё желтый Camaro. — Я думал, ты будешь на базе! — воскликнул Сэм, забираясь на водительское сиденье. — "Детка, какой большой сюрприз!" — заиграл Би, и человек разразился смехом, обхватив рукой пассажирское сиденье, чтобы погладить его, что было больше похоже на дружеское объятие. Даже родители Сэма казались менее раздражающими, чем в старших классах. Его отец торжественно предложил пиво за ужином, и они не выразили более чем символического протеста, когда он остался ночевать в доме Микаэлы. Рождественские каникулы дали Сэму надежду на то, что в нормальную жизнь могут войти и Бамблби, и Микаэла, и, возможно, даже его родители. Он вернулся в школу, чувствуя уверенность в том, что все сложится наилучшим образом. Потом начались кошмары.* * *
Сэм никогда не задумывался о процессе засыпания. Выключить свет и забраться в кровать. Это мог сделать и идиот. В старших классах он был довольно опытным соней - Бамблби жаловался на его привычку спать до полудня по утрам в субботу. Но из-за кошмаров засыпание стало чем-то вроде шага с обрыва в озеро расплавленной лавы и хотя Уитвики не обладал особым чувством самосохранения (в конце концов, он был достаточно глуп, чтобы сражаться с Мегатроном), какая-то часть его сознания должна была знать, что лучше не делать этого шага. Сколько бы он ни ворочался в постели, ему не удавалось заснуть больше чем на несколько минут, но после слышал резкий, быстрый щелчок ног Скальпеля по полу. Парень просыпался, задыхаясь, от толчка сознания, прежде чем десептикон успевал вонзиться в его нос и заставить вновь пережить ту ужасающую уверенность, что он был в нескольких секундах от того, чтобы попрощаться со своим мозгом. На прошлой неделе Лео обвинил его в том, что тот принимает всё как должное. В тот момент он говорил о Микаэле. Хотя Уитвики утверждал, что Лео не знает, о чём говорит, когда речь заходит о ней, он должен был признать, что его сосед по комнате прав. Сэм все эти годы принимал сон как должное. Почему никто не сказал ему, что сон - это драгоценность? Что однажды сон просто покинет его? Сначала Сэм думал, что это вполне приемлемый компромисс. Нет сна - нет кошмаров. Конечно, было неприятно всё время быть уставшим, но для этого и нужен был кофе, к тому же это был колледж. Все ходили на занятия в оцепенении. Через несколько недель он уже не обращал внимания на усталость. Привык к ней, как к жмущей обуви, которую наконец-то удалось разносить. К его удивлению, в этом были даже некоторые плюсы. Би как-то сказал ему, что в среднем человек проводит треть своей жизни во сне. Сэм поверил. Теперь, когда он больше не спал, то нашёл время сделать сотни вещей, которые раньше ему не удавались. Каждый вечер выполнял домашние задания и начал заглядывать в учебные планы, чтобы поработать над заданиями до того, как их зададут профессора. Скачивал телешоу из Интернета и заканчивал целые сезоны за неделю. Писал по почте письма родителям, Микаэле и даже Би. Научился решать кубик Рубика. Даже помогал Лео рассылать эти дурацкие календари с котятами. Он ненавидел это. Бамблби не понимал, что люди проводят треть своей жизни во сне, чтобы провести остальные две трети бодрствуя. Иногда Сэм испытывал искушение объяснить это в одном из своих писем, но сдерживался, зная, что Би будет беспокоиться о нём, если поймёт, что парень больше не спит и не бодрствует, а проводит всю свою жизнь неспящим. Не спать – это не то же самое, что бодрствовать. Если бодрствование – это солнечное поле, то бессонница - это туманный лес, полный зыбучих песков, с лианами, обвивающимися вокруг ног Сэма, и гигантскими пауками, падающими на него с веток. Уитвики пробыл в неспящем состоянии около месяца, когда кошмары нашли способ преследовать его. Всё начиналось достаточно невинно. Он начинал дремать на уроке и слышать щёлк-щёлк-щёлк ног Скальпеля, а потом резко просыпался и понимал, что слышит лишь стук палочки профессора о меловую доску. Открывал учебник и видел беспорядочную мешанину инопланетных символов, прежде чем моргнуть, и глифы исчезали. Но чем больше Сэм пытался прогнать кошмары, тем настойчивее они становились. В уголках глаз ему стало мерещиться, что Скальпель забирается в кучу его грязного белья или машет своими острыми лапками из-за телефонного столба. Однажды десептикон набрался смелости и спустился над профессорской кафедрой на серебряном проводе, как паук, которого он напоминал. Уитвики провёл следующий час своего занятия по политологии, стараясь не задохнуться, пока Скальпель висел над головой профессора, оттачивая свои похожие на нож щипцы до сверкающего острия. Сэм сбежал из аудитории во время пятиминутного перерыва, который профессор устроил для занятий, и пропустил остаток лекции, чтобы позвонить Би. — Что случилось, Сэм? — спросил Бамблби, даже не поздоровавшись. На мгновение человек подумал, не действуют ли десептиконы снова, и автобот каким-то образом догадался, что тот может быть в опасности. Затем понял, что Би, конечно же, знает, что он должен быть сейчас в классе. Самым бесстрастным голосом, на который парень был способен, Сэм сказал: — Привет… Я знаю, что это звучит глупо, но Скальпель ведь мёртв? — Оптимус Прайм уничтожил его, когда мы тебя спасли, — сказал Бамблби. Сэм провел пальцами по волосам. — Я так и думал. Но… он мёртв, мёртв, верно? Десептиконы не могут его восстановить? — Его искровая камера была уничтожена взрывом пушки, Сэм. Он никак не может быть восстановлен. — Хорошо. Хорошо. — Сэм, всё в порядке? — спросил Би, звуча обеспокоенно. — У меня была долгая ночь, — сказал Сэм. — Лео затащил меня на очередную вечеринку братства. Я задремал в классе и мне приснился кошмар. Парень на мгновение затаил дыхание, опасаясь, что у Бамблби есть какой-то встроенный детектор лжи, который может почувствовать его брехню даже по телефону. Но Би принял его оправдание и отпустил, лишь напомнив, что для оптимального функционирования человеку необходимо спать не менее восьми часов в сутки. "Ты говоришь мне" — подумал Сэм, положив трубку. Ему потребовались все силы, чтобы не сказать другу, что даже не помнит, что такое сон. Но автобот не мог справиться с бессонницей так же эффективно, как он справлялся с чудовищами, которых осколок Все-Искры создал на кухне Сэма. Бамблби забеспокоился бы, когда узнал, что Сэм начал что-то видеть. Все бы волновались. Поэтому Би не знал. Микаэла не знала. Его родители не знали, слава Богу, иначе его мама появилась бы в общежитии, чтобы сделать что-нибудь ужасно постыдное, например, сделать Сэму тёплое молоко или укачать его во сне на глазах у всех друзей Лео. Парень думал, что ему даже удалось держать Лео в неведении. Он забирался в постель каждую ночь, как обычно, и не вставал, пока его сосед не начинал храпеть. К счастью, тот спал крепко, и после нескольких ночей практики Сэм научился ориентироваться в темноте их комнаты в общежитии. Пара поисков в Google убедила Сэма, что галлюцинации - естественный побочный эффект бессонницы. В следующий раз, когда он заметил Скальпеля, подглядывающего за ним из-за стереосистемы, постарался не обращать на него внимания. Но нервы и так были на взводе после месяца недосыпания, а воображаемый десептикон, преследующий его повсюду, не помогал. Вещи, на которые месяц назад парень и глазом бы не моргнул, стали приводить его в ярость. Он практически откусил голову Лео, когда его сосед по комнате уронил свитер на половину комнаты Уитвики. Когда какой-то регбист подрезал его в очереди за обедом в столовой, он отшвырнул парня к стене, прежде чем мозг успел осознать, что этот спортсмен намного больше. Когда он оправился от шока, регбист очень быстро напомнил ему об этом. РД Сэма дал ему первый официальный отзыв о последовавшей за этим драке, и пришлось провести следующие несколько недель, уклоняясь от свиданий с Микаэлой по веб-камере, чтобы она не увидела его синяк под глазом. Сэм пообещал себе, что после этого успокоится. Но это продолжалось. Он начал обрывать телефонные разговоры, чтобы не наговорить глупостей родителям или Микаэле. Иногда парень ловил себя на том, что отключается посреди того, что делает. Он поднимал взгляд от подноса с ужином и понимал, что прошёл час, пока смотрел на стену. Другие ребята в зале были уверены, что парень что-то принимает, и раздражались, когда он не хотел делиться с ними. Сэм начал забывать о таких мелочах, как домашнее задание, и о таких важных вещах, как свидания с Микаэлой по веб-камере. Во второй раз, когда это случилось, Уитвики вернулся в свою комнату и обнаружил, что его очень злая подружка ругается со своим слишком сочувствующим соседом по комнате, причем на его компьютере, не меньше. В последовавшем за этим споре Лео выдал фразу о том, что Сэм принимает Микаэлу как должное, а тот в ответ заявил, что Лео - гребаный идиот, которому нужно заниматься своими делами. Сэм выбежал из комнаты общежития и вернулся через пять минут, когда вспомнил, что оставил Микаэлу в Интернете ждать его. К тому времени она уже вышла из сети. Через несколько дней по почте пришёл набор для отношений на расстоянии, который он ей приготовил, а также свитер, который Микаэла одолжила и не вернула, и браслет, который он подарил ей на годовщину свадьбы. Сэм позвонил, чтобы отговорить её снова порвать с ним, но она не отвечала на его звонки. Оглядываясь назад, парень понимал, что Лео не был виноват в том, что Микаэла порвала с ним, но когда его сосед по комнате вошёл в комнату и со свистом бросил пакет с письмом о разрыве на стол Сэма, он просто сорвался. Его руки оказались на шее Лео прежде, чем сам понял, что пошевелился, и если бы ребята из технического отдела, тусовавшиеся в комнате Лео, не услышали потасовку, Сэм, честно говоря, не уверен, что могло бы произойти. Вот так Уитвики однажды утром оказался в кабинете директора, узнав, что заработал себе билет в один конец из общежития.* * *
— Я вхожу, не убивай меня! — крикнул Лео из коридора. Сэм вздохнул и поднял глаза от коробки, которую упаковывал. Лео вошёл в комнату и сел на свой стул, глядя на него так, словно тот был тикающей бомбой. Сэм полагал, что не может его винить. В самом деле, ему повезло, что Лео не захотел выдвигать обвинения. На самом деле, когда они оба успокоились, Лео даже не казался таким уж злым на него. Наоборот, он выглядел каким-то растерянным. — Так ты уходишь, да? — спросил Лео, рассматривая коробки, разбросанные на половине комнаты Сэма. Парень кивнул, пытаясь решить, куда отнести его учебники - в стопку «оставить» или «пожертвовать». Подумав секунду, он бросил их в последнюю. — Что сказали твои родители? — спросил Лео. — Я с ними не разговаривал, — сказал Сэм. — Бамблби ответил на звонок. Он едет за мной. — Ну, это хорошо, — сказал Лео. — Не похоже, что они могут убить тебя, когда рядом гигантский робот, верно? Сэм подавил что-то, что было не совсем смехом, и положил лицо на руки. Через секунду Лео неловко сказал: — Сэм, я просто хочу, чтобы ты знал, что у меня нет никаких обид. С тобой что-то происходит. Не знаю, что именно, но просто надеюсь, что ты разберешься с этим, чувак. — Спасибо, — сказал Уитвики, не в силах встретиться взглядом с соседом по комнате. Несколько минут они сидели в смущенном молчании, пока Лео не ткнул носком кроссовка в календарь купальников «Sports Illustrated» Сэма. — Ты оставишь это себе? — спросил он. В итоге он отдал календарь Лео. Решил, что это меньшее, что мог сделать.* * *
На следующее утро Сэм сидел на ступеньках своего дома, окруженный коробками и сумками, когда к обочине подъехал Бамблби. — Би! — воскликнул Сэм. Он спрыгнул со ступенек и уже готов был обнять свою машину, когда понял, как нелепо это будет выглядеть. Вместо этого просто погладил капот Бамблби, сдерживая неловкий приступ слёз. — Я так рад тебя видеть, — сказал он. Голографический водитель в такси, молодая женщина с хвостиком, улыбнулась достаточно реалистично, но Бамблби не стал говорить через неё. Вместо этого включилось радио. — "Просто позови меня, брат, когда тебе нужна рука/ Нам всем нужен кто-то, на кого можно опереться…". — Ну, я твой должник, — хрипло сказал Сэм. — Можешь открыть багажник? — взглянув на груду коробок на передних ступеньках, спросил он. Бамблби сделал это, и человек занялся тем, что пытался запихнуть в него содержимое своей комнаты в общежитии, пока играла «Lean on Me». К облегчению Сэма, голоформа Би вышла, чтобы помочь ему. У него болели мышцы от того, что тащил всё по лестнице. Когда они уложили последнюю коробку в багажник, голоформа исчезла и перед ним открылась водительская дверь. Сэм проскользнул внутрь. Он едва успел закрыть за собой дверь, как Бамблби завелся и выехал с парковки. Парень бросил взгляд назад, на колледж, который должен был стать его будущим, затем вздохнул и откинулся на водительском сиденье, даже не потрудившись положить руки на руль. — Поехали домой, Би.